Им не спастись

      Спина неприятно ноет и тянет, но Ларри старается не обращать на это никакого внимания и просто идет вперед. Кажется, он скоро оглохнет от надрывного крика тревог и воронов, кружащих над деревьями. Небо заволокло темными тучами, остается только надеяться, что дождь начнется уже после того, как они дойдут до какого-никакого убежища. Только этого им сейчас не хватало. Леденящий холод и без того обволакивает с ног до головы, зима явно намекает, что стоит на самом пороге и совсем скоро сменит осень. Ларри все еще хочет верить, что это время года какими-нибудь окольными путями обойдет их стороной, хоть и понимает, насколько это желание глупое и несбыточное. –Свернем здесь, это короткая дорога, – Трэвис останавливается, забирая у Тодда карту, чтобы свериться, –да. На машине бы не проехали, но я на всякий случай рассмотрел и другие варианты.       Ларри чувствует, как теплая благодарность разливается где-то внутри и игнорирует неприятный холодок, пробежавшийся по спине. Предчувствие. Отвратительное и мерзкое ощущение приближающейся опасности. Он не знает, что лучше. Это или чувство, что все обязательно будет хорошо. Оба варианта отнюдь не радуют и не обнадеживают. Оба означают, что все пойдет далеко не по плану. Проще совершенно не думать и не чувствовать ничего. Ни страха, ни радости, ни печали. По крайней мере, сейчас.        Мысль дорассказать анекдот проскакивает и тут же исчезает среди других не связных размышлений. Он потом обязательно расскажет, они потом все обязательно в унисон посмеются, Трэвис потом обязательно язвительно прокомментирует эту шутку. Потом. Обязательно. По-другому быть просто-напросто не может. И не будет.       Кажется, короткая дорога куда хуже, чем та, по которой они изначально планировали ехать идти. Как будто именно эту часть леса дожди поливали активнее. Или грязь здесь какая-то другая и аномально размывающаяся. Ларри думает, что чистка его сапогов будет весьма и весьма сложным занятием и старается не представлять, что может случится с кроссовками Филиппа. Новой обуви нет и маловероятно, что будет. –Аккуратно, сейчас будет крутой спуск, – напоминает Нил, подбегая ближе к Тодду и беря того за руку. –Помогите друг другу по максимуму. Лар, – взгляд Нила, сосредоточенный и строгий, темнеет. Ларри кивает, прекрасно понимая, на кого намекают.  –Сода, держись, – он поправляет рюкзак и подходит на край спуска.       Какого хрена они пошли сюда? –Че это за обрыв? – Трэвис скептично смотрит вниз. –Кто первый покатиться кубарем? Есть желающие?       Спуск слишком крутой. Конечно, на обрыв совсем не тянет, но если упасть, то придется не сладко. Вероятно, и правда можно будет еще долго кувыркаться, собирая все кочки, сгнившие листья, ветки и куски грязи.  –Да ладно, нормально все, не драматизируйте, – Филипп лучезарно улыбается и протягивает руку Эшли. –Мадам, разрешите вас подстраховать?        И подмигивает.        Эш смущенно смеется и прикрывает глаза, тихо шепча: «Дурак ты». Но накрывает протянутую ладонь своей. –Трэвис? – Ларри тоже подмигивает, мол, мы с тобой остались вдвоем и едва не хохочет с чужого возмущенного выражения лица. У него у самого уши наверняка красные еще с момента отъезда от церкви от стыда, хорошо, что волосы отлично это прикрывают, но он продолжает смеяться и до невозможности глупо шутить. Блять, как какой-то не далекий влюбленный подросток. –За Содой смотри, я сам как-нибудь перебьюсь, – Трэвис закатывает глаза и отворачивается, вновь разглядывая спуск. –Он выглядел куда лучше раньше, – комментирует и делает первый шаг.       Ларри идет вторым, отходя немного вбок. Еще не хватало снежным комом скатиться вниз. Грязь тихо хлюпает под сапогом, нога чуть скользит вниз, но скоро находит опору. Ларри медленно спускается, мысленно едва не молясь. Надо было Соду достать из рюкзака и вести ее за руку. Черт. Почему они такие идиоты? Если что-то пойдёт не так, то вина целиком и полностью на нём, а не на несчастном случае. Господи, пожалуйста, не дай такого исхода. –Тодд, идем, – раздается сверху низкий голос Нила.       Лучше бы они пошли длинной дорогой, ей-богу. Пусть шли дольше, пусть сильнее устали, там хоть такие спуски и подъемы отсутствуют. Наверное.       Аккуратно, почти на дрожащих ногах, Ларри доходит до конца, лишь в последний момент срываясь на бег, чтобы случайно не упасть. Трэвис тут же хватает его за руку, помогая удержать равновесие и не грохнуться лицом в лужу. «Спасибо. Все-таки подстраховал», – чуть смеётся Ларри, пряча ладони в карманы, чтобы скрыть лёгкий тремор. Тодд с Нилом тоже спускаются без происшествий, последний даже улыбается, делая последние шаги. Филипп с Эшли чуть задерживаются, все еще топчась на середине пути. –Не торопитесь только, нормально все, – Тодд оглядывается по сторонам, но и правда не находит прямой опасности.       Ларри поворачивается к спускающимся спиной, рассматривая окружающий лес. До невозможности раздражает, что стволы деревьев издалека напоминают тени и силуэты зомби. И главное, они и правда легко могут там быть, могут выбежать и понестись со всей силы к жертвам. У Эшли в боковом кармане рюкзака есть нож. Единственное оружие, которые может иметь хоть какой-то смысл. Но вступать в ближний бой с этими тварями – ходить на самом краю лезвия. Был бы огнестрел. –Кэмпб! – крик Филиппа резко вытягивает из собственных мыслей.       Сердце на миг замирает, а после начинает стучать громко и сильно, наровя напрочь выскочить из грудной клетки и оглушая похлеще всевозможных тревог.       Филипп и Эшли прошли две трети всего пути, остаётся не так много, они почти дошли. Черт! Эш покачивается и слегка размахивает руками, еще всего пару секунд пытается балансировать и не дать себе упасть, но правая нога в итоге соскальзывает и опора в виде небольшой ямки пропадает. –Блять!       Филипп успевает схватить Эш за руку за какую-то секунду до не самого приятного исхода и чуть тянет на себя.       Ошибка.       Он, желая помочь, оказывает себе медвежью услугу. По инерции Филипп отклоняется назад, Эшли успевает вновь найти устойчивое место, чтобы устоять на ногах и не свалиться на землю. А он падает, перед этим махнув рукой, будто пытаясь ухватиться за воздух. –Фил! – Трэвис вздрагивает, когда тело друга с мерзким хлюпом сваливается в грязь. –Сукин сын...       Филипп что-то мычит себе под нос, скользит практически до конца спуска, даже не предпринимая попыток затормозить и встать. Он не двигается, даже когда все-таки останавливается. Лишь шепчет тихое и еле разборчивое: «Блять».       Трэвис и Ларри срываются с места почти одновременно через несколько секунд бездействия Филиппа, успевают только снять с плеч рюкзаки, чтобы ничего лишний раз не мешало и не создавало новых проблем. Ларри протягивает руку замеревшей Эшли, напоминая, что это не конец дороги, сам доводит её до конца спуска и тут же разворачивается назад. Она что-то шепчет себе под нос, обращаясь не то к Филиппу, не то к Ларри, не то к самой себе, руки слегка подрагивают, но она тут же сжимает кулаки, вновь впиваясь в кожу ладоней своими ногтями. –Эш, тише, – Сал сразу же кладет руку на плечо подруги, пытаясь успокоить. Он не меняется с самого подросткового возраста, оставаясь понимающим и лучшим человеком. –Фил, ради Господа Бога, скажи уже что-нибудь внятное, – раздражённо цедит Трэвис, склонившись над другом. Если бы не его потерянный взгляд, Ларри бы сказал, что он совершенно не переживает и не волнуется. –Правая нога, – наконец шипит Филипп и морщится, совершая неудачную попытку встать. –Самое неудачное падение во всей моей жизни, черт возьми.       Ларри встревоженно поднимает голову, наблюдая за реакцией Трэвиса. Глаза того тут же наливаются льдом, едва не темнеют. Страх пробегает холодом по спине и обволакивает целиком. В любой миг могут выскочить зомби. Что им делать? Идти ещё прилично, дорога отнюдь не лучшая, даже на относительно ровных участках можно легко поскользнуться. Если Филипп все-таки не сможет идти самостоятельно, придется помогать и тащить его на себе. А значит...       Так, Джонсон, панику прочь. –Ты двигать ею хоть можешь? –Ларри присаживается на корточки. Он ничерта не знает ни о переломах, ни о растяжениях, ни о любых других травмах. Но спрашивает то, что имеет смысл в настоящую секунду. Филипп морщится, стискивая зубы, выпуская наружу лишь короткий стон боли. Даже если и может, то с огромным трудом. Он и так эту ногу травмировал пару дней назад, видимо, теперь добил ее до конца –Мы тебя на ручках не унесем, на принцессу ты не тянешь. Давай, придумаем что-нибудь на ходу.       Это будет сложно. Единственное, о чем думает Ларри, когда на пару с Трэвисом помогает Филиппу встать. Тот мычит что-то вроде: «Спасибо за комплимент, мой недо-рыцарь», на что Трэвис закатывает глаза и явно едва сдерживается, чтобы не пихнуть друга локтем. Не считает это время подходящим для шуток. Но смех – это именно то, что не дает захлебнуться и уйти на дно собственного моря. По крайней мере, для Ларри. Это его защита. Если он перестанет нервно улыбаться и пытаться вывести других хотя бы на тихий смешок, это будет означать лишь его смерть. Он утонет. Возможно, потянув за собой и остальных. –Сода пойдет со мной, – Тодд смотрит на девочку, уже вылезшую из рюкзака. –Все будет под контролем, тебе так проще, – хочет успокоить Ларри, который просто не готов доверить Соду хоть кому-то другому. Но он понимает, что придется, иначе, желая спасти, он наоборот собственноручно поведет ее прямиком в объятия смерти. –Только попробуй тут сдохнуть, – Трэвис закидывает правую руку Филиппа себе на шею. –Не позволю. –У меня таких планов нет, держу в курсе. И зомби в поле зрения пока не наблюдаю.       Сложно не заметить его блестящие на свету глаза и слегка дрожащий голос, иногда смешивающейся с мычанием и хрипом. Нет никаких представлений, насколько сильна боль. Сколько это будет заживать, сможет ли зажить без осложнений и последствий, если в их кругу нет никого, кто мог бы поспособствовать этому. Черт. Хоть бы все обошлось.       Ларри хватает с земли испачканный рюкзак, накидывая его на одно плечо. Трэвис делает то же самое.       Они выдвигаются.       Желание каким-нибудь образом отмотать время назад поедает изнутри, этого всего можно было легко избежать. Вот дернуло же их пойти короткой дорогой, подобные идеи всегда заканчиваются не благополучно. Что в детстве, когда с друзьями на велосипедах несешься из самых дальних точек города домой к обеду, ведь обещал матери, и кто-то говорит, что знает, как проехать быстрее. Что здесь. И вообще надо было сидеть в церкви еще несколько дней.       Филипп с Трэвисом вроде тихо переговариваются, но Ларри не разбирает, лишь продолжает идти вперед и вновь игнорирует боль в спине. Она усиливается. Потом стоит обязательно поделать какие-нибудь упражнения, иначе есть шанс слечь с этим дерьмом. –Владычица наша, Заступница наша, – Ларри наконец слышит голос Трэвиса, видимо, уже давно молящегося себе под нос, – с Сыном Твоим примири нас, Сыну Твоему поручи нас, к Сыну Твоему приведи всех нас. Аминь. –Знаешь, твоя вера меня всегда поражала, – комментирует Филипп, спустя несколько секунд молчания. –Ты не..., – Трэвис резко останавливается, слегка дернув друга. –Ай, блять! –Меня тоже поражала, но заткнись, – он опускает грозный взгляд на свою руку, но через несколько шагов вновь останавливаясь, но на этот раз отнюдь не специально. Ларри замечает, как злость растворяется в темной панике. –Нет-нет-нет, – он закатывает рукав, оглядывая запястье и шумно вдыхает, кажется, понемногу отдаваясь страху. –Веревка. Мамина веревка. Ее нет, – отвечает на немой вопрос, тут же повисший в воздухе.       Черт. –Когда она могла потеряться? – Ларри оглядывается. Дорога чиста, тварей нигде не видать. –Когда мы спускали Фила, – сипло шепчет. –Она и так держалась на честном слове, узел почти распустился, она могла зацепиться за что-нибудь и...Боже, – Трэвис прикрывает глаза, стараясь удержать контроль. Он всегда его держит, нельзя давать слабину. Не время.       Ларри даже не взвешивает все «за» и «против». Он видит только одно единственное решение, которое, к сожалению, не особо вяжется с логикой и здравым смыслом. Он пожалеет об этом потом, сейчас это не важно. Для него не важно. –Нил! – зовет он. –Семь минут, я быстро. Помоги.       Он оставляет Филиппа с Трэвисом, убеждаясь, что его услышали и поняли, и срывается с места в обратном направлении. Ларри думает, что он последний идиот во всей вселенной и старается ускориться. Успокаивает лишь надежда, что зомби в лесу в разы меньше, чем в городе. Быть настолько невезучими невозможно, это идет против всех правил жизни, судьбы и Всевышних. И плевать, что только они решают, что и как будет, меняя эти правила, как их душам заблагорассудиться.        До спуска бежать не долго, пройденное расстоянии до смеха маленькое. И Ларри этому безумно рад и благодарен. И пусть это значит, что идти до конечной точки еще кучу времени.        Если не получится найти веревку, то Ларри даже не знает, что будет чувствовать. Еще большим дураком ему уже явно не стать, это он обязательно потом услышит от каждого человека. Потом. Обязательно. Он подбегает к спуску, оглядывает листья, смешанные с грязью, и медленно делает шаг за шагом, поднимаясь выше.  –Боже, спасибо за все, – шепчет Ларри, в первые мгновения не веря своим глазам. Вот она, веревочка Трэвиса, лежит спокойно ровно на том месте, где упал Филипп. Даже удивительно отчасти.       Что дергает его подняться выше, практически до самого конца, он сам не знает. То ли подзабытое чувство необъяснимого любопытства, то ли тревога, то ли обычный идиотизм. И Ларри честно склоняется именно к последнему варианту, когда оглядывает местность, по которой полчаса назад он проходил со своими друзьями. Пока за одним из деревьев не мелькает чья-то тень. Пригнуться, чтобы его случайно не заметили, он решает сию же секунду, только один раз еще раз выглядывая из своего укрытия. Которое его вообще не сможет скрыть, Джонсон, ты чертов гений. «Сука», – мелькает на подсознании.       Ему не показалось и не привиделось. В нескольких десятках метром стоит, по меньшей мере, один зомби. Искать большее количество Ларри не решается, в страхе сглатывая и быстрее спускаясь вниз. Бежать. Срочно. Без оглядки. Он делает глубокий вдох, пытаясь успокоить сбившееся дыхание, и вновь бежит.