Им не спастись

      Они срываются на бег тут же, стоит только перешагнуть порог. Ларри слетает с крыльца и следует за Фредом почти интуитивно: ночная мгла не дает разглядеть даже собственные ладони. Громкие рыки за спиной сковывают и заставляют сердце панически вырываться из груди. Словно жизнь пролетает перед глазами в ужасе и надежде, что она продолжится. Ларри боится не дожить до утра и боится дожить, потеряв близких. Резко появившийся размытый образ ласково улыбающейся матери вызывает щипающие слёзы и вовсе сбивает с ног. Мороз хватает за куртку и не даёт идти дальше, кажется, что Ларри не способен сделать следующие шаги. Но замирать нельзя, нельзя оглядываться, как и совершенно точно нельзя проваливаться в своё болото липких тревог.       Зомби не встречаются возле двери, и даже не бродят возле чёрного хода. Неужели и правда столпились лишь возле окон, увидев свет или услышав шёпот? Хочется верить, что они не сорвутся с места, как только заподозрят, что потенциальные жертвы пытаются сбежать. Ларри с ужасом даже не дышит, прислушиваясь к хрипам и непрерывному стуку за спиной, и вздрагивает, когда калитка издаёт ноющий скрип. Лишь бы не увязались, лишь бы оказались глупее и невнимательнее, лишь бы остались возле дома, лишь бы не оглядывались. Никто не готов терять ещё кого-то. –Вперёд давай, – подталкивает со спины грозный шёпот Трэвиса.       Ларри выскакивает в глубокие сугробы с тихим матом: никто даже не думал чистить эти места от снега. Холод сжимает тиски на голенях и встаёт страхом поперёк горла. Ларри молит, чтобы за ними никто не увязался, чтобы зомби так и продолжили бессмысленно толпится лишь возле окон. Каждый новый шаг со скрипучим снегом заставляет сердце подпрыгивать от ужаса и прислушиваться в надежде не услышать приближения тварей. Возможно, Бог на этот раз хоть где-то оказался благосклонен: они отходят от дома всё дальше, но зомби становятся всё тише, словно и правда не успели заметить или услышать, как громко хлопала калитка. Нет, Ларри не в силах поверить в такое везучее несчастье. –Дальше носа не видно, вот черти, – Фред впереди бухтит еле слышно, почти себе под нос, хоть и точно знает, что его отлично слышат. Но Ларри не находит внутри чувств и сил, чтобы хотя бы отреагировать. Хочется исчезнуть и перемотать время, лишь бы избежать эту сумбурную ночь. А ведь она ещё только начинается. От представления, что их ждёт дальше подкатывает нервный смех.       Сердце прыгает, словно с обрыва, и летит бесконечно и бесконтрольно. Надо взять себя в руки, просто взять себя в руки и не тонуть в жалости и страхе. –Сзади никого, включайте фонари, – хрипло говорит Сал за спинами через несколько долгих минут и первым щёлкает своим тусклым фонарём. Лёгкий свет растворяется в глубокой тьме, но на контрасте будто только усугубляет видимость. –Тодд, – сквозь секундное замешательство выдавливает он, –где мы? –Я... Я не знаю, – сглатывает Тодд в волнении и тоже включает фонарь, прикреплённый к шапке, –совершенно. –Не того ты, Призрак, спрашиваешь, – хмыкает Фред и резко замирает, перестав вдруг ломать наст под ногами. Их колонна даже спотыкается от резкого торможения, заваливаясь на спины друг друга. –Выйдем мы на дорогу, не серчайте, не переживайте раньше времени. Нам бы на зомби не нарваться, остальное решим.       Раздаётся щелчок. Самый яркий фонарь Фреда озаряет снег подле, словно подсвечивает его изнутри. Луч пробегает по ветвям елей, оглядывается назад, всматриваясь в черную даль, вновь пронзает стволы впереди и замирает. Ларри внимательно смотрит. как освещенная земля подрагивает и мечется. А может дрожит уже сам Ларри от страха и стального мороза. Воздух невыносимо тяжёлый. Они в каком-то чертовом лабиринте из снега и голых ветвей в глубокой тьме. Игра на смерть: получится ли найти выход? Словно мандраж пробегает мурашками по спине, но, видит Бог, никто не желает ввязываться в это топкое болото. –Пойдёмте, дабы зомби на хвост не посадить, – хрипит Фред и вновь двигается дальше, проламывая дорогу остальным. Его следы, где провалились сапоги, разломав жёсткий наст, вырастают в длинную дорогу, неизменный путь в неизвестность. Только лишь Фред понимает, в какой точке на карте они сейчас замерзают. –Сода, – зовёт Ларри, сбрасывая пугающие мысли, и оборачивается, встречаясь с чужими встревоженными глазами. Ребёнок смотрит устало и тоскливо, без намёка на покой и наивность, –не замёрзла, всё хорошо?       Насколько вообще может быть хорошо ночью зимой посреди леса в окружении зомби. –Мне страшно, – шепчет девочка и поджимает губы, словно вот-вот готовится заплакать, но не роняет ни единой слезы, –но не холодно, только если ручкам немного, – признаётся она и, как в доказательство, вытягивает перед собой ладони в тонких перчатках. Детские пальцы, скорее напоминающие кукольные, покрытые грязной и невыносимой тончайшей тканью, чуть дрожат не то от холода, не то от напряжения. –Сжимай в кулаки их, мне вот помогает! – наигранно радостно предлагает Нил, вдруг выросший сбоку. Он подбадривающие хлопает по плечу Соды и наклоняется к самому уху, переходя на громкий шёпот –Не переживай, Трэвис вон от любой заразы нас защитит вместе с Ларри, – заверяет улыбчиво и замедляет шаг, чтобы сравняться с Тоддом. –Мы сейчас прямиком до лагеря что ли?       Но отвечает не Тодд: он молчит, ясно давая понять, что не знает, что будет дальше и как лучше поступить. И от этого хочется горько смеяться, ведь Тодд, казалось, всегда был на несколько шагов впереди. –Дойдем, думаете? – неуверенно раздаётся голос Эшли. Ларри чуть не вздрагивает: он чуть не забыл, что она идёт с ними, замыкая небольшой строй. До того она тиха и незаметна этой ночью. –Далеко ведь, не спал никто толком, да и как вообще ориентироваться будем? –А то у нас выбор есть, – хмыкает Трэвис и кашляет, хватая воздух ртом. –Куда подаваться предложишь? – без претензии и злости, просто справедливый и тоскливый вопрос.       Но в ответ ему приходит лишь тяжёлое ожидаемое молчание. Ларри только думает, что абсолютно согласен с мыслями Эш. Рациональными и абсолютно верными: они точно не дойдут вот так просто, а ведь по дороге нет ничего, кроме снега и пресловутой дороги, которую они сами же и протоптали. –Вообще на окраине, сразу после леса, какая-то заброшка была..., – добавляет Трэвис после недолгого молчания. –Там можно было бы остановиться дух перевести и воды согреть. Только я совсем не уверен, что она пуста на зомби, – выдыхает устало и тяжело, настолько, что у Ларри от отчаяния по телу проносится ноющая боль. И смех: заброшенные и непригодные для жизни здания – их вечное спасение. –Деваться нам некуда, дорогу-то помнишь? – Фред оборачивается, чуть ослепляет своим фонарем, от чего глаза больно слезятся морозом. Трэвис неуверенно кивает, но и такого ответа вполне хватает, чтобы ускорить шаг и прекратить любые разговоры.       Дойти бы. Хотя бы дойти, а дальше – видно будет.       Холод и тьма обнимают со спины. В горле застревают десятки глупых и несвязных анекдотов: что-то останавливается Ларри от идиотских шуток. Раньше получалось в любой ситуации не в тему пошутить, нацепить маску местного клоуна, сейчас же не хватает духу даже открыть рот. Не то старость, не то отчаяние.       Счет времени потерялся быстро, почти сразу, как они вышли из дома. Небо всё такое же тёмное, без единой звезды и намёка на яркий полумесяц, шаги со временем перестают резать слух и становятся скорее автоматическими, чем осознанными. Ларри своих ног не чувствует вовсе. Стволы голых деревьев однотипно рассыпаются по округе неизвестности, словно запутывают и правда вырастают стенами лабиринта. –Где мы?

***

–Считайте, пришли!       Слишком громкий радостный и усталый возглас Фреда возвращает в реальность и заставляет вытянуться струной в напряжении и волнении. Они вышли из леса ещё с полчаса назад, после чего Ларри вовсе перестал соображать. Внутри лишь билась надежда, что они поскорее дойдут до гипотетической цели, где можно будет отогреть бесчувственные руки и присесть на ледяной бетон, а не снег. Ларри поднимает голову и встречает перед собой невысокое сооружение в два этажа. Небо потихоньку светлеет. А внутри сомнительного укрытия и последнего спасения не теплее, отнюдь. Но хоть не расстилаются бесконечные сугробы. Ларри снимает рюкзак с задремавшей Содой и падает спиной на стену, и правда чуть не сползая на пол. Позвоночник отдается ноющей болью, что растекается, кажется, до самых кончиков пальцев. –Если внутри кто-то есть? – сипит встревоженно Эшли, освещая фонарем пустой первый этаж: ничего, кроме сырых бетонных стен и кучи мусора. –Будем начеку, деваться некуда, – Трэвис демонстративно подкидывает топор в руке. –Горелка у Сала ведь?       Они быстро согревают воду на газу, а Ларри чуть не обжигает пальцы, пытаясь согреть их о котелок. И чувствительность возвращается, пусть медленно и больно, но возвращается. Тревога, что где-то может прятаться зомби растворяется довольно скоро. Ведь, будь зомби здесь, он бы уже давно отреагировал на не званных, но вполне желанных гостей. И на место напряжения приходит покой, невыносимо усталый и безнадёжный, беспросветный, но кошмарно приятный. И Ларри бы отдал всё, чтобы вечно согревать это спокойствие в грудной клетке. Сырой бетон за спиной со временем уже перестаёт казаться таким холодным и мерзким, а горький горячий чай приводит в себя и расслабляет окончательно. Веки наливаются свинцом и усталостью, словно вот-вот готовясь к дрёме, если не ко сну.       Им осталось идти немного, ничтожно мало. Сейчас, им просто нужно перевести дух, немного отдохнуть, а потом они придут в лагерь и всё наладится. Им нужно немного времени. Может, десять минут, или чуть больше... Ещё совсем немного, вот встанет солнце... Или...       Истинный вопль, сходящий на ужасающий хрип обдаёт замерзшее тело кипятком. Сон улетучивается. Ларри чуть не теряет равновесие, подпрыгивая на месте и впиваясь лопатками в бетон. Крик со звоном в ушах сбивают с ног и затуманивают разум. Тревога. Ларри бездумно оглядывается в уже освещенной солнцем комнате и в страхе замирает: ноги прирастают к полу, а от истинного ужаса темнеет в глазах.       Нет. Нет-нет-нет, Боже, нет!       Вопль Соды смешивается с чужими криками. Ларри оглушен. Он не в силах сдвинуться с места. В углу здания маленькая девочка, его маленькая девочка брыкается в лапах костлявой твари. Гнилая кожа руки, покрытая волдырями, словно присыпанная песком, царапает нежные розовые щёки Соды. Та надрывно кричит в истерике, пытается звать на помощь слезами и хрипами, пока зомби не смыкает зубы на её оголённой руке.       Нет, чёрт, пожалуйста.       Мир плывёт, Ларри отчётливо видит, как безумный страх в чужих ясных глазах сменяется ужасом ледяного осознания. Дрожащие зрачки опускаются на руку. И новый крик разносится по воздуху, отскакивает от стен и выбивает воздух. Ларри, наконец, слетает с места, не видя перед собою ничего, кроме своего погасающего солнца. –Сдохни, дьявол!       Фред добегает быстрее, единожды взмахивая топором и попадая зомби точно по позвоночнику. Треск слабых костей. Брызги тёмной вязкой крови. Хрипящее тело отлетает в сторону, по инерции потянув за собой и маленькое тело Соды. Та вскрикивает, задыхаясь, и падает на покрытый льдом бетон. Ларри на этот раз оказывается быстрее: он хватает девочку на руки, пинает ещё дёргающегося зомби и отходит на несколько шагов назад. Фред с безумными глазами подходит ближе и вновь поднимает топор в воздух. Ларри в ужасе и безграничном мандраже наблюдает, как тело зомби вновь пронзает лезвие. Третьим ударом старик ломает тому шею, пятым – добивает разлетевшийся позвоночник.       Зомби перестаёт хвататься за гнилую жизнь уже после второго взмаха, однако Фреду этого не достаточно. Он разрезает его вспухшую тёмную кожу и трещит чужими костями, пока сам не выбивается из сил. Ларри слишком поздно осознаёт, что уже с десяток секунд просто наблюдает за жестокой расправой. Справедливой расправой.       Сода на его руках заходится рыданиями, крепко сжимает куртку здоровой рукой и громко хватает ртом воздух, задыхаясь. Ларри прижимает её дрожащее тело к себе, кажется, дрожа сам. Необъятный ужас накрывает с головой. –Тише, тише, я здесь, всё закончилось, всё закончилось, – повторяет бездумно шёпотом со слезами в голосе. Нет, он не верит, такой кошмар не мог произойти в реальности, просто не мог. –Девочка моя, я здесь, здесь, тише.       Он рассматривает рваную рану на чужом запястье, пока внутри вскипает невыносимое желание выбирать зомби все его острые зубы. Страх, ярость и отчаяние, копятся в кончиках пальцев, пока Ларри аккуратно поворачивает тонкое запястье, сплошь покрытое следами клыков с мелкими подтёками крови. Мог ли он помочь, если бы вновь не замер на месте с нескрываемым страхом? Если бы отреагировал сразу, а не через несколько секунд. Или если бы был начеку изначально, если бы не упустил ребёнка из виду. Если бы сделал хоть что-то. Как вообще все допустили, что зомби подобрался настолько близко, черт!       Несколько долгих секунд и метров разделяло его и остальных от возможного счастья. –Уходим отсюда, – твёрдо шепчет он и поднимает взгляд: его окружают невредимые друзья с таким же ужасом и слезами на глазах. –Пожалуйста, вдруг можно будет что-то сделать, – трескающаяся надежда идёт рябью под ногами, вот-вот готовая провалиться в бездну.       Они выбегают на улицу в гнетущем молчании, и лишь затихающие всхлипы Соды разрезают воздух. Медленно и безнадёжно светает, но Ларри уже совсем не уверен, что восходом солнца всё обязательно наладится.