Снежная горочка

Домой пара шла на удивление молча. Рейнхард скромно посматривал на своего возлюбленного и покрывался ярким румянцем. Ему нравилось видеть рядом с собой счастливого Генриха, это радовало его и заряжало только на позитив! — До сих пор не могу поверить, что вы полюбили зиму, — неловко заметил он, посматривая на начальника самым краем глаза. — Я теперь всегда буду ее любить. Успокойся, Райни, — абсолютно спокойно и при том довольно ответил Генрих, не менее довольно улыбаясь. — Знаете, я счастлив, что смог изменить ваше мнение о зиме, — добродушно промолвил Гейдрих, мило улыбаясь, смотря на начальника. — Я тоже рад этому… Знаешь, я бы хотел даже отблагодарить тебя за это~ — вдруг уже с заметной похотью в голосе сообщил Гиммлер, ехидно прищуриваясь. Уловив пошловатый тон в голосе своего начальника, шеф полиции сразу догадался, к чему клонит его любимый Хайни. Генрих был счастлив, оказалось, что зима — это не только снег и подарочки от родных и близких. А ещё неожиданное сближение с любимым товарищем. — Оу, да я даже не против~ — ответил мужчина, тоже делая свой голос очень похотливым, — мне уже не терпится прийти домой и там пошалить! Генрих тихо засмеялся, ему нравилось чувствовать себя хрупким и невинным рядом с Рейнхардом. Всю оставшуюся дорогу до дома капитана они молчали, разве что изредка обменивались милыми улыбками и взглядами. Генрих нежно прижимался к любимому, стараясь таким образом обратить на себя внимание, а Гейдрих в свою очередь негромко смеялся.

***

Подойдя к дому, Рейнхард облегчённо вздохнул и, повернувшись к возлюбленному, выдал: — Ну вот и пришли, — и начал открывать дверь. Генрих не торопил коллегу, он желал растянуть все эти нежные и невинные моменты подольше. Он был счастлив тому, что не только изменил свое отношение к зиме, но и нашел своего нового возлюбленного. Запустив свою руку в карман, Рейнхард начал рыскать ею в поисках ключа. — Да где же он?! — зло ворчал блондин, ища в кармане заветный ключ. — а, вот он где, — уже с улыбкой продолжил он, вытаскивая ключ из другого кармана, при этом смотря на реакцию своего начальника. — Не хватало еще того, чтобы ты потерял ключи, — ехидно и шутливо, но никак не язвительно заметил рейхсфюрер, опять сощуриваясь. — Просто, у меня карманы слишком глубокие, — отшутился Райни, вставляя ключ в замочную скважину. Повернув ключ, Гейдрих открыл дверь и сначала впустил внутрь своего начальника, а потом уж и зашел туда сам. — Только… Только не забудьте помыть руки, — аккуратно напомнил он, закрывая входную дверь и улыбаясь, после чего начал перемещать санки на их прежнее место — на шкаф. — Разумеется, — малость язвительно и немного похотливо ответил Хайни, двигая бровями то вверх, то вниз. Райни улыбнулся шире и начал разуваться, перед этим сняв с себя китель. Гиммлер сделал это первым, а потому первым и направился в ванную комнату, дабы помыть руки после улицы. После этого он лёгкой походкой направился в спальню Рейнхарда Гейдриха. Там он уже решил, что можно начать действовать. Он разделся, оставшись в одном белье, и улегся на чужую мягкую кровать в сексуальной позе — щеку подпер одной рукой, а другую положил на свою ногу, согнутую в колене. Сощурив свои глаза, он улыбнулся ехидной улыбкой и принялся ожидать своего ненаглядного Райника. Но долго ждать ему не пришлось, буквально секунд через пять-шесть в спальню заявился довольный Рейнхард. Напевая себе под нос весёлую арийскую песенку, он не сразу заметил присутствие своего возлюбленного (так как был с закрытыми глазами в этот момент). Открыв глаза, Гейдрих секунду помедлил, немного приоткрыл рот, словно бы чему-то недоумевая, после чего незамедлительно покрылся румянцем. — В чем дело, Райни? ~ — пошловато вопросил Генри, зачем-то поглаживая свое колено. — Д-да ни в чём… — слегка заторможено ответил Рейнхард, чеша свой затылок. — А я вижу, ты уже освоился? ~ — не менее пошло добавил он, закрывая дверь в спальню. — О, да, точно. Будет лучше, если ты будешь обращаться ко мне на ты, — вдруг заметил мужчина, делая значительный взгляд, который при этом оставался пошлым. — Понял вас, герр Гиммлер, — шутливо отозвался Рейнхард, улыбаясь и подходя ближе. — Можешь называть меня просто — ромашка. Меня так в детстве называла мама, и мне было дико приятно. — Оу… Ромашка? — Райни очень умилился такому и улыбнулся только шире, — хорошо, понял. Ромашка. Хм, а тебе идет! — Ну чего ты стоишь? Иди же ко мне! — с наигранной строгостью в голосе воскликнул Гиммлер, протягивая руки к любимому. — Сейчас, сейчас. Подожди… — почему-то тревожно прошептал Гейдрих, неспешно расстёгивая пуговицы на своей рубашке. — Ты волнуешься? — поинтересовался Генрих, которому было уже невтерпеж. — Немного… Но не сильно, — признался блондин, достаточно быстро расстегнув свою рубашку, и просто сбросил ее с себя на пол. — Оу, Райни, какой у тебя красивый пресс~ — язвительно-пошловато выпалил рейхсфюрер СС, не сводя своих глаз с возлюбленного. — Данке, а ты в целом очень красивый, — добродушно ответил Рейнхард и тоже лег на кровать. Дождавшись, пока партнер окажется в лежачем положении, Гиммлер сам лег на него сверху, своими губами прикоснулся к его щеке, а потом и к шее. Почувствовав лёгкое прикосновение чужих губ, Рейнхард слегка содрогнулся. Такое ощущение он испытывал впервые, и по всему его телу распространилась толпа мурашек. Однако сопротивляться он не стал, а просто немного поерзал и наконец расслабился. Генрих немного ехидно улыбнулся, заметив это, и начал покрывать шейку партнера быстрыми жаркими поцелуями. — Мх-х~ — Рейнхард постанывал, пусть и тихо, но очень довольно. Чувствуя целый град из горящих, словно пламя, поцелуев, блондин довольно прикрыл глаза и выдал: — О-ох… Хайни… Это просто прекрасно! Вошедший в азарт и изрядно возбужденный рейхсфюрер на миг застыл, после чего начал уже кусать расцелованную шею партнера. — Ай! Ай! Поаккуратнее! — то и дело вскрикивал тот, но постепенно привык к этому, — ха-х, щекотно! — вскрикнул он, когда его шею укусили совсем-совсем слегонца. — Извини меня, милый, очевидно, я вошёл в кураж, — саркастично ответил Генрих, помогая другу снять штаны. — Ничего, ничего, — успокоил того капитан СД, приподнимая голову, — ты, я так понимаю, хочешь подоминировать?.. — Конечно, я же твой начальник, как никак~ — ехидно ответил «ромашка», переползая чуть ниже. Остановившись в районе груди и живота Рейнхарда, Генрих принялся аккуратно покрывать их нежными и слегка влажными поцелуями. Ощущения были неописуемыми и очень приятными. — Ох, ты великолепен, — блаженно прошептал мужчина, прикрывая глаза от удовольствия, прежде чем закрыл их полностью. Довольный такой похвалой Генрих оставил еще несколько поцелуев и засосов на сильной груди возлюбленного. Тяжело дыша, Рейнхард постарался стянуть с себя элемент нижнего белья, но ничего удачного из этого не выходило. — Расслабься, солнышко, я сделаю все сам, — ласково прошептал Гиммлер, поглаживая живот подчиненного. — Ох-х… Хорошо, ромашка, — чутка неуверенно ответил Райни и расслабился. Стянув с товарища трусы, Генрих отбросил их куда-то в сторону. — Рейнхард, ты самый прекрасный человек, с кем мне приходилось встречаться! — восторженно воскликнул рейхсфюрер СС, нежно поглаживая гениталии подчинённого. — Правда? — малость робко вопросил тот, покрываясь густым румянцем по новой от приятного ощущения. — Конечно правда, я бы не стал врать~ — уже вновь пошловато прошептал Генрих, принимаясь массировать член партнера кончиками пальцев левой руки, при этом поглаживая его лобок правой. От таких нежных прикосновений, Гейдрих издал протяжный и довольный стон. Ему нравилось то, что Гимми ласкает его. — Ах, л-любимый… Спасибо тебе за всё! — довольно выдал блондин, отбрасывая голову назад, — Я так счастлив, что мы нашли друг друга! Тот на это лишь мило улыбнулся, при этом продолжая работать обеими ловкими ручонками. Те уже были испачканы в выделениях блондина, но Гиммлер не обращал на это внимания. — Чего же ты ждёшь, Генрих? Смелее, насаживайся на него, — с намёком в голосе проворковал шеф полиции, шире раздвигая ноги. — И правда, чего это я медлю… — притворно задумчиво пробормотал рейхсфюрер, — не растянешь меня, а? ~ — Хах! С удовольствием! — горделиво воскликнул Гейдрих, приподнимаясь с кровати. Генрих вновь ехидно улыбнулся и молча раздвинул ноги, при этом приблизившись к возлюбленному почти вплотную. Рейнхард заметно нервничал, по его виду можно было понять, что секс в его жизни происходил первый раз. Конечно, Генрих старался подбодрить своего возлюбленного любыми способами, как это в свою очередь делал Райни. — Так… — зачем-то положив руку на ногу партнера, Райни поместил указательный и средний пальцы себе в рот и смочил их, а потом принялся как можно аккуратней пихать их внутрь Хайни. «Доннерветтер, лишь бы нечаянно больно ему не сделать!..» — тревожно подумал Гейдрих, слегка углубляя оба пальца. — Тебе как? Не больно?.. — с некой тревогой в голосе задался мужчина, начиная не быстро шевелить пальцами внутри Хайни. — Ай-ай… Немного… Но ты не останавливайся, любимый! — Генрих обнял коллегу за шею и коротко поцеловал его в губы, почти сразу же отстранившись, — только без особо резких движений, пожалуйста… — Ох, конечно, не бойся! — успокоил того Райни, нежно поглаживая его ногу. Мелодичные стоны арийца заполнили всю комнату Гейдриха, пусть эти движения причиняли ему небольшую боль, но он всё равно был счастлив. Спустя каких-то пару минут капитан мог чувствовать, как его пальцам уже гораздо просторнее, нежели до этого… Это по-любому значит, что… Он уже достаточно растянул партнера, и они могут приступить к основной части, которой так долго ждали. — Ну что, ты готов к новым, ещё более приятным ощущениям? ~ — с пошлинкой в голосе спросил ариец, вытаскивая пальцы из Гиммлера. — О да, готов, мое солнышко~ — не менее пошло откликнулся тот, уже насаживаясь на чужой половой орган. Зажмурив глаза и стиснув зубы, Хайни стал насаживаться всё глубже и глубже. Иногда прорезалась резкая и весьма неприятная боль, но ради любимого он старался терпеть! — Не спеши, ромашечка, это ведь наш первый раз. — сказал Рейнхард, тем самым остановив возлюбленного от необдуманных рисков. — Хм, а ты прав, — тот широко улыбнулся и приостановился, — подвигайся-ка ты тоже, хорошо? — Уф… Хорошо, как скажешь, ромашка, — блондин положил руки на талию своего уже явно не просто друга и начал медленно и нежно двигать тазом во все стороны. — Ах! Р-Райни! Да-а-а-а-а! — восторженно вскрикивал Хайни, начиная прыгать на члене любимого, — Продолжай, пожалуйста!.. — Как скажешь, — довольный Райни продолжил двигаться все в том же темпе, стараясь ни случайно не замедлиться, ни наоборот ускориться, покуда рейхсфюрер не попросит быстрее, — мх… В комнате образовались новые, ещё более громкие и довольные стоны рейхсфюрера. Он был счастлив не только тем, что поборол свой страх, но и тем, что обрёл свою любовь… Впившись пальцами в плечи блондина, он наклонился к его шее и вновь принялся ее целовать и облизывать, словно бы хотел съесть ее вместе с ее владельцем. — О-хо-хо-ху~ Хайни, Хайни, перестань… — довольно произнёс светловолосый ариец, улыбнувшись скромной улыбкой. — Зачем? Тебе не нравится? ~ — невероятно хищно осведомился мужчина, не останавливаясь. — Что ты… — лояльно ответил он, смотря на своего теперь уже любовника, — Нравится, даже очень нравится. — Тогда, не мог бы ты ускориться для своей ромашечки? ~ — предложил тот, переходя с шеи на нетронутые ключицы капитана. — Просто, я не особый любитель поцелуев, — сознался рейнхард, неловко при этом краснея, — Ты уж прости меня… — Ах, вон оно что… — немного опечаленный, но не унывающий Генрих отстранился от чужих ключиц, так и оставшихся бледными, к его сожалению, — ну хорошо, я понял тебя. — Что ты там просил, ускориться? ~ — уже похотливо поинтересовался немец, плавно, но очень внезапно ускоряясь. Генрих застонал от удовольствия и впился в плечи любимого только сильнее. От такого капитан полиции СД довольно воскликнул и наконец-то кончил в любимого. По всему ему телу распространилось приятное тепло, и Генрих кончил вслед за ним. — Ох, это было просто волшебно… — довольно, но уже устало прошептал Гиммлер, слезая с ослабшего члена Гейдриха и кладя голову ему на плечо. — Согласен, ромашка моя, — подтвердил тот, обнимая любимого и целуя его в макушку. Они еще долго-долго лежали в объятиях друг друга, а потому и не заметили, как совсем скоро уснули сладким, безмятежным сном.