Наваждение

Тот день запомнился таким дождливым и серым, как будто было не лето, а настоящая осень. Ещё вчера люди щеголяли в открытых лёгких одеждах, а сегодня надели куртки и ветровки, ёжась на пронизывающем ветру. Ещё вчера хвастались загаром и обсуждали планы на отпуск, а сегодня стоят хмурые и молчаливые. Ещё вчера веселились и шутили, а сегодня стоят поникшие и печальные. У них была серьёзная причина — в тот день хоронили их друга, коллегу, родственника… Он осознавал, что находится во сне, в своём шестом сне, но в этот раз восприятие не раздваивалось: он наблюдал за процессом со стороны, как будто смотрел кино. Очень трагичное кино, завершившееся смертью главного героя… Взгляд будто выхватывал разные эпизоды того дня. Вот люди собираются возле дома, где жил дорогой друг. Подходят по одному, по двое, по трое. В руках — перевитые чёрными лентами гвоздики. Гроб уже стоит во дворе, и пришедшие подходят к нему, молча передавая цветы распорядителю. Тот быстро снимает ленты и кладёт цветы в гроб. Наверное, он мог бы посмотреть на всех сверху, но предпочитает наблюдать немного сбоку. Он… очень не хочет смотреть на гроб. Точнее, в гроб. Это страшно. Он осознаёт, что специально расположился так, чтобы не видеть его. Следующий кадр — уже закрытый гроб несут к автомобилю службы ритуальных услуг. На это смотреть не так страшно. Сразу за гробом два человека ведут под руки бледную до синевы женщину с опухшими глазами. Это мама дорогого друга? Он ни разу не встречал её до похорон, да и на самих похоронах едва ли обращал внимание на окружающих. Почему сейчас ему снится то, что он не видел в реальности? Может ли быть, что он просто забыл?.. И снова смена декораций. Сейчас он — в церкви, где происходит отпевание. Гроб снова без крышки, поэтому он держится подальше. Люди стоят, держа в руках свечи. На головах у женщин платки. Многие плачут. За спинами скорбящих он почти не видит священника, но слышит его размеренный голос, читающий молитвы. Люди крестятся. Пахнет ладаном. Очень странно, что он чувствует запах во сне. Или не странно?.. Он начинает обходить собравшихся по кругу. По какой-то причине он не может посмотреть на происходящее сверху. Или не хочет?.. Священник что-то говорит, и в какой-то момент люди впереди немного сдвигаются в сторону. Он непроизвольно бросает взгляд на гроб… и сердце его замирает. Гроб пуст. Он вмиг оказывается рядом, растерянно глядя внутрь. Подушка?.. Какая-то тюль?.. Он точно не помнил: возможно, эти вещи там и должны были находиться, но ведь… не только они… С растущим ужасом он оглянулся по сторонам и увидел печальные лица. Много печальных лиц. Но никто не выражал изумления или непонимания: с их точки зрения, всё происходило так, как и должно было… Он обернулся к ближайшему человеку и попытался спросить у него, что происходит. Но тот, очевидно, не видел и не слышал его… «Где дорогой друг? Почему я не вижу его? Почему вообще всё не так, как раньше? Это не мои воспоминания!» Он потрясённо смотрит на пустой гроб, когда осознаёт, что отпевание подошло к концу, и вскоре произойдёт захоронение. На гроб надевают крышку и несут его к машине. Люди выходят из церкви… В следующий миг у него перед глазами — опущенный в яму гроб. Скорбящие подходят по одному и бросают вниз по горсти земли. Он просто смотрит на них, понимая, что ничего не может сделать. Он не может сказать им, что гроб пустой… По крышке гроба застучали комья земли — четыре лопаты быстро принялись за дело. Не в силах смотреть на это, он стал разглядывать присутствующих. Большинство из них он никогда раньше не встречал, но вдруг увидел одно хорошо знакомое лицо. Сестра. Она стоит, держа под руку какого-то парня. Парня?.. Да это же он сам. Такое ощущение, что смотрит, но ничего не видит. Неудивительно… От того дня у него осталось очень мало воспоминаний… Изображение как будто подёрнулось рябью. Он знал, что это означает. Сейчас тьма вытолкнет его из сновидения. «Почему мне снится, что гроб пуст? Это что-то значит? Возможно, то, что подсознательно я не готов принять его смерть? Или же… что он на самом деле не умер?..» Неожиданная мысль молнией пронзила его сознание… и в следующий миг он проснулся с колотящимся сердцем и сбившимся дыханием.

***

Ужасное пожелание человеку, которого она любила, и который бросил её, тяготило. Разве можно произносить такие слова? Разве можно желать смерти кому бы то ни было? Даже если это тот, кто разбил тебе сердце… Весь следующий день она не переставая думала об их ссоре. Даже не так — то, что произошло, нельзя назвать ссорой. С его стороны это было объявление об окончании отношений, с её — отчаянное несогласие и жестокие слова, которые она предпочла бы никогда не произносить. А ещё через день к ней без звонка пришла единственная подруга, бледная и молчаливая. Это было так необычно, что она сразу поняла: случилось что-то по-настоящему плохое. В ужасном предчувствии сердце подпрыгнуло и забилось где-то в горле. Подруга взяла её за руки и мягко сказала о причине своего визита. Она услышала слова, но не смогла осознать их смысл. Что значит «твой парень», «умер», «морг», «вскрытие»? Да, её подруга — патологоанатом, она производит вскрытия, но при чём здесь парень? Кто умер? Зачем она говорит всё это? Парень… Её парень… Её?.. Умер?.. — Я не понимаю… Что ты такое говоришь?.. Как умер?.. Почему?.. — Дорогая, мне очень жаль. Но, к сожалению, так бывает, даже у молодых. Инфаркт. — Что?.. — Сердце. Твой парень умер от разрыва сердца. Мир вокруг пришёл в движение, а потом её со всех сторон обступила темнота… Несколько дней растянулись в какую-то серую бесконечность, глушащую все звуки, запахи, краски. Отдельными пятнами выступали чьи-то лица — но кто это был, она не осознавала. Ей что-то говорили — но что именно, она не понимала. Иногда перед ней появлялась еда — но она забыла, зачем та нужна. В какой-то момент серость как будто отступила, и пришло чёткое осознание того, что надо сделать. Она подошла к ящику с хозяйственными принадлежностями и достала оттуда прочную бельевую верёвку. В задумчивости обошла квартиру, как будто присматриваясь и выбирая что-то. Подошла к отопительной трубе, оценивающе глядя на неё снизу вверх. Взяла табурет и залезла на него. Поняла, что не достаёт до трубы. Слезла с табурета и поставила его на место. С трудом подвинула тумбу и залезла на неё. Забросила верёвку… Отчаянный крик полоснул не по ушам, а по сердцу. Она обернулась и увидела, что подруга выронила пакет с яблоками и те раскатились по полу. Заметила ужас в её глазах и даже успела немного удивиться… а потом почувствовала, как её рывком стягивают с тумбы, как тащат к кровати, опять что-то говорят, трясут… кричат?.. В следующем воспоминании — некто в белом халате, шприц в его руках, а потом… опять темнота… Она не знала, сколько дней прошло с момента смерти возлюбленного. Ей было безразлично. Мир навсегда потерял свой цвет. История мира закончилась, и он лежит в руинах. Какая разница, какой сейчас день, месяц, год? Всё закончилось. Её окружила заботой мама, которая и не догадывалась о том, насколько сильно она была влюблена. Её утешала подруга, которая теперь опасалась оставлять её одну. Пришёл священник, который долго и обстоятельно рассказывал о грехе самоубийства и о том, что каждый должен нести свой крест. Она принимала заботу, слушала утешения, внимала увещеваниям… но знала, что недостойна этого. У неё нет никакого морального права на чужое внимание и сострадание. «Убийца. Я убийца. Я пожелала смерти человеку, которого люблю больше всех на свете, и он умер. Если бы я только сдержалась… Если бы просто отпустила его… Убийца. Убийца. Убийца!» Дни шли за днями. Недели за неделями. Один месяц, второй, третий. Она постепенно пришла в себя — ходила на работу, виделась с подругой, читала новые книги. Внешне всё выглядело почти нормально, но в душе у неё образовалась дыра. Огромная чёрная дыра, которая глушила все чувства и эмоции. Перед сном, потушив свет и закрыв глаза, она думала только об одном: «Если бы я только могла изменить всё…»

***

А что, если он на самом деле не умер? Это возможно? Такое может быть на самом деле? Сон оставил очень странное впечатление… и лишил покоя. Нет, такого не может быть. Точно нет. Он же был на похоронах вместе со множеством других людей. Если бы дорогой друг не умер, то кого бы тогда хоронили? Если бы его не оказалось в гробу, разве не поднялся бы шум? Он потёр виски. В голове было слишком много мыслей. Хотелось, чтобы они исчезли. А что, если это был не он, а другой человек? Что, если его… подменили кем-то другим? А дорогого друга похитили и где-то спрятали? Так, стоп. Пора заканчивать этот бред. Дорогой друг умер. Действительно умер. Но скоро он возродится… Нормально ли всерьёз думать об этом? Он ещё не завтракал — просто не хотелось. Зато хотелось найти укромный уголок, забиться в него и думать… думать… Нет, думать, тоже не хотелось. Просто сидеть. На полу. В углу. И чтобы никого рядом не было. Но желания так просто не исполняются. По диагонали от него стоял платяной шкаф. Его дверь всегда была немного приоткрыта — видимо, перекосило от старости. Но сейчас она была приоткрыта чуть больше обычного — вероятно, для того, чтобы кто-то мог выйти… Кто-то и вышел… Он задумчиво и несколько отстранённо смотрел на то, как из шкафа в комнату… выползает тьма. Тьма была не такой всеобъемлющей, как во сне. Там она была властелином мира, решившим показать ему картины прошлого. Здесь же она была лишь гостем, который впервые попал в чужой дом. Тьма оглянулась… присмотрелась… и устроилась напротив него. «Зачем ты здесь? Хочешь показать что-то новое?» Тьма неопределённо пожала плечами. «Я так устал. Не знаю, что мне делать… Сегодня я съем последний могильный плод… После этого дорогой друг вернётся ко мне… Но я почему-то не уверен… Такое чувство, будто что-то не так… Ты не знаешь?» Тьма покачала головой. «У меня что-то с головой… Я как будто здесь… и не здесь одновременно. Может быть, я заболел? Пойду померяю температуру…» Он встал с пола, достал из тумбочки коробку с лекарствами и нашёл там термометр. Тьма безучастно смотрела на него. Возвращаться в кровать не хотелось, но сил на какие-то активные действия не было. Он сел на диван. Посмотрел в окно. Посмотрел на тьму, а потом лёг, уткнувшись носом в спинку дивана. «Не хочу с тобой разговаривать. Устал… Увидимся сегодня ночью…»

***

Она всегда боялась кладбищ и предпочитала обходить их стороной, но сегодня так поступить не могла. Первая часть ритуала, Смерть, была успешно проведена, а сейчас пришло время для закладки фундамента второй части — Перерождения. В рюкзаке у неё, завёрнутая в носовой платок, лежала необычная вещь — косточка призрачного дерева. Медленно идя в сторону кладбища, она вспоминала состоявшийся ранее разговор с ведьмой… …Она пришла к дому ведьмы, еле живая от потрясения: её Слово сработало — любимый умер. Ведьма усадила её за стол и дала выпить какой-то настой. Горький. Она поморщилась: именно такую горечь она ощущала в душе. — Ты всё сделала правильно. Разрыв сердца — быстро и эффективно. Она подумала, что сейчас её стошнит. — Следующий этап — высадка на могилу призрачного дерева. Вот тебе косточка. Достать её очень сложно — призрачные деревья растут только в аду, поэтому будь осторожна и не потеряй. Я рассчитала время: посадишь её завтра в два часа ночи. Дерево проявится в нашем мире через три месяца и будет видимым ровно сутки. Твоя задача — в нужный день обеспечить появление у могилы тех, кто станет проводником твоего любимого в наш мир. — Как мне это сделать? — Воспользуйся своим Даром. Смерть и Сон — явления одного порядка, поэтому ты можешь не только лишать жизни, но и насылать сновидения. Найди тех, кто близок с твоим любимым, и сделай так, чтобы во сне они увидели и запомнили место захоронения. Сделай так, чтобы они по-настоящему захотели вернуть его и узнали, как именно. Семь съеденных могильных плодов установят связь между миром живых и миром мёртвых, и твой любимый переродится. — Но зачем мне искать кого-то? Я сама… Ведьма отрицательно покачала головой, прерывая её: — Это тонкая материя. В каждом конкретном случае что-то может пойти не так, поэтому чем больше людей будут желать возвращения твоего любимого, тем лучше. Но помни: связь могут установить только те, у кого с ним была физическая близость. Для всех прочих призрачное дерево останется невидимым и недосягаемым. Она опустила голову и изо всех сил сжала пальцами столешницу. — Как именно мне найти тех, кто… у кого с ним… в общем, всех этих людей? — А вот в этом ты должна разбираться лучше меня. Социальные сети — настоящее пристанище недальновидных, болтливых и склонных к самолюбованию личностей. Найди тех, кто с наибольшей вероятностью мог состоять с ним в связи. Кто захочет получить второй шанс. Чьи фотографии отлично подойдут для магических манипуляций… В памяти всплыло то, как она просматривала профили любимого в социальных сетях. Да, там было много различной информации. А ещё у неё есть тайная фотография любимого и, вероятно, близкой ему девушки. Но только… какая-то смутная мысль не давала покоя… — Ведьма, но я же не знаю, в каких отношениях они состояли. Что между ними было? Какие сны я должна навевать? — Тебе и не нужно. Ты даёшь толчок, а их память и подсознание прекрасно справятся без тебя. Но если что-то пойдёт не так — ты всегда сможешь вмешаться. Изменение сновидений, на самом деле, очень интересная вещь… …Разговор с ведьмой оставил в её душе рану. Ещё одну. Ей не хотелось вмешивать в ритуал посторонних и очень не хотелось делиться могильными плодами, но поступить по-другому она уже не могла. Она размышляла над тем, что постепенно превращается в чудовище. Или уже превратилась? Груз в её душе рисковал стать неподъёмным… После полученных от ведьмы инструкций она задумалась над тем, как лучше осуществить запланированное. Она точно не знала, какой порядок существует на кладбищах. Центральный вход, вероятно, на ночь закрывается. А что насчёт маленьких боковых входов? Ведь там даже нет калитки — просто проём в стене. Может ли она аккуратно проскользнуть в него и найти в темноте могилу? А что если боковые входы всё-таки охраняются? И что если её поймают в ночи? Её не пугали возможные разбирательства, но мысль о том, что она пропустит подходящее для ритуала время, ужасала. Она подумала и решила, что прийти на кладбище засветло и дождаться нужного часа уже там безопаснее. К тому же… возможно… это будет не так страшно, как прийти туда ночью. Когда темнота будет опускаться постепенно, привыкнуть проще… Наверное… Помаявшись дома, она поняла, что всё равно не может спокойно заниматься другими делами, поэтому собралась и поехала на кладбище вскоре после обеда. Кладбище было по-настоящему большим, так что она бродила по разным дорогам. Когда она уставала ходить, то присаживалась на скамеечки возле чьих-то могил и погружалась в глубокую задумчивость. В какой-то момент ей показалось, что она просто потерялась во времени — прошло два часа, хотя должно было минут двадцать… Солнце клонилось к закату, стало прохладнее. Она достала из рюкзака ветровку, но дрожь всё равно сотрясала её. Она почувствовала, что хочет домой, хочет спать… и чтобы всё быстрее закончилось. Заболела голова. Она встала со скамейки и побродила ещё немного, но подумала, что охранники, если таковые имеются, могут заметить её и попросить на выход. Она оглянулась и, заметив общественный туалет, пошла в ту сторону… Прошло ещё два часа. Она сидела на корточках, прислонившись к стене туалета и периодически проваливаясь в какую-то полудрёму. Прямо перед ней был забор, отделяющий кладбище от дороги. Она смотрела на этот забор, пока не осознала, что уже отпечатавшиеся в памяти трещины и неровности почти незаметны. На кладбище опустились сумерки… Неожиданно где-то рядом послышался лай собаки, а вслед за ним раздался человеческий голос: — Ну, чего ты? Думаешь, там кто-то есть? Пойдём, посмотрим. По стене мазнул луч фонаря. Она быстро встала и буквально ввалилась внутрь туалета. Нет! Нет, ни за что! Только не в этот раз! Пусть позже с ней случится что угодно, но сегодня её не должны поймать! Шаги, лай и свет фонаря приближались. Она буквально вжалась в стену и с оцепенением смотрела на дверь… как вдруг поняла, что должна сделать. Концентрируясь на приближающемся человеке, она тихо, но чётко сказала: «Здесь никого нет. Здесь… никого… нет». Яркий луч света осветил небольшое пространство, и её глаза встретились с глазами вошедшего мужика… Нет, не встретились. Поводив фонарём, тот увидел лишь ободранную стену туалета, и уже развернулся, чтобы уйти, как вдруг в помещение вбежала собака. Небольшоё тёмное животное собиралось залаять… но вместо этого взвыло и, поджав хвост, выбежало. Вслед за собакой из туалета вывалился и мужик. — Ну что ты, что ты… Человека там нет — и ладно. А если не человек — то это уже не наша забота. Пойдём, пойдём поскорее! Несколько минут она стояла, не в силах пошевелиться… А потом застегнула ветровку, надела рюкзак и вышла… Больше можно не прятаться. До двух часов она походит по кладбищу (потому что сидеть уже была не в состоянии!), а потом выполнит запланированное. Теперь она знает, что делать при встрече с охранниками… …Она в очередной раз посмотрела на экран мобильного телефона и поняла, что назначенное время настало. Подсвечивая дорогу телефоном, она пошла к ориентиру — большой берёзе с двойным стволом. Могила любимого была совсем рядом… Сколько венков и живых цветов… Люди любили его… Она опустилась на колени… — Прости меня, — тихо сказала она, глядя на деревянный крест — временное надгробие. — Я влезла в твою жизнь и погубила тебя. Я очень виновата. Но обещаю тебе: я сделаю всё для твоего возвращения. Я ни за что не оставлю тебя. Я всегда буду с тобой. Она сняла со спины рюкзак и достала из него маленькую железную лопатку — детскую игрушку. Земля была мягкой, а копать слишком глубоко она не планировала. Она отодвинула пару венков и начала… Один раз. Второй. Третий. … Десятый. Несмотря на ночную прохладу, пот заливал ей глаза. Страшно… Очень страшно… Она попросила прощения. Она сказала, что вернёт его. Но вдруг… любимый не согласился? Что, если он сейчас очень сердится на неё?.. Нет, нет. Не может быть. Он сейчас не здесь. Он в другом месте. Его сейчас тут нет. Он внизу. В паре метров от тебя. Страшно… Нужно ещё немного, но это очень страшно… Яма была уже по локоть… Хватит! Она снова потянулась к рюкзаку и достала носовой платок с косточкой. Трясущимися руками развязала его и, зажав косточку в руке, опустила её на дно выкопанной лунки. Если он захочет схватить меня, я услышу треск крышки гроба и успею убрать руку. Нет. Его нет. Его здесь нет. Успокойся. Косточка внутри — там, где и должна быть. Закапывай. Один раз. Второй. Третий. … Десятый. Косточка призрачного дерева посажена. Теперь нужно положить на место венки… Она встала и посмотрела на могилу. Всё в порядке? Кажется, да. Лопатку — в рюкзак. Рюкзак — на спину. Теперь иди. Краем глаза она уловила какое-то движение. Не смотри, тебе показалось. Услышала какой-то шелест. Это всего лишь дерево. Иди и не вздумай оглядываться! Просто иди! Иди. Не беги. Всё хорошо. Всё хорошо… Она не бежала, а шла быстрым шагом. Хорошо, что здесь асфальтированная дорога. Иди, просто иди. Смотри вперёд. Смотри в сторону бокового выхода. Он где-то здесь… Где-то здесь… Где же он? Вот он. Вытирая пот рукавом ветровки, она подошла к боковому выходу… и выскользнула за пределы кладбища. Теперь всё. Теперь можно идти домой. Она сделала всё, что нужно. Впереди — три месяца ожидания…