Бракованный дуэт

      Она не собрана от слова совсем. В голове стучит единственная мысль о том, что Силко жив, лишь бы это был не очередной обман или манипуляция, в обществе полным условностей этого слишком много. Слишком для того, кто привык к высокому уровню самоорганизации чтобы сеять хаос. Джинкс сглупит, выкинет очередную глупость, все равно от замарашки из Зауна не ждут многого. Джейс и так берет на себя большую часть демонстрации. Она неприятно морщит нос, обещая себе, что как только она покончит с демонстрацией, она побежит его искать, прямо в этом платье, как сбежавшая золушка и плевать что Таллис запрещает ей покидать корпус университета, разве что только к миротворцам под присмотром Вай.       Рука сжимающая браслет с рунами вспотела…Теперь металл холодный, липнет к ладони, ей срочно надо успокоиться. В голове только стук сердца, бешенный, загнанный, надо что-то взорвать. Точно. Маленький «ба-бах» точно сможет её упокоить. Только вот как… Джинкс рыщет среди гостей в поисках чего-то, из чего можно соорудить хлопушку. Гости мельтешат, бросая косые взгляды. Силко не видно. Точно он – это приз, за хорошее выступление, пытается убедить себя она. Силко будет в конце. А сейчас, вертит в руках последовательность, выбитую на кусочке железки, и ей в голову приходит прекрасно-коварная идея.       Таллис распинается перед гостями о мире и безопасности, перед людьми, которые готовы напасть на Пилтовер, только потому что не понимают природу хекстек ядра. Джинкс кажется это до безумия смешным и глупым. Хотя в его руках поблескивает молот, он не выглядит враждебно, но все рано или поздно превращается в оружие любой инструмент, не важно это мерцание или хекстек. Скучно ужасно. Она цокает губами запрещая себе в очередной раз искать в толпе Силко.       — Короче, есть один фокус… — её речь коротка, она запускает договоренную последовательность показывая, что хекстек ядра можно синтезировать. Люди шепчутся, Джинкс нервно смеется. «Погоди, ты покажешь им это и все?! Давай сделай ка-бум!» - этот голос принадлежит самой ей, где-то глубоко внутри, нужно сделать это.       — Хотя, знаете у меня для вас есть еще один, — она бежит к столу хватает вилку и что-то царапает на рунах. Джейс хочет остановить её, но Виктор дергает за рукав, лишний раз напоминая о том, что без рисков нет прогресса. Джинкс запускает последовательность наобум, такую она еще не пробовала, в голове вихрем стучит лишь одно: «Силко-жив, Силко-жив…». Центральное ядро резонирует, выпуская разряды тонких молний, обвивая пространство возле её руки. Таллис понимает, что это не по плану, и активирует молот, чтобы разорвать цепь.       Джинкс закусывает губу, вихрь энергии похож на стихию, которую невозможно контролировать. Но она должна, потому что Силко жив, потому что Заун надеется. Потому, что даже бросившая её сестра надеется на нее. Голоса стучат в голове сливаясь с гомоном мертвых, которые шелестят что ничего не выйдет. «У меня сын в школу пошел…Все время в мусоре ковырялся, прямо как ты, а теперь вот в школу идет. Спасибо тебе Джинкс или Порох, или как там тебя… Кто тебя ненормальную разберет как правильно…» — странно, но слова одной из проституток, сказанные на кануне, гасят все другие шумы. Становится тихо, звеняще тихо словно от контузии. «Куда я должна направить вихрь?» — взгляд бегает по залу академии и застывшим зевакам. Точно… Молот яркий, светящийся сразу приковывает внимание, и подрывник направляет вихрь ядра прям на него. Он трескает, рычит, но постепенно затихает, никакого ка-бум нет. Зал затихает, а затем, взрывается аплодисментами, словно это было по плану.       Глаза Джинкс бегают по залу, не находя его. Ей плевать, на славу и другие страны. Ей нужен Силко. Лихорадочно огибая толпу, она вдруг отчаянно вскрикивает:       — Силко! — спрыгивает вниз с подиума для демонстрации, едва не налетая на вазу с цветами. Аплодисменты звучат громче чем её крик. Поэтому она отчаянно кричит снова, вдруг он не услышал. На глаза наворачиваются слезы, словно её обманули, опять.       «Правильно. Нет никакого Силко, ты его убила!» - голоса в голове больше не пугают. Она словно сжимается вновь, становясь маленькой и беззащитной. Оседает на пол, люди аплодируют еще громче, потому что думают, что она кланяется.       Но затем рука, касается её по голове нежно гладя, даже немного по-отчески. Джинкс поднимает испуганный, затравленный взгляд, и видит его…       «Ка-бум».       Случается, внутри. Рот приоткрывается в удивлении, пальцы сжимают черную ткань фрака, что есть силы словно готовы вырвать кусок. Вся она замирает, потому что внутри, в сердце случается «ка-бум». Сердце словно онемело, как будто следующий вздох разорвёт и его и легкие. Она совсем не дышит. Фиалковые глаза дрожат в напряжении. Губы закушены, и раскрываются чтобы произнести лишь одно слово:       — Силко…       — Джинкс, — его голос хриплый, низкий, бархатный как ткань его одежды. Зрачок здорового глаза пульсирует, а оранжевая радужка наливается и горит словно пламя пожара. Шрамы, изрезавшие половину лица, этот удушливый табачный шлейф на пару с одеколоном, их точно невозможно спутать ни с чем. Она утыкается ему в грудь, как и тогда (много лет назад), ища поддержки и одобрения, а еще защиты.       — Ты молодец, — гладит он её по голове, словно она всё тот же ребенок, ни больше ни меньше. Хоть его запонки цепляются за многострадальную золотую тиару на её синей голове, которую он сам же и выбрал.