Верни мою жизнь

Доен долго думает о тех словах, которые Тэен обронил в кофейне три дня назад, не в силах перестать надеяться на нечто возвышенное с его стороны. Неужели в нем еще не умерло то самое чувство надежды? Значило ли это, что он до сих пор может и умеет чувствовать что-то, кроме темного и всепоглощающего? Мужчина сидит напротив так спокойно и степенно, что сердце не выдерживает, - екает странно, будто вот-вот выскачет на гладкий пол и покажет себя виновнику этих волнений. Доен сминает рубашку в районе груди и отворачивается, чтобы хоть немного успокоиться, но Тэен только обеспокоенно придвигается на своем кресле и вкрадчиво спрашивает: - Доен? Ты в порядке? Ким молча кивает с натянутой полуулыбкой, что явно не удовлетворяет врача, но тот только возвращается в прежнюю позу, чтобы начать подглядывать за омегой краем глаза. В его очках отражается сам Доен и выглядит это откровенно плохо. - Почему мы сегодня молчим? Ли отрывает глаза от записной книжки в черном кожаном переплете, и в его взгляде мелькает некая боязнь и даже вина. И Доен принимает все на свой счет. - Вам неловко из-за нашей встречи в кофейне? Если так угодно, сделаем вид, что мы никогда не встречались вне стен этого кабинета. Я умею жить так, словно в этой жизни никого и ничего не существует, - Ким говорит это столь уверенно, что альфа теряется на мгновение, но быстро собирается с силами, явно чем-то напуганный. - Нет, вовсе нет! Я не жалею о том, что мы разговорились, я просто... я чувствую себя немного виноватым перед тобой. Мне кажется, что я обидел тебя тогда своими неосторожными словами. Мужчина непонятливо хмурит брови. - Но я совсем не обижен, - да, не обижен, но зато как разочарован неизвестно чем. - Все хорошо. Если все это не помешает нашей работе здесь, то можете приходить ко мне на работу хоть по сто раз. Сердце стучит только быстрее, и самое забавное ведь в том, что Доен и сам не понимает, зачем позвал этого человека вновь, будто это совсем ничего не стоит, ведь прежде ему было так тяжело говорить о чем-то личном. Но несмотря на некое разочарование в тех словах и в самом себе, Ким продолжает открыто лгать ему и убеждать, что все прекраснее некуда. Куда уж прекрасно, если его отношения с Чону пошли по какому-то не тому сценарию, и теперь они находятся в какой-то недоссоре из-за Джехена, что тоже вовлечен во все это самым непосредственным образом. - Скажу честно, Доен, я нахожусь в некоторых сомнениях из-за рамок наших отношений "врач-пациент", однако не могу не признать, что мне нравится общаться с тобой. Ты не объект воздействия в моих глазах вне кабинета, а настоящий человек со своими взглядами на жизнь. И даже эта трагедия твоей жизни делает тебя настолько гармонично превосходным, что каждый раз я едва сдерживаюсь, чтобы не спросить тебя о какой-нибудь глупости, вроде "Чем ты занимаешься на выходных, кроме вечной работы?", - Тэен выглядит несколько неуверенно, пока тихо произносит это неожиданное откровение с периодическими соблазнительно-уставшими придыханиями, словно ему не хватало того воздуха, что он бесконечно вдыхал. Его волнение такое тихое, даже скрытое, и несколько очаровательное, из-за чего Ким не может сдержать легкой улыбки. Не слишком ли часто он стал улыбаться в последнее время? - Спасибо. Я ценю то, что Вы так честны со мной, несмотря на Ваше положение. Ли отвечает ему такой же мягкой улыбкой. Сеанс с Тэеном заставил Доена впервые задуматься о том, зачем он вообще делает с Чону то, что делает. С моральной точки зрения, этот человек ни в чем не виноват, и вот так обрывать его отношения с тем, кого он так любит, слишком жестоко. Но с логически-моральной и от того субъективной точки зрения, было бы спасением и милосердием помочь Чону увидеть в Джехене его истинную натуру и разлучить навсегда. Чтобы он не страдал, чтобы мог жить с тем, кто его поистине достоин, с тем, кто его действительно любит. И именно поэтому омега идет к нему домой, при этом захватив пару пирожных с белоснежным кремом из кондитерской. Юноша открывает практически сразу, но когда он встречается взглядом с Доеном, то лицо будто мгновенно грустнеет. Его пухлые яркие губы слегка надуваются, демонстрируя степень обиженности, из чего Ким делает вывод, что они стопроцентно сегодня помирятся. - Я был неправ, когда говорил такие вещи о твоем муже, поэтому... прости меня и прими эти пирожные в качестве мини-презента. Ты имеешь полное право перестать со мной общаться, особенно с тем учетом, что мы с Джехеном взаимно друг друг терпеть не можем, и... я жалею о сказанном лишь потому что я ранил твои чувства. На его чувства мне абсолютно все равно, - Доен говорит быстро, но прямо и честно, хотя и лукавил, но делал это с определенной целью. Чону закономерно издает тихий смешок после последнего предложения и втягивает Доена в квартиру за запястье, тут же захлопывая дверь. Они стоят совсем близко друг к другу, отчего Ким может ощутить нежный обволакивающий запах парня - нечто, похожее на смесь цитрусовых, и это так подходит живой и яркой натуре Чону, что в секунду начинает ассоциироваться только с этим человеком. Его глаза сияют, там столько ласки и добра, столько светлого и чистого, что омеге становится стыдно за свои ухищрения и ложь. Но иначе нельзя. Чону мягко касается ладонью прохладных рук Доена, что держали коробочку со сладостями, и нежно произносит: - Я боялся, что все испортил сам. Но больше этого, я боялся, что больше никогда тебя не увижу. Я скучал. Мужчина только открывает рот, чтобы пробормотать еще одни извинения, но юноша накрывает его губы ладонью, заглядывая в глаза. Чону видит в них все то же бесконечное количество боли, печали и одиночества, но в этот раз замечает среди этой темноты частицу светлого отклика. - Ты изменился. Доен почему-то резко краснеет и отводит взгляд, но Чону лишь успокаивает его: - Это вовсе не значит, что мне это не нравится. Это чудесно. Вижу, пусть и частичка, но она стала чувствовать себя куда лучше. Верю, что твоя душа сможет найти в себе силы показаться свету. Он тянет Доена за собой на кухню, где они много говорят о прошедших днях, и Чону честно признается, как ему было откровенно скучно, тоскливо и одиноко быть без общества Кима. Этот факт немного греет душу, в ту же минуту заставляя потаенное злорадство порадоваться. Он почти имеет влияние на Чону. - Как себя чувствуешь? - Удивительно, но просто чудесно, - состояние омеги видно по розовым щекам и широкой улыбке. - Токсикоза давным-давно нет, кожа и волосы стали еще лучше, чем до беременности. Я много читал и смотрел видео от тех, кто прошел через беременность и роды, там было очень много негативных рассказов. Да, это настоящая правда о данном процессе, но это не отменяет того факта, как мне было страшно. Честно, я уже начал сомневаться в собственном выборе. Так еще совпало, что мы перестали разговаривать, и мне не с кем было поговорить. - А как же Джехен? Ты мог поговорить с ним. - Ах, Джехен, - Чону отворачивается на секунду и вздыхает разочарованно. - Джехен думает о чем угодно, но только не обо мне и не о нашем будущем. В последнюю неделю я думал действительно много почти обо всем на свете, и... в этих мыслях, конечно, было множество воспоминаний обо мне, о Джехене, о твоих словах, о том, как Дже ведет себя в последнее время. Вообще о его отношении ко мне в целом. Я осознал, наверное, самую правильную и ужасную вещь, - омега вдруг бросает взгляд на Доена, и столько слез вот-вот готово сорваться вниз. - Я... не хочу с Джехеном создавать никакую семью, потому что... потому что не люблю его больше. Дыхание Доена останавливается на долгие секунды, пока он шокировано наблюдает за тем, как Чону, сгорбившись и уронив голову на согнутые руки, срывается на слезы. Его широкие плечи сотрясаются от рыданий и от того, что подобные мысли вообще посетили его голову. Он их озвучил сорванным голосом, так испуганно и обреченно, что создавалось ощущение, будто кто-то на грани смерти. На смену шоку приходят легкая досада и злость: он, конечно, хотел разлучить Чону и Джехена, но желал, чтобы омега увидела всю грязь, из которой состоял альфа. Он хотел их развода, но не из-за остывших чувств Чону. - Хорошо, - получается сипло из-за кома, вставшего в горле. - Что будешь делать дальше? Ответа нет, потому что Чону слишком разбит одной мыслью о жизни без Джехена, но Доена почему-то мало волнуют все эти метания. Ему нужно знать, как действовать дальше, чтобы уничтожить Джехена. Он никак не может оторвать взгляда от живота омеги, в котором развивалась жизнь, и мысль о том, что идет уже восьмой месяц, заставляют его занервничать. Он хлопает ладонью по столешнице, отчего Чону испуганно подпрыгивает на месте и удивленно смотрит на хмурого Кима, а тот только упорно спрашивает: - Что будет дальше? Собираешься с ним разводиться? Что будет с ребенком? Будет ли у Джехена право опекунства над ним? Что с бизнесом твоего отца? - Я пока ничего не знаю, даже не думал об этом, боже! Почему ты спрашиваешь вообще об этом? - Если ты разведешься с Джехеном сейчас, то останешься в проигрыше. Нужно подготовиться. - З-зачем? - Он не отпустит тебя просто так. Неужели ты до сих пор не понял? Чон Джехен лишит тебя всего, чтобы самому жить припеваючи. Чону мотает головой, не желая в это верить, и Доен не сдерживает злой усмешки: ну, конечно, как же могло быть иначе. Даже несмотря на то, как он пытался влиять на Чону, тот все равно остается при своем мнении в таких критических ситуациях, и надо признать, в некотором роде радовало. По крайней мере, он не был той глупой овечкой в стаде.