Сгоревшие Во Славе.

-Что это за место? - Куини оглядела элегантный таунхаус, в котором они приземлились из Кале, и Гриндельвальд довольно гордо сказал: -Это моя конспиративная квартира в Лондоне. Он мой; я сам наложил на него обереги. Надень это, и ты сможешь аппарировать прямо внутрь. - Он подошел к столику из красного дерева, на котором лежало несколько керамических подвесок на цепочках, и, когда протянул одну Куини, она с любопытством изучила ее. На нем был символ - треугольник, разрезанный посередине линией, через которую проходил круг. Она надела ожерелье и спросила: -С чего мы начнем, сэр? -Мне нужно, чтобы ты вышла одна, так как тебе требуется меньше маскировки, чем мне, - сообщил он ей. - Начните с Диакон-аллеи и Ноктюрн-аллеи и прислушайтесь к тамошним умам. - Вы хотите, чтобы я посмотрела, не видел ли кто-нибудь мальчика? - спросила Куини, но Гриндельвальд покачал головой. - Нет, он будет прятаться в тени, как всегда. Но этот Маледиктус из Парижского цирка… Нагайна… он был очень привязан к ней. Я подозреваю, что она вернулась сюда с Дамблдором и остальными. Если Криденс - Аврелий - найдет Нагайну, он останется с ней, и если мы сможем найти этого Маледиктуса, мы найдем нашего Обскура. - Итак, вы хотите, чтобы я посмотрела, думал ли кто-нибудь о симпатичной молодой женщине, которая превращается в змею, - скептически сказала Куини. Она вздохнула. - - Это рискованно, но я постараюсь, сэр. - Для начала мы должны попробовать то, что у нас есть, - сказал он ей. - Иди, покопайся немного в умах, а потом приходи и доложи мне о том, что ты заметил. Куини аппарировала, направляясь прямиком в Косой переулок. В конце концов, она не была слишком хорошо знакома с процедурой их входа в паб, и было достаточно легко появиться прямо на улице. Она действительно напугала соседнюю женщину своими покупками, и Куини довольно обильно извинилась, но потом поняла, что ее акцент был очевиден, и быстро заткнулась. Она начала идти очень медленно, выставляя щупальца Легилименции и подавляя немое ощущение, которое она так часто испытывала, чтобы защитить себя. В результате возникла какофония. Я не могу поверить, что этот лживый, жульнический негодяй трахнул еще одного… Понятия не имею, как, черт возьми, мы должны платить за аренду в этом месяце. Тридцать галеонов за детские халаты. Абсурд! О, для этого магазина еще слишком рано выставлять рождественские украшения в витрине. Сумасшедшие. Интересно, увижу ли я когда-нибудь снова маму. Говорят, что после смерти ты отправляешься в какое-то… - Куини? Это ты? Она замерла. Она убрала щупальца и, как могла, приглушила звук, а затем медленно повернулась и увидела Тину и Ньюта, идущих за ней по Диакон-аллее, держась за руки. Куини почти потянулась за своей палочкой, по какой-то причине ожидая дуэли. Но Тина подняла руки в знак капитуляции, и Ньют просто выглядел совершенно потрясенным. Куини сделала несколько шагов назад и быстро покачала головой. - Куини? - Голос Тины надломился, как будто она начала плакать, и она двинулась к Куини с поднятыми руками. Внезапно Куини почувствовала себя крысой, загнанной в угол, и, повинуясь импульсу, аппарировала. Но как только она это сделала, Тина схватила свой черный шерстяной халат и крепко обняла, и она пошла рядом. Куини и Тина очнулись на какой-то случайной улице маггловского Лондона, в какой-то захудалой части города. Куини отшатнулась и снова покачала головой. - Не смей пытаться арестовать меня, - предупредила она. - Он придет за мной, если ты это сделаешь. Тина выглядела убитой горем при этих словах. - Я не хочу арестовывать тебя, Куини. Я хочу, чтобы ты вернулся к нам. Куини взвизгнула, когда крыса пронеслась мимо по усыпанному мусором тротуару, и она поняла, что выбрала плохое место для Аппарирования. Она пристально посмотрела на Тину и настояла. - Никто из вас не понял, какой выбор я сделал той ночью. - В этом ты права. Мы не понимаем, - сказала Тина, вытирая слезы. - Мы просто хотим, чтобы ты вернулась. Куини почувствовала странный укол внутри и резко спросила, - Где Якоб? Лицо Тины слегка исказилось, и она сказала: - Он вернулся в Нью-Йорк. Ему нужно управлять пекарней. Он любит тебя… так сильно. Той ночью ты разбила его сердце на тысячу кусочков, Куини. Ты тоже разбила мне сердце. - Никто из вас его не понимает! - отчаянно настаивала Куини. Мимо с грохотом проехал автомобиль, разбрызгивая грязь по тротуару, и Куини быстро отошла от лужи. - довольно небрежно спросила Тина: - Что ты делаешь в Лондоне, Куини? - Не твое дело, - ответила Куини. Она проникла прямо в разум Тины, разыскивая Аврелия Дамблдора, разыскивая Маледиктуса. Но Тина не думала об этих людях. - Убирайся из моей головы, Куини! - рявкнула Тина, и Куини вырвала своё присутствие из мыслей Тины. Внезапно Тина выглядела преданной и сказала испуганным голосом: -- - Если бы наши мама и папа могли увидеть тебя сегодня... - Знаешь что?- Куини выпрямила ноги и протянула руку, чтобы взять кулон, который дал ей Гриндельвальд. - Когда-нибудь все глаза увидят, и все уши услышат, когда мы займем свое место. И тогда мы с тобой снова станем сестрами, Крошка. У Тины от шока отвисла челюсть, и она покачала головой. - Вернись к нам, Куини. Пожалуйста. Куини покачала головой и сжала кулон. - Для общего блага. Затем она аппарировала, оставив Тину одну стоять на грязном тротуаре.

***

Много часов спустя Куини приготовила ужин из жареного цыпленка с картофелем и заканчивала убирать все вымытые кастрюли и сковородки на кухне таунхауса. Она все еще испытывала чувство вины за то, что произошло. Гриндельвальд заверил ее, что это была всего лишь заминка. Они придумали бы лучший план - вероятно, тот, который касался Хогвартса, так как именно там был Дамблдор, и именно туда нужно было бы отправиться Мракоборцу, чтобы добраться до Дамблдора. Но им придется проявить больше терпения, чем ожидал Гриндельвальд, теперь, когда он точно знал, что Лондон все еще кишит теми же самыми врагами, с которыми он только что сражался в Париже. И у них не было никаких зацепок по Маледиктусу, в том числе из разума Тины, что обескураживало. Тем не менее, почему-то Гриндельвальд казался удивительно спокойным по поводу всего этого. Он казался совершенно уверенным в том, что они найдут то, что искали. Куини чувствовала себя гораздо более неуверенно, и у нее скрутило живот, когда она прибиралась после готовки. Она как раз вешала медную сковороду для жарки, когда голос позади нее тихо сказал: - Ужин был восхитительным. Спасибо тебе. Куини медленно повернулась, барабаня пальцами по белой кафельной столешнице, и сказала ему, уже не в первый раз: - Приготовление пищи делает меня счастливым. - И все же ты остаешься такой стройной, - пошутил он, склонив голову набок. -Однажды мне сказали никогда не доверять тощему шеф-повару. Куини слегка рассмеялась и пожала плечами. - Вам хватит всего нескольких укусов. - Хм. - Гриндельвальд неторопливо вошел в ярко-бело-черную кухню, засунул руки в карманы и пробормотал: - Ты сегодня хорошо себя вела. Не имея для меня ничего, кроме преданности. Я считаю, что верность заслуживает награды. - Награды?- Куини почувствовала, как ее охватывает удивление, и нервно покачала головой. - Мне не нужна награда. Не от вас. - Нет?- Он поднял на нее глаза - один ярко-бледный, а другой очень темный - и серьезно заметил: -Ты хочешь меня. Куини вцепилась в край стойки. Она сглотнула. - Я... - Ты хочешь меня. - Он кивнул и повторил это снова. - Сколько ты хочешь? У Куини внезапно закружилась голова. Она сильно моргнула. - Я не знаю, - прошептала она. - Я не знаю, сэр. Он подошел к ней ближе, достаточно близко, чтобы она почувствовала исходящий от него запах моря, и она закрыла глаза, когда он мягко спросил: - Ты хочешь, чтобы я был внутри тебя, Куини? Это то, чего ты хочешь? Она не ответила. Ее пальцы сжались на краю прилавка, и она почувствовала, как пальцы Гриндельвальда скользнули по ее челюсти. - Не стыдись, - прошептал он. - Скажи мне, чего ты хочешь. - Я... немного боюсь этого, - призналась Куини. Наконец она открыла глаза и уставилась на него, в его неровные глаза, и он нахмурился в замешательстве. Она боялась секса, и это, казалось, сбивало его с толку. Куини пожевала губу и объяснила: - Говорят, что в первый раз очень больно. Я не знаю, насколько плохо, но ... - Ты девственница. - Брови Гриндельвальда приподнялись, и он казался почти любопытным. Дыхание Куини дрогнуло, когда она пробормотала: - Да. Я... Мне жаль. Это просто… Якоб и я никогда на самом деле… это не то, что мы делали вместе, так что… Я думаю, что я девственница, да. Да, сэр. Извини. - Почему ты извиняешься?- Он обхватил ее лицо ладонями и наклонился, чтобы коснуться своим лбом ее лба. - Это совсем не должно быть больно. Не с помощью простого обаяния и немного заботы. Конечно, это ваше решение, когда или если вы ... -Да. - Куини начала учащенно дышать, внезапно очарованная идеей оказаться с ним в постели. Она попыталась сглотнуть, обнаружила, что у нее пересохло в горле, и отчаянно прошептала: - Да, пожалуйста. Гриндельвальд попятился от нее, самодовольно ухмыляясь. Он кивнул и пробормотал: - Встретимся в голубой спальне через десять минут.