***
«Как скучно...» Сафие опять с каменным лицом лежала в кроватке, окружённая привычным интерьером: эта комната была довольно просторной, да настолько, что на стене напротив двери помещалось два больших окна, откуда открывался красивый вид на большой, ухоженный сад из красочных цветов; с лева от окна было красное кресло, на котором обычно сидел кто-то из Мориарти, а рядом с ним небольшая, из тёмного дуба, тумба, на которой стоял светильник, накрытый розовой атласной тканью, точно такой же, каким было постельное Сафие. Малышка сладко зевнула, потягиваясь. Из-за бесконечных попыток сесть, она научилась более-менее контролировать своё тельце. — Ты устала, да? — ласково спросил Льюис и вновь подошёл к колыбельной, нагнувшись к девочке. Он смешно надул губы, пытаясь развеселить малышку, что легко получилось – она весело улыбнулась. «До чего же ты милый!» Сафие обоими ручками обняла его щёки и принялась щупать. «Эх, была бы я старше сейчас, лет так на двадцать, бегала бы за тобой, пытаясь соединить наши узы браком, до чего же ты очаровательный.» Морану, зашедшему к ним, хотелось рассмеяться от такой картины, что, в общем-то он и сделал. Льюис перевёл на него уничтожающий взгляд, на что бывший полковник чуть ли не отпрыгнул назад. — Да чего ты, Льюис! Это было действительно забавное зрелище! — Не помню, чтобы мы перешли на "ты", мистер Моран. — с недовольством напомнил ему Льюис, а Сафие переводила взгляд то на одного мужчину, то на другого. Глаза вошедшего были словно уголь, прямо как и волосы. Мужчина выглядел лет на тридцать пять, был довольно красивым и каким-то замученным. Себастьян отмахнулся от него и подойдя к колыбельной, нагнулся к девочке. — А она и правда миленькая. — с удивлением произнёс он, смотря прямо в большие зелёные глаза. «Стоп, ты ещё удивлён?!» Заметив, как ребёнок нахмурила брови, Себастьян выгнул бровь, а после того, как она захныкала, растерялся. — Видимо ваше обаяние распространяется не на всех женщин. — лицо Льюиса было безэмоциональным, но в голосе была отчётливо слышна насмешка. Резко, младенец в голос расплакался. «Вот так вам, надоедливые!» Не без наслаждения она заметила на лицах обоих непонимание, а на лице Морана вдобавок и панику. «Мучайтесь теперь. Успокоюсь, когда придёт этот Альберт. Вроде он мой отец? Хай порадуется, что именно он успокоил меня, а то совсем раскис, когда я не захотела вчера к нему на руки» — Чего она ревёт? — Моран не знал, куда деть руки. Просто стоял на месте, с надеждой смотря на нахмурившегося Льюиса, что тут же ответил: — Возможно, пора поменять подгузники. Младенец резко побледнел. «Нет! Стоп! Я пошутила! Я не плачу, не плачу! Не трогайте мою жопу, она чиста прямо как моя совесть! Стап ит блять!»***
«Какой позор!» Малышка лежала в кроватке уже с новым чистым подгузником. Прошлый был чистым, поэтому сейчас Льюис и Моран активно пытались развеселить девочку, но та, разозлившись ещё больше за такое унижение, начала плакать активнее. — Да что же это такое, твою мать?! — Будьте добры не выражаться, Мистер Моран. — Да как тут не выражаться! Она сыта, чиста, в тепле, рядом много забав, чего она ревёт?! — Вы своими криками только усугубляете ситуацию! — Льюис взял девочку на руки и принялся укачивать, но бесполезно. Младенец рыдал навзрыд. «А это, чтобы не выёбывались.» Девочке хотелось злорадно посмеяться, но пришлось сдерживаться и продолжать рыдать.***
— Льюис, может у неё что-то болит? — обеспокоенно спросил Моран, ибо это не хорошо и не смешно – младенческие крики не прекращались уже около двух часов. — Я это и пытаюсь понять. — хмуро ответил тот, укачивая девочку на руках. — Может животик болит? Хм... — он задумчиво посмотрел в окно, — Смесь хорошая и должна быть вкусной, в прошлый раз Соффи понравилось. — Может она хочет от нас отдохнуть? — Вы предлагаете оставить её в таком состоянии одну? Вы в своём уме, Себастьян?! — Я не знаю, что делать! — мужчину прервал Уильям, что резко вошёл в комнату племянницы. — Что здесь происходит? — обеспокоенно спросил он. — Я дома минут двадцать, а плач всё не прекращается. — Брат, ты вернулся... — растерялся Льюис. С заботой о младенце он совсем забыл о других обязанностях, что взвалились на него. — Она плачет уже около двух часов, мы не знаем что делать. — отчаянно подвёл глаза к потолку Моран, — И главное, что она покормлена, подгузники чистые, а все игрушки она откидывает от себя и рыдает пуще прежнего! — Уильям слушал его нахмуренно, мысленно слаживая всё в одну картину и пытаясь понять причину крокодильих слёз ребёнка. — Может ей цвет комнаты не нравится? — Глупости, Моран.***
Ещё два часа не принесли успехов совершенно. Опять они вызывали лекарей, но те как один твердили о том, что малышка абсолютно здорова. У каждого присутствующего голова раскалывалась от плача Сафие, что пожалеть их и не думала. Конечно, ведь подгузники были поменяны уже три раза, из которых только два они были чистыми. Женщина внутри младенца была оскорблена до глубины души! Плач резко прекратился, когда в дверях гостиной послышался голос Альберта: — Вы выглядите такими уставшими. Неужели Сафие не даёт отдохнуть вам? — он подошёл к малышке, что прекратила кричать, но её глазки были всё ещё на мокром месте. Нижняя губа девочки дрожала, а частые всхлипы грозились перерасти в очередную истерику. Альберт, с нежностью в зелёных глазах, забрал девочку из рук Фреда. Положив её на правую руку, он аккуратно погладил по щеке большим пальцем левой руки и нежно поцеловал в лоб, от чего та мгновенно успокоилась, будто никакого плача и не было, и ярко улыбнулась, схватив отца за нос. Уильям, Льюис и Себастьян шокировано уставились на эту картину, а Фред лишь поднял уголки губ. — То есть мы к ней со всей душой, а надо было просто Альберта принести? — иронично произнёс Моран. — Брат, ты наше спасение. — слабо улыбнулся Льюис. — Раз она больше не плачет, я пойду приготовлю ужин. — Брат, ты отдохни лучше. — без улыбки остановил его Уильям, — Я и Себастьян займёмся ужином. — услышав это, бывший полковник в неверии посмотрел на математика, — Фред, будь добр, останься с Альбертом и Льюисом. Проследи, чтобы мой младший брат не взялся за уборку дома. — Но... — неуверенно начал Льюис, но, по правде говоря, ему действительно хотелось отдохнуть. Сил не было ни на что, а глаза слипались. — Никаких но. — отрицательно помотал головой Мориарти, а Себастьян возмутился: — Почему «Фред отдыхай», а я должен работать? Между прочем, я не прислуга! — он резко побледнел, услышав хныканье малышки и чуть ли не бегом вышел из комнаты, напоследок сказав: — Люблю помогать по дому. Хныканье как и началось резко, так и прекратилось. — Ты посмотри, какая хитрая. — довольно произнёс Альберт, садясь на кресло. Льюис же, взяв себе подушку и плед, устало плюхнулся на диван. — Даже не верится. Мы целый день пытались успокоить её, а стоило появится тебе, так она сразу же замолчала. — выдохнул он. — Господин Альберт, вы ещё говорили, что она вас не любит. — с лёгкой улыбкой напомнил ему Фред, сложив руки за спиной. Повисла долгожданная тишина, нарушаемая лишь тресканьем, исходящим от камина, и шморганьем Сафие, что крепко обнимала кисть руки отца. «Не переживайте, мои дорогие. Вы трижды видели мою жопу и трижды будете страдать. Не вы, так этот Мистер Моран точно.»