***
Виола распахнула дверцы старого шкафа и тяжело вздохнула, осознавая, что выбор одежды ее совершенно не впечатляет. Схватив две блузки и покрутившись перед зеркалом, Ви остановилась на бордовой, накинула сверху черный пиджак и такого же цвета брюки. Настроение определенно подходило под гамму наряда. Она нацепила несколько украшений, чтобы придать хоть немного блеска образу, и взгляд случайно упал на разложенную на столе карту. Ее сделал Пятый, принеся тогда на вечеринке Ви, и пообещал, что, когда у них появятся возможность, они отправятся в путешествие по самым необычным местам континента. Восьмая была тогда настолько тронута, что чуть не пустила благородную слезу, быстро отворачивая голову и широко улыбаясь. Для нее такого никогда не делали. Это было чем-то слишком искренним и неожиданным от Пятого. Натянув вежливую улыбку и распустив локоны, Ви отметила, что лицо перестало отдавать болезненной бледнотой и теперь ее не пугают зеркала, но все же долго возле них девушка старалась не задерживаться. Как же страшно было увидеть в нем ее. Даже проскальзывала мысль к чертовой матери отрезать волосы и покрасить их в темный, чтобы больше никогда не встретить в отражении куратора или себя из другой вселенной, но Виола слишком любила их. Надев на до сих пор черные руки кожаные перчатки, она закусила щеку, теряя взгляд где-то за окном. Бдительность в таком месте, как комиссия, терять нельзя. К ремню на талии Ви прицепила ножны с небольшим кинжалом, рукоять которого украшала россыпь аметистов. Подарок Диего заставлял девушку улыбаться каждый раз при виде оружия. Прикрыв его полами пиджака, она еще раз тяжело вздохнула и двинулась к выходу. В глаза бросилось очередное письмо от нового куратора, приглашающего Виолу, Пятого и ее напарников из комиссии на небольшую встречу для высказывания благодарностей. Херб был бы счастлив, увидеть комиссию в процветании с таким замечательным руководящим, да или самому побыть куратором. Жаль, что такому светлому и справедливому человеку не суждено было осуществить все свои мечты и взобраться по карьерной лестнице на заслуженное место. — Прости, — еле шевеля губами прошептала Ви, и телепортировалась вниз, где Клаус о что-то увлеченно рассказывал Пятому. С возвращения домой прошло чуть больше недели. Семья поспешила разъехаться по своим домам, и все обещали обязательно видеться, что вызывало много сомнений, на самом деле. Клаус остался в Академии, продолжая проводить спиритические сеансы для общения с усопшими. За неплохие деньги, между прочим. И если раньше все думали, что Клаус просто сумасшедший, обворовывает людей или же просто состоит в секте, то после боя в штабе семья поменяла свое мнение. То, как Клаус спас Джея армией мертвецов, вызывало потрясение еще долго. — Он начал рассказывать о том, как познакомился с женой, столько грязных подробностей, господи прости. А ее призрак стоял за спиной, и она такая… — Клаус вальяжно распластался на диване, раскуривая очередной косяк и увлекаясь интереснейшей историей про своего клиента, пока Пять вечно бросал косые взгляды на часы и нервно ожидал, когда же Ви спуститься. На нем потрясающе сидел черный костюм и темная рубашка, расстегнутая на несколько верхних пуговиц и открывающая вид на шею, от которой Виола не могла оторвать зачарованный взгляд. Пять облизывал сухие губы, иногда ухмылялся, а сосредоточенный взгляд был прикован к револьверу в руках, ствол которого он бережно чистил. Видимо, не у одной Виолы до сих пор было плохое предчувствие, когда Харгривзов звали в комиссию. Теперь девушка еще больше убедилась, что их определенно ждут сладостные речи, лапша на ушах, заманчивые сделки и предложения работы. Комиссия не может так легко лишиться лучших работников, особенно после таких потерь. Четвертый, случайно обратив внимание на задумчивую Виолу в углу, забыл, о чем вообще говорил и рывком подскочил с дивана, привлекая внимание Пятого. — Виола, ты просто потрясающая, — Клаус приобнял сестру, отметив, что в ее глазах наконец появился блеск, а на лице сияла игривая ухмылка, которая обычно ничего хорошего не предвещала, но явно предвкушала веселье. Ему не хватала этого взгляда в такие странные дни после возвращения домой. Все праздничное настроение улетучилось ровно в тот день, когда братья и сестры дружно собрали чемоданы и отправились по домам, оставив, видимо, самых сумасшедших, в этом чертовом особняке. Просто навсего Клаусу, Ви и Пятому больше некуда было податься. Они не успели построить отношения или обзавестись друзьями и семьей в обычном мире. Наверное, в этом очередной раз можно было упрекнуть строжайшие методы воспитания Реджинальда, но об этом старике не хотелось вспоминать ни в каком ключе. Четвертый быстро протянул сестре сигарету и послышался щелчок зажигалки. Из-за угла выплыл задумчивый Пятый и сдержанно оглядел Восемь серьезным взглядом. Все утро парень не находил себе места и переживал больше обычного, так как ожидания от встречи с новым куратором были пугающими. Пятому не было нужно никакое вознаграждение за устранение апокалипсиса, так как он его уже получил. Он не хотел снова оказываться в месте, которое всю жизнь приносило одни только проблемы, и еще он догадывался о том, что ему и Ви снова предложат работу. И если в своем отказе Пять был уверен, то насчет Восьмой оставались сомнения. — Готова? — Пять предложил ей локоть, пока Ви глубоко затягивалась и очередной раз прокручивала в голове план, на случай, если нервы сдадут, и ей уж слишком захочется пристрелить нового руководящего комиссией, а после придется валить, как можно быстрее. Что ж, если даже этот куратор окажется идиотом, так и быть, Ви возьмет власть в свои руки, как ей предсказывал Джей. Восемь жутко веселиться от собственных размышлений, взяв Пятого под локоть, прощается с Клаусом и быстро прокручивает стрелку на часах, вновь попадая в этот омут неизвестности.***
Быстрым шагом рассекая главный холл, пара старалась не сталкиваться со снующим туда-сюда офисным планктоном. Пять сосредоточенно переставлял ноги одну за другой, и, как ему казалось, хромата так была менее заметна. У Виолы же до сих пор нещадно ныли ребра и поясница, а правая рука не сгибалась из-за эластичного бинта, который ей пришлось наложить после правленного предплечья. Они настороженно переглянулись, когда пришлось остановиться перед огромной очередью в лифт, и Пять телепортировал их на верхний этаж, где народу практически не было. Белые абсолютно пустые коридоры чем-то напоминали штаб Кэт, благо цвет стен был куда светлее, из-за чего фрагменты памяти реже сплывали в подсознании и заставляли ужаснуться. Запах чем-то напоминал больницу, но роскошные шторы и дорогой ковролин сразу же отгоняли эти мысли. Тишину на этаже прерывали, разве что, их пыхтение от напряжения и болей во всем теле и какие-то отдаленные голоса в другом пролете. Пока Пятый шагал, сконцентрировавшись исключительно на собственных ногах, Виола резко тормозит, разжимает их руки и что-то бормочет под нос. Двое мужчин в другом конце коридора, поспешно пересекали его, не поднимая глаз, а солнце освещало их лица через большие окна. Когда два силуэта приблизились, и Ви опознала друзей, ее губы дрогнули в кривой улыбке, и девушка бросилась в теплые объятия Джея и Мартина. Пятый удивленно вскидывает брови, не спеша приближается к напарникам и молча пожимает обоим руки. Быстро узнав по рассказам Виолы брата Джея, Пять поджав губы рассматривает мужчин, моментально подмечая их сходства. Ви находит в себе силы поднять глаза к лицу Джея и сразу же замечает шрам, начинающийся на лбу и заканчивающийся под правым глазом, который остался белым. В груди что-то защемило, и Ви огорченно хмурится, аккуратно проведя по щетинистой щеке мужчины рукой. Мартин стоял рядом с Пятым, обмениваясь приветственными фразами и самочувствием после битвы. В целом, вид у программиста был враждебный. В коротко подстриженной бороде Мартина появились седые волоски, руки были скрещены на груди, а полупрозрачные голубые глаза стали мутными и поникшими. — Мне жаль, — шепчет Ви, отстраняясь и еще раз оглядев друга на наличие заметных ранений. — Все позади. Теперь ни о чем не стоит жалеть, — Джей кладет ей руку на плечо и улавливает кивок. — Где Эдвард? — подключается Пять, заглянув за спины мужчин, в надежде разглядеть там рыжеволосого паренька. Пятый был поражен мужеству Эдварда, когда тот с каменным лицом забирал труп Херба, из-за всех сил стараясь не проронить и слезинки. Он был ему точно так же дорог, как и Ви. — В отделе завал. Он скоро подойдет, — быстро отвечает Джей, пряча напряженные руки в карманы пальто. — Может, подождем его? — с надеждой в голосе спрашивает программист, мечтая отложить поход к куратору хотя бы на несколько минут. — Нет смысла оттягивать этот момент, Марти, — ухмыльнувшись, отвечает Ви, и первая двигается по коридору в сторону нужной двери. Сегодня она была настроена в полной мере отвечать за свою команду и приняла роль командира, готовая защитить своих напарников от любых предложений куратора. — Я же чисто из вежливости, — шутит Мартин, закатывая глаза и поймав недовольный взгляд Джея. Тот не понимал веселья брата, а Пятому эта картина уж жутко напомнила его отношения с Клаусом. Четвертый тоже находил даже в самой неподходящей ситуации место для шутки или анекдота, что Пятого неимоверно раздражало, хоть и смешило иногда. Всем было страшно идти сюда. Джей и Мартин умело отнекивались от личной встречи с куратором и всячески боялись пересечься с ним в коридоре, лишь бы не навлечь на себя новых проблем, а Ви и Пятый не хотели в их «жизни с чистого листа» снова связываться с комиссией, поэтому мрачное настроение застыло в воздухе невидимой дымкой. Добредя до кабинета, Восьмая бросила взгляд на дверную табличку, где золотыми буквами было выведено имя куратора: Ролан Мюррей. «Странное имя, что-то ирландское», — пронеслось в мыслях у девушки, прежде чем постучаться в дверь. С той стороны послышался шелест бумаг и вежливое «пройдите». Встретил четверых светловолосый парень с дружелюбной улыбкой и раскинутыми руками для объятий. — Быть не может, — совсем не слышно шепчет Джей и недоверчиво щурится, словно парень был какой-то оптической иллюзией. Не старик из совета директоров, не молодая девушка, заработавшая себе должность милыми глазками, не статная женщина с пронзительным взглядом и хитрыми планами? Кто же он? — Рад видеть вас, в живую, — уточняет парень, поспешно огибает роскошный стол и торопливо пожимает руки гостям, застывшим на пороге. Неловкую тишину прерывают быстрые шаги из коридора, и вскоре в кабинет залетает запыхавшийся Эдвард с красными щекам и сильной одышкой, мешающей сказать хоть что-нибудь вразумительное. — Извините, — наконец произносит он, а Ви не сдерживает тихой усмешки. — Все в порядке, проходите, — понимающе кивает загадочный блондин, приглашая жестом в кабинет руководителя отдела разработок. — Мы тоже рады, мистер Мюррей. Хотелось бы поточнее узнать цель приглашения, — не совсем дружелюбно начинает Джей, как можно детальнее рассматривая нового куратора. Признаться честно, абсолютно все ожидали увидеть здесь статного взрослого мужчину, может даже пожилого, с тухлым взглядом и недовольным лицом, но явно не ирландского принца в шикарном костюме и с ослепительной улыбкой. Это все слишком странно. — Разумеется, мистер Уильямс, присаживайтесь, — куратор не спеша садится в кресло, пристально разглядывая гостей. Ви вскидывает брови от понимания того, насколько же давно она не слышала фамилии напарника, и занимает стул напротив куратора, пока парни разместились на длинном кожаном диване шоколадного цвета. В кабинете до сих пор витал еле уловимый запах парфюма Кэтрин, но радовало то, что огромный портрет Хендлер наконец-то сняли, и теперь надменный взгляд блондинки больше не будет сразу бросаться в глаза, как только входишь внутрь. Плотные шторы были открыты, пропуская утренние лучи солнца в кабинет, а легкий ветерок не отдавал привычной гарью леса. Стеллажи, где при Кэтрин стояли разные религиозные фигурки, ароматические свечи и куча видов редкого оружия из разных стран, теперь были заставлены странными устройствами, изобретениями, мечами и кинжалами. Виола молниеносно делает у себя в голове какие-то выводы, закидывает ногу на ногу и внимательно слушает парня, который, как ей казалось, сейчас скажет, что все происходящее шутка и он просто заместитель, а настоящий куратор еще не вернулся с конференции. — Меня зовут Ролан Мюррей, с недавних пор меня поставили на эту должность, чему я на самом деле безусловно рад, но определенно вижу в ваших глазах куча вопросов, поэтому сначала удовлетворю ваш интерес. Спрашивайте, — блондин складывает руки на столе в замок, ловя удивленные взгляды посетителей. Виола тяжело вздыхает, полностью убедившись в своих догадках, что новый куратор будет лить речи о том, как им благодарен за спасение мира, а еще расскажет о «фантастически выгодном» предложении работы. Ничего нового. — Простите, если не секрет, в каком отделе вы работали до этого? — Виола берет инициативу в свои руки, наблюдая за озадаченностью парней и судорожно перебирает в памяти, не могла ли она раньше видеть Ролана или хотя бы слышать его имя. Хотя вряд ли бы она оставила без внимания такого красавца, чего уж таить. На вид парень был непозволительно молод для такой высокой должности. — В отделе «Управления», мы даже с вами пересекались на одном из заседаний, еще до вашего отправления во Флориду, — карие глаза куратора впиваются в Виолу, где она замечает ядовитые огоньки. Девушка кивает и недовольно закусывает щеку, сдерживая порыв ярости от такого «важного», по ее мнению, уточнения. Этот Мюррей вполне умел язвить, а еще весьма подробно изучил ее личное дело. Он умел менять роли, когда это было выгодно, а еще что-то Виолу уж слишком смущало в его лице, но такие нетипичные черты быстро отвлекали внимание на себя. «Нет, не могли они просто так посадить 20-летнего парня в кресло куратора. Даже если он показывал непревзойденные результаты. Это не похоже на комиссию». — Вы давно пробивались на это место? Или все вышло случайно? — не стесняясь вопроса, уточняет Мартин, хватая с блюдца на подлокотнике дивана конфету. — Разумеется, в мечтах всегда была цель занимать большую роль в организации работы сотрудников, но все вышло действительно сумбурно, так как все ждали возвращения Херба… — загадочно заканчивает куратор с легкой улыбкой на лице. Напор и настроение Мартина ему было явно ближе, чем хмурые лица остальных. — Я думаю: уже можно перейти к сути дела, — Джей выпрямляется, краем глаза замечая, как Пятый вырывает конфету у Мартина, что-то пробурчав. Он слишком хорошо запомнил фокусы Хендлер и конфеты с чипами внутри. — Вы правы, можем приступить к делу. Вся комиссия стояла на ушах, когда вы проворачивали поистине интригующий план. Я этому весьма сопереживал и следил за продвижением ваших действий. Думаю: комиссия может бесконечно благодарить Академию Амбрелла и отважных сотрудников комиссии за предотвращение очередного апокалипсиса, поэтому совет директоров отдал мне приказ лично поблагодарить вас и организовать похороны одного из ваших напарников, отдавшего жизнь за… — Не продолжайте, прошу, — не сдерживается Виола, прервав речь куратора и поймав на себе настороженный взгляд Пятого, который был готов в любую секунду схватить револьвер в случае, если что-то пойдет не так. — Поймите, что все происходило без какой-либо помощи и поддержки со стороны комиссии, как будто, «все шло так, как должно было, своим чередом», — пренебрежительно цитирует Виола Хендлер, наблюдая за хитрым прищуром Ролана, — поэтому, не сочтите за грубость, ваши благодарности нам совершенно не понятны и, как по мне, неуместны, так как группа из одиннадцати человек против настоящей армии подготовленных бойцов — неравное противостояние. — Я понимаю ваше негодование, мисс Харгривз, но можете поверить, что после завершения «режима Хендлер», комиссия действительно поменяла свои принципы и подобных случаев больше не повториться. Мы усилили охрану, тщательнее отбираем сотрудников, так что никакого «бунта» точно не произойдет. А также отдел тайн совместно с советом директоров перебрали все документы в секретном хранилище. Там не осталось ничего, что может повлечь за собой опасность, — «Сколько пафоса, черт возьми. Аж уши в трубочку сворачиваются», — проносится в мыслях Ви, когда она разглядывает на шикарном темно синем костюме куратора золотые нашивки и кучу деталей: запонки, перстни, цепь, изящная роспись на жилете. Конечно, Восьмая догадывалась, что в отделе управления платят хорошо, но чтобы настолько? — Очень надеюсь, что ваши слова правдивы. — Не сомневайтесь. К сожалению, мне придется поднять тему по поводу вашего погибшего друга, вы все получили приглашения на похороны? — получив в ответ сухие кивки и напряженные взгляды, Ролан продолжил. — Тогда я был бы рад поддержать вас в такой непростой период. И еще, хотел бы уточнить, с вашей семьей все в порядке? Надеюсь, наши медицинские работники в полной мере оказали всевозможную помощь? — парень вновь обращается к блондинке, пытаясь скрыть в голосе удовольствие от таких смущенных лиц. — Благодарим вас за такую поддержку. С ними все хорошо, — подает голос Пятый, не давая Виоле вновь съязвить. — Тогда, если все общие вопросы обсуждены, я бы хотел поговорить с каждым лично, — именно в этот момент команда заметно напряглась. Мюррей умел произвести впечатление, заговорить зубы и осадить любого, но что тогда будет при индивидуальной встрече? Может, он владеет гипнозом, черт возьми? — В этом действительно есть необходимость? — взволнованно уточняет Эдвард, не отрывая глаз от настенных часов. — Думаю: индивидуально нам бы удалось получше узнать друг друга и вам еще раз убедиться, что комиссия в надежных руках, — блондин медленно поднимается на ноги, ожидая ответа от гостей, у которых по сути даже не было выбора. Переглядываясь с друзьями, Виола молча направилась к выходу, оставив право выбора парням. — Мы не против, — смиренно говорит Джей и быстро выходит за дверь, не желая первым оставаться наедине с куратором. — Эдварду сегодня несказанно «повезло», — шепчет Мартин с улыбкой, заметив замешательство рыжеволосого, который остался в комнате последним, и также быстро покидает кабинет.***
— Ну, что скажите? — тяжело вздохнув, спросил Джей, разом опрокидывая стопку с крепким алкоголем. В душном баре невозможно было вздохнуть полной грудью и не скривиться. Запах табака и алкоголя не вызывал ощущения расслабленности, и после такого выноса мозгов было тяжело отдохнуть, а басистые голоса мужчин из каждого угла заставляли постоянно отвлекаться. — Почему он? — хмурится Пятый еще раз в голове прокручивая каждое сказанное слово загадочным куратором. На личном разговоре ему очередной раз предложили вернуться в киллеры, бесконечно долго нахваливая его сдержанность и хладнокровие на заданиях. Правда, Пятый слишком долго прокручивал в голове этот разговор, поэтому покинул кабинет Ролана под его оскорбленный взгляд. — Единственная причина, почему этого ирландского принца могли посадить в кураторы — он может быть сыном одного из члена совета директоров, — предполагает Виола, пытаясь заглушить мерзкие запахи своими сигаретами. Виоле Мюррей заговаривал зубы дольше, чем остальным. Все просто: у нее тоже были свои цели и мотивы протянуть время подольше, чтобы узнать про куратора как можно больше. Откуда он, кто был его наставником, как долго он работает в комиссии, где он был вовремя «переворота», помогал или же наоборот предпочел остаться в стороне. Ей удалось узнать, что Ролан отличный фехтовальщик, а еще изобретатель, что выдало его нездоровый интерес к часам для перемещения Виолы, к которым она не позволила даже прикоснуться. Также пришлось долго отнекиваться от космических привилегий и предложений, которые Ролан сыпал без остановки. Парень предлагал и отдел разработок, и личную мастерскую, и отдел киллеров, и даже отдел управления, но напор Виолы был куда сильнее, поэтому она, очередной раз закатив глаза, быстро покинула кабинет, вежливо попрощавшись. — Поддерживаю, — кивает Мартин, медленно потягивая виски. Ему сегодня предложили работу мечты, от которой он быстро отказался, послав куратора ко всем чертям и небрежно хлопнув дверью. Ролан посмел весьма завуалированно оскорбить Джея, упоминая о его ранении и назвав калекой. И, сколько бы Мартин не мечтал об управлении отделом информационных систем и охраны, он не хотел добиваться работу через подачки. Мюррею повезло, что Мартин был слишком вымотан за последние дни, именно поэтому не приставил к его блондинистому затылку револьвер. — Мы можем собрать на него информацию; думаю: это будет несложно, — предлагает Джей, хмуро разглядывая блондинку. Они оба хотели нарыть про этого Ролана побольше грязи и облить его с головы до ног, показав комиссии, что они в очередной раз выбрали не того куратора. Они уже проворачивали подобные вещи много лет назад, и сейчас в глазах играл недобрый огонек. Но и Джей, и Виола прекрасно понимали, что это обыкновенная паранойя и ребячество. Смысла в этом не будет никакого, так как прогнав очередного куратора, найдут кого-то еще более странного. — Тем более нам все равно будет нечем заняться ближайшие пару недель, — добавляет Мартин, прокручивая в голове все его планы на эти недели. Он хотел вернуться с братом на родину и замечательно провести время без мыслей о погонях и перестрелках, но не отрицал того, что желание покопаться в чьих-то грязных делах тоже присутствует. — Вам дали отпуск? — удивленно вскидывает брови Пятый, подняв многозначительный взгляд на Виолу. — Это меня еще больше настораживает, — шепчет она, рассматривая огонек на сигарете и ухмыляясь. — Он мог быть с Кэтрин заодно? — продолжает размышлять Пятый. — Знаешь… Не нужно, Джей, — взбодрившись, произносит Виола, поймав удивленные взгляды всех друзей. — Я думаю: мы больше не должны искать зацепки и метаться в сомнениях и подозрениях, — подвергать близких опасности очередной раз было бы непростительной ошибкой. — Знаете, даже если наш ждет очередной апокалипсис, к черту его. Мы свое отработали! — радостные смешки и звон бокалов заставляют широко улыбнуться. Именно в таком настроении Ви хочет относиться ко всем проблемам, ведь ей все равно не узнать всех тайн и секретов. Даже если этот Ролан окажется предателем или же. наоборот, порядочным руководителем комиссии, пусть будет, как будет.***
Холодный ветер обдувал лицо, отчего светлые локоны разлетались в разные стороны, как и полы теплого пальто. Темные синие тучи нависли над мрачным Лондоном, окутав его объятиями серого тумана. Почувствовав теплую ладонь на своей руке, облаченной в кожаную перчатку, Виола слабо улыбается и тяжело вздыхает, ступая по знакомым тропинкам. Возвращаться на Хайгейтское кладбище, проделав такой длинный путь было странно. Словно все вернулось назад, словно сейчас Ви с Пятым снова пойдут гулять меж могил, думая не об апокалипсисе, а только друг о друге. Снова заберутся на холм и будут наблюдать за погребением молодой писательницы, Ви отдаст брату еще одну частичку себя, поделится переживаниями, а Пять, хоть и не в полной мере, наконец доверится ей и ощутит это жуткое спокойствие рядом с Восьмой. А потом они вместе отправятся домой, в большой загородный дом, к своей семье, и все начнется сначала. С самого начала. Но это место стало для них точкой невозврата, чертой, после которой уже ничего не будет как прежде, как минимум потому, что сегодня им придется проводить на тот свет своего напарника, своего друга и спасителя. Виола бы хотела лично, взяв Херба за руку, довести его до заветных ворот на тот свет, но придется лишь бездумно пялится на заколоченную крышку гроба и хриплым голосом озвучивать самые пустые на свете слова. Пустые, потому что не смогла, не сберегла и не сдержала обещание. По разным сторонам тропы находились фамильные склепы известных личностей, непозволительно сильно заросшие растениями и утопающие в кустарниках. Вдалеке, сквозь туман, был виден готический мавзолей из серого кирпича, точно так же обросший ветвистыми растениями и колючками. Величественные статуи, могильные плиты с узорами, огораживали низенькие ажурные заборы с острыми наконечниками. Кресты мелькали в глазах слишком часто, и вот пара наконец дошла до полуразрушенной лестницы, ведущей к месту, где уже шла подготовка к похоронам. Ви поднимает голову к небу, чувствует капли дождя на лице, будто само небо провожало их друга, будто сам Лондон хотел поддержать их. Встретив друзей сухими кивками, Виола приближается к еще открытому гробу, над которым склонился священник, быстро проговаривая молитву. Херб был совершенно не похож на себя, а смотреть на него было слишком больно. В глаза бросаются цветастые ритуальные венки, и горло начинает раздирать. Из глаз бегут соленые дорожки слез, но теплые руки вновь окутывают хрупкие плечи и уводят подальше от гроба. Звуки молотков, забивающих гвозди в крышку гроба, заставляют расплакаться еще сильнее. Именно сейчас к Виоле приходит осознание происходящего. «Они заколачивают гроб, черт возьми. Это конец». Стоя на еще свежей сырой земле, девушка не отрывает взгляд от жизнерадостной черно-белой фотографии Херба на памятнике и начинает шептать себе под нос извинения перед мужчиной и проклятия, посвященные самой себе. Оказывается, люди смеются над богами только до того момента, пока сами не нуждаются в них. Наконец, священник, закончив речь, не спеша покидает кладбище, оставив близких попрощаться с погибшим. Лицо Ролана до безумия раздражало, и непонимание его присутствия не отпускало ни на миг, хотя, признать честно, выглядел он весьма убедительно. Джей и Мартин стояли справа от куратора, также пренебрежительно косясь на него, Пятый не отпускал Ви, постоянно напоминая о том, что он рядом, а Эдвард прятал заплаканные глаза, боясь подойти к могиле. — Однажды, по моей вине, здесь была погребена юная девятнадцатилетняя писательница, — тихо начинает Виола, совершенно позабыв о друзьях, стоявших за ее спиной. Она не попрощалась с Хербом в штабе, поэтому сейчас должна была сказать хоть пару слов, чтобы отпустить, чтобы простить себе эту ошибку. — Она лежит на этом кладбище, и воспоминания о ней прожигают в моем сердце огромную дыру. Теперь здесь лежит не просто незнакомый мне человек, а тот, кто вытащил меня из ловушки, помог, спас и пошел против системы и указаний. Потому что им владели принципы, самые чистые и правильные порывы души. Теперь он лежит недалеко от той писательницы, и дыра в моем сердце окончательно меня убивает. Я не смогу себе простить смерть друга никогда, но постараюсь вспоминать о тебе без печали, Херб. Потому что знаю: ты бы попросил меня об этом. Прости. Так она и стояла среди росистых могил, кое-где помигивающих огоньками, шепча еле слышно: «Прости, прости меня». Ветер, шелестя металлическими венками, далеко разносил её безмерную скорбь. Старинная часовня из серого камня вырисовывалась среди могил тёмным очертанием, и уже роса покрывала каменные статуи вечерней влажностью. Это был ужасный день, который провожал, словно написанный художником, закат. И, когда последние лучи солнца коснулись бледного заплаканного лица Виолы, окутав себя темной дымкой, она исчезла. И больше она не плакала. Ее скорбь была выше слез.