***
Он просыпается от какого-то жужжания. На несколько ужасных секунд Чуя думает, что ему снова выпало несчастье спать под осиным гнездом, и его тело невольно дёргается. Затем он понимает, что находится в целости и сохранности, пуская слюни на стол. Снаружи темно, а это значит, что он проспал весь день. Черт. Телефон перестает жужжать, и Чуя смотрит на несохраненный номер. Он уже записал телефон Коё, и это точно не Альбатрос. Он слышит электрический гул лифта и… Вечером. Дазай сказал, что сделает татуировку сегодня вечером. То есть прямо сейчас. Вскочив на ноги, Чуя начинает судорожно складывать свои бумаги, документы и словарь в стопку, которая, как он надеется, не будет выглядеть слишком подозрительно и не будет напоминать жалкую попытку научиться писать и читать. Он заканчивает уборку как раз вовремя, поправляя волосы и одежду, когда в гостиную заходит босс Портовой мафии. — Доброе утро, солнышко, — первым делом произносит Дазай, и Чуя сразу же хмурится. Неужели так очевидно, что он только проснулся? — У тебя здесь несколько… — Дазай показывает на свое лицо, явно с трудом сдерживая ухмылку. — линий ото сна. — О. — Хм. Достаточно отдохнул для татуировки? На неё уйдёт некоторое время. Чуя ждет, какого-нибудь татуировщика, работающего на мафию, но никто не приходит. Здесь только они двое. — Её будешь делать ты? — Да, я же об этом говорил. — Я думал, что ты будешь делать её символически, а не… физически. — На лице Чуи, видимо, отчётливо отразился ужас, потому что Дазай положил руку на сердце. — Ты не доверяешь мне наносить тебе чернила? Я ранен в самое сердце. — Ты мне тоже не доверяешь. Кстати, лучше бы овцы были целы и невредимы, или… Дазай поднимает руку. — Всему свое время. Мы сегодня ещё успеем об этом поговорить. Зачем портить сюрприз? — Портить сюрприз?! Ты говоришь о моих друзьях и… — Самых важных людях в твоей жизни, — насмешливо восклицает Дазай, словно слышал эту фразу уже тысячу раз. Он прохаживается по кухне, открывает и закрывает шкафчики, нагло заглядывая в них и понимая, что они так же пусты, как и до появления здесь Чуи. — Неужели тебе ещё не надоело думать только о них, Чуя? Поживи немного для себя. Они — не Земля, а ты — не их Луна. Конечно, он отдельная личность, но овцы всегда были и будут на первом месте. — Я знаю, это трудно понять, когда ты всё время забаррикодирован на верхнем этаже, но я сражаюсь за овец. А не наоборот. Дазай отворачивается от холодильника и смотрит на него, с любопытством наклонив голову. Кажется, что чёрные лужи его глаз поглощают свет. Это выражение противоречит само себе. Оно неправильное. Чуя впивается ногтями в ладони, он пытается не отводить взгляд, даже если чутьё говорит ему бежать и очень быстро. — Думаешь, я ничем не жертвовал ради своих людей? — Я уверен, что ты принес немало жертв, — выдавливает Чуя. — Просто ни одна не смогла тронуть тебя. Губы Дазая резко дергаются, после чего его лицо озаряется беззаботным весельем. Хотя они оба знают, насколько оно фальшиво. — Повезло мне с таким верным мужем, да? Мафия очень любит верность, пропитанную кровью, смертью и жизнью. А чернила станут доказательством твоей преданности. — Он жестом подзывает Чую к себе. То, что его подозвали, как чертову собаку, унизительно, но Чуя знает, что никакие отговорки не изменят исход сегодняшнего вечера. Он сделает татуировку. И она приблизит его к цели. — Твоя крошечная симпатичная головка интересовалась, что за дверью? — За какой дверью? — Дазай ведёт их по тускло освещенному коридору, который находится на противоположной стороне от спальни. — За этой, конечно. — Дазай театрально дёргает ручку, но дверь не открывается. Он смотрит на Чую, и его ухмылка сменяется искренним замешательством. — Ты даже не пытался заглянуть внутрь? Чуя хмурится, переводя взгляд с двери на Дазая. — Она заперта. — Именно. — Несколько секунд они в замешательстве смотрят друг на друга, и между ними повисает странная недосказанность. Наконец, Дазай громко вздыхает и разочарованно качает головой. — Правда? Ты не осматривал квартиру? Не искал жучков? Ну… Чуя в первую же ночь осмотрел квартиру. Он не нашёл ничего чрезвычайно важного или настораживающего, включая эту… странную запертую комнату. — Я был занят, — Чуя пожал плечами. — Занят, — протягивает Дазай, вытаскивая ключ-карту. — Что Кое делала с тобой? Двадцатичетырехчасовой тренинг по допросам? Кое здесь не причем, всё это время уходило на попытки решить проблему собственной безграмотности, но он ни за что на свете не скажет об этом Дазаю. К счастью, именно в этот момент Дазай отпирает дурацкую комнату. — И? — спрашивает Дазай. — Что ты думаешь? — Это комната. — Чуя заходит внутрь, не совсем понимая, зачем она нужна. — Здесь красивые… стены Видимо, это неправильный ответ, потому что улыбка Дазая трещит по швам. Но выражение его лица быстро снова становится нечитаемым. — Надеюсь, в будущем это будет наша тату-студия. Чуя нервно поднимает брови. — Значит, ты не часто этим занимаешься? — У меня достаточно опыта, — Дазай подходит к одной из чернильно-черных полок и достает инструменты, которые, как полагает Чуя, нужны для… всего этого. — Не волнуйся. Будто бы у него есть выбор, думает Чуя, садясь на специальное кресло в центре комнаты. — Хорошо. Пофиг. Давай просто покончим с этим. — Ты сможешь сам побрить спину? — невзначай спрашивает Дазай, ставя на стол контейнер с красной надписью БИОЛОГИЧЕСКИ ОПАСНО. — Что?! — Плечи и спина, — Дазай поворачивает голову только для того, нагло ухмыляясь. — Они должны быть выбриты, там будет татуировка. Чуя не знал об этом. Хотя ничего страшного. Он сможет с этим справиться. — Я сам, — произносит он, вставая. — Только дай мне десять минут. — Ага. Если понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти. — Не понадобится!***
Чуе нужна помощь. Ему легко удалось справиться с верхней и нижней частями спины, но до некоторых мест не удаётся дотянуться ни сверху, ни снизу, ни с боков. У него получается только порезаться. Этого недостаточно, если Дазай собирается бить ему тату бог знает сколько часов. Выйти из ванной и попросить Дазая о помощи? Это больнее порезов от бритья. — Ну же, — бормочет Чуя, поворачивая голову. Он смотрит в зеркало на покрытую кремом спину и неловко вертит бритву, — ты делал и более сложные вещи, черт возьми! Бесполезно. Значит… Он глубоко вздыхает, набираясь храбрости и терпения, после чего пинком распахивает дверь и выскакивает к гребаной тату-студии. К счастью, Чуе даже не приходится ничего говорить. Дазай поднимает голову и внимательно смотрит на него, после чего с видом самодовольного ублюдка кивает на специальное кресло. — Ни слова, — предупреждает Чуя, послушно садясь и передавая Дазай бритву. Дазай тихо хихикает и приступает к делу. Он делает всё на удивление быстро и качественно, не пропуская ни дюйма кожи и даже не поддразнивая его. Чуя чувствует на себе прикосновение чужих пальцев. В его жизни никогда не было места близости или романтике. Даже в его «отношениях» с Лукой не было никаких случайных прикосновений. Лёгкие движения Дазая, звук их дыхания — всё это вдруг кажется в тысячу раз круче, чем поцелуй у алтаря несколько дней назад. Чуя с облегчением выдыхает, когда Дазай объявляет, что закончил. В ванной он вытирает спину, пытаясь собраться с мыслями. Он мог бы ещё долго прятаться там… но уже поздно, а Чуе не хочется снова просыпаться в обед. — Сейчас покажу тебе дизайн, — говорит Дазай. — Прежде чем приступить к нанесению татуировки, нужно сначала приложить трафарет к твоей спине, и убедиться, что размер и расположение правильные. Это как переводная татуировка. — Отлично, — бормочет Чуя, садясь. — Прям мечтаю увидеть, что мне придется носить на спине до конца жизни. — Вот. Ты будешь носить это. Он медленно моргает, рассматривая тщательно продуманный рисунок, который Дазай держит перед его носом. Крылья. Пара пушистых крыльев, покрывающих плечи и часть рук. Под перьями можно заметить острые смертоносные шипы. Крылья переходят в позвоночник с ребрами. А в центре верхней части — солнце, испускающее чернильно-черные частицы. Его охватывает странное чувство, будто он уже видел это раньше (или должен был увидеть). В итоге, он спрашивает: — Почему? Дазай с любопытством наклоняет голову. — Почему именно такой дизайн? — спрашивает Чуя. — Что это обозначает? — Твою способность. Она позволяет тебе летать, разве нет? — Да. Дазай кивает. — И это все? Я умею летать, поэтому у меня есть крылья? Происходит нечто очень странное. Дазай проводит пальцем по рисунку — его улыбка настолько пустая, будто он пытается бороться с чем-то невидимым. — Тебе не понять. После этого начинается процедура. Как ни странно, татуировка ему нравится. Её единственная цель — заставить мафию поверить в верность Чуи… но ведь иногда нужно видеть и положительную сторону вещей. Татуировка станет доказательством того, что он сделал все возможное для свободы овец. Снимая рубашку, Чуя игнорирует предательскую дрожь. Дазай наносит на его спину, плечи и руки какую-то странную жидкость, а затем аккуратно прикладывает бумагу с рисунком — трафарет, как он его называет. Убедившись, что размер, положение и все остальное в порядке, Дазай начинает разливать чернила по крошечным баночкам. Чуя приносит с кухни бутылку воды, если вдруг во время процедуры захочется пить. Сердце Чуи готово вырваться из груди, когда он ложится. Дазай, наоборот, само воплощение спокойствия. Он настраивает тату-пистолет. А затем — — Ты готов? — Да, — выдыхает Чуя, зажмуривая глаза, — я готов. Сначала он чувствует что-то маслянистое на своей спине; потом татуировочный пистолет начинает тихо жужжать. Первое прикосновение иглы к коже — не совсем больно, но и не очень приятно. Просто странно. Через несколько секунд Дазай стирает лосьон и накладывает еще, после чего пистолет снова вступает в игру. Лосьон, краска, протирание кожи. Так продолжается некоторое время. Чуя быстро привыкает к тому, как игла прокалывает кожу, и монотонность движений начинает его успокаивать. Мышцы медленно расслабляются. Дазай замечает, как тот задремал, и спрашивает: — Как прошел первый день? Чуя открывает глаза, прогоняя туман в голове. — До того, как твои люди чуть не пристрелили меня? — Да. — В голосе Дазая нет раскаяния. Чуя вздыхает. — Хорошо, наверное. Кое провела экскурсию и познакомила с кучей людей. Я отвечаю за доставку товара из доков в аукционный зал на следующей неделе. Он не знает, почему рассказывает все это Дазаю, но слова вылетают сами собой. Дазай хмыкает, продолжая работать. — Волнуешься? — Что? Нет! — Это нормально. Аукцион действительно важен. Просто не позволяй никому заметить твоё волнение, и все будет в порядке. Чуя полусонно смотрит на стену перед собой. — Ага, Эйс меня и так бесит. — Эйс — скользкий ублюдок. — Да, — Чуя едва сдерживает удивленный смех, и то, только потому что не хочет испортить татуировку. — Тогда почему ты назначил его исполкомом? — Он был им ещё до того, как я стал боссом, — непринужденно говорит Дазай, — моё назначение и без того было очень деликатным делом, не говоря уже об избавлении от руководителей, которых лично я считаю пустой тратой воздуха. Точно. Дазай стал боссом совсем недавно — что трудно представить, учитывая, как легкомысленно он относится к своей должности. Но Чуя помнит слухи, которые ходили по улицам в то время. Слухи о том, что в прошлого босса вселился демон, и он был убит своей правой рукой. Странный «инцидент» привел к изменениям в Портовой мафии. Чуя хорошо помнит первые несколько месяцев после этого. Конечно, мафия и раньше была безжалостной, но с новым боссом ее сила возросла в несколько десятков раз. Суды, дистрибуция, банки — нет ни одного учреждения не только в Йокогаме, но и во всем регионе Канто, в котором не текла бы черная кровь мафии. Ее сила стала соперничать даже с мощью правительства. Стало невозможно иметь с кем-то дело, не столкнувшись в конце концов с дулом мафиозного пистолета. Последние два года были сущим адом, и все это… благодаря человеку, сидящему рядом с Чуей с тату-пистолетом в руке. — Итак, — говорит Чуя, — ты действительно убил прежнего босса? Это как стрелять вслепую, но Чуя чувствует, что канат, по которому он ходит, толще, чем кажется. Если Дазай как-то удивлен этим вопросом, то не подает виду, его движения, как всегда, плавны и точны. — Что, если да? — Ничего, — честно отвечает Чуя. — Мне просто любопытно. — Неважно, убил я своего предшественника или он стал жертвой солдат, жаждущих смерти. В конце концов, это был единственный способ… — Похоже, что в этом предложении должна быть еще одна часть, но Дазай замолкает. Чую снова охватывает жуткое чувство, будто он стоит слишком близко к картине, чтобы увидеть ее целиком. Но всякий раз, когда он пытается отойти, невидимая стена удерживает его на месте. Поэтому Чуя решается спросить. — Так что насчет овец? — Дазай лишь продолжает улыбаться, и Чуя качает головой. — Да ладно тебе. Почему ты тянешь, а? — Дазай колеблется, потому что ответ не обрадует Чую… — Или ты сделал что-то с ними?! — Расслабься. Твои ягнята целы и невредимы. — Так говори! — Почти все они прошли тест. — Почти? — Ммм. Трое из них выдали ценную информацию. — Кто? — Сёго, Акира и… некто по имени Де Лука. — И что ты с ними сделал? — спрашивает Чуя. — Ничего. — Думаешь, я в это поверю?! — Дорогой Чуя, я бы избавился от предателей, как только они открыли свои болтливые рты. Но боюсь, ты взбесишься, если кто-то тронет твоих драгоценных товарищей. В любом случае, ты мне нужен, так что они в безопасности. Но теперь мои люди будут присматривать за ними. Я терпелив, а не глуп. Чуе требуется несколько минут, чтобы обдумать его слова. Ты мне нужен. Разумеется, Дазай думает на несколько шагов вперед, но остаётся один вопрос, который светится, словно неоновая вывеска казино. — Для чего всё это? — спрашивает он. — Я тебе нужен? Почему? Что, черт возьми, ты задумал?! Чуя чувствует давление пальцев на основании шеи и опускает голову. — Осторожно. Мы же не хотим испортить татуировку. — К черту татуировку, — бормочет Чуя, хоть и старается не двигаться. — Просто ответь мне. Зачем тебе перемирие, если ты мог просто избавиться от овец? — У них ведь есть браслеты, отменяющие способности. Чуя не упоминает об этом факте, чтобы не подкидывать Дазаю лишних идей. — Я устал, — отвечает Дазая. — Быть боссом. Всем постоянно что-то нужно от меня. Всегда найдется проблема, которую нужно решить. Ты и представить себе не можешь, сколько бумажной волокиты. Поэтому… я решил завести мужа, чтобы он делал всю работу за меня. Устал? И это говорит печально известный демонический вундеркинд, превративший королевство крови в целую империю. Что за бред. — А теперь ты, — произносит Дазай, прежде чем Чуя успевает ответить. — Король овец так просто согласился жениться на мафиози. — Чуя хочет уйти, но вместо этого только сжимает кулаки. — Звучит как отличная возможность уничтожить главного врага, отравив его собственной желчью, не так ли? Узнать все, что можно узнать. Сблизиться с людьми и заслужить их доверие. А потом — вуаля. — Голос Дазая сочится нежностью. — И ты наносишь удар. Неужели Чуя все это время был наивным идиотом? Дазай с первого дня знал о его истинных намерениях? Как бы то ни было, спина Чуи открыта, а Дазай все еще не нанес удар. Дазай мог уже тысячу раз убить его, но он этого не сделал. Значит, ему что-то нужно от Чуи. И точно не помощь в оформлении документов. Это как прыгать с небоскрёба, надеясь только на свою способность. Его жизнь и судьба овец висят на волоске, от чего у Чуи по спине бегают мурашки. Он живёт этим чувством. — Звучит как отличный план, — выдыхает он через секунду. — Но только глупец будет думать, что большой серый волк ни о чем не узнает. Дазай громко вздыхает. — Жаль. Было бы весело. Или это стало бы сплошным кошмаром. Как бы то ни было, Дазай понимает, что Чуя не хочет провести остаток своей жизни в мафии. Значит, Дазай будет предугадывать каждое его слово и каждый жест, отвечая очередным шахматным ходом. Веки Чуи тяжелеют от усталости, пока Дазай продолжает работать над его плечами и спиной. Его глаза закрываются, а мысли лениво блуждают в сонной тишине комнаты. Чуя понимает, что они закончили, только когда перестаёт слышать жужжание татуировочного пистолета. Дазай откидывается на спинку стула и начинает чистить инструменты. — Я оставлю инструкцию по уходу за татуировкой. Будешь следовать ей до следующего сеанса. — Следующего сеанса? Глаза Дазая лучатся весельем. — А ты думал, что это займёт всего несколько часов? Выпрямившись, Чуя обречённо вздыхает. — Нет, разумеется, нет. — Спина не болит, но чувствуется, что над ней поработали. Он разминает руки и шею, прежде чем сказать, — Я хочу посмотреть на нее. Дазай берет переносное зеркало и велит повернуться к большому, высокому зеркалу, висящему на стене. Чуя поворачивается лицом к зеркалу в руках Дазая, чтобы видеть свою спину. Он не знает, что ожидал увидеть, но это… Идеально. — Когда ты научился так хорошо рисовать? — невольно вырывается у Чуи. — У меня было много времени, — говорит Дазай, ставя зеркало на полку. Чуя смеется. — Разве не ты говорил, что быть боссом утомительно? И при этом у тебя остаётся свободное время? — Когда долго делаешь что-то, это становится слишком лёгким. — Губы Дазая растягиваются в улыбке, но видимый глаз остается по-прежнему безжизненным. — Поверь, скоро ты всё поймёшь. Чуя сомневается, что его новая работа будет лёгкой. Он находится на территории врага, постоянно окруженный людьми, желающими ему смерти. Он играет в кошки-мышки с гением, известным своими навыками пыток. Это не отпуск и точно не место для раскрытия сильных сторон и скрытых талантов. Скорее похоже на петлю, что всё туже затягивается на шее. Дазай даёт ему список с инструкцией по уходу, и Чуя искренне благодарен, что он читает инструкцию вслух. Дазай поднимается, чтобы уйти, но перед этим останавливается у стола, где Чуя ранее занимался, берёт один из листов и… — Чуя, — говорит он. — Что это? — Это… О боже. О нет. — Не твое собачье дело, — огрызается Чуя и пытается выхватить лист со своими жалкими попытками выучить японский. Но Дазай, гигантский засранец с несправедливо длинными руками, не даёт ему выхватить листок. — Думаю, моё. — Отдай его, ты… — Огонь. Отчёты. Десять. Пр- — Он нахмурился. -приземлиться? Почему здесь написаны случайные слова? — Потому что мне нравится записывать случайные слова, — тут же говорит Чуя, выхватывая лист. — Способствует работе моего мозга. А теперь убирайся отсюда. Дазай прищуривается; выражение его лица можно назвать расчетливым. — Чуя, — он берёт словарь, который тоже лежал на столе, и открывает его на случайной странице. — Что здесь написано? Черт. Чуя смотрит на слово, на которое указывает Дазай, затем переводит взгляд обратно на его лицо. — Здесь написано: Подавись собственным дерьмом и сдохни. — Не совсем. — Дазай подходит ближе, будто, блять, имеет право влезать в его личное пространство, — Если кто-то из моих подчиненных несёт ответственность за особо опасные операции и не умеет читать, то я должен быть в курсе. Чуя сердито поджимает губы. Почему именно Дазай должен был открыть его маленький секрет? Буквально худший человек из всех. И, разумеется, Дазай не упустил возможности лишний раз поиздеваться над ним. — Ладно, — в итоге рычит он и вскидывает руки, — ты меня раскусил. Я двадцатилетний парень, который так и не научился читать. Доволен? Язвительная улыбка Дазая становится еще шире. — О, я забыл. С днем рождения. Чуя вскидывает подбородок. — Откуда ты знаешь?! — Я многое знаю, Чуя. Это способствует работе моего мозга. Ты уже не должен удивляться. Скрестив руки на груди, Чуя медленно выдыхает. — Итак. Что будешь делать? — Исправлять ситуацию, конечно, — отвечает Дазай. — У меня есть планы на тебя, и ты не имеешь права облажаться, просто потому что чего-то не умеешь. Впрочем, не беспокойся. Научиться писать и читать трудно, но достижимо. — И что ты собираешься делать? Учить меня? — насмешливо спрашивает он. — Именно так, — отвечает Дазай, направляясь к двери. — Я позабочусь о том, чтобы ты получал всю информацию в устном виде, так что… — Подожди. — Хм? — Ты не можешь всем говорить, что я не умею читать. Они и так думают, что я уличная крыса, которая предаст мафию при первой возможности. Представляешь, что они сделают, если узнают, что я безграмотный?! Дазай останавливается, обдумывая это. — Ладно. Никто не узнает о твоем маленьком секрете, но я буду обучать тебя. Некоторые вещи важнее гордости, Чуя. — Я обручился с мафиози, — бормочет Чуя. — Поверь, я знаю, как проглотить гордость. — Хорошо. Тогда всё решено. Завтра в то же время? Звучит неплохо. Отлично. Спокойной ночи. Дверь захлопывается, и Чуя ещё несколько минут смотрит на неё. Оказывается, быть разоблаченным не так плохо, как он думал. Даже наоборот. Дазай не издевался над ним. Его больше волнует карьерный рост Чуи в мафии. Тем не менее, времени для ухудшения ситуации более чем достаточно. Особенно если его учителем будет Дазай.