***
Как только с пользователем способности покончено и его люди разъезжаются по домам, Чуя наконец может обдумать доступные варианты. На самом деле, идти в чьё-то тайное логово напару с пятнадцатилетним мальчишкой не самая умная идея — Чуя бы даже сказал — безрассудная. Но и альтернативы не особо-то хороши: просить помощи у «Овец» значит добровольно подвергать их опасности; за обращением к Коё последует жёсткий отказ (она, вероятно, вовсе попытается отговорить его от этой затеи — в мафии ведь так трепетно относятся к частной собственности!); Дазай же… Каким-то образом Чуя может представить, что Дазай бы присоединился к ним (в обмен на очередную сделку, естественно), что он бы помог или, по крайней мере, позволил Чуе возглавить спасательную операцию. Но почему? Такими запутанными теперь стали их отношения! Однако сегодня Чуя не намерен просить бинтованного об услуге. Дазай — не хороший. И точно не добрый. Пусть сочувствующего и милосердного покорчит из себя кто-нибудь другой, а кровавый и неумолимый босс мафии остаётся на своём месте. И того, армия из двух человек. Дело за малым — осталось раздобыть лодку. И хотя Чуя может отправиться на эту вылазку только на тяге антигравитации, он будет чувствовать в себе больше уверенности, имея судно, куда можно приземлиться. На всякий случай. Благо, они недалеко от порта — лодки и катера маленькие и большие повсюду, сколько хватает глаз. Когда он возвращается к Карме, то находит того в глубокой задумчивости: парень сидит на обочине, оперевшись на парапет, и рассеянно водит в пыли ботинком. Он вздрагивает, заслышав приближающиеся шаги. — Итак, Карма, — Чуя сразу переходит на деловой тон, — ты готов угнать моторную лодку?***
— Пацан, ты не солгал, когда сказал, что его трудно не заметить! Было большим преуменьшением называть логово Эйса кораблем — это чёртов замок на воде, не меньше. Из всего, с чем Чуя мог бы его сравнить, на ум просится только «Титаник». (Хотя откуда взяться «Титанику» в Токийском заливе? Наверное, если бы он сейчас отбросил желание удивляться всему, что видит, то просто сказал, что это самый большой корабль из всех, к которым он когда-либо подходил близко.) Карма мрачно кивает, тоже разглядывая гиганта: роскошная палуба и красивая подсветка — вряд ли они могли скрасить то, что он пережил здесь за несколько лет. — Повтори мне ещё раз, — продолжает Чуя — сколько охранников стоит ждать? — Снаружи всегда ходят трое; десять — на нижних палубах, где именно — решает хозяин. Остальные двенадцать человек должны быть у себя, в трюме. — А твоя подруга? — Была в своей каюте, когда я звонил. Но я не могу представить, чтобы она куда-нибудь делась, — парень останавливается, явно волнуясь: последние попытки связаться с друзьями не дали результата. — Руби сейчас всё время спит. Если она жива, конечно. Чуя забрасывает эту мысль подальше. Самая большая проблема сейчас не Руби, а стальные ошейники. Судя по всему, они не были куплены и розданы всем в погоне за какими-то модными трендами, не использовались как символический способ заявить права на своих рабов. По словам Кармы, именно они контролируют всю армию Эйса, состоящую без малого из пятидесяти человек. Благодаря ним Эйс буквально держит в руках жизнь каждого своего раба: один щелчок пальцами, и она превратится в драгоценный камень. Снять их не получается, сломать — якобы тоже. Единственный способ избавиться от ошейника — смерть. Но ведь и Карма раньше носил такой, но до сих пор выглядит живым и пухлощёким… Не выдумка ли все эти угрозы от конца и до начала? Эйсу надо как-то держать детишек в узде… Но даже если это не так, жизненный опыт подсказывает, что в мире в принципе не так много вещей, не поддающихся гравитации; Чуя очень надеется, что ошейники не исключение. — Хорошо, — не отводя взгляд от их цели, Чуя излагает свой план. — Слушай, как мы поступим… Он поднимается высоко вверх, чтобы осмотреть палубу: вот трое охранников, прохаживаются взад-вперёд, как говорил Карма. Дождавшись, пока они окажутся рядом, он камнем падает вниз, последовательно атакуя одного за другим. Всё случается молниеносно: никто не успевает опомниться, а последний без чувств уже лежит на полу. Чуя вытягивает руку, чтобы коснуться ошейника. Сталь становится лёгкой, но она всё ещё слишком прочна, чтобы ломать руками. Он пробует ещё раз: его способность светится красным, но… Дерьмо! Он не поддаётся! Слышится ещё пара ругательств; Чуя распрямляется, с досадой оглядывает палубу и ныряет в сторону лодки. Карма ждёт его с плохо скрываемым нетерпением. — Есть новости: хорошая и плохая, — бросает он. — С охраной покончено, но ошейники снять не удалось. — Значит, Эйс говорил правду, — бормочет Карма вмиг севшим голосом, — «Невозможно их снять, пока ты жив.» — Но ты не выглядишь мёртвым. — Босс… я не знаю, как он это сделал, но когда он дотронулся до него, ошейник просто свалился. Босс? Дазай, да? Интересно, может ли он обладать способностью, которая влияла бы на другие? Например, ослабляет их действие или сводит на нет? До сих пор он знает о Дазае так непростительно мало, но с каждой новой крупицей информации, это предположение нравится ему всё больше. Позже он обязательно его обдумает. Сейчас же от него, к сожалению, мало толку. Даже если это и так, не потащит же он умирающую девчонку через весь порт? Сколько это займёт времени? И где гарантия, что Эйс не обнаружит пропажу и не превратит её в самоцвет? — Он когда-нибудь говорил что-то ещё? — продолжает допытываться Чуя, становясь на колени и хлопая себя по плечам. — Залезай, мы отправляемся на корабль. Карма колеблется: спина человека на качающейся лодке явно не выглядит надёжной опорой. Чуя слышит, как сбивается его дыхание, когда они наконец взлетают. — Что, например? — Всё, что поможет нам понять, как снять их без помощи босса, — они приземляются на палубу в тени надстройки: если кому-нибудь вдруг захочется высунуться из иллюминатора проверить всё ли в порядке, их не смогут сразу заметить. — Должен быть какой-то предел, ограничение для способности. Она не может быть такой сильной. — Ты и сам далеко не бессилен, — тихо бормочет Карма; в его голосе появляются интонации, которых Чуя раньше не слышал. Страх, нервозность и неуверенность, даже некоторая благодарность — их всегда было с избытком. Сейчас же добавились нотки… зависти? Да. И горечи — эмоции человека, который знает о бессилии всё. Однако они пропадают, как всплеск сменяется рябью волн. Карма опускает голову. — Простите, Накахара-сан. — Ты судишь, исходя из своего опыта. И, конечно, ты прав, — если приходится потягаться силой, Чуя и сам рад быть эспером. — Но за всё пришлось заплатить, поверь мне. Его детство, семья, жизнь… Чуя много бы дал, чтобы иметь семью. Настоящую. Чтобы знать, что она у него была. Чтобы не сомневаться в подлинности своей личности. Чтобы знать, что он человек. Карма мгновение смотрит на него, но кивает. — Может быть, я плохо помню день, когда получил ошейник, но я не раз видел, как Эйс заковывал других. И знаете, я заметил: он всегда спрашивает разрешения. — Разрешения? — удивляется Чуя. — Ты хочешь сказать: чтобы способность сработала, нужно иметь согласие человека? — На самом деле он не оставляет особого выбора: обычно другие варианты, — парень почти содрогается, — они ещё хуже… Но при мне он ни разу не надевал ошейник, не добившись согласия. Итак, ограничитель имеется. Несмотря на то, что Эйс научился мастерски его обходить, его способность такая же, как другие. А это значит… — Ограничение должно работать и в обратную сторону. — Вы правда так думаете?! — Карма явно боится поверить его словам. — Приходится. Иначе всё, что мы делаем, будет напрасно, — Чуя вздыхает. — Побудь здесь, пока я разбираюсь с охраной. Как только закончу, отведёшь меня к Руби. Идёт? Карма отвечает твёрдым кивком — он наконец-то взял себя в руки. План Чуи прост: дурачим охрану шумом, ждём пять минут и тихо, чтобы внизу не услышали, отправляем всех, кто прибежит, на заслуженный отдых. Пока Чуя скользит в тени, пробираясь ко входной двери, он заглядывает в иллюминатор и видит (какая удача!) четырёх охранников сразу. Пока они чинно патрулируют лестницу. Остальные, вероятно, разбросаны по этажам… Это не будет так легко, как снаружи, но хорошая битва — всегда вызов. Схватившись за ручку двери, он проворачивает её, с упоением слыша стоны замка, выжидает, давая охранникам время опомниться, и… БАМ! Настало время для шоу. Двое караульных забавно дёргаются, когда дверь раскрывается настежь. Эх, долго соображаете! Они успевают лишь округлить глаза да развернуть головы, прежде чем падают на пол от точного касания к точке пульса. Чуя проносится мимо, едва задевая стены и пол, и через секунду вырубает вторую пару. Он позволяет им рухнуть на полированный мрамор: глухой стук от удара вряд ли услышат за пределами яруса. Никто не рискнёт предупреждать Эйса о неясной угрозе, пока сам не разберётся, что же произошло. Скоро сюда должна нагрянуть группа с проверкой. Это риск, но он окупается: охранники прибегают один за другим и в той же последовательности валяться на пол. Отсчитав десять тел, Чуя возвращается к двери. Взволнованный Карма врывается внутрь, но увидев людей, останавливается в нерешительности. Паника, неверие и испуг создают на его лице сложное выражение. — Проблемы? — удивляется Чуя. — Это… Эйдзи, — Карма склоняется к телу паренька на ковровой дорожке. — Он ведь и мой друг тоже… Верно. В пылу схватки несложно забыть, что сражаешься ты не с врагами: каждый из них был здесь не по своей воле. — Все они живы, — отзывается Чуя, — но без сознания. Куда идти дальше? — Сюда, — голос Кармы стал тише, чем раньше. Они направляются к лестнице вниз. — Будут ещё охранники? — Один, н-но вам не стоит о нём беспокоиться. Кита мой друг, я говорил с ним по телефону. Он никому не скажет о нас. — Ты точно уверен? — Да, как в себе. Что ж, Чуя, конечно, не из тех, кто ставит под сомнение крепость дружбы, но… С этим парнем затея становится в разы рискованней. Сможет ли он держать язык за зубами? Одно слово Эйсу, и великое освобождение превратится в крупную лажу. Спустя пару спусков, с десяток крутых поворотов и несчётное количество узеньких коридорчиков они останавливаются перед покосившейся дверью. Карма отворяет её под скрип ржавых петель. Мда, на фоне роскошных палуб, кожаных диванов, лестниц с вензелями, унитазов с бриллиантами и бог знает чего ещё контраст, как бы сказать, поразительный. Они протискиваются в тамбур, освещённый одной тусклой лампочкой, где их встречает… охранник. Не в ливрее — в обычной толстовке и стареньких джинсах. Он вскидывает голову, смотря на вошедших, и его глаза округляются. — Карма?! — Руби? — Карма, не расточается на приветствия. — Она?.. Кита указывает на дверь, которую охраняет, но не отводит взгляд от нарушителей. — Выглядит нехорошо, но… Что ты? Как?.. — Беги к подруге, — бросает Чуя и оборачивается к стражу порядка. Он старается казаться расслабленным: прислоняется к стене, прячет руки в карманы. Кита, напротив, разглядывает его с нескрываемым страхом и интересом. — Проблемы создавать будешь? — Хм, я? — Ты видишь здесь кого-то ещё? — Что? Нет! Я тоже не хочу, чтобы она умерла, — шипит он, подходя ближе. — Как вы сюда попали? И как будете выбираться? И что я скажу хозяину, когда он узнает? Боже! Боже, ведь я… — Я хочу кое-что проверить, — перебивает Чуя. — Для этого тебе придётся заткнуться и дать мне потрогать свой ошейник. Причитания Киты мгновенно стихают. Парень полон сомнений и забавно дёргается, когда Чуя дотрагивается до него. Но он слишком ошеломлён и не просит остановиться. Чуя молится, чтобы у него получилось. Пальцы бегают по ободку; он пытается дышать ровнее, чтобы не выдать волнения. Чего он хочет? На что надеется? Пять минут назад наверху его способность уже показала себя бесполезной… — Хочешь снять его? — Что? — Ты хочешь снять эту штуку и забрать свою жизнь из рук Эйса? — Д-да? — Скажи это. — Я хочу снять ошейник… Тут же сияние «Смутной печали» перебирается на тусклую сталь. Ошейник горит огнём, становясь легче и теряя прочность креплений. Теперь осталось лишь потянуть… Ободок лопается, падая на пол. — Нет, ну вы посмотрите! — Чуя не может сдержать ухмылку. Кажется, следующими после ошейника будут Кита и его большие глаза: парень таращится то на него, то на обломки, моргает, тянется к шее и снова моргает. — Ну? Больше тебе ничего не нужно говорить Эйсу. Один человек пропадёт или двое — какая собственно разница? Однако, когда Кита отворяет перед ним дверь, он понимает, что совершил ошибку. Его встречает более десятка пар глаз. Дети. Они все так так молоды, так несчастны. Никто из них не заслуживает остаться здесь. А вот и Карма держит на руках бледную девочку… — Накахара-сан, — бормочет он, — не могли бы мы спасти их всех? Не могли бы? Могли бы. Да, ведь и способ имеется. Но сделает ли это всё в сто раз сложнее? Естественно! И многократно повысит вероятность провала. Как глупо, что Чуя всё ещё собирается в этом участвовать. Полагать, что они выйдут из логова Эйса втроём с самого начала было ошибкой. Ошибкой, которую Чуя чувствовал и активно игнорировал, и когда соглашался помочь, и когда сюда добирался. Правда же: пожарные не рвутся в огонь, чтобы спасти кого-то лишь одного. С тягостным вздохом он щиплет себя за переносицу. — Так уж и быть, как хочешь. Только скажи ребятам вести себя тихо. И чтобы пошевеливались, иначе все останутся здесь, ты понял? — после кивка он продолжает: — Как только я сниму с вас ошейники, сразу уходим. Мы и так много времени потратили на болтовню. Не ясно, в вышколенности или в адреналине дело, но все тринадцать человек быстро понимают инструкции. Чуя ломает ошейники один за другим, и через пятнадцать минут они готовы выйти. Шум ещё не поднимали: если поторопятся, они сядут в лодку без происшествий. Строго наказав Ките слушать рацию, Чуя выводит детей в коридор. Они поднимаются по уже знакомому маршруту; всё достаточно тихо. Только на улице, под отчётливый плеск волн, изъян их плана становится очевиден — лодка. Чуя бросается к ограждению, чтобы подтвердить свои опасения. Да, она слишком маленькая, чтобы уместить всех. — Всё будет хорошо, — говорит он ребятам. Или себе — сейчас, сейчас он что-то придумает. — Ты, — кивает он парню, который выглядит старше, — веди всех на ботдек и рассади по шлюпкам — я вас спущу. Торопитесь! Лишь бы успеть: если Эйс знает, у них на счету каждая секунда. Как только эта мысль приходит в голову, он видит группу охранников, бегущих по лестнице к ним. Он едва успевает крикнуть мелюзге уйти в тень, когда слышится первый выстрел. Начинается паника. Чуя отражает летящие в него пули, попутно прикрывая детей. Он уже не смотрит, куда они приземляются: всюду крики и звон стекла; охраны выбегает всё больше. В этой какофонии ярко выделяется голос: — Вы — горстка жалких идиотов! Я сказал схватить эспера, а не палить! Под неистовый выплеск адреналина Чуя помогает последнему — Карме — покинуть корабль. Пленники на свободе. На секунду он зависает над лодками, смотря в напряжённые лица. Карма умудряется схватить его за рукав. — А вы, Накахара-сан? — Я закончу здесь и догоню вас, — выдыхает он, смахивая со лба капли пота. Контроль над способностью сегодня ему стоил больших усилий: когда пытаешься никого не убить, действовать нужно точно. Перевернись хоть одна из шлюпок, часть этих слабых детей сейчас бы тонула в холодном море. — Нам нужно исключить возможность погони. — Но… — Просто уведи всех в безопасное место, — шипит он, взлетая. Чуя волнуется, не было ли это резко для мелюзги, но когда смотрит вниз… Только Карма провожает его пронзительным взглядом — остальные уже взялись за вёсла. Чуя хочет встряхнуться: сейчас не время разводить сантименты: Эйс на подходе. Но, если поторопиться, он не успеет выйти на палубу. Нужно всего лишь… В воздухе появляется приторно-сладкий запах. Сначала, как лёгкая дымка, но она быстро превращается в мутное облако. Он проникает в лёгкие — кажется, в каждую клетку тела. При попытке выбраться, горло сжимает спазм, грозящий перерасти в заливистый смех. Странно. Как в такой ситуации он может чувствовать себя настолько счастливым?***
Квартира Чуи пуста — Дазай спешным взглядом проходит по комнатам — Чую никто не видел; он не берёт трубку; здесь его нет. Куда ты мог уйти, чёрт возьми? В сущности, в этом нет ничего удивительного: в купе с истерикой, что тот устроил на днях, было бы странно, если б он захотел его видеть. Дазай и так собирался дать ему несколько выходных (по крайней мере от себя) и вернуть на попечение Коё. Но теперь Чуя нужен, а его нигде нет. Что естественно раздражает. Дазай редко жалеет о прошлом. К чему? Будущее — вот его верный друг и надёжный товарищ. Оно таит в себе все возможности, все ответы и счастливые карты. Но… Глядя на этот досадный промах, он не может себя не корить. Почему? Почему, имея столько людей, он не послал проследить за ним? И дело даже не в том, что за слежку он огребёт (а рука у Чуи тяжёлая), просто… Играть в угадайку было приятно, особенно когда они стали проводить вместе большую часть времени, и почти невозможно было ошибиться. Блять. Если бы только он озаботился тем, чтобы быть в курсе каждого шага, не стоял бы здесь, как дурак, — в квартире, которая пустует, по-видимому, не меньше суток. Дазай уходит, вынимая телефон из кармана. Звон дверей лифта вторит звуку гудков. — Гин, дорогая, мне нужна Юан, подруга Чуи. Пришли её в мой кабинет как можно скорее.***
Через двадцать минут он слышит скрежет замков бронированной двери — звук, гонящий прочь все остатки спокойствия. Двое охранников подводят Юан к его столу. В след за ней идёт Коё… Дазай не помнит, чтобы звал сестрицу к себе, но очень рад её видеть: сейчас не помешает иметь рядом умного человека. Когда обе девушки выстраиваются в ряд, Коё чуть наклоняется, кладя руку новенькой на плечо. Юан вздрагивает, но успокаивается; её лицо становится нейтральным. — Юан здесь… босс. Вы меня звали? Дазай переплетает пальцы, разглядывая её. Юан смотрит в ответ. Немного растерянно — всё же она волнуется; её глаза широко открыты. Однако чем дольше длится молчание, тем больше раздражения на лице. Его уже не сдерживает ни присутствие Коё, ни её приказ вести себя тихо. — Босс, нам сказали: вы ждёте нас, — напоминает сестрица. Правда? А то он забыл. Дазай оборачивается к Юан. — Что с Чуей? — Эм, — она наклоняет голову. — С Чуей? — Ты виделась с ним сегодня? — Нет. А должна была? — Здесь вопросы задаю я. — Ты ищешь Чую, — резюмирует Коё. Эта высказанная вслух мысль мгновенно уничтожила вежливость, что она вдалбливала своей протеже. — Подожди-подожди, то есть Чуя пропал?! — Когда ты его видела последний раз? — требует Дазай, игнорируя неучтивость. — Не знаю. Два дня назад? После обеда? — Прошлой ночью я отправила его в доки, — добавляет Коё. — Но он отчитался о завершении миссии. — Общались лично? — По телефону. Дазай барабанит пальцами по столу. — И ты не видела его после. — Нет, с тех пор нет. — Спасибо. Ты можешь идти. Коё кивает и пытается увести Юан с собой, но её новая подопечная не спешит подчиняться. — Я никуда не пойду, если Чуя пропал. — Ю-Кун, — предостерегает сестрица. — Простите, это мой лучший друг. Разве может быть что-то важнее? — И что же ты собираешься делать? — Дазай с любопытством наклоняет голову. — Изведёшь Вселенную, чтобы вернула его обратно? Слова явно задели Юан. — Я провела десять лет, живя с ним бок о бок! Я знаю, что нам может помочь. — О, да? Так что же это? — Как будто я тебе расскажу! — Отлично, — бормочет Дазай, жёстком показывая Коё забрать свой маленький проект и удалиться. — Тоже свободна. Юан чувствует себя обманутой и раздосадованной. — Мы ведь хотим одного и того же! Почему ты не позволяешь помочь? — Мне не нужна твоя помощь. — Тогда зачем ты меня звал? Ответ на вопрос кажется очевидным. Дазай посылает Коё взгляд: он просил их уйти — неужели так сложно? Но Юан опережает любые действия своей наставницы. — У нас есть условный сигнал! — тараторит она, возвращая к себе утерянное внимание. — Всякий раз, когда кто-то из нас пропадал, мы могли так найти друг друга. Взгляд Дазая становится жёстче, но, в конце концов, он, ко всеобщему удивлению, соглашается. — Ладно. Останься. Не то что бы его впечатлила сигнальная система «Овец» — он скорее поверит в магию дружбы. Юан одна из «ягнят» — Чуя вернётся к ней, где бы он ни был.