Boat

Предыдущая зима в компании Джейса выдалась спокойнее: в основном, ребята не выходили на улицу в поисках приключений и не подрывали подвалы ради эксперимента. Зачастую их досуг ограничивался школьными заданиями и бесконечными дискуссиями на пару с невероятными теориями. Быть может, дело было в одержимости Талиса здоровьем товарища. Не сказать, что сомнения на этот счёт были беспочвенными, но с точки зрения Виктора внимание выглядело абсурдно. Какая разница, если ему и без этого стало лучше? Мелкие болячки были нормой в условиях, в которых он вырос — необходимость тратиться лишний раз напрягала. За прошедшее время Виктору удалось многому научиться. С самого детства сверстники обходили его стороной, и навыки коммуникации у мальчика хромали. Он не понимал многих вещей, выражать чувства было тяжело. К счастью, Джейс такой проблемой не страдал — в общении он был изворотливым и лёгким, а любознательность лишь подначивала стремление к контакту. Некоторые привычки Талиса трудно было не перенять — Виктор часто замечал за собой, что зеркалит чужую манеру поведения. Сложно сказать, видел ли кто-то перемены: иногда мальчик придавал слишком весомое значение изменениям. Естественно, это хороший знак — Виктор чувствовал, что развивается. Учится быть частью общества, а не проглатывает бесконечную теорию. Джейс живой — оказалось, рядом с ним можно было стать таким же. Дружба со Скай или Кейт во многом образовалась благодаря другу. Почему-то влияние напрягало: иногда зависимость отталкивала и пугала. Прийти к выводу, что процесс абсолютно нормальный, было нелегко. Углубляться в воспитание не всегда получалось, ведь родители занимались выживанием большую часть времени. Виктор самостоятельно учился быть ячейкой общества, но толпа никогда не принимала его как равного. С Джейсом он чувствовал себя открытым, полноценным. Не хотелось быть похожим на него, хотелось быть рядом. — Чтобы получить идеальную формулу, — сказал однажды Синджед, не отводя взгляда от сиреневой жидкости в пробирке, — Придётся обжечься столько раз, сколько нужно для результата. Боль всегда лежит на пути к грандиозной цели. Чем дольше ты решаешься, тем больнее бьёт неизвестность. Страх показать себя становится настоящей пыткой, если ты горишь своим делом. Быть может, жалость раздражала: едва ли кто-то воспринимал всерьёз калеку из Нижнего города. Боязнь быть непринятым, увидеть презрение в чужих глазах. Успех всегда ассоциировался с чем-то чистым и возвышенным — к сожалению, в жизни всё было с точностью наоборот. Везение не всегда настигает: никогда не знаешь, каков будет исход, если плыть против течения. Риск всегда идёт под руку с успехом, искоренить это невозможно. — Можешь себе представить, что будет, если страх перед смертью исчезнет? — говорил он, — Никакой хвори, никаких препятствий. Сила и безоговорочная победа. — Разве сила стоит потери контроля? — нерешительно спросил мальчишка. — Чтобы проверить, следует чем-то пожертвовать. Контроля не существует: никогда не будь уверен наверняка, чем обернётся следующее действие. Что верно, то верно — предугадать события нереально, сколько бы ты не тешил себя мыслью об обратном. Жизнь в иллюзии успокаивает, в отличие от столкновения с неизведанным. Отчего-то принятие себя было настолько тяжёлым процессом, что выход за рамки ощущался болезненно. В материальном мире никогда не было ограничений, все они оказались выдуманными. Кроме того, почему бы не наделить вселенную своим смыслом? Часто Виктор не понимал наставника — тот был чрезмерно одержим победой над слабостями. Настораживало пренебрежение к качествам, что делают человека живым в принципе. Что-то в идее бесспорно очаровывало: неизвестность, ведущая к великому; убийство личности ради цели. Интерес зачастую побеждает неуверенность, ведь привязанность к учителю не могла исчезнуть в одно мгновение. Менять людей бесполезно, а стать свидетелем зарождения чего-то грандиозного не казалось ужасной идеей. Может быть, мысли не всегда текли в одном направлении, но незримое родство зачастую сглаживало конфликты. На ребёнка легко оказать влияние, особенно если тот видит частицу себя в чужой фигуре. Жестокость напрягала, но, в конце концов, стала разновидностью нормы. Наука сама по себе этичностью не отличалась — это было в порядке вещей. Джейс, напротив, превращал эксперименты в подобие игры: было забавно, хоть и не всегда безопасно. Друг не являлся безответственным, хоть с первого взгляда могло показаться иначе. Он был по-детски любознательным, немного дёрганным и увлечённым до невозможности. В голове не укладывалось тесное сожительство столь разных устоев — контраст проявлялся и здесь, в характере и цели. Текущая зима в компании Джейса казалась ярче, чем предыдущая: успешно подорвать подвал удалось и летом, но по неизвестной причине прогулки по улицам превратились в традицию именно в зимнее время. Однажды миссис Талис пришлось выгонять их пинками из помещения, в котором они часами паяли детали для нового изобретения, а оставшееся время выводили схемы на ватманах под аудиокнигу про космос. Досуг всех устраивал, но мама Джейса почему-то не входила в понятие "всех". Вероятно, её сын действительно редко покидал комнату — Виктор видел, что оттенок лица друга с натяжкой походил на эталон здоровья, поэтому быстро встал на её сторону. Предательски быстро, как выразился друг. — Я не могу поверить, что ты оторвал меня от важных вещей! — картинно возмущался Талис, — Чем вас не устраивают мои прогулки от школы до дома? — Ты слишком многое на себя взваливаешь, — спокойно проговорил зауновец, — Нужно отвлечься, вот и всё. — Сказал Виктор, супер-человек — работает днями-ночами, игнорирует человеческие потребности, — закатил глаза Джейс. Подросток выразительно посмотрел на Талиса, но взгляд моментально смягчился. Круги под глазами и нездоровый блеск уставших глаз заставили осечься. Виктор понадеялся, что свежий воздух поможет другу спать крепче. Наверняка, ему редко удавалось полноценно отдыхать. Они были разными, сравнивать не совсем правильно: если один справляется с большим количеством нагрузки, то другой не всегда может подстроиться. Особенно, если и до этого загружаться до невозможности. — Ты не обязан пахать сутками напролёт, — взмолился мальчик, — Знаешь, ты не робот, в твоём графике должны быть намёки на пробелы для передышки. Понятия не имею, что было бы, если бы за половину заданий не брался я. — Видишь, уже меньше нагрузки, — пробурчал пилтоверец, кутаясь в воротник пуховика, — Ты мог бы заботиться о себе с таким рвением. — Я хочу заботиться о тебе, идиот, — в тон ему пробормотал Виктор, — Тебе не кажется, что ты излишне одержим? Джейс резко остановился, отчего Виктор недоумённо попятился. — Вик, скажи это своему отражению, — сказал друг с прищуром, — Может, послушается? Зауновец многозначительно посмотрел на товарища и выгнул бровь, поворачиваясь к нему всем корпусом. — Я устал выслушивать этот бред, — Талис сложил руки на груди, пытаясь спастись от холода, — Мне нужно стараться, чтобы стать лучше. Я ничего не добьюсь, если сложу руки на главном этапе. Что, если запал пройдёт, стоит мне остановиться? Подросток в одночасье стал настолько уязвимым, что у Виктора заныло в районе солнечного сплетения. Мальчик осторожно приблизился к пилтоверцу, и тот подарил ему опустошённый взор: стало не по себе. Ситуация оказалась хуже, чем выглядела изначально. — Наоборот, — осторожно произнёс мальчик, — Тебе станет проще, если возьмёшь перерыв. Джейс смерил спутника скептическим взглядом. Вблизи он казался ещё более изнеможенным — это заставило Виктора неконтролируемо поёжиться. — Я никогда не встречал кого-то целеустремленнее тебя, — продолжил он, наклонив голову вбок, — Ты точно не лишишься черты характера, если будешь больше думать о себе. Виктор машинально поднёс раскрасневшуюся ладонь к лицу собеседника и легко стряхнул с чёлки налипшие снежинки, отчего тот оторопело покосился вверх. Зауновец мягко усмехнулся, а лицо Джейса стало более озадаченным. — И вообще, — мальчишка лучезарно улыбнулся, забавляясь чужому смятению, — Куда уж лучше-то? — Ты перешёл к тяжёлой артиллерии? — Талис перехватил чужую руку и крепко сжал, пытаясь передать тепло — ладонь друга была ледяной, — Пытаешься быть милым? Коварно. — Что? Я не… — Виктор выглядел так, словно его застали врасплох, но быстро остепенился, — Если это работает, называй как хочешь. Джейс так резко наклонился, что практически уткнулся в грудь подростка напротив. Глаза того округлились, а в нос ударил морозный воздух. Волосы спутника защекотали подбородок, когда тот затрясся в приступе беззвучного смеха. Зауновец ошалело подхватил товарища за плечи и осторожно отодвинул от себя. В глазах Талиса плясали чертята: от сердца отлегло, стоило настроению друга перемениться. Виктор вздохнул с облегчением, отчего выражение на лице Джейса заиграло нотками любопытства. — Просто хочу, чтобы ты чувствовал себя хорошо, — серьёзно продолжил зауновец, наблюдая, как собеседник бездумно натягивает варежки на свои руки. — Это важно, и… Тебе не нужно притворяться. — Не могу взваливать на людей свои проблемы, — пробормотал Талис, и взор его снова стал загнанным, — Какой толк, если я не выгляжу сильным? — Ты выглядишь как придурок, — Виктор раздраженно шагнул назад, но оступился. Ботинок предательски соскользнул, и тело подалось вперёд по инерции. Трость неуклюже отлетела в сторону, ужас застыл на лице мальчика. Он тщетно попытался вернуть равновесие, раскинув руки в стороны, но остановить падение не оказалось возможным. Виктор сбил товарища с ног, отчего оба упали на белоснежный сугроб. Снежинки сразу захрустели под чужим весом, а руки зауновца вовсе провалились сквозь гору снега, располагаясь по обе стороны от головы Джейса.  — Забираю слова назад: с такого ракурса ты выглядишь как придурок. Глаза Талиса напоминали две крупные монеты, когда он ошарашенно моргал, непонимающе глядя перед собой. Рот отрывался и закрывался несколько раз подряд, но фигура над ним замерла в ожидании чужой реакции. — Я что-то говорил про «взваливать» и «проблемы»? — пролепетал Джейс, но быстро опомнился, — Ты без перчаток, Вик, встань! — Не-а, — Виктор выглядел донельзя довольным, — Пообещай, что будешь ложиться спать пораньше. — Что за манипуляции! — воскликнул друг, — Ладно, хорошо! У меня снег за шиворотом! Слезь! Зауновец предпринял неуклюжую попытку приподняться, но получилось далеко не с первого раза. Любое неверное движение заставляло конечности проваливаться глубже в сугроб, а Джейсу вовсе понадобилась рука помощи — он отчаянно извивался в плену снега и не мог перестать смеяться. Для Виктора ситуация перестала казаться забавной ровно в тот момент, когда товарищ в отместку навалился уже на него: не специально, конечно, но крайне неожиданно. Когда, наконец, удалось принять вертикальное положение, друзья были с ног до головы покрыты ледяными комками. Зубы неуправляемо стучали, и Талис с испугом наблюдал, как синеют чужие губы. — Я очень впечатлён, — прошипел он, стряхивая снежинки с поверхности куртки, — Но ты переборщил с убедительностью. Ближайшая забегаловка за поворотом встретила желанным потоком тепла. Ветер теперь не гудел в ушах, поэтому обстановка предстала необычайно тихой. Джейс потянул раскрасневшегося товарища в сторону ближайшего столика, усадил его на стул и сам приземлился напротив. — Зато ты взбодрился, — невинно похлопал ресницами Виктор, как только друг уставился на него в ожидании оправданий, — Я не специально закопал тебя в сугроб — оно само. — Не это мама имела в виду, когда сказала развеяться, — Талис цокнул, показательно стянул мокрые варежки и вытянул ладони через весь столик, — Давай сюда лапки, манипулятор. Зауновец уставился на протянутые руки так, словно видит их впервые, однако послушно вложил в них ледяные пальцы. Губы дрогнули в смущённой улыбке, чужая кожа ощущалась тёплой даже после улицы. — Если продолжишь расхаживать без перчаток, придётся изучать курс по ампутации конечностей, — ляпнул Джейс, — Такие руки потеряем… Талис поднёс чужие ладони ближе к лицу и обдал их горячим дыханием. Виктор, по всей видимости, растерял навык разговаривать от представшего зрелища, но вскоре неловко откашлялся. Собрать мысли в кучу было тяжело: вероятно, вся гениальность и интеллект предательски расплавились под согревающим воздухом. — Изучим, — убеждённо кивнул мальчик, понятия не имея, о чём разговор. Быть рассеянным в компании друга было просто — ещё одна странная вещь, которую замечал за собой Виктор. Пылко спорить с максимальным количеством аргументов, а на следующей встрече скомкано лепетать глупости в ответ на похожую бессмыслицу. Подобное было в порядке вещей, но никто прежде не удосуживался узнать скрытую часть его характера — местами наивную и несобранную. Проявление слабости раздражало, но с Джейсом прежние устои разбивались на мелкие частицы. Доверие к товарищу не тяготило чувством уязвимости: в конце концов, тот отвечал подобной искренностью. Тем не менее, в некоторых вещах их точки зрения не соприкасались. Уступки, на которые оба шли со скрежетом в зубах, приходилось совершать с некоторым усилием. Происходило это, несмотря ни на что, плавно и естественно: для остальных размолвки оставались незамеченными. Талису была присуща некоторая вспыльчивость, несвойственная Виктору. Однако далеко не всегда он стремился поделиться переживаниями — это порождало череду неудобств. С того самого дня ребята часто наведывались в невзрачную забегаловку, мимо которой легко пройти, оставив без внимания. Что-то уютное было в посиделках и горячих напитках в спокойной обстановке. Раскрасневшиеся, с покалывающей кожей на обветренных руках, они грелись в тихом заведении, по-особому комфортном и душевном. С течением времени погода неумолимо становилась мягче, и тёплые дни сменяли морозную свежесть. Традиция постепенно сходила на «нет», однако изредка место служило секретным убежищем от суеты. Джейс продолжал исследовать магию: долгое время пребывал на стадии изучения рун, негласно втягивая друга в штудирование значений и техники верного написания. Некоторые сочетания были способны провоцировать всплески энергии и вспышки света, а так же усиливали мощность камней. К сожалению, продвигаться далее было тяжелее — должное оборудование не предназначалось для домашнего использования. Приходилось довольствоваться малым, но любое небольшое открытие заставляло Талиса светиться от счастья. Его восприятие ситуации напоминало игру — каждый уровень являлся отдельной вселенной, в разы сложнее предыдущей. Иногда выгорание настигало, на почве чего Джейса одолевала вселенская хандра. Должный отдых отлично решал проблему, но мальчик часто игнорировал его необходимость. Здесь на помощь приходил друг. — Возьми яблоко, — Виктор приземлился рядом, легонько толкая товарища в плечо. Талис бездумно перенял фрукт и, не глядя, покрутил его в ладони. Сегодня зауновец заприметил у Синджеда любопытный фолиант в старинном переплёте. Тот поведал, что листы содержат информацию об удачном сочетании веществ, провоцирующих неестественные выбросы энергии. Чары проявлялись при верном соотношении ингредиентов и обладали мощнейшей силой. Виктор невинно одолжил том ненадолго, чтобы ознакомиться с содержанием. Наставник не стал возражать — был занят чем-то настолько, что не вдавался в подробности. Лишь предупредил, что большинство записей разобрать невозможно, древнейшие символы не поддавались распознаванию. Виктор проигнорировал предостережение — Джейс наверняка бы обрадовался подобной вещи, и это действительно было так. Сегодня они ютились в комнате зауновца. По неизвестной причине Талис уселся на полу, не обращая внимания на стулья: возможно, он хотел выглядеть драматичнее, разглядывая диковинный фолиант. Письменность действительно была нелёгкой в понимании, даже учитывая вовлечённость друга. Запомнить значение некоторых рун ему удалось, но связный текст в голове не укладывался. Вероятно, смысл дошёл бы с опытом — за небольшой срок преуспеть в неизведанном направлении маловероятно. С должными материалами перевод абзацев можно было организовать в сжатые сроки, однако провести вечность в компании чужой книги не удастся. А жаль.  — Есть листок и карандаш? — взгляд Джейса пылал интересом и неочевидным безумием, — Выпишу несколько строчек для изучения. — Конечно. Талис был крайне взбудоражен появлением новой информации. Она раззадорила в нём прежний запал — мальчишка ощутил прилив мотивации, и это отлично читалось на его воодушевлённом лице. — Смотрел бы вечно, — бездумно пробормотал зауновец, но смутился, словив на себе любопытный взор, — Сидишь такой радостный, в уголке, рассматриваешь руны, половину из которых ни разу в жизни не видел. Светишься, как будто я тебе принёс гору золота. Не знаю, я просто… Рад, что ты счастлив: вечно бы смотрел на это. — Воу… Я… — Талис выглядел так, словно опустился с небес обратно на землю, после чего позабыл все слова разом, — С-спасибо? Я… Чувствую то же самое, в смысле… И я понимаю руны! Наверное… Теперь хуже, но… Да. Улыбка Виктора задрожала: пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не рассмеяться. Ему редко удавалось застать друга врасплох, но это было бесценное зрелище. Резкая смена настроения и ошалелое выражение на лице — Джейс очень забавно терялся в такие моменты. Мальчик, молча поднявшись, нашёл на столике потрёпанный блокнот и наполовину сточенный карандаш. Талис невидящим взглядом уставился на пожелтевшие станицы и отрешенно принял письменные принадлежности. Виктор не выдержал и фыркнул, вновь обращая на себя внимание. — Мне чаще или реже говорить тебе приятные слова, чтобы ты не впадал в транс? — мальчишка открыто забавлялся, — Или, вернее, в траур? Джейс промычал что-то нечленораздельное и сделал вид, что становится невидимым, если прячется за обложкой. — Определённо чаще, — пробормотал он спустя пару секунд молчания, — Траур, потому что я каждый раз умираю внутри… Эй, не смейся! Отвлекать Талиса зачастую было не только весело, но и необходимо. Иногда друг настолько уходил в себя, что приходилось затягивать его в непринуждённый разговор. Как вариант, вывести на прогулку или сильно ошарашить. Сегодня в планы не входило ничего из перечисленного, вовлечённость была к месту. Думать вслух — ужасная привычка, которую следовало бояться в иной компании, но точно не в этой. Только игра, никакого страха: это полюбилось в общении с Джейсом больше всего. Виктор терпеливо дождался, пока товарищ возьмётся за выписывание закорючек на бумагу, прежде чем выкинуть следующую фразу. — Ты очень мило смущаешься, — карандаш застыл в воздухе, и Талис уставился на собеседника с почти осязаемым осуждением. — Ты мне мстишь за то, что я вчера пролил чай на твою диаграмму или что? — Изначально — нет, — мальчик выразительно посмотрел на друга, — Но спасибо за напоминание. Теперь я отвлекаю тебя легально. — Осторожнее в выражениях, молодой человек, — с иронией заявил Джейс, — Мне может понравиться, и чай будет сниться тебе и твоим диаграммам в кошмарах.

***

Следующим утром Талис мчался в Заун на всех парах, мечтая поделиться с товарищем успехами в переводе. Некоторые фразы звучали довольно складно, а любопытные символы не терпелось проверить на содержание магической энергии. Нацарапать или нарисовать? Какую выбрать последовательность? Какие изобретения использовать для опытов? По неизведанной причине выходные дни слыли самыми загруженными. По всей видимости, потому что ничего не отвлекало внимания от важных вещей. С одной стороны — хорошо, с другой — не очень. И вообще, это отдых такой. Смена вида деятельности, в конце концов. Пилтоверец нашёл Виктора у дома, в компании Скай. Такая картина редкостью не являлась, но вызывала смешанные эмоции. Джейс был рад, мальчик нашёл достойную подругу, но смятение окутывало, стоило заприметить их вместе. Общение — это же хорошо, верно? Полезно для настороженного подростка; отлично, что он не скучает и непринуждённо болтает с приятной девчонкой. Ситуация не должна ощущаться так… Странно. Еле уловимый смешок Виктора на расстоянии, его вьющиеся волосы. Задорный блеск глаз, когда он мечтательно смотрит вверх. Скай близко, что-то тихо ему рассказывает: друг неопределённо мотает головой и выглядит так невинно, что сводит челюсть. Да, странно — именно так. — Джейс! — чужая радость растекалась теплом где-то в горле, и это подозрительно напоминало сладость от желанной победы. Скай заинтересованно обернулась на новоприбывшего мальчика, замечая резкую смену настроения. — Привет, дамы, — шутливо раскланялся пилтоверец, лучезарно улыбаясь, — Воркуем? — Ты только что пришёл, а я уже мечтаю, чтобы ты заткнулся, — деланно возмутился Виктор, закатывая глаза. — Мы оба знаем, что это не так, — доверительно поделился Талис, невозмутимо складывая руки на груди, — Не утруждайся. Они такие вспыльчивые, когда взрослеют, правда, Скай? Мальчишки синхронно уставились на подругу, и та нервно усмехнулась под пристальным взором. — Полагаю, Джейсу виднее. — Эй, ты за кого вообще? — Виктор отпрянул с негодованием на лице, — Клянусь, Джейс, если ты ещё раз пошутишь про детей или котов… — Ладно! — прервал его друг и покорно наклонился, драматично выдержав секундную паузу, — Не рычи. Зауновец впился в собеседника многозначительным взглядом: тот невинно похлопал глазками, перекатываясь с пятки на носок. — Ты когда-нибудь повзрослеешь? — Не переживай, — откликнулся Талис, — У тебя есть целая жизнь впереди, чтобы смириться с отрицательным ответом. Кажется, вы о чём-то разговаривали? — Ничего особенного, — мягко улыбнулась Скай, — Мечтали о будущем. — Да ладно, — хмыкнул Джейс, — А я там есть? — Ты буквально появился из ниоткуда и сказал, что будешь донимать меня до самой смерти, — засмеялся Виктор, — По всей видимости, да. Талис выглядел настолько довольным собой после фразы друга, что тот смирённо покачал головой. Какой-то ребёнок окликнул Скай, после чего она мгновенно встрепенулась. — Кажется, там что-то происходит, — удивлённо пролепетала девочка, — Вот, держи. Теперь это твоё. Просто так. Подруга наспех вложила в руки какой-то предмет и ловко обогнула разбросанные в округе дощечки. Её лицо вмиг посерьезнело, на что мальчишки недоумённо переглянулись. Скай стремительно удалялась, а в округе стало непривычно тихо. — Что это? — поинтересовался Джейс, косясь в сторону подарка. — Медальон? — Виктор повертел в руках подвеску и растерянно улыбнулся, — Кажется, она упоминала про амулет, приносящий удачу. В начале разговора. Это… Мило с её стороны. Мальчик выглядел польщённым: его улыбка дёрнулась, когда он вертел в пальцах украшение. Талис немного подвис, наблюдая увлечённого друга. — Это странно, — с подозрением заключил зауновец и поднял взгляд на друга, который едва заметно вздрогнул от перемены эмоций, — Почему она отдала его мне? После секундной заминки Джейс повернул голову вбок и умилённо рассмеялся. — Не знаю, — многозначительно протянул он, — Наверное, ты ей нравишься. Виктор смотрел на подростка с возмущённым недоверием, будто тот сказал что-то оскорбительное забавы ради. — Не смешно, — буркнул зауновец и отвёл взгляд. — Я и не смеюсь, — Талис выглядел слегка изумлённым, — Мне кажется, это очевидно, разве нет? Пилтоверец хотел было сменить тему: видимо, эта не являлась самой приятной. Его не должна интересовать личная жизнь Виктора, которой он сам не хочет делиться. Расстроенное лицо товарища навевало чувство досады — от этого хотелось бежать со всех ног. — Я не думаю, что… Ну, — мальчишка горько пожал плечами, и лицо его вмиг стало безразличным, — Это глупость. В смысле, как в меня можно влюбиться? Джейс открыл рот, но моментально закрыл; нахмурил брови и скрипнул зубами; вновь открыл рот и растеряно уставился на подростка. Фраза застала врасплох, это точно. — А почему нельзя? — реплика сквозила негодованием, и зауновец затравленно покосился на друга. Талис прикусил язык и мысленно дал себе подзатыльник: почему вопрос прозвучал как разрешение? — Я худший вариант, — убеждённо кивнул Виктор, — Ты меня видел? Затравленный калека в обносках. Выражение на лице пилтоверца в очередной раз сменилось, демонстрируя весь спектр эмоций в кратчайшие сроки. Теперь он выглядел так, словно готовился к убийству. — Ага, умный, внимательный, смелый и изобретательный, — рассержено перечислил Талис, — Ещё и красивый, зараза. Виктор резко выпрямился и глаза его забегали. Смущение накатило с такой силой, словно его огрели чем-то тяжёлым по голове. — Спасибо за поддержку, но… — Не смей заставлять меня повторяться, — Джейс раздражённо сдул прядку со лба, — Я сейчас серьёзно. Тебе подарить зеркало? На улице начинало холодать, и зауновец поёжился от резкого дуновения ветра. Талис смягчился, и в глубине глаз проявилось беспокойство. — Слушай, я… — тихо произнёс Виктор, но неожиданно прервался, уставившись куда-то за спину собеседника. — Эй, ребят! — запыхавшийся голос донёсся до ушей. Джейс недоумённо оглянулся — Скай стремительно подлетела к ним, пытаясь отдышаться. В следующее мгновение она выпрямилась, заприметив на себе сразу два взгляда. Потерянные выражения лиц слегка смутили девчонку, отчего она выдавила кривоватую усмешку. В глазах плескался нетерпеливый блеск, и заговорила Скай прежде, чем мальчишки успели опомниться. — Думаю, вы заинтересуетесь, — девочка шумно вдохнула носом, — В общем, у того учёного какие-то проблемы... — У того учён… — Синджед? — Виктор практически подпрыгнул на месте; обеспокоенность сменила все остальные эмоции. Скай нетерпеливо кивнула, в то время как до Джейса начало медленно доходить, что друга эти проблемы могут касаться напрямую. — Эдвин сказал мне, что подслушал какие-то... Разборки, — она с любопытством взглянула на зауновца, — Синджед творит что-то… Незаконное? Или типа того? — Я… — мальчик побледнел, — Нужно найти его. Джейс и Скай многозначительно переглянулись, пока подросток молниеносно поднимался на ноги. — Вик, с ума сошёл? Куда собрался? — растерялся Талис, — Не думаю, что ты там нужен. — С кем… С кем конкретно он разговаривал? — проигнорировав друга, спросил Виктор. — Я не уверена, но, судя по всему, с миротворцами, — неуверенно проговорила она, — Но Эд упомянул, что там был ещё кое-кто… Пилтоверец подхватил товарища за локоть, когда тот снова упрямо дёрнулся в сторону. Зауновец недовольно вздохнул, но послушно остался на месте. Скай загнанно попятилась, прежде чем нерешительность вновь поселилась на её лице. — Слушайте, а вы когда-нибудь... Встречали йордлов? Виктор непонимающе приоткрыл рот, а Джейс отчего-то закашлялся. Что-то похожее на утвердительное мычание послышалось из его горла. Товарищ с подозрением покосился на него: ошарашенный Талис нагнетал обстановку. — Странно, но, — девочка нахмурилась, — Эдвин заметил низкорослое существо с человеческим голосом. В смысле… Это вообще возможно? Я не думаю, что… Джейс перебил Скай нервным смешком, отчего та вмиг замолчала. — Ну, у нас не слишком много вариантов, — тон звучал почти как истерический, и друзья выжидающе уставились на пилтоверца, — Есть один, но это действительно… Странно. Талис повернул голову и встретился взглядом с Виктором, который почему-то стоял впритык, вцепившись в чужое предплечье обеими руками. — Профессор академии, — неуверенно пояснил мальчик, — Хеймердингер.