Журавль в небе

Ее заинтересовала странная вывеска. Первое, что она увидела в череде разных лавочек, магазинчиков и пары таверн. По всей улице была только одна эта вывеска — простоватая, серая и немного потрепанная, но почему-то именно она позвала простым названием «Предсказания Оркены». Охрана, что увязалась за ней, заинтересованно рассматривала разложенные в одной лавке пучки трав и на девушку не обращала внимания. Она этим и воспользовалась. Хватило пары шагов, чтобы наткнуться на строгий взгляд хозяйки вывески, что сидела на низком табурете прямо на пороге своего магазинчика. Ее рыжие волосы были собраны в тугие косы и уложены на плечах, подобно извивающимся змеям, что пытались задушить свою хозяйку повязанными на самых концах лентами. Она смотрела чуть сощурившись. Из-под широких бровей выглядывали зеленоватые мутные глаза. Цепкие, как крюки, что висели рядом, в лавке местного кузнеца. И почему-то казалось, что эта женщина в темном плотном платье знала куда больше, чем могло показаться простому прохожему. Вывеска над головой мерно поскрипывала от ветра, заглушая шум, прерывая чужие голоса и вечный вой пустыни, что располагалась неподалеку от городских ворот. Хотелось поднять голову и взглянуть на нее, притупить этот неприятный, режущий по ушам звук. Но оторвать взгляд от чужих глаз казалось невероятно сложным. — Предсказание хочешь? — Женщина, усмехнувшись, достала изо рта пустую трубку, чуть причмокнула и вновь заговорила: — Мои услуги стоят недешево, красавица. Но если золото есть, могу рассказать тебе твое будущее. Про женихов поведаю, про семью твою все узнаешь. Девушка не двинулась с места, даже не улыбнулась в ответ на слова предсказательницы, только смотрела в ее глаза и сжимала в ладонях край потрепанного серого плаща. В ее позе, в движениях, чуть скованных, женщина напротив видела запуганную селянку, не так давно пришедшую в город. И, если бы не охрана, что так пристально сейчас наблюдала за ней и предсказательницей, может, все бы и закончилось только этим неприятным приветствием. Но девушка вскинула голову, взглянула прямо в мутноватые зеленые глаза и заявила спокойно и сильно, что предсказательница больше не спрашивала себя, кто может быть перед ней: — И что же? Только и можешь сладкими речами зазывать девиц в свои сети, чтобы вытребовать у них последние монеты? Или и верно силу имеешь, что способна будущее предсказать? Женщине говорили и не такое. Не первый год она в городе сидела возле лавки кузнеца и слушала скрип старой вывески. Но вот огонь, что полыхнул в голубых глазах незнакомки, и едва заметная сталь в голосе заставили чуть податься вперед и мягко довольно улыбнуться. — Что ж… Ты сама спросила! Она потянулась к девице быстро, подобно змее, что готова вгрызться в чужую глотку двумя клыками и пустить по венам яд. Потянулась так незаметно, что охрана, все еще стоявшая у той неприметной лавчонки с травами, только в последний момент дернулась, заметив, что произошло. Незнакомка поняла все слишком поздно. Широко раскрытыми глазами уставилась на стоящую рядом с ней предсказательницу, чья рука лежала на ее груди и испускала едва заметный, но обжигающе холодный свет. Он пробирал до самого позвоночника, несмотря на теплый плащ, платье с подбивкой из шерсти и собственную кожу. Казалось, ее сердце было способно замереть от этого холода, остановиться в любую секунду, если бы чужая рука находилась на теле девушки подольше. Но предсказательница усмехнулась, склонила голову к плечу, и свет пропал. Дышать стало полегче, но все тело будто промерзло, что выдохнуть только сейчас незнакомка смогла с трудом. — Ты ведьма… — Зато моим предсказаниям точно можно верить, — в ответ ей бросила женщина и подмигнула. Ждать более она не собиралась. Развернулась на низких каблуках своих сапог, махнула трубкой в сторону двери в свой магазинчик и только после обратилась опять к девице. — Проходи. Напою чаем и расскажу, как успокоить твое сердце. Девушка напряженно взглянула на спину ушедшей за шаткую дверь магазинчика ведьмы, но сама не решалась последовать за ней. Охрана, что уже двинулась к незнакомке, замерла в паре шагов, когда наткнулась на серьезный взгляд голубых глаз. Она еще думала, стоит ли ей соглашаться на такое предложение предсказательницы, когда та выглянула из-за двери, окинула ее строгим взглядом и кивнула внутрь. Казалось, она понимала, какие мысли таятся в голове у ее новой знакомой, но не стремилась их прервать. Вот только ждать она тоже не любила. Через десяток секунд девица зашла в магазинчик, отрезая себя от мира дряхлой дверцей. На лице предсказательницы было довольство, затаенное в уголках ее губ. Но в глазах, зеленых, будто болото в глухом лесу, не было и капли радости. Она смотрела на девицу, чуть наклонившись в сторону двери и скрестив на груди руки. Пустая трубка покачивалась между пальцами, крепкими, но длинными, и привлекала внимание незнакомки, каждый раз заставляя на нее скашивать глаза. Ведьма считала это занимательным недолго, быстро зажала трубку в ладони и кивнула на столик, расположенный в глубине ее магазинчика. — Садись, красавица. Располагайся поудобнее. А я пойду принесу чай — успокоишься с дороги, расслабишься. Предсказательница не хотела уходить в глубь магазинчика, оставляя девушку одну в небольшой, но просторной комнате. Почему-то казалось, что может случиться непоправимое: куда-то заглянет, что-то для себя решит. Ведьма пожевала губы, глянула на девицу, что с интересом осматривала висящие на стене травы, но все же двинулась на небольшую кухоньку только с одной печкой да чайником на нагретых камнях. От главной комнаты кухню отделяла только неплотная занавеска, через которую можно было увидеть побеленные стены, небольшое окошко возле двери с запыленными стеклами да стоящую посреди девицу. Она только сбросила с головы капюшон своего плаща и расправила волосы цвета спелой пшеницы. Несколько прядей выбились из пучка на затылке, спадая на плечи мягкими волнами. Ведьма водила взглядом с пыльных сапог, что можно было увидеть из-под края плотной юбки, до этих мягких волн и думала о том, на кой черт незнакомка именно сегодня появилась на ее пороге. Чайник мягко закипел под действием магических сил и тепла от камней, зернистая заварка посыпалась в чашки из полупустой банки. Пока ведьма следила за тем, как предметы легко двигались, подгоняемые ее силами, в общей комнате все так же висела тишина, от которой женщине становилось отнюдь не спокойно. Что-то внутри начинало бурлить, беситься, желать хоть как-то разрушить это давящее чувство возможной опасности. Что-то должно было произойти, но понять происходящее, выловить за хвост это чувство ведьма не могла. Когда она вернулась с подносом, чайником и двумя пузатыми чашками, девушка все так же стояла в двух шагах от двери, смотрела на столик в центре комнаты, где лежала плотная книга да свисал с края черный платок. Шкаф, заполненный доверху свитками, старыми манускриптами, настоящим хрустальным шаром и с человеческим черепом на одной из полок, ее не привлекал. Ведьма от этого только хмыкнула, но обращать внимания не стала. Девица была странной, в одно время сильной, в другое до дурости слабой, казалась бедной селянкой, но имела на хвосте затянутых в дорогую кожу охранников. В ней было что-то, что звало ведьму с каждой секундой все сильнее, но при этом голубые глаза отталкивали, будто в них была не теплая вода летней реки, а льдистые глубины старого океана. Поставив поднос на стол, женщина вновь посмотрела на незнакомку, что прожигала черный платок нечитаемым взглядом. Хотелось подойти и дернуть ее за одну из прядей, но ведьма сдержалась. Она отодвинула от стола пару табуреток, уселась на одну из них и похлопала по другой. — Садись, красавица. Не съем же я тебя, пока ты тут у меня топчешься. Больно суровыми были твои охранники. Головы не сношу, коль хотя бы коснусь тебя. Девица вздернула подбородок на эти слова, но двинулась лишь через пару секунд. Скованно, медленно и осторожно, будто правда боялась, что ведьма ей что-то сделает. Пока та пыталась уместиться на неудобный деревянный табурет, женщина наполнила чашки кипятком. По комнате разнесся терпкий запах травяного чая, от которого девица сразу чихнула. Предсказательница весело глянула на нее, будто на ребенка, что в первый раз распаковывал какую-то новую вещицу и с высунутым языком пытался разглядеть внутренности большой коробки. — Назови мне свое имя, — заговорила ведьма, взяв в руки одну из чашек, и мягко качнула ее, чтобы развернувшиеся чайные цветки медленно поползли вверх. — Раз уж мы с тобой не просто так здесь собрались, имя твое мне знать надо. А уж все остальное не моего ума дело. Девица с опаской глянула на женщину, неосознанно поглаживая свой плащ на коленях, но не произнеся и звука. — У меня такое чувство, что все свои слова за сегодня ты сказала у дверей моего дома, — с усмешкой произнесла ведьма. Ей хотелось уже побыстрее начать свою извечную работу с будущим другого, увидеть, что видят только ведуньи, почувствовать, что знают только предсказатели. Она любила эту часть своей жизни и всегда готова была окунуться в нее. А здесь вдруг такое сопротивление. — Меня вот зовут Оркена. Если тебе уж больно интересно. Ведьма в десятом колене, так что не бойся. Все, что скажу, все сбудется. Девица глянула в глаза предсказательницы снова, и вновь чужой взгляд был злым и осторожным, будто та боялась сказать лишнее слово. Боялась сделать лишнее движение, отчего все больше и больше закрывалась где-то внутри своего кокона. Оркену это начинало злить, она только потянулась к девушке, хотела взять ее за руку, как та все же открыла свой милый ротик, заставляя ведьму вздрогнуть и подобраться: — Я Долор, — произнесла девица упрямо, будто выплевывала слова. — А остальное тебе и правда знать не положено. И все же после этих слов ведьма улыбнулась. Может, девица перед ней и считала себя лучше других, выше, знатнее, но имя было простым, как у недавней знакомой Оркены с рынка, что покупала рыбу у подвыпившего моряка. С этим уже можно было работать. Поэтому ведьма протянула к Долор руку, кивая на зажатую в кулак чужую ладонь. — Дай мне посмотреть. Я чувствую, что тебя что-то гнетет. И уж поверь, я смогу поведать тебе, как с этим справиться. На этот раз девушка колебалась лишь пару секунд. Она опустила глаза на свою руку, сжала между пальцами ткань плаща, будто примерялась к тому, что чувствует и чего ей хочется, а после все же подала ведьме свою ладонь. — Вот и умница. Оркене хотелось бы быть честнее, хотелось видеть радость на лицах некоторых своих завсегдатаев, кто приходил в ее магазинчик за травами, защитными каменьями или собственным будущим на ближайшую пару лет. Оркене иногда хотелось, чтобы каждый, кто так отчаянно стучался в ее дверь, получал желаемое. Но чаще все уходили с понурым видом, потухшими глазами, а иногда злыми, с проклятьями, что слали в сторону ведьмы. Оркена многого хотела. К примеру, сейчас ей хотелось понять, что так печалит девицу, почему та так отчаянно сжимает свой плащ и посматривает с опаской на чай из полевых цветов и успокаивающих трав. Предсказательница пожила в мире достаточно, чтобы знать одно: редко люди, что вздрагивают от скрипа повозки на улице, бывают счастливы. Ладонь незнакомки была мягкой, без шрамов, привычных для крестьянок или прачек, что работали в знатных домах. Тонкие пальцы, что чуть подрагивали в руке у ведьмы, оказались тонкими и нежными, никогда не познавшими тяжелого труда. Оркена держала чужую ладонь в своей, разглаживала снова и снова сжимающиеся пальцы и смотрела на аккуратное запястье с бледной кожей и проступавшими синими венами. Сидящая перед ней девушка уж точно была не из этих мест. Ближайший дом герцога был в паре часов езды на лошади от этого города, легче было добраться до замка короля, что возвышался над еще недостроенной столицей на крепкой и древней скале. Ведьма снова окинула взглядом девицу. Сапоги были пыльными, но вот плащ, пусть и оказался потрепанным, но ветра ближайшей пустыни его не коснулись. — Ты знатна, моя красавица, да вот только прибыла к моему магазинчику пешком, если тебя, конечно, не привезли в карете. Девица тут же вздрогнула, отчего ведьма весело улыбнулась. — Чего ты боишься, Долор? В моем магазинчике единственное, что тебе может угрожать, — это слишком горячий чай, к которому ты даже прикасаться не хочешь. На ведьму глянули два голубых глаза, в которых та заметила не просто страх, а едва тлеющие угли ужаса. Что ж, если красавица от чего-то бежала, то у Оркены не было никакого желания вдруг становиться чьей-то спасительницей. Но зародившийся в груди интерес заставил ее все же опустить взгляд на чужую ладонь, провести кончиками пальцев по линиям на коже и погрузиться в привычную пучину чужой жизни. — Что же, — заговорила ведьма, касаясь руки Долор. — Я вижу счастье, что наполняло твою жизнь не так давно. Я вижу радость, которой полнился каждый твой день. И что же такого случилось, что сейчас ты похожа на загнанного в ловушку зверя? Девица вся сжалась на табурете, даже попыталась вырвать ладонь из хватки Оркены, но та держала крепко и только улыбалась хитро и понимающе. Возможно, от этой улыбки Долор стала смелее, даже прекратила вырываться, да только глянула на ведьму все так же зло. — Раз ты такая искусная ведунья, вот ты мне и скажи, что произошло. В чужом голосе Оркена услышала боль. Это насторожило ее, но отчего-то именно это чувство незнакомки заставило опустить вновь взгляд на ладонь и уткнуться в сплетение линий, чтобы те привычным голосом из прошлого заговорили с ней. — Я вижу покровителя, сильного и властного, что пришел за твоим счастьем и забрал ту радость, которая наполняла твои дни. Ты стала госпожой в чужом доме, незнакомом тебе и злом. Ты не хочешь этого, но выбора тебе не дали. Сбежать возможности нет: все пути для тебя закрыты. Оркена хмыкнула. Линия, что вела от запястья тонкой дорожкой к безымянному пальцу говорила ей куда больше, чем все немые крики от Долор. — Сюда ты пришла за спасением. Неужели искала смерти? Дрожь, что прошлась по телу девицы, оказалась честнее всех слов на свете. Охрана, что толпилась где-то за дверью ее магазинчика, теперь оказалась спасением не для этой красавицы, а скорее ее конвоем, что не даст смертнику прыгнуть со скалы. — Какой интересный расклад… — улыбнулась Оркена, поглаживая нежную кожу чужой ладони. — Но не бойся. Я вижу впереди тебя счастье, что принесет нежданная любовь. Уж поверь, в этом вопросе я опыта поимела. А коли хочешь узнать побольше, то и платить придется не своим суровым взглядом. Ведьма ожидала очередного негодования, ненависти или даже гордо вздернутого подбородка уходящей из ее магазинчика девицы. Но уж точно она не надеялась, что Долор из-под полы плаща достанет увесистый кошель из красного бархата, расшитый жемчугом и каменьями. Внутри звякнули друг о друга монеты, а взгляд девицы стал цепким и строгим. — Расскажи все, что видишь в моем будущем, и он будет твоим. Поверь, платить буду не серебром, а золотом. И уж от такой награды Оркена никогда бы не отказалась.