Ещё один будний день только начинается и, стоя у выхода из квартиры, Чифую ко всему его удивлению, слышит дверной звонок. Привстав, он смотрит в глазок и сначала даже замирает, а после, вернувшись в комнату, берёт с собой ещё одну вещь и поспешно выходит.
— Привет, Хоритоси, — с ходу улыбается Ханемия и ему в принципе не было интересно запоминать имя этого парня.
— Спасибо, что одолжил, — благодарит Чифую и между ними нет неловкой паузы, потому что Тора уже уходит первым.
Едва обернувшись, он встречается любопытным взглядом с Кейске, который только спускался с третьего на второй и ему не интересно общение с Баджи, в то время как сам Кейске всё ещё не понимает происходящего. От одного вида Казуторы настроение портится, хотя тот, по сути, ни в чём не виноват.
— Что он тут забыл? — подходя ближе, интересуется Кейске.
— Куртку. — Баджи недоумевает с такого простого ответа.
— Он забыл у тебя дома куртку? — взгляд его темнеет.
— Какой ты не внимательный, — ворчит Чифую. — В тот день, когда ты меня искал, я пришел не в своей куртке, — Кейске начинает прогружать картинку воспоминаний того вечера, но, видимо, безуспешно.
— Моя голова была занята другим, например, с какой стати тебя кто-то там до дома подвёз, так ты ещё и в чужой куртке был.
— Серьёзно? — Чифую шлёпает себя по лицу и для него это в Баджи всегда будет непонятным, — что ты…? — начинает блондин, значительно меняясь в голосе к концу фразы, — убери руки от этих мест!
— Этих? — специально переспрашивает Кейске, напрашиваясь на неприятности. — Ты разве не согласился, что мы вместе?
— Пункт о не огласке остаётся в силе.
— Ты такой скучный.
— А ты такой идиот временами.
— Зато в «
остальном» хорош, — делая особое ударение на среднем слове и явно намекая на «недавние события», заявляет Кейске.
— Остановись на этом, — строго просит Чифую.
— Просто мы пиздец как совместимы, не находишь?
— Досвидос, — проговаривает блондин, ускоряя шаг и значительно отдаляясь, ему эти разговорчики с утра не по душе вовсе.
***
— Замыкай двери перед уходом и не забывай выключать технику, — строго предупреждал брата Шиничиро.
— Неужели на меня никакой ответственности? — надув губы, спрашивал Манджиро.
— Тебе правду сказать или не стоит? — с лицом абсолютно безразличным интересуется Шин и его издёвки всегда досаждали Майки, и ещё то, как ловко этот черт ухитрялся смешивать подобное со своей братской любовью, ведь лицо младшего Сано, выражающее сейчас полное разочарование в самом себе, сразу сменилось недоумением, стоило Шину рассмеяться. — Ты всегда был таким, Майки, — похлопал по плечу старший, — я надеюсь на тебя. А если с додзё случится что-то по твоей вине, пеняй на себя. Старик уже слишком плох, мы должны надеяться друг на друга. — Серьезно подвёл итог Шиничиро, выходя из дверей и направляясь к ближайшей остановке.
Мансаку никогда не был для Майки чем-то на подобии отца, но вот Шиничиро — был им, и сейчас их небольшая семья переживала потрясение. Дедушка едва ли остался жив после вчерашней ночи и даже в больнице его ещё несколько часов откачивали. Причина была не до конца ясна и естественно, он был не так молод, но все же не хотелось признавать, что его время пришло.
«Я пригляжу за дедушкой в больнице, а ты побудь дома вечером, не переживай за Эму, она сказала, что останется у подруги сегодня. Всем нам будет немного нелегко сейчас, но скоро всё наладится.» — Успокаивал Майки Шиничиро, которому и самому не помешало бы утешение. Ведь случись что с дедом — он должен был остаться единственным старшим в семье, и пусть морально он был готов, всё же в душе поселилось сомнение, словно он может не потянуть и работу, и дом, и двух подростков, которым поступать в этом году.
После учебы Сано сразу вернулся домой и кроме пустых стен ничего не обнаружил. Не удивительно, но так не привычно. Ему не нравилось это: оставаться наедине с самим собой, когда в голову лезли не самые лучшие мысли и воспоминания прошлого, о том как они жили с родителями, когда Эмы ещё не было с ними.
Майки смутно помнит мать, но отчего-то уверен, она их не сильно жаловала, поэтому её смерть не стала для него — маленького ребенка, каким-то потрясением. А вот Шин… Тогда Сано впервые видел, как его вечно улыбающийся брат плакал, и от одной этой мысли всё в душе сжималось. Ему не хотелось, чтобы такой временами ранимый Шиничиро плакал снова, ведь теперь уже повзрослевший Майки отнёсся бы к этому более болезненно.
«Есть время?» — набирает короткое сообщение другу Сано и, получив утвердительное
«да», предлагает Доракену прийти в гости, всяко лучше, чем прозябать в одиночестве.
— Я не один, — с ходу выдаёт Рюгуджи, перезвонив Сано сразу после ответа.
— Мне без разницы.
— Тогда скоро будем, — оповещает Кен и кладет трубку.
«Приходи с Чифую» — набирает сообщение Манджиро своему уже следующему другу и тот не отвечает. — Чем он вообще занимается? — осуждая, проговаривает вслух Майки.
Возможно, те двое хотят побыть вдвоем, но его это, к сожалению, не интересует.
«Ты уже с ним, да?» — снова набирает Сано и, не дождавшись ответа, продолжает досаждать, ведь ему нужен ответ сейчас.
Когда они ещё смогут собраться вместе и посидеть?
— Алло? — вопрошает Майки, услышав, что на звонок ответили.
— Ну, чего тебе? — явно раздражённо проговаривает Кейске.
— Так занят был, что не мог ответить сразу?
— Возможно, — сдавленно проговаривает Баджи и Сано слышит какие-то непонятные шорохи по ту сторону телефонной линии.
— Чем занимаетесь? — лукаво вопрошает Майки и Кейске коробит от его тона, ведь очевидно — Манджиро улыбается, и, вероятно, уже представляет себе что-нибудь, а значит, скорее всего, попробует пошутить, поэтому брюнет успевает его опередить:
— Не твоего ума дело и зачем ты вообще звонишь? Ты когда мне сам в последний раз набирал? Что-то случилось?
— Мне скучно, — безразлично проговаривает Манджиро, — заваливайтесь ко мне.
— Мы не… собирались никуда, — хотел договорить Кейске, но оказался перебит:
— Ладно,
тра-ахайтесь на здоровье, — словно с обидой тянет Манджиро, уже поняв, что для его всё ещё разбитого сердца эта парочка как соль на рану.
— О чём ты… — снова не договаривает Кейске, уже оглядываясь через плечо на Чифую, который, к его удивлению, притих и слушал очень внимательно.
Спустя секунду Сано уже бросил трубку. Не то, чтобы он любил обижаться, но променять друга на… Друга? Конечно, не совсем приятно. Майки кладет трубку, откинув ее на диван, и упирается взглядом в спинку кресла, на котором всё это время лежал.
Дома, на удивление, тихо. Ему не по себе от этой тишины.
***
Сидя в палате, Шиничиро уже сотый раз пожалел, что не взял с собой сигареты. Старик Мансаку лежал под капельницей и, судя по всему, заснул. Медсестры советовали не тревожить его, потому как ночка у него была не из лёгких.
«Не рассчитывайте на многое» — сразу ввел его в курс дела доктор, — «преклонный возраст» — самый бесспорный аргумент, но тем не менее, самый честный в их случае. Шиничиро был рад тому, что дед дожил до тех пор, пока Манджиро и Эма практически стали взрослыми, всё же, ему уже несколько лет назад перевалило за семьдесят, а это много, как ни крути.
— Опять работу прогуливаешь, поганец, — донеслось до старшего Сано со стороны больничной койки и он, сидя у окна, успел подняться и подойти ближе. — А это ещё что? — обратил внимание старик на фрукты и цветы, лежащие у прикроватной тумбы. — Лучше бы девушке подарил, — ворчит Мансаку, — ты ведь знаешь, я не люблю все эти сцены сочувствия. Иди домой, Шиничиро. — Выдавил из себя больной, — я немного отлежусь здесь… — он сделал неестественно длинную паузу, видимо, в этот момент задумавшись о чём-то, а после уже более мягко закончил, — и вернусь домой.
— Конечно, дедушка, так всё и будет. — Улыбаясь явно натянуто, проговорил Шин, он уже видел во взгляде старика какую-то досадную горечь. Они оба понимали то, о чём говорить не хотелось.
— Послушай, — снова начал мужчина, — если вдруг что-то случится со мной…
— Ничего не случится, я оплачу лечение и всё будет нормально, — перебил Сано.
— Слушай внимательно, когда я говорю, — более строго проговорил тот внуку, — на моих счетах не так много, но все они останутся вам, пароли от моих сберегательных книжек — ваши дни рождения, месяц и год каждого в естественной последовательности. Ты запомнил? — решил уяснить тот.
— Конечно, старик. — Продолжая выглядеть бодро, ответил Шиничиро, но кулаки все сильнее сжимались на коленях.
— Тогда я, пожалуй, посплю ещё, — предупредил Мансаку и после отвернулся на другой бок и, скорее всего, заснул.
Шиничиро сидел тихо, вглядываясь в спину старика, надеясь, что тот не прощался с ним только что, и, убедившись, что он всё еще дышит, немного успокоился.
***
Неспеша прогуливаясь вдоль терассы, Доракен смотрел в телефон, иногда поглядывая по сторонам, и он, как человек обычно пунктуальный, не любил, когда опаздывают.
— Да куда ты запропастился, Па? — ругнувшись на него, проворчал Рюгуджи и, тут же обернувшись, подметил две фигуры, которые пешком направлялись к нему.
Один из парней, тот что более коренастый, отчего-то прихрамывал и Кен просто надеялся, что ничего серьезного у них не произошло.
— Что с походкой? — обратился к только пришедшим Рюгуджи.
— Скажем так, встретили пару несчастных, — гордо произнес Па-чин, выставляя вперёд широкую грудь, и уже по этому жесту было понятно, что не проиграли им.
— С чего бы вам с ними сцепляться посреди белого дня? — недоумевал Кен, — не хватало проблем с копами?
— Отец Па вытащил бы, — не задумываясь бросил высокий шатен, — тем более, типы были действительно ублюдочными, пройти мимо и не дать по щам таким отморозкам как-то не по-пацански, — держа подбородок выше, чем обычно, излагал свою мысль Пеян.
Несмотря на опасность быть схваченными, оба оставались горды собой и Кен, пожалуй, считал их вполне адекватными, поэтому не лез с расспросами или осуждениями, но через несколько секунд Па сам добавил:
— Травили какую-то девчушку. Не знаю, что она им сделала, но пройди мы мимо, ей бы явно не поздоровилось, — лицо парня темнело от одного предоставления.
— Па, ты знал, что ты самый лучший, — видимо, расчувствовавшись от такой отваги друга, выдал Пеян. По сути, те парни могли оказаться вооруженными и, кроме того, с численным перевесом — два к шести, они успешно одержали победу. Возможно, в этот раз они и помогли незнакомке, вопрос был в том, когда в следующий раз она попадется тем парням на глаза.
Кен всерьез призадумался, впёршись взглядом куда-то в горизонт. Чисто по инерции его тело двигалось вперёд, а голова была занята не лучшими думками. Живя в месте весьма неблагоприятном, он как никто другой знал, что участились случаи бессмысленных нападений, но ему были не ясны мотивы, но если всё это дело ручонок той несчастной компашки, которую они с Шиничиро выловили на днях — он готов был лично отмудохать каждого из них до такой степени, чтобы те не то, что причинять вред другим перестали, а забыли собственные имена. И, кстати, насчёт Шина — тот сообщил Кену, что на работе сегодня не появится, а после обеда Майки пригласил к себе. Отсюда напрашивается вопрос — что вообще произошло в этой семейке?
Примирение с Сано далось Доракену не легко и собственные переживания легли на плечи грузом ответственности принятого решения. Он никогда не делал такого серьезного выбора, но, после того дня. Он ни разу не забыл пустое выражения лица Майки и чем больше времени проходило, тем сильнее хотелось сказать, что ему до жути понравилось, а сказанное было лишь защитной реакцией. Но имел ли он на это право после тех жестоких слов, которые наговорил?
— Приём, земля вызывает Кена Рюгуджи, отзовитесь. — Паясничал Пеян, притворяясь, что говорит в мегафон, сделанный его же руками.
— Па, зачем ты вообще его с собой притащил? — одарив презрительным взглядом Хаяши, интересуется Рюгуджи и это скорее был риторический вопрос, — задумался немного. Так что за парни были?
— Понятия не имею, не видел прежде, — констатирует Па и после начинает тираду о том, как он вообще пожалел, что после второго класса старшей школы пошел по стопам отца. — Бумажная волокита такой заёб, — устало определил свою практику парень и за разговорами те уже успели подойти к дому Манджиро.
Прежде Па не раз пересекался с Сано, да и знал о нём не по наслышке.
— Надеюсь, твой ручной монстр не против нежданных гостей, — осторожно вкинул интересующий его вопрос Па-чин, заставив Доракена прикрыть лицо рукой.
Слава о Манджиро забега́ла далеко за горизонт и стоило Майки избить пару
десятков раз каких-то хулиганов, так о нём знал уже весь Накано и вечно его сопровождающий Доракен был как прилагающееся, гарант того, что Сано остаётся в себе.
Майки не был настолько агрессивным, как говорили о нём, по крайней мере в последнее время.
— Он не монстр, — утверждал Кен, абсолютно игнорируя уточнение «твой».
— Долго, Кенчик, — недовольно открыл дверь Майки, стоя в проходе и оглядывая гостей, — давно не виделись, — обратился к остальным Манджиро, заставляя обоих поёжиться и едва не сказать «и ещё бы столько же не виделись», — ведь пару лет назад эти двое как-то встретились с Майки и Па, просто зацепив его каким-то замечанием по поводу напускной грозности Манджиро, спровоцировал драку.
Па до сих пор испытывает удручающее чувство поражения.
— Ничего, что мы без приглашения? — поинтересовался с ходу Пеян.
— Я его предупредил, — пояснил Доракен.
— Всё в порядке, — улыбался Манджиро, — раз вы тут заодно сходите в магазин.
Парни переглянулись, ведь судя по удаляющемуся в помещение Майки, он сказал это абсолютно серьезно и сейчас их двоих таких крутых парней с ходу отправили сбегать в магазин, но просто из вежливости Па полюбопытствовал, что взять и Майки бросил:
— Поесть что-нибудь, дома вообще шаром покати. — И смирившись двое подсчитывая всю наличку, что имелась при них, пошли в ближайший продуктовый.
Дверь за ним захлопнулась оглушительно громко, по крайней мере, так показалось Кену и едва он уселся на диван, всё ещё не смел поднимать взгляда на Майки. Прежде ему удавалось вести себя свободно, но сейчас осанка его была слишком прямой, а плечи настолько напряжены, что взглянув невооружённым глазом, было бы понятно — он волнуется. Минуты в компании Манджиро тянулись в не совсем уютном молчании.
Майки нарочито медленно обошел диван со спины и, не говоря ни слова, упёрся локтями в спинку.
— Ты себя хорошо чувствуешь? — интересуется он, кладя ладонь на лоб своего друга, — выглядишь как-то болезненно.
— Просто устал за день, — пояснил Доракен, изо всех сил стараясь держать нейтралитет и не выдать странного чувства, которое накрывало его едва они остались вдвоем.
— Что-то не похоже на тебя. — Заметил Майки. — Может тебе просто со мной неуютно?
От одного вопроса сердце пропустило удар, ведь существует сотня возможностей испортить ситуацию, не переступая границ, и всего один правильный ответ.
— Мне с тобой… — словно собираясь с мыслями, Рюгуджи проглатывает ком в горле и получается как-то шумно, что даже Майки, как ему показалось, приглушённо хохотнул. — Уютно.
— Настолько, что ты говорил это в три раза дольше, чем следовало бы?
— Дело не в этом.
— А в чём тогда? — все же выводя друга на эмоции, уточняет Сано. Настроение у него откровенно нейтральное, по идее, он должен грустить по старику, но вместо этого испытывает лишь какую-то гложащую изнутри пустоту, словно что-то скоро изменится, а измены ему совсем не по душе, или, может быть, это из-за старшего брата, который сегодня выглядел особенно дерьмово. Ведь Шин всегда как-то по-доброму относился к Мансаку, в то время как сам Манджиро и Эма тянулись только к нему.
Кроме деда у Шиничиро не было другого взрослого, к которому он мог бы обратиться или назвать его семьей, возможно поэтому старший привязался к нему намного сильнее.
После, казалось бы, бесконечно долгой, по сравнению со скоростью мыслей Манджиро, паузой, Кен всё же продолжил:
— Я тебе друг? — поинтересовался он неожиданно, вполоборота смотря на Майки, и тот даже растерялся.
— Конечно, друг, Кенчик. — Улыбаясь устало и как-то неестественно, ответил Манджиро и Рюгуджи даже немного поник.
— А вот ты мне не совсем, — успел сказать он перед тем, как шумная компания, состоящая лишь из двух человек, успела вернуться.
У парней было по пакету и каждый толковал какую-то непонятную свою теорию, краем уха Сано мог заметить, что болтают они о какой-то фантастический ерунде — если ты умрёшь и переродишься в каком-то ином мире, есть возможность сохранить свои воспоминания. Сано было не интересно, но, всё же, он упустил момент спросить Рюгуджи, что тот имел ввиду и, оставляя этот вопрос на потом, Майки достал всё, что успел найти, а именно пару банок пиво Шиничиро.
«Он не будет против» — сам для себя решил Майки.
— Я вот, кстати, девушку нашел себе, — потягивая пиво, которым их угостил общий знакомый, заявил Па и бедный Пеян чуть было не подавился:
— Когда ты, блять, успел?! — возмущённо выпалил юноша.
— Когда ты дома дрочил в одиночестве, — прыскает злым смехом Па-чин и уже уворачивается от летящей в него ложки, которая за какой-то нуждой лежала по руку от Пеяна, и Па просто рад, что там оказался не нож.
Бедный Хаяши всегда был хорош в драках, в работе, но с девушками у него мозг абсолютно отказывал и, общаясь с ним, они решали, что у парня лишняя хромосома — начиная с его напыщенного стиля
(вернее, его отсутствия) одеваться на свидания и заканчивая глупым юмором, но в одном Пеян был хорош — этот парень был по настоящему достойным юношей, но, к сожалению, ни одна из особей женского пола не обращала должного внимания на его человеческие качества, и Па даже со своей плотной комплекцией обошел несчастного и был доволен его злым комментариям сейчас.
— Надеюсь, нихуя у вас не сложится, — пожелал другу Хаяши и сделал большой глоток, а после, практически осушив половину банки, отставил её.
Майки холодно улыбался, наблюдая за перепалкой друзей, а после перевел взгляд на Кена, но тот так плавно скользнул глазами в сторону, словно не смотрел на него только что. И теперь уже Манджиро, закрывая свою потеплевшую улыбку рукой, улыбался лишь глазами, стараясь не выдавать своих мыслей. Собственно, думать особо было не над чем важным, но изменения в поведении Доракена разительные и, когда-то такой непробиваемый Кен, вдруг стал робок и временами смущён. Это приятно радовало, но Майки был ещё не совсем доволен, для полной победы ему не хватало прямого признания.
— Я покурить, — выдал Па-чин после пятиминутных препираний со своим другом и, тряхнув пачку с сигаретами, уже достал оттуда одну. Ему надоело слышать недовольство со стороны Хаяши, поэтому просто, чтобы сменить пластинку и подышать воздухом, оба вышли.
Едва дверь закрылась Сано сел рядом с Кеном на тот же диван, осторожно откладывая в сторону лежащий рядом плед.
— Так, что ты там говорил про друзей? — водрузив одну ногу на другую и подпирая рукой подбородок, интересовался Манджиро, смотря прямо в лицо Доракена. Первые несколько секунд оно было практически непроницаемым и Кен, видимо, возвращался откуда-то из своих мыслей, а после, когда до него дошла суть вопроса, ответил:
— Не думаю, что мы можем быть… друзьями, — сделав паузу перед тем, как закончить фразу, выдал Рюгуджи.
— Действительно, — вставил Манджиро, смотря все ещё выжидающе.
— В тот день, — неуверенно проговорил Кен, словно выдавливая из себя каждое слово, еле двигая губами, которые норовили плотно сжаться в узкую линию и лишить хозяина возможности говорить, — я был не против, —признал он вопреки своим когда-то действующим убеждениям.
— Значит, это не только мой самонадеянный эгоизм и желание получить всё, что захочу? — словно подставив нож к горлу, выдал Манджиро его же слова, сказанные когда-то в адрес Майки, и Кен устало прикрыл глаза, собирая брови на переносице и потирая пальцами глаза.
— Всё верно.
— Следует мне сказать, что ты неимоверный тугодум? — поинтересовался Майки за секунду до того, как забраться на чужие колени.
Па и Пеян всё ещё беседовали за дверью и это было видно в одно из окон, в которое только что испуганно устремил свой взгляд Рюгуджи, он явно не хотел, чтобы их видели в
таком положении. Тем не менее, Сано, восседающего на нём сверху, он хотел. Из двух зол, остаться «
таким» в глазах друзей или снова задеть Майки, он выбрал первое, смирившись и опуская руки на спину Сано.
— День был дерьмовый, — словно ни в чём не бывало произносит Майки, — ничего личного, просто гормоны взыграли, — явно снова укоряя Доракена, проговорил он, а после наклонился и поцеловал Кена так чувственно, что тот казалось бы блаженно вздохнул. Возможно от того, что сам ждал этого момента или же потому, что рад возвращению прежнего Майки. Они целовались слишком торопливо, чтобы не терять драгоценное время на нежности, Майки отчего-то был излишне жесток и, заметив краем глаза мелькнувшую макушку Па, в последний раз коснулся языком губ Доракена, напоследок прикусив его нижнюю губу, чтобы тот зашипел от боли.
Пеян, уже успевший успокоиться после того, как узнал, что лучший друг завел себе девушку, недоумевая смотрел за Кеном, который придерживая лицо, сидел склонившись над столешницей, в то время как Сано, потягивая пиво, смотрел куда-то в совсем другую сторону, и чувство складывалось, словно эти двое абсолютно не хотели контактировать.
— Всё в порядке? — опуская руку на плечо Рюгуджи, обратился Па и тот, кивая в ответ, пояснил, всё ещё прикрывая губу:
— Порезался об ушко от банки, — на ходу выдумал Кен.
— Правда? — недоумевая разглядывал остриё проема Па-чин и после, проведя по нему пальцем? убедился, — действительно острое. Не знал, что можно порезаться.
— Ага, — прошипел Кен, касаясь укушенного места большим пальцем и, вскользь вытирая едва выступившую кровь, — я тоже не знал, — придавая голосу особого безразличия, подытожил Рюгуджи.
Посиделки не плохо отвлекли Майки от лишних переживаний и, когда компания Па и Хаяши, направилась к выходу, Доракен сообщил, что те могут идти без него и остался ещё не на долго. Ему хотелось побыть здесь, всё же, они с Майки так давно не торчали у него дома, что, пожалуй, Рюгуджи соскучился.
— Где Шиничиро? — закрывая дверь и возвращаясь к столу, поинтересовался он.
— С дедом.
— Прости? — Доракен снова не понял, потому как старик Мансаку тоже часто бывал дома.
— Они в больнице, — слишком холодно проговорил Манджиро, что Рюгуджи всего на минуту подумал, что они говорят не о его семье, а о каком-то другом дедушке и Шине, на которых Майки вообще наплевать.
— Я не знал, — недоуменно проговорил Кен, присаживаясь рядом и засматривались на собственные колени.
— Забей, — бросил Манджиро, — Шиничиро тоже весь как на иголках. Говорит, что всё нормально, а сам курит в два раза чаще, чем обычно. Я просто хочу не думать об этом сейчас, — призывая закрыть неприятную тему, обратился Сано и всё, что мог Кен, так это остаться с ним, вдвоем легче переносить одиночество и скрытые ото всех переживания.
День подходил к концу и Майки был благодарен, что сегодня Доракен согласился остаться, но тем не менее, ни один больше не переходил за рамки дозволенного. Они общались так, словно ничего и не происходило, ни недавней ссоры, ни торопливых поцелуев.
***
— Ты просто не можешь отказать никому, — парировал в непонятной дискуссии парень, — они тебя просят сделать что-то и ты — «да-да», — мог сказать, что у самого времени в обрез.
— Не мог, — раздражённо выпалил Шизука, — не все такие безответственные, как ты.
— Бесхребетные, как ты, — поправил его Кейске. — Ты хоть понимаешь сколько у Нола было обязанностей? Но вместо того, чтобы слиться и свалить всё девчонкам, ты согласился на первую же просьбу куратора.
— Я не люблю общаться…
— Да, я помню о твоей фобии, — наигранно разводя руки, мол «ничего не поделаешь уже», произнес Кейске.
— Это не фобия, — более сурово заговорил Шизука, — просто…
— Просто?
— Ой, всё, отъебись, просто, — понимая, что этот разговор всё равно ни к чему не приведёт, поставил жирную точку Шизука, — с его то повреждением, две недели дома сидеть будет, не думаю, что эти соревнования стоили того, — ловко сменил тему парень.
— Нужно будет вернуть должок уебкам, — зло проговорил Баджи, ведь, действительно, эту ситуацию просто замяли, хотя стоило бы обратиться к старшим. — Будем надеяться, что бедняжка Нол не придёт на выпускной с костылями, — шутя проговорил Кейске и, уловив абсолютно серьезное лицо Шизуки, понял, — ты серьезно?! Выглядеть будет не очень, ну да, без разницы, просто притворюсь, что не знаю его, — снова отшутился Баджи и уловил недовольный взгляд шизика.
— Боже, храни тебя, придурок убогий, иначе, если пострадаешь когда-то, я как следует над тобой поглумлюсь.
— Ты меня проклял только что?
— Типа того, — усмехался Шизука.
Чифую, сидящий на торце у окна, дожидался завуча, чтобы та отдала ему табель успеваемости, ведь сегодня Кена почему-то не было в школе, поэтому именно его попросили исполнить его роль.
Мацуно не раз заставал такие вот перепалки Баджи с друзьями и уже успел заметить такую разительную разницу — с ним он был словно другим человеком, и пусть между ними тоже были шутки, всё же, он вел себя более… сдержанно?
— Ты уже выбрал, кого позовешь на выпускной? — начал было Шизука, хотя по сути, сам ещё не определился. Ему вообще не нравилась эта идея, поэтому хотел узнать мнение друга.
— Да, я ещё не думал, — как-то скомкано выдал Баджи. — Может позову кого для приличия.
— Не удивлён, ты всегда не серьёзен даже в таких вещах. В любом случае, не прогадай, — словно предупредил Шизука, — для девушек такие вещи крайне важны и если уж соберёшься кого пригласить, то будь готов нести ответственность.
«
Ответственность?» — Кейске мысленно задал себе этот вопрос, вспоминая его не совсем нормальные для остальных, но идеальные для него самого отношения с Чифую, и едва стоило о нём подумать, как выходя из-за угла, он нарвался на Мацуно, и тот, как ни странно, тоже смотрел на них.
Шизука, уловивший этот немой контакт, сразу вспомнил рассказы Баджи о том, чем эти двое занимались и чтобы не думать даже, решил избежать их компании, уже который раз. Все же, он был не настолько убеждён, что Кейске серьёзен. Возможно, просто любопытство — думал про себя Шизука и тут же, задавшись вопросом интересно ли ему что-то в плане романтики с парнем, тут же отмахнулся от этой навязчивой мысли и поспешил вниз на первый этаж, чтобы успеть к следующему занятию.
— Ты? — вместо приветствия, поинтересовался Кейске и Мацуно, оглянувшись, словно за его спиной мог быть кто-то ещё, не удосужил его ответом, вперясь глазами в свои бумажки.
— Ты тоже через урок домой? — спросил Кейске, подходя ближе и в ответ получил короткое — «угу», — что откровенно не нравились.
По общей договоренности они старались особо не палиться в школе, но такой вот игнор бесит Кейске больше всего.
— Чифую? — позвал его брюнет, но тот создавал вид весьма увлеченный, не отводя взгляда от бумаг, что лежали на подоконнике перед ним
В голове Мацуно крутилось целое скопище ненужных мыслей, начиная с
последнего секса последней встречи и заканчивая словами Шизуки, что Кейске весьма несерьёзен, а после тот сказал, что
ВОЗМОЖНО пригласит кого-то. То есть, для него это было нормальным — танцевать с какой-то подругой на глазах у Чифую и, не услышь он этот разговор, был бы спокоен, но сейчас, несмотря на всё показательное безразличие, сердце значительно ускорило свой обычный ритм, отдаваясь где-то в ушах.
Мацуно не поднимал взгляда до тех пор, пока не почувствовал как перед ним опускается пара рук, упираясь в подоконник, и тепло чужого тела было совсем близко.
Катастрофически.
Чтобы избежать близости, Чифую необдуманно подался вперёд и вместо того, чтобы увеличить расстояние между телами, почувствовал, как парень стоящий позади сделал то же самое.
— Ты не забываешься? — сдерживая все волнение в голосе, задал вопрос Чифую.
— Не-а, а что такого? — словно это в порядке вещей спросил Баджи.
И, действительно, друзья могли обнимать друг друга или стоять за спиной другого, и пусть для них это могло значить нечто большее, для остальных это не было чем-то «
особенным» из разряда романтики. — Я тебя отвлёк? — удостоверившись, что Чифую смотрит куда-то перед собой, интересуется Кейске и наклоняется всего немного, чтобы коснуться открытого участка кожи над воротником, отчего у Мацуно в момент всё в узел скручивает и щеки явно заливаются краской. Ему стыдно перед самим собой за то, что он не хочет это прекращать. Следующее касание было уже больше похоже на поцелуй и Баджи даже слегка наклонил голову, чтобы было удобнее, а после снова коснулся губами, но уже скул Чифую и бросив беглый взгляд по сторонам, повернул его за подбородок к себе, всё ещё стоя за спиной, и стоило их губам оказаться в опасной близости — произошел вполне ожидаемый поцелуй. Совсем незначительный, но у обоих внутри ёкало каждый раз от таких вещей и не один ещё ни разу не был до конца откровенен.
Дверь за спиной противно заскрипела или это заскрипело сердце Кейске, когда в долю секунды пришлось ретироваться и встать рядом с Чифую, словно тоже смотрел в его бумаги. Мужчина, который вышел, поинтересовался, чего эти двое ждут и в отсутствие завуча, выдал табель нужного класса и закрыв кабинет, поспешно удалился.
— Так, что это был за игнор? — щёлкнув пальцами, словно только что вспомнив о том, с чего они начали, поинтересовался брюнет.
— Занят был, — безразлично бросил Чифую.
— Ты разбиваешь мне сердце, — театрально заявил Баджи, сегодня всё же, отчего-то его настроение было особенно приподнятым.
— Несчастная жертва, — так же наигранно проговорил Чифую.
— Я не понял, ты меня сейчас пытался переиграть? — уточнил Кейске.
— Что вы, Баджи-сан. Просто не понимаю с каких пор такие ответы стали проблемой.
— С тех самых.
Вопросительный взгляд Чифую буквально прожигал его.
— С тех пор, как мы… — Баджи никак не мог подобрать слова, — ну, это.
— «Это?» — с каким-то отвращением переспросил Чифую.
— Да не еби мозги, Чиф, — психанул Кейске, — давай свалим с последнего и пойдем поедим чего?
— У меня дела, — словно обиженно проговорил тот.
— Какие?
— Зайду в параллельный, хочу пригласить кое-кого.
— В смысле, куда? — мозг Баджи явно отказывался верить в услышанное.
— На выпускной, тугодум.
— Ты слышал наш разговор? — вкрадчиво спрашивает Кейске, понимая, что это всё не просто так
— Ваши разговоры меня не интересуют и ты тоже лучше подыщи кого, — бросил ему Чифую, — в любом случае, не прогадай, — цитировал слова Шизуки Мацуно, без предупреждения завернув в другой коридор, оставив Кейске так и стоять на распутье, смотря ему в спину.
Сейчас, всего на мгновение, Баджи показалось, что малыш Чифую приревновал и это оказалось чем-то неожиданно приятным. У него уже возникла кое-какая мысль и он, решив, что раз вдвоем не получится, ушел с последнего урока в одиночестве.
