«Это серьезно. Навсегда. Ни один из вас ещё не готов. Тебе же только недавно было восемнадцать...»
Было… Он, конечно, не Джулия Робертс, но сбежать бы тоже не против. Почему? Потому что самый бездарный парень на свете? Или потому, что обескуражен и в то же время шокирован? А может не уверен? Ему, однозначно, нравится Кейске. Нравится как друг, человек, парень, часть его будущего, но страх ответственности за себя, за них, вкупе с тем, что морально совсем не готов, накладывает негативный эффект. — Я был не уверен. — Поникает Баджи. — В любом случае, я не обязываю и не настаиваю. Мне всё нравится, так что можешь не давать ответ сразу... — не слишком-то красноречиво успокаивает друга Кейске. И с чего он вообще решил, что Чифую понравится такое? Всё этот Майки надоумил. И не важно, что Манджиро лишь поддержал мысль друга, подметив, что так было бы правильно. Всегда должен быть кто-то крайний. — …или вообще. — После паузы проговаривает Кейске, чтобы сгладить углы колкой тишины и напряжённой между ними атмосферы. — Завтра. — Кусает губы Мацуно и держит руки напряжённо на коленках, но кольцо не снимает. Ему нужно побывать в глубинном путешествии познания себя самого и подготовиться к принятию серьезного решения. Кейске флегматично улыбается, поднимаясь со стула и упираясь в столешницу, выцепливает взгляд Чифую, мягко подняв ладонями его голову на себя: — Идём спать. — Меняет тему, потрепав Мацуно по, уже не светлым как когда-то давно, волосам, но выглядит Чифую всё так же мило. Баджи готов ждать его окончательного решения, каким бы оно ни было.***
Утро Чифую началось спустя пару часов после того, как он уснул. Спать не хотелось, от слова, совсем. Солнце во всю светило даже сквозь зашторенные окна, а позади, мягко опоясывая рукой его талию, прижималось нечто твердое, как статуя. Мацуно, конечно, оценил старания Баджи-сана: физические тренировки и работу над собой; но, твердый был не только его пресс. И сейчас речь шла не о нём вовсе. Идеальная версия Чифую была чистым и невинным цветочком, который крайне редко становится смелым, но как можно оставаться безразличным в такой ситуации? Разум занимала одна единственная мысль: как он запрокидывает голову, позволяя брать себя глубже, переплётая ноги в замок за спиной Баджи, пока тот оглаживает руками его живот и торс... — По…погоди, — как-то сдавленно мычит Кейске спросонья, плавно прижимая Чифую к себе и шумно выдыхая. «Твою мать, Баджи-сан» — стискивает зубы Чифую, покрываясь уже третьей волной мурашек. Его выдержке стоит отдать должное. Мацуно не двигается навстречу даже когда подобное болезненно отдается где-то внизу живота. Он ведь всё правильно понял? Кейске, кажется, снится что-то с пометкой «для взрослых», и его участием. И если так, то правильным ответом было бы помочь другу, подыграть, а после «хорошо и миленько пообниматься». Чифую едва заметно, копошась под одеялом проворачивается, и заломал бы кто-нибудь ему сейчас руки, чтобы они не тянулись к месту, где домашняя футболка Кейске так удачно задралась. Пальцы норовят сжать мягкую ткань, а второй рукой скользнуть под резинку штанов, но блеск вчерашнего золота на пальце возвращает к реальности. Он даже не дал своего ответа, а ведь для Кейске это скорее всего было важно. Пыл его угасает так же быстро, как свечка от лёгкого сквозняка. Рука опускается на шею и лёгким касанием отодвигая темную пряжу волнистых волос, Чифую скользит большим пальцем по коже и потягиваясь вперёд едва ощутимо целует, отчего Кейске морщит нос, а после продолжает беззаботно спать. — Поцелуй любви так не работает? — спрашивает Чифую, упираясь лбом в его ключицу и глубоко вздыхая. — Суровая реальность. — Всё так же бормочет Мацуно, ощущая как его уже осознанно прижимают к себе. — Что ты там лепетал? — глаза всё ещё закрыты, а сонный голос звучит с хрипотцой. — У меня есть просьба. — Расцепив объятья, лучезарно смотрит в глаза Мацуно и за бессонные часы сна ему пришла всего одна здравая идея — посоветоваться с кем-то. — Слушаю. — Приоткрывает один глаз Баджи, заводя пальцы в немного помятые после сна русые волосы Чифую и релаксирует от их пожамкивания. Кейске самый сдержанный парень. Не ревнующий и идеальный в целом, пока речь не заходит за этого Казутору. — И почему всегда он? — вопрос, на который Кейске заслуживает ответа, хотя бы после того, как он сделал Чифую предложение. И каким боком эта встреча с Ханемией вообще поможет? — Мне неспокойно от представления вас вместе. — Честно признается Баджи и когда до Мацуно наконец-то дойдет? — Потому что он мой друг. — Не задумываясь чеканит Чифую, и после слышит вздох сожаления, замерший на его плече. — Мне нужно это. — И Баджи понимает, что глупо злиться или предъявлять недовольства. В конце концов, они должны полностью принять друг друга со всем этим — «неприятным», и огромным плюсом в его карму стало согласие несколькими молчаливыми кивками. Чифую доволен, как бы там ни было, отвлечься и провести день с кем-то кроме Кейске отличный вариант. Баджи не переживает насчёт Чифую нисколько. Он покорно смиряется с фактом такой странно-начавшейся дружбы с Ханемией. Поэтому, к сожалению, грядущий день они с Мацуно проведут по отдельности. В попытке вспомнить себя прежнего, до встречи с Чифую, Кейске делает важную заметку: он повзрослел. Больше не хочется бить морды без повода и строить из себя крутого.***
Майки выглядит недовольным стоя на пороге квартиры Баджи и судя по позвякиванию из пакета, принёс он явно не печеньки к чаю. Доракен стоит за ним, сунув руки в карманы, выглядя безразлично-расслабленным. — Чего такой грустный? — начинает с ходу бесить Баджи, Манджиро. Знает ведь, чем кончилось его предложение Чифую, и что тот отправился ночевать куда угодно лишь бы не оставаться с Кейске. Всё было абсолютно не так, но по похоронной интонации Баджи, Майки сам додумал. — Заваливайся молча, — пока ещё вежливо предлагает Кейске. — Ничто не разбивается так, как сердце. — Глубокомысленно изрекает Манджиро, взывая к глубинам демонов Кейске и вынуждая его сказать в ответ пару ласковых. Баджи это, по мнению Сано, необходимо как никому другому. Напиться и высказать всё, что накопилось. Они дружат слишком давно и Майки знает подход к этому парню. Пути отступления — знает тоже. — Вечер добрый. — Вдруг Заявляет последний из пришедших и Кейске даже удивлен, мол, ты ещё кто? Сано же, по какой-то неведомой ему одному причине, позвал Такемичи. Того самого друга Чифую, того самого, который недавно с ними вместе встревал в разборках и того, кто никогда особо не был близок Кейске, но раз он тут: — Ну, привет. — Это – ну – из уст Баджи, для Ханагаки звучит словно одолжение и, сдается ему, его тут не жалуют. — Проходи, — уже более отстранённо предлагает Кейске. Такемичи ещё в первую их встречу показалось, что этот парень не из приятных: скорее тот, кто улыбаясь может раскрошить тебе нос, если ты не будешь с ним согласен. Прямого повода думать так, конечно, у Ханагаки не было, но интуиция редко подводила и, возможно, поэтому он подружился с таким задиристым Майки — он может тот ещё ото́рва, но своих не бросает. Ханагаки восхищается им. Ему в радость, что Сано считает его своим другом, поэтому он не мог отказать, когда тот позвал «утешить безнадёжного влюбленного». Только сейчас Такемичи понимает смысл этих слов: Баджи какой-то потерянный, где Чифую Ханагаки понятия не имеет, а ещё они пришли пить к нему на квартиру и значит, что-то произошло. Расстались — самое логичное, что приходит на ум Такемичи, но он не собирается спрашивать, просто постарается непринужденно стать частью этой компании. Алкоголь пусть и слабый, но на голодный желудок (никогда так не делайте!) приводит к достаточно быстрому опьянению, поэтому разговоры уже сквозят шуточками и старыми воспоминаниями. Майки уселся между широко раздвинутых ног Кена и вёл себя весьма спокойно. Такемичи сидел рядом с Баджи в отдельном кресле и попивая из стеклянного горлышка, слушал забавную историю: — … и тогда он рискнул назвать его Санчоус. — Посмеиваясь проговорил Кейске, вспоминая про одного храбреца из старых знакомых, что не верил в великого Майки. — На всю жизнь пожалел. — Уточняет Сано. — Кстати, — Баджи наконец-то приходит к тому, чтобы узнать лично об их знакомстве, — как вы познакомились? — брюнет смотрит на Такемичи и тот даже призадумывается. — У меня тогда были проблемы с Кисаки. — Неловко потирая шею, вспоминает Ханагаки. — Меня не хило так избили и тут словно из неоткуда появился Майки со своей убийственной атмосферой и всё решил. А, Кисаки... у нас с ним было некое недопонимание. — Девушку не поделили. — Вставляет свои пять копеек Манджиро. — Майки вдохновил меня на собственном примере, показав, что можно выйти за рамки возможностей физически и психологически, и стать сильнее. — Эта бравада в честь Сано Манджиро была явно пропитана искренностью и воодушевлением, поэтому Кен, сидящий позади Майки только немного покашлял в кулак, а Баджи был откровенно удивлен. — Вау, да ты его фанат. — Приподнимая вздёрнутые по краям брови, Кейске выглядел удивлённым. — Доракен, у тебя, кажется, появился соперник. — Не говори глупостей, Баджи. — Недовольно шипит Кен. — Мы с Такемичи действительно какое-то время частенько гуляли вместе. — Задумывается Майки, — так что может Баджи и прав. — Проговаривает таким будничным тоном, что у невозмутимого Рюгуджи взгляд фокусируется прямо на блондинистом затылке Майки. — Он тебе нравился? — будто в порядке вещей, так для справки, решил уточнить Кейске и Такемичи не понимает, как вообще оказался в такой ситуации. — Что? Нет! — выпаливает Ханагаки, даже не задумавшись. — А помнишь как он тебя поцеловал? — Баджи щёлкает пальцами, выуживая из немного опьяневшего сознания давно забытые воспоминания. Руки Кена вокруг Манджиро крепче сжимаются, словно пристёгивая Сано к себе ремнями безопасности. — Тебя напрягает этот разговор? — судя по ощущениям на себе, уточняет Майки. — Ты ревнуешь, Кен-чин? Манджиро — святая простота. — Выглядит как потерявшийся котенок. — Усмехаясь, подначивает Кейске. — Злой котенок. — Поправляет себя, стоит убийственному взгляду Рюгуджи метнуться в его сторону, а после так же хмуро скользнуть до Такемичи. — Я, конечно, всё понимаю, — Ханагаки выглядит удивлённым и немного испуганным, — но, алло, может прекратите? Мои яйца на кону! — трезво рассуждает блондин в сложившейся ситуации. Не зря он ещё с начала побаивался Доракена. — Кенчик, не сердись. — Устойчивым, успокаивающим голосом призывает Майки. — Баджи херню спорол. Просто он спец в этих делах. Правда, Баджи? Как там дела у Чифую с Казуторой? Такемичи сиюминутно переключил внимание на парня, сидящего справа от него, замечая как у того раздражением перекосило лицо и он грузно отсел назад, чтобы откинуться на спинку дивана. Кто бы знал, что от одного представления Чифую и Казуторы в малейшем романтическом контексте, кровь бешеными волнами ускорялась по венам, а внутри что-то между ребрами сжималось и делало кувырок, словно его опрокинули прогибом о землю. — Больше алкоголя нет? — уточнил он, кивнув на пустой пакет. — Я схожу, — понимающе поднимался Доракен, направляясь к выходу. — Рассказывай как так вышло. — Нащупав себе мягкую подушку под задницу вместо ушедшего Кена, предложил Манджиро и даже приземляясь на неё прошипел от дискомфорта. Кто-то перестарался накануне. Сано действительно непонятно почему Чифую не согласился сразу же. — Будем обдумывать исходя из ситуации. Такемичи не по душе вся эта ситуация, но он, почему-то, слушает рассказ Баджи внимательно и даже с пониманием.***
— Как это — целоваться с парнем? — попивая свои запасы, оставленного на особый случай, алкоголя, смотрит в потолок Шуджи. Он, возможно, и не интересовался этим раньше, если бы сегодня Чифую не пришёл к ним со своими проблемами и переживаниями. Кто же знал, что этот дебошир, такой в душе́ романтик? — недоумевал Шуджи, иногда просматривая на кольцо, что Кейске успел нацепить на мальчишку, заявляя о своих правах на обладание, Чтобы другим не повадно было. — … — Чифую молчит, поскольку он уже и не помнит как это — с девушками. — Это как с девушкой, только грудь не мешает. — Казутора как и всегда остаётся спокойным, даже если в глазах остальных застывает немой вопрос. — Если не со мной, то с кем тогда? — шутливо усмехнулся Ханма, но всё же его любопытство сейчас кольнуло нотками ревности. — Там не было такого романтического дерьма. — Пустым взглядом уставившись в стакан, вспоминает что-то неоднозначное Ханемия. — И вообще, тебе какое дело? — в миг зрачки его по-кошачьи фокусируются на Шуджи и тот усмехается очередной раз. — А как же дружба, доверие? Мы же как кофе три в одном. — Шуджи указывает на всех поочередно, объединяя в некую фигуру разностороннего треугольника. Казутора выглядит расслабленным и немного уставшим. Алкоголь действует на него самым очевидным образом, поэтому он позволяет себе вяло улыбнуться: — В таком случае можешь поведать нам о своём личном. С личным — у Ханмы всё достаточно публично. Ведь каждую девушку, что он приводил — видел Ханемия, но здесь подтекст, кажется ему, в чувствах. В чувствах, которых никогда не было. — Я очень вежливый и обходительный. — Поскрипывая коротким ногтем по поверхности стола, начинает Ханма. — И не могу обойти ни одной завидной задницы. — Казутора нервно дёргает головой в сторону, цокнув, а Шуджи посмеивается с того, что они вообще обсуждают это. — Это мерзко. Раз уж на то пошло. — Хмурится Ханемия. — Я могу быть милым. — Старается убедить его Ханма, но как-то не убедительно. — Не говори об этом после слов о «каждой заднице», — просит Чифую, которого их компания не раздражает вовсе. И с каких пор они настолько друзья? — Я, возможно, и не лучший пример, — Шуджи делает паузу, словно задумавшись, — но: прекрасная улыбка, вызывающая трепет, теплота руки, которой я иногда могу коснуться и разговоры по душам; разве это не то, что называют любовью? Казутора не знает, что сказать, поскольку, всего на мгновение ему показалось, что эти слова были сказаны в его адрес. И почему он думает об этом? Возможно, потому, что Ханма смотрит внимательно, вкрадчиво, проникая в самые потаённые уголки его души, отчего по коже мурашками пробегает озноб. Нет. Он всё не правильно понял. — Так думать проще. — Человек, рядом с которым ты светишься, который делает тебя счастливым, с которым ты хочешь проводить каждый день своей жизни, пусть он станет твоей судьбой. — Теперь уже Шуджи обращается к Мацуно и тот так же немо внемлет его словам. — Что за речи? Ты будто встретил любовь всей жизни, но тебя отшили. — Позволяет себе предположить откуда такой жизненный опыт, Чифую и Ханма смеётся звучно. Он шутлив, весел и радостен как обычно и только Казуторе эти его слова не по душе. — Я тебе нравлюсь? — вдруг спрашивает Ханемия, Мацуно и тот даже теряется на мгновение, а в выражении лица Ханмы проскакивает неловкость и негодование. — Только как друг. — Поясняет Чифую. — А тебе Чифую нравится? — ловкий ход и Ханемия уже сосредоточенно смотрит на Шуджи. Имея на то свои мотивы. — С какой целью интересуешься? — криво улыбается Шуджи, но ответа не даёт. — Мой Чифую такой милый, — тянет Казутора, притворяясь расстроенным, — жаль, что ему достается такой говнюк, как Баджи. Вот и хотел предложить кандидату получше. Но если честно, — Ханемия выглядит понимающим, а добрая улыбка касается красивых глаз. — Одно твоё присутствие подавляет всё его недовольство и агрессию. Не знаю, как ты его приручил, но Баджи вряд-ли захочет поступать с тобой неподобающим образом. И если ты не готов к его серьезным намерениям — просто скажи, уверен он поймет. Пожалуй, такого совета Чифую и ждал, чтобы кто-то подставил плечо, высказал свое мнение со стороны и поддержал. В целом, Мацуно не против, и за последние сутки он обдумал это предложение десятки раз. Поэтому сейчас, находясь в немного приподнятом настроении, он набирает сообщение: «Я согласен, сделай меня своим, Баджи-сан, любовь всей моей жизни (◕દ◕)» — Океюшки, надеюсь мы поняли друг друга, а теперь, может, спать? — предлагает Ханма, которому завтра рано вставать и он уже жалеет, что нашёл себе подработку.***
— Принеси нашатырь из аптечки, — просит Майки, обращаясь к Доракену. — Откуда я знаю где она? — высокий блондин очевидно удивлен, что его запрягли поиском каких-то совсем ему не нужных вещей. — Он так уже пять минут сидит. Это нормально? — даже Такемичи выглядит взволнованным, — может искусственное дыхание? — Он же в сознании. — Скептически добавляет Манджиро, представляя это зрелище, которое ему совсем не по душе. — Я окружён дебилами. — Про себя совсем тихо ворчит Рюгуджи и как самый рассудительный ищет проблему в её источнике. Кейске сидит, смотря перед собой немигающим взглядом, словно в трансе, прикрыв рот рукой и ей же упираясь о столешницу локтем. Телефон в другой крепко зажат и когда Доракен вырывает его из мертвой хватки, Баджи таки приходит в себя. — Ого. — Не скрывает своего удивления он, после чего следует любопытный Майки со своим: — Что там? Но Доракен не может просто так озвучить настолько личные вещи и, если начистоту, он ждал абсолютно обратного, того, что могло бы ввести Баджи в уныние. — Нет. — Коротко чеканит Рюгуджи, поднимая руку вверх, очередной раз демонстрируя Майки их разницу в росте, и Сано, естественно, мог бы вывернуть ему кисть или врезать с ноги так, чтобы тому пришлось свернуться пополам, но Манджиро жалеет. Любит же, двухметровую дубину. Кейске молчаливо встаёт и забирает сотовый, а после уходит в комнату и возвращается без него. Такую фразу от Чифую обсуждать хотелось бы меньше всего. Разве что с самим Чифую? И что за «сделать своим?» — от одного представления у несчастного под глазами пролегают тени, грудь начинает чаще вздыматься, а ладони изнутри покрываются испариной. — Всё хорошо, Майки. — проговаривает Кейске, и, кажется, он наконец-то вздохнул с облегчением, а значит всё наконец-то решилось — Я один не понимаю в чём дело? — хлопал яркими, светлыми глазами Такемичи, для которого эти недосказанности как подтверждение того, что он не в курсе чего-то главного.***
Белый лист с несколькими подписями и одной печатью на плотной гербовой бумаге. Красивым каллиграфическим почерком с завитушками выведено их общее объединяющее двух в одно общее целое — неделимое теперь на двоих будущее. Лист лежит на столе в красивом конверте, заклеенном сургучной печатью и, последнее, сдается Чифую было совсем лишним. Они в курсе — что внутри. Разве что для интриги — родственникам показать. — Не переживай, я знаю как найти общий язык с твоей мамой. — Проговаривает госпожа Баджи-сан вглядываясь в экран монитора по ту сторону. — Оставь её на меня, я знаю на какие кнопочки надавить, а сам пока подумай как хочешь провести церемониальную часть, если хочешь, конечно. — Подмечает, наблюдая за немного растерянным выражением лица Чифую. — Ты, возможно, подумаешь, что это не обязательно, но такое событие — одно из важнейших в жизни и стоило бы провести его как следует. И, кстати, он не обижает тебя? Может ты и не хотел вовсе? — взгляд женщины темнеет и под глазами пролегают морщинки от усталости. — Всё в порядке, — отнекивается Чифую, — мне действительно… — сказать сложнее, чем кажется, поэтому Мацуно буквально сжимается перед тем как произнести, — нравится ваш сын. — И выглядит слишком растерянным. — Вот, слышала? Всё в порядке. А теперь — пока. — Спешит отключиться Баджи, которого это признание буквально взяло за живое. — И вот так ты с мамой прощаешься? Бесстыдник. — Госпожа Баджи-сан возмущена, но Кейске уже успел поулыбаться на прощание и помахать рукой. — Мы сделали это. — Смотря прямо перед собой, констатирует Кейске и теперь они с Чифую в самых, насколько это возможно, серьёзных отношениях. — Ага, самому не верится. — Скомканно отвечает Чифую со слабой усмешкой в голосе, направляясь к умывальнику и сейчас, ему нужно охладиться хотя бы частично, потому руки погружаются под холодные струи воды. — Как долго собираешься мыть их? — спустя минуту со спины интересуется Кейске, уже успев подойти. Стук за дверью заставляет обоих обернуться. От неожиданности Чифую даже сжался за секунду, словно его поймали с поличным за чем-то преступным. Например, представлением того, что они будут делать вечером. Кейске, оповестив, что пиццу уже привезли, направился к выходу и славно, что вся эта ситуация хоть немного отошла на второй план. По телевизору какие-то фильмы, из готовки — только заказанная пицца, а свободного времени предостаточно, чтобы сполна наобниматься и проникнуться первыми впечатлениями семейной жизни. Не то, чтобы сам факт подобной формальности был важен, скорее то, насколько далеко готов был зайти Кейске. — Кстати, — Чифую словно вспоминает нечто важное, — а где твоё? — и брюнет, только переключивший всё своё внимание на Чифую даже теряется ожидая продолжения. — Кольцо. — Поняв, добавляет Мацуно. По идее, изначально, они должны были обменяться ими сразу, но реакция Чифую была немного незапланированной. Поэтому второе — так и осталось в коробочке, а Баджи и думать забыл. Подорвавшись, Кейске пошел куда-то к полке над телевизором и достав оттуда, отряхнул словно от пыли, а после протянул Чифую. — Теперь всё правильно? — надевая парню на палец, спрашивает спокойно Мацуно, отражая в глазах блики мелькающего на фоне телевизора. — Когда так смотришь, чувство, что ты приглашаешь меня. — Кейске смотрит на него несколько секунд, словно затаив дыхание. — Ты видел во мне всё от начала до конца, — шепчет лбом касаясь чужого плеча, — теперь и ты покажи мне что-нибудь. — Сам напросился. — Начал стягивать домашнюю футболку Чифую, открывая вид на светлую кожу плеч и торса. Неожиданно, но так приятно для глаз. — Вы само великолепие, господин Мацуно, — едва успел договорить Баджи перед тем, как его нахальным образом толкнули в грудь и он от неожиданности грузно приземлился на стоящее позади кухонное кресло. Он не слишком расстраивался, даже когда ловкие пальцы подцепили край уже его футболки, приподнимая вверх, но кто знал, что держать придётся зубами? И если начистоту, то Кейске просто с ума сходил от представления, что его хороший Чифую умеет и такое. Но окончательно крышу скрывает, когда Мацуно касается губами его живота, сверкая любопытством аквамарина глаз и смелости его хватает, чтобы показательно провести языком, оставляя после себя едва заметную влажную дорожку, и Кейске разваливается по кусочками от крышесносного желания видеть его таким почаще. Запечатлеть в памяти и вспоминать каждую одиночную ночь, если такие ещё будут. — Может сначала в ду…м-м, — не договаривает Баджи и вряд-ли он сможет сказать что-то ещё сейчас. Чифую не пошлый вовсе, но бессовестно мечтал об этом несколько раз точно. Хотелось видеть такое лицо своего Баджи-сана: чтобы тот стонал и закусывал губы, пока Чифую впервые делает подобное. Это его личный дебют, звездный момент, а его лучше не упускать. Мацуно и сам бы жалобно заскулил от низкого стона брюнета, но как не хочется показаться настолько нетерпеливым. Кейске как-то взволнованно прикрывает лицо рукой и всё же выглядывает из-за пальцев, не выпуская неприятной ткани изо рта, пока Чифую как любопытный ребенок рассматривает его член, не зная с чего стоит начать. — Прекрасные познания, — гладит по голове наконец-то включивший мозги Баджи. Кажется, на эти пару минут он сам активировал давно забытый режим тупоголового девственника, который ни в зуб ногой. — Наверно не один десяток видео посмотрел? — кривит свой красивый рот в улыбке Кейске, и как только ему удается быть таким милым и пиздец-язвительным одновременно? — Заткнись к чертовой матери, — вспыхнул Чифую, которого, очевидно спалили. Да, смотрел? И что такого? — Ох, нет, не подумай, я ценю это. — Не унимается Баджи, — думал об мне, надеюсь? — Будто есть ещё варианты. — Мацуно немного уязвлен, но такой Баджи ему больше по душе. И где только он прячется этого вульгарного и дерзкого нахала, скрывая за скромным романтиком? У него, кажется, проблемы, не хуже чем у Казуторы. Кейске гулко сглатывает, ощущая как снова ладони потеют, и что это за беда такая? Можно ли сказать, что он мокнет от Чифую? — Частично. — Даже не спрашивай. — Давит из себя Кейске, напрочь исключая даже возможность представить Чифую вот так перед кем-то ещё. — Я, кажется, отвлёк тебя. — Возвращается к начатому Кейске, оглаживая пальцами ровную линию скул и подбородок. — Наслаждайся им. Полностью. — Бросает напоследок и откидывается на спинку стула. Мацуно загорается от стыда, но предложение ему нравится. А ещё нравится взгляд Баджи, такой пристальный, словно сейчас случится нечто невероятное. И невероятное случается, когда рука опускается чуть ниже, направляя головку на себя и Чифую касается её губами. Вроде ничего такого, но этот «недопоцелуй» разгоняет его сердце как заведенный двигатель, а Кейске заставляет дёрнуться и сжаться всем телом. За окном уже давно ночь и, кажется, сегодня они пропустят ужин, потому что Мацуно нравится. Несколько плавных движений губами и он суматошно цепляется руками за чужие бедра. Хочется стараться лучше, но пока не выходит. — Язык, — очередной раз тихо всхлипывает Кейске, жмурясь от того, что Чифую снова задел его зубками, — вытащи немного. — И поскольку больше идей нет, Мацуно слушается покорно, испытывая совсем незначительное движение бёдер навстречу. Теперь, кажется ему, всё правильно. Именно так, как он видел. Первый раз он плавно вбирает в себя, но в следующий уже как-то неловко покашливает от першения в горле, потому что Баджи перестарался. Заглядывая в эти слезящиеся глаза, Кейске думает, что уже умер. Приоткрытый рот, поалевшие губы и пунцовые от смущения щеки — идеально, и пыл Чифую немного поубавился, как только Кейске принял активную роль. Им удается побуждать друг друга к инициативе и ловко меняться ролями, разве что, Кейске пока не готов был попросить Мацуно лишить его анальной девственности. Бесспорно — если тот попросит… Но сам к этому не подведёт, пожалуй нет. И Мацуно не просит, поэтому пока всё в порядке. — Что насчёт прошлого предложения? — Баджи хоть и в восторге от попытки Чифую, но сейчас хочется другого. До боли в паху и коликов в пальцах, хочется. — Какого? — взгляд Мацуно расфокусированный и Кейске через силу поднимает его, и в объятьях тащит в сторону душа. Он, конечно, мог бы и сам, но так быстрее. — Не холодно? — Кейске стягивает последнюю делать одежды с Чифую, а после выпрямляется и принимается за свои штаны. — Могу я не отвечать? — Чифую распалённый и чертовски горячий в этих четырех стенах холодного кафеля и Баджи зверски сложно сдерживать себя, чтобы не сделать всё прямо сейчас. — Хочешь сам? — Кейске кивает подбородком на пальцы Мацуно и до парня моментально доходит. — Хочу чтобы ты. — Просит Чифую и Баджи, конечно, не может отказать. Даже когда сам изнутри трескается по кусочками и готов взорваться от желания. Он превозмогает себя. Спасибо природе за длинные ровные пальцы, которые Кейске может так сладко вставлять в Чифую, слушая как пошло тот стонет, даже учитывая, что сдерживается. И, Кейске не извращенец вовсе, но как хочется запечатлеть такого Чифую уже не только в воспоминаниях. Снять с ним отменное хоум, с пометками: — «самый безумный раз в нашей жизни, после длительной разлуки, или почти девственник и много поцелуев»; — чтобы смотреть в старости и восхищаться красотой такого подтянутого но изящного Чифую. А эта линия талии — лучшее, что он когда-либо видел, делает его миловидным. Особенно сзади. Особенно без одежды. — Не больно? — переводя сбившееся дыхание, уточняет Кейске и слышит в ответ томный вздох и отрицательное мычание. — Это хорошо, потому что я только начал. — Опуская руку на пах и чуть сжимая твёрдого Чифую, мягко оглаживает его пальцем. Подрагивающие от столь эффектных прелюдий бедра, слегка покачиваются навстречу руке, останавливаясь когда сзади прижимается чужое чертовски желанное тело. Оба понимали чем это кончится, но было до безумия приятно оттягивать момент, который стремительно приближался и от этого становилось донельзя приятно. — Я тоже хочу сделать кое-что, — с влажными звуками пальцы Кейске оказываются уже на талии, а сам он, почему-то на коленях. — Не… Надо, — не просит — умоляет Чифую, поскольку чужой рот даже сейчас дурашливо искрившийся в ухмылке, до безумия приятный. — Мы уже проходили это, — проводит рукой до основания Кейске, а после равносильно так же — языком, так пошло и вульгарно, что у Чифую всё не просто напрягается, а каменеет. И просит он вовсе не потому, что не хочет или неприятно. Не хочется позорно спустить за пару минут, но, кажется, так и будет. Потому что сосёт Баджи-сан наипрекраснейше, старательно, с любовью. Кейске осторожно касается языком, выводя круговыми движениями и вытягивается по струнке, когда Чифую мычит, прикрывая рот рукой, согнутой в локте. — Ты знаешь, как красиво выглядишь сейчас? — несдержанно усмехается Баджи, но знал бы Чифую, что тот абсолютно серьёзен и очередной раз сражен этой эстетической идеальности Чифую. Он, абсолютно, полностью в его вкусе: изготовлен под заказ. Мацуно молчит и Баджи забавляет его скромность, поэтому вернувшись к начатому, он глубже берёт и буквально уткнувшись носом где-то в районе идеально-гладкого (под стать самому Чифую) паха, и после вальяжно водит языком, причмокнув при этом. И от такого у Чифую ноги подкашиваются, и он сползает по стене. Баджи улыбается, когда снова возвращает руку на чужой член, а языком требовательно лезет в рот и Чифую кажется, что его имеют даже в поцелуях. Мокро, горячо и страстно — так он ощущает их прикосновения, и губы, казалось бы, уже давно стали единым целым, пока двое прерывисто вдыхали через нос. Душно и парко от теплой воды, которая не прекращая струями стекла по телам, и, вскинув рукой, Баджи едва ухватил вентиль, чтобы выключить её, а после вздохнув с облегчением усадить на себя мокрого и готового ко всему, Чифую. — Я хочу прямо здесь, — отлипнув от губ и с непосильным трудом отстраняясь от Кейске, просит Мацуно, ёрзая своими мокрыми и гладким бёдрами по паху, по до боли стоящему, мать его, члену и эта идеальная задница сейчас демонстрирует те самые пируэты, которые Кейске может ему обеспечить. Может, но не торопится. Так приятно наблюдать за столь редким явлением. — Ты мне таким больше нравишься, — заботливо трётся носом о шею, когда Чифую очередной раз крепко вцепившись в плечи, двигал своими бедрами. — Я хочу большего. — Просит Мацуно, не выдерживая, и почему его накрыло первым всей этой вакханалией в момент близости? Уже без разницы. Главное, что он честен с самим собой и с Баджи — тоже. — Медленнее, Чифу-у, — сладко смакует его имя Кейске. — Чифую... Баджи? — Не звучит. — Не слишком-то отвлекаясь от своего занятия, дополняет Мацуно, — но, если у тебя фетиш на такие штуки, можешь называть меня своей фамилией. Кейске усмехается и плавно ведёт кончиками пальцев, очерчивая линию от бёдер до лопаток, а после заводит руку за шею и охватывает пальцами, чтобы потянуть на себя и снова поцеловать, другой рукой сжимает красивую кожу по-мальчишески подтянутых ягодиц и Чифую стонет, когда губу больно прикусывают, а бедра сжав пальцами, натягивают на себя, оставляя едва заметные следы цепких касаний. — Я и сам уже давно хочу в тебя Чифую, но, — вспоминая предыдущую фразу, Кейске прикладывает палец к его губам и скользит ниже к подбородку. — Если бы мы делали по-твоему, ты бы давно кончился, верно? И Мацуно не спорит, поскольку так и было бы. Ожидание — добродетель. — Сотый, тысячный, миллионный раз повторяет себе Баджи, оттягивая максимально эти мгновения, нужно сделать всё так, чтобы восполнить все эти месяцы разлуки, но, и чтобы Чифую завтра как-то смог ходить — задача не из лёгких. — Да, — Мацуно обхватывает его лицо руками и облизывает губы, превращая это в поцелуй. Как давно они здесь? Полчаса, сорок минут, час? Время, кажется, остановилось, кожа на спине и плечах успеха обсохнуть, а волосы, особенно длинные тёмные пряди Баджи, неприятно прилипали к плечам. Кейске успел изучить и заново записать в памяти каждый сантиметр тела Чифую, по которому блуждали его пальцы, то сжимая, то мягко обводя подушечками и оба они немного успокоились, но желание потеряться об него никуда не делось, лишь стало более терпимым. — Кей-ске, — по слогам тянет Чифую, запрокидывая голову назад, словно и не обращается вовсе, а просто проговаривает для себя это приятное, редко употребляемое им имя. — Слушаю, Чи-фу-ю, — так же тянет по слогам, и снисходительно улыбается, когда подмечает, что Мацуно облизывает губы и красиво прикусывает нижнюю с одной стороны. — Хочу закончить. — Выдавливает из себя полустон. — Под тобой. Баджи снова болезненно закрывает глаза, а кровь отхлынула от лица и направилась... да, туда, вперёд, по новой, ещё пуще прежнего. — Ты так торопишься. — Упираясь рукой о кафельный пол, встаёт Баджи, и Чифую тянет за собой. — Ты же все равно сделаешь это, так сделай сейчас. — У Кейске очередной раз сносит крышу от такой просьбы и вода ему в помощь, поскольку у него из подручного — больше ничего. Мокрые, скользкие, до невероятного горячие тела сталкиваются друг с другом и Чифую успевает лишь приоткрыть рот в немой попытке вскрикнуть, как его тут же прижимают бедрами к стене, узко проникая. — Сам виноват, — рычит Баджи от тесноты и всего пару раз яростно толкает бедрами вверх, рукой поддерживая пошло отведённую в сторону ногу Чифую, мокро шлепая телом о тело и прижимаясь животом. — А я ведь хотел ещё поиграться, — выдыхает подрагивающим от напряжения голосом и стонет, вжимаясь до конца. А после такое сладкое «Баджи-са~ан» срывается с губ Чифую, что этот самый Баджи-сан срывается с цепи и несёт парня мокрого прямиком в постель и без разницы, что после будет влажно и некомфортно. Кейске торопливо растирает что-то по рукам, а после снова проникает пальцами в Чифую, что у того искры из глаз летят. Губы у Чифую распухли и покраснели и выглядят слишком привлекательными, поэтому который раз, Кейске целует вместо того, чтобы жестоко наказать за то, что спровоцировал и не дал подольше растянуть момент. Чифую внутри горячий и невероятно влажный от этой вязкой жидкости, которая однозначно, от обилия стекала с промежности на простынь, но кого это волновало сейчас? Ровно — никого. Взгляд Чифую сосредотачивается на тёмных глазах Кейске, когда тот упираясь рукой о кровать отстраняется и нависает над ним и не то, чтобы впервой, но так: молчаливо, глаза в глаза — смущает. — Должно быть помягче, чем в ду́ше, — последнее, что проговаривает Кейске, растягивая по всей длине тугой латекс и надавливает совсем немного. Новая волна чувств накатывает на Чифую и он выгибает спину от накрывающего с головой желания ощутить разрядку. — Порядок? — Кейске выдыхает, оказываясь глубоко и плавно опускается щекой на грудь Чифую, захватывая его ладонь и переплётая их пальцы. — Вроде… — как-то неоднозначно лепечет Мацуно, — непривычно. — Скоро привыкнешь, — двигается чуть дальше Баджи и совершает ещё одно поступательное движение. — Хочу ещё. — Пока что спокойно просит Чифую, и Кейске лишь издеваясь хмыкает. Чифую хочется трахать по умолчанию. Всегда, в принципе. Но сейчас, когда тот напрашивается, мозг вышибает абсолютно. Выпрямлясь, Баджи сильнее разводит в стороны чужие бедра и с глухим шлепком врезается, пронизывая болезненным иглами, которые после становятся чем-то сродни склонности к мазохизму. Приятно. Теперь все по-настоящему. Или даже лучше. То, что было до — скорее напоминало короткие ролики в интернете, где двое подростков едва ли могут содержать свои позывы. А сейчас они занимаются другим: сексом, любовью, трахаются в конце концов, как ненормальные. И это ощущается по напряжению во всем теле и безумной, почти что фантастической, выдержке. Никто из них ещё не сдался, несмотря на то, что буквально изнемогают от желания. Влага скапливается на спине, руках, даже лице и кто знал, что температура в комнате всего от двух тел может подняться настолько. Чифую слишком податливый, уже достаточно мягкий внутри и идеально-стонущий в голос. Соседи утром скажут спасибо за такие впечатления, но это всё будет завтра. Слишком мало, чтобы закончить просто так и Баджи позволяет себе попросить Мацуно перевернуться на живот, а после помогая подняться, осторожно разводит в стороны его ноги, чтобы поместиться и снова начинает с медленного, непринуждённого, выискивая более удобный угол и когда Чифую сжимает его, понимает, что нашёл. Он старается быть заботливым и мягко оглаживает плечи, пока Мацуно не расслабится снова, и после очередного попадания, Баджи слышит умоляющее: — Не могу больше. — Не можешь? — словно не сразу смекнув, издевается Кейске. — Терпеть… не могу. — Даже не знаю как быть, — Кейске нарочно плавно двигается, подталкивает Чифую к тому, чтобы он просил об этом. — Тогда я. — Вдруг огрызается Мацуно и толкает парня в бок, и до этого времени такая булочка Чифую, одним движением перехватывает инициативу и восседает на Кейске, старательно попадая одной рукой в себя, пока другая упиралась в плечо Баджи. — Вау, — теряет дар нормальной речи Кейске, когда Мацуно сам начинает опускаться на всю длину и мычит от удовольствия. Кто-то говорил о выдержке? Ещё несколько таких движений и Баджи-сан сделает все свои дела, растекаясь лужицей, как неудачник. Веки становятся тяжёлыми от усталости и удовольствия, но стараясь держать их приоткрытыми, Кейске всё же смотрит на своего Чифую, приятно скачущего на его бедрах, заставляя несчастную кровать скрипеть, а Баджи кончать туго и громко, да так, что у него точно искры из глаз летят, поскольку Чифую нужно ещё пару движений, пока он не последует его примеру. У обоих мурашки по коже проносились, растекаясь волнами удовольствия по всему телу. Ещё немного и Мацуно обессиленно наваливается сверху и не важно, что оба будут липко-перемазанные. — Обещал ведь, что наверстаем. — Еле приведя дыхание в норму, напоминает Кейске и Чифую абсолютно согласен, но молчит, ведь сил нет даже ответить. Он опустошен и в то же время переполнен самыми тёплыми чувствами, и, кажется, теперь по отдельности им просто никак.***
— Два шага назад Феликс! — буквально рычит возмущенный Чифую, едва успевая перехватить полотенце на бедрах, чтобы оно не упало. — Я сказал сделай эти два шага, на-зад! Феликс отступает послушно понурив голову. Кейске выходит из-за угла прихожей вытирая свои, чуть короче плеч, волосы. — Шкодят с утра? — Баджи сетует и пытается выяснить, что произошло. — Посмотри на моего несчастного Пик-Джея! — Мацуно взволнованно жестикулируют, указывая на чёрного ёжа, у которого шерсть дыбом встала. — Он же боится его как собаки. — Он и есть собака, Чифую. — Спокойно и рассудительно добавляет Баджи. — Наша собака. — А после присаживается и гладит слюнявое существо по шёрстке, улыбаясь когда его лезут лизнуть прямо в лицо, едва успев бросить доброе: «Феликс, нельзя». — Как сложно иметь троих детей. — Вздыхает Чифую и уходит. — Видок отсюда ничего такой, — наклоняя голову чуть ниже, чтобы заглянуть под несчастное короткое полотенце, заверяет Баджи-сан. — Собирайся уже. — Торопит Мацуно, состроив недовольную мордочку. Сегодня им нужно не опоздать на самолёт. Это второй раз, за последние два года совместной жизни, когда они летят в Корею, где госпожа Баджи-сан порядком обосновалась и ждёт «своих детей» с распростёртыми объятьями. — Я буду скучать по вам, — уныло проговаривает Кейске, — одной рукой потирая за ухом пса, которого им подарил на прошлое рождество Казутора, а другой мурчащего под боком Пик-Джея. — Не ссоритесь и слушайте дядю Майки. — Даёт напутствие Баджи. Феликс заглядывает своими честными глазами словно в самую душу и знает Кейске, пёс любит Пик-Джея и именно поэтому постоянно норовит нарушить его личное пространство, потискать, облизать, и в этом он его прекрасно понимает. У них с Чифую, в принципе, так же***
Баджи двадцать четыре, но он всё ещё думает, что курить вредно, и несмотря на это курит одну за одной отчего уже тошнота подкатывает к горлу. Чифую сердится на него. И сердится за дело. Прошлой ночью он пришёл слишком поздно, и кто же знал же, что эти посиделки с Доракеном и разговоры о технике так затягивают, ведь с недавних пор они смогли позволить себе купить авто. Но кому оно нужно, когда возить в нём некого? Чифую звонил пятнадцать раз. Он, очевидно, переживал, ведь Кейске никогда не игнорировал его, а здесь — так нелепо оставил сотовый в машине, но когда опомнился, было уже поздно. По возвращении домой Чифую уже спал, ну или старательно делал вид, а утром ушёл тихо и только дверью хлопнул так, что стены задрожали. — Обиделся. — Корит себя Баджи. — И что мешает просто сказать — «прости, я не видел», — только мысль о том, что Мацуно не послушает. Кейске в растерянности от того насколько же глупая ситуация, и последняя, самая банальная идея с примирением, настигает его в последний момент. [От: вы]: 22.17 Да ладно тебе Я же не специально — ответа не последует и Кейске понимает, что начал как-то не убедительно. [От: вы]: 22:18 Прости \(>o<)ﾉ Я сожалею, и я правда не слышал этот чёртов мобильный. — снова в ответ тишина и стрекотание назойливых цикад под летний зной, и Баджи поступает более действенно. Всего минута и он уже едет в ближайший магазин, и купив там цветы, направляется в сторону дома. [От: вы]: 22:28 Я возле дома, выходи иначе придётся разбудить соседей. Я буду кричать громко, чтобы все слышали кого я жду. Твоя мама живёт ниже, так что, скорее всего услышит раньше тебя.[От: Чифую]: 22:29
Заняться нечем?
[От: вы]: 22:29 Я соскучился Если выйдешь, ты не пожалеешь. Это должно быть красиво. Я жду внизу. И Чифую раздражён, поскольку спускаться он точно не собирался, но Баджи словами просто так не бросается, так что стоит пойти и забрать его домой. Только ради соседей и своего спокойствия на утро. Чифую краснеет. Вспыхивает как головка спички, когда выискивает взглядом Кейске с цветами в руках, и он ведь не девчонка какая, поэтому торопливо оглядывается, но цветы, раз уж на то пошло, его любимые и он оценил. — Луна сегодня прекрасная, правда, Чифую? — спрашивает Баджи, который домой и не собирается. — Да-да, замечательная, идём уже. — Все ещё ворчит Мацуно, поправляя попутно полы своего домашнего халата. — Хочу побыть здесь. Чифую делает усилие над собой, а после самое спокойное лицо и ждёт объяснений. — Садись, — зовёт внутрь машины Баджи и сам садится на заднее. — Мы могли бы поговорить в квартире. — Негодует Чифую, поскольку он всё-таки в халате и домашних тапках, но не спорит и садится. — Дома надоело. — Отвечает Баджи. — Дома ты будешь молчать и хлопать дверью, а здесь, — Кейске тянется рукой Сквозь плечо Мацуно и кнопочкой блокирует дверь, — ...здесь тебе не сбежать от меня. И последняя фраза от него, не то будоражит, не то звучит как-то пугающе. — Я никогда не трогал тебя здесь. — Имеет ввиду салон машины, в которой они только и делают, что ездят на работу, а после жадно, впивается в губы и его план отлично сработал — Мацуно не сбежать. — Я не... — Чифую ведёт от жара, нахлынувшего на него за секунду, когда под бедра так по-собственнически подхватили, усаживая себе на, непонятно когда, уже расстегнутые штаны. — Это просто способ примирения. — Поясняет Кейске, разводя в стороны полы халата и роняя их вниз, оголяя светлую кожу плеч и ключиц. — И я действительно не специально задержался в тот раз, — повторяет он, уже целуя всё, что ниже подбородка, а руками собирая халат в крупные складки и задирая его, — и ещё я тебя… ну, ты в курсе, — как-то мнется Баджи, от неловкости. — Люблю. Чифую смеётся, потому что даже спустя столько лет этот парень не утратил своей пылкости по отношению к нему. — Я тебя тоже, Баджи-сан. Но в следующий раз если пропадешь ночью... — Чифую существенно сжимает в руках мягкую, такую нежную плоть, что Кейске жмурится от болезненного покалывания. — Прощаю тебя, но только сегодня. Кейске улыбается грязно и мысли его уже явно далеки от вчерашнего вечера. Чифую усмехается и чуть подаётся вперёд, чтобы осыпать тёплыми поцелуями. Для него эти их моменты близости — всегда будут необыкновенными, и никто не против, все довольны и счастливы. Сейчас и всегда.