По праву нареченного

      На самом деле опухолей в рядах небожителей было четверо.       И как бы сильно Шэнь Юань того не хотел, в этот маленький колючий кружок по интересам входил его старший брат. Да-да, тот самый высокоуважаемый лорд Шэнь с презрительной усмешкой на лице и глазами, полными отчужденного холода. Тот самый лорд Шэнь, который никого, кроме своего омеги, не подпускал к себе ближе, чем на пару сотен ли, и да, ошибки не было. Хотя Шэнь Юань очень рассчитывал первое время.       Вписался он в него на удивление быстро, стал прекрасным и вместе с тем ужасным (как перешептывалось большинство Небожителей) дополнением, и неразлучное трио превратилось в гремучий квартет. Со стороны это выглядело так, словно гидра внезапно отрастила себе четвертую голову, такую же успешную и хитрую, как центральные, а иногда еще позволявшую себе нагло помыкать ими. Шэнь Юаню это сравнение казалось забавным, учитывая, сколько бестиариев и прочих демонических справочников он составил в свое время, однако шепотки пресекать не стал. Все надеялся, что Цзю-гэ наконец одумается и перестанет оттачивать свое ядовитое ораторское искусство почти в дружеской полемике с Повелителем Вод. А тот, вместо того, чтобы сменить круг общения на более подходящий, лишь задавил своей мощной аурой сплетников и как ни в чем не бывало вернулся на небольшое собрание. Впрочем, если полуродственную тягу к Ши Уду с его высокомерными замашками и любви к строгим веерам, Шэнь Юань еще мог как-то объяснить и понять, то каким образом Цзю-гэ выносил присутствие Пэй Мина… Он боялся даже предположить.       Цзю-гэ в свое время безжалостно гонял старшего из близнецов Ло за его полнейшее бесстыдство. Плеть рассекала кожу на его спине едва ли не каждый день, пока багряные дорожки не превратились в бугристую карту. Каждую линию можно было уверенно отследить — где начало, а где конец, есть ли у нее, как у широко разлитых рек, притоки. Ладони Цзю-гэ отбивал ему собственными ножнами — жестко, до красноты и крупной дрожи. И делал это без всякого сожаления или раскаяния, заставляя потом опухшими болезненными руками заниматься каллиграфией. А уж сколько любвеобильному демоненку прилетело хлестких пощечин, от которых (Шэнь Юань был уверен) долго звенело в голове, и вовсе не сосчитать. Странно, что генерал Мингуан, прослывший большим любителем женщин и редкостным ценителем утонченной красоты юношей-омег, светил при Цзю-гэ улыбкой и все еще оставался при всех конечностях.       Уважаемый Повелитель Ветров скромное мнение Шэнь Юаня активно разделял и усердно пытался наставить собственного брата на путь истинный, пока один наглый Князь его не выкрал из Небесной столицы. Вот только тот самый заветный путь все никак не желал находиться, сильнее обрастая терниями, а бороться против опухолей в одиночку у Шэнь Юаня не было ни сил, ни желания. Хотя, нет.       Одно — особо острое — желание все же было. Омега его смаковал, как самую вкусную сладость, перекатывал в мыслях, крутя в разные стороны, но точный план пока не мог составить.       Глаза Пей Мину выцарапать, выжечь или выколоть (Шэнь Юаню нравились все варианты, и он пока не мог остановиться на чем-нибудь конкретном) было жизненно необходимо. Можно было, конечно, еще попробовать ослепить, но омега мудрить здесь не стал, четко рассчитывая свой потенциал. Он, в конце концов, не Бог Войны — в открытом противостоянии против генерала Пея не выстоит, а скорости — плеснуть яд в чужие глаза — просто не хватит. Хоть на поклон к милому шиди Лю являться или, скажем, тонко намекнуть сердобольному, до зубного скрежета заботливому главе Юэ, что нужно сделать… Но Шэнь Юань молчаливо сносил все визиты ненавистного генерала, щурясь зло и колко. В его сторону этот альфа разумно не смотрел даже украдкой, чтобы «Громовой шисюн не развеял мою душу в пыль». Тоже самое Пэй Мин говорил и о Ши Цинсюане, к слову.       А пока Шэнь Юань искал полезность неожиданных знакомств брата, умудрился выяснить кое-что довольно интересное.       Они с Шан Цинхуа по давно устоявшейся традиции отправились на ночную охоту в одно из полнолуний. Правда, полноценным истреблением нечисти это можно было назвать с огромной натяжкой, потому как исследовательский интерес Шэнь Юань ставил превыше всего, а бедняга Князь просто до ужаса боялся даже относительно безобидных ледяных медуз, которые водились в Северной пустоши. В одном из ветхих бестиариев Шэнь Юань наткнулся взглядом на коротенький очерк, связанный с древними монстрами — костяными рыбами-драконами. Информации было до обидного мало, больше половины окружал ореол таинственности и несостыковок, так что Шэнь Юань тут же отправился подобный ужас исправлять. Тех самых драконов, к слову, они так и не нашли (Шэнь Юань оставался упрямым и не предался отчаянию), но наткнулись на вечно мрачного Князя Черных вод и его очаровательного нареченного, который сверкал счастливой улыбкой, одной рукой поддерживал довольно заметное бремя и умирать в пытках (как иногда ужасался разбитый Ши Уду) планировал… примерно никогда.       Шан Цинхуа тогда с недостойным для Священного демона писком спрятался за узкую спину Шэнь Юаня и принялся совершенно бесстыдно молиться Небожителям о чудесном спасении его жалкой физиономии, Хэ Сюань мгновенно загородил собой омегу, и лишь Ши Цинсюань совершенно не чувствовал никакого дискомфорта. Прежде чем напряженный альфа успел кинуться на потенциальную угрозу, Цинсюань с ликованием бросился в неловкие объятия Шэнь Юаня, начиная что-то самозабвенно вещать, и параллельно умудрялся вытягивать шею, как черепаха, чтобы получше рассмотреть сжавшегося в жалкий комок Шан Цинхуа.       — Интересные у вас знакомства, сяо Шэнь, — с любопытством заметил Ши Цинсюань и совершенно бесстрашно подскочил к Шан Цинхуа, который сосредоточенно пытался слиться со спиной своего лучшего друга. Витая метка забавно мигала у него во лбу слабым лазурным светом, с головой выдавая чужую нервозность, и Шэнь Юань раздраженно выдохнул. Великие Небожители, разве можно бояться собственной тени, братец Священный демон?..       — Не больше, чем у вас, — устало улыбнулся Шэнь Юань и весьма многозначно покосился на угрюмого Черновода, что цепко следил за каждым перемещением своего нареченного и чуть что, сразу же неловко дергался вперед. — Мне не довелось поздравить вас лично, но я искренне рад. Вы выглядите очень счастливым, — негромко сказал омега. Внутри у него вспыхнуло приятное тепло, которое обожгло грудь и постепенно разлилось по сердцу. Ши Цинсюань всегда походил на солнечного зайчика — такой же шустрый и непоседливый, такой же свободный и любопытный. Вот только его пребывание в Небесных чертогах явно не шло ни в какое сравнение с тем, как он чувствовал себя рядом с нареченным альфой.       — Вашему брату следует что-то знать? — весьма деликатно поинтересовался Шэнь Юань, невольно вспоминая замученный образ некогда величественного и надменного Небожителя. Исчезновение Ши Цинсюаня, как ни посмотри, сильно подкосило его. Порой казалось, будто из Ши Уду ушел весь огонь жизни, лишь жалкие угольки дотлевали на дне дрожащей от горя и вины души.       Шэнь Юань, который так трепетно и нежно любил своего брата, — своего альфу — прекрасно понимал, что сейчас чувствовал Ши Уду. Пусть в нем не было и толики сочувствия, — в конце концов, тот сам виноват — но жила человеческая жалость. Сама мысль, что Цзю-гэ мог надолго куда-нибудь исчезнуть, приносила ему невыносимую боль. Однако Ши Цинсюань никогда не разделял чаяний своего брата, и его тирания, с какой стороны не посмотри, угнетала омегу. Тот походил на редкую птицу, запертую в золотой клетке; только и оставалось с тоской глядеть в лазурное небо, мечтая наконец расправить крылья и воспарить.       Сложно было не заметить, как гневно задрожала аура Черновода и как с испуганной печалью сжался Ши Цинсюань, невольным движением обхватывая свой округлый живот в попытке укрыть ото всех опасностей. Омега уязвленно поджимал губы, время от времени косился на окаменевшего нареченного и, казалось, не знал, как правильно поступить. Впрочем, их реакция говорила сама за себя — в Ши Уду они видели серьезную угрозу не только их отношениям, но и пока не родившемуся малышу.       — Я вас понял, — догадливо вздохнул омега, когда пауза стала затягиваться, а напряжение, разлитое в воздухе, можно было едва ли не разрезать клинком. В этом случае существовало лишь две категоричные грани — сказать все, как есть, или промолчать. Упомяни Шэнь Юань хотя бы вскользь, что видел Ши Цинсюаня, Повелитель вод мгновенно вытрясет из него всю душу, никакой Цзю-гэ не спасет. А Шэнь Юань комфорт все-таки ценил, а личное пространство уважал. Особенно свое. — Будьте осторожнее, Ши Уду твердо намерен отыскать вас и спасти от прекрасной семейной жизни.       Ши Цинсюань тогда звонко расхохотался, но в глазах его притаилась тень легкой грусти. А потом с огромным удовольствием прижался к Черноводу, прячась в надежных руках от всего мира. В итоге они все вместе остановились в ближайшем городке: кто, как ни Черное бедствие, могло знать о тех самых загадочных костяных рыбах-драконах, верно? Был, конечно, еще вариант обратиться к Мо Вэйюю, как к более древнему демону, наверняка заставшему рассвет эры чудовищ, но Шэнь Юань не желал иметь подобные знакомства ни при каких обстоятельствах. Шан Цинхуа обиженно бурчал себе под нос, что он, на минуточку, тоже Князь демонов, однако походил больше на отъевшегося хомячка с годовым запасом тыквенных семечек за щеками. Шэнь Юань мерзким шепотом предрек ему одинокую старость в окружении сотни портретов одного небезызвестного Небожителя, в которого тот был влюблен, и остался доволен проделкой.       Цинхуа даже не стал ему мелочно мстить, когда бесшумно перенес его в Небесный чертог, оставив во внутренних садах дворца. Шэнь Юань тенью скользнул к своим покоям и в тайне понадеялся, что Цзю-гэ в очередной раз засиделся допоздна в своем кабинете и не заметил, что он вернулся так поздно. Удача в этот раз оказалась на его стороне, и омега добрался без всяких приключений. Удивило нечто другое — на его кровати, свернувшись трогательным клубком, спал Цзю-гэ, который крепко обвивал руками пропахшую им подушку. Горьковатый аромат ладана плавно стелился по покоям, сродни пуховому одеялу, в которое Шэнь Юань с огромным удовольствием закутался бы, если мог. Он улыбнулся краешком губ и бесшумно пересек разделяющее их пространство, опускаясь рядом. С тех пор, как ажиотаж в Небесной столице немного затих, альфы и омеги пришли в себя, залечив раны и моральные травмы, прошло несколько лун, однако фейеричное появление Повелителя демонов все-таки наложило большой отпечаток. Теперь генералы могли покидать чертоги только с личного разрешения Владыки, на строго оговоренный срок и всегда должны были явиться обратно по первому зову. Боги, живущие отшельниками, нагло приказ проигнорировали, не собираясь вмешиваться в личные дела демонов и Небожителей. Они справедливо обходили право «нареченного» по широкой дуге и помогать кому-либо не слишком торопились. Что касаемо самих братьев-Шэнь…       Шэнь Юань как-то тяжело вздохнул и ласково погладил сопящего альфу по щеке, смахнул с лица упавшую черную прядь, а затем тихонько прилег рядом. К мнительному Цзю-гэ, который обычно больше дремал, чем действительно спал, вернулась старая привычка — укладываться на одно ложе с Шэнь Юанем. Свои далеко не радужные корни она брала из далекого детства, когда братья могли согреться, только теснехонько прижавшись друг к другу, и чувствовали себя в некоем подобие безопасности. Первые несколько лет после их становления лордами Цинцзин, они не могли сомкнуть глаз даже на пару мгновений, если рядом не было другого. Видимо, миновавшая угроза сильно повлияла на Цзю-гэ, заставив вновь пережить ужас от осознания, что Шэнь Юаня у него могли играючи отнять. Сначала без памяти влюбленные в него близнецы-Ло, потом проклятое чудовище, от ауры которого хотелось смиренно лечь и умереть…       Обычно в это время опухоли предпочитали собираться в одном из павильонов дворца Повелителя Вод, распивать душистое вино и строить грандиозные планы. Ши Уду практически не появлялся в Небесных чертогах, а остальные, судя по всему, имели куда более важные дела (в кои-то веки). Поэтому увидеть на своем пороге Владыку Линвэнь стало для Шэнь Юаня большой неожиданностью. Не то, чтобы он испытывал какого-то рода неприязнь к строгой и уставшей женщине, вовсе нет, но и явных симпатий не испытывал. Она, скорее, напоминала ему выбившуюся из сил, но все еще непоколебимую в своей уверенности Ци Цинци, когда та потеряла на одном из заданий несколько горячо любимых учениц.       — Госпожа Линвэнь, — кивнул Шэнь Юань несколько озадаченно. — Мой брат отдыхает, и я не хотел бы его беспокоить, если у вас что-то, что вполне может подождать до утра, то прошу покинуть нас, — сказал он и уверенно загородил собой вход в их дворец.       — Прошу прощения за поздний визит, господин Шэнь, — полная отстраненной вежливости, выдохнула Линвэнь и слишком уж явно потерла виски, красноречиво сморщившись. То ли от непрерывной работы в Небесных чертогах, то ли от многочисленных, несмолкающих ни на секунду голосах верующих.       — Вообще-то изначально я планировала поговорить с Цинцю, но и к вам у меня найдется одно дело, — вздохнула она вымученно, взмахнула широкими черными рукавами с изображениями улетающих журавлей, словно пытаясь показать, насколько возникшая проблема была важна.       — Тогда, пожалуйста, входите. Желаете чего-нибудь? Чаю, вина или, может быть, каких-нибудь угощений? — неспешно уточнил Шэнь Юань, натягивая на лицо слабую улыбку. Владыка Линвэнь выглядела столь подавленно и ужасно, что омеге невольно хотелось хоть как-нибудь ей угодить. В конце концов, таких страшных кругов под глазами он не видел даже у Шан Цинхуа, на плечах которого лежали все демонические поставки, а это уже о многом говорило.       — Не утруждайте себя, господин Шэнь. Хотя… Пожалуй, я бы все же выпила немного вина, — тускло прошелестела Линвэнь и покорно опустилась на место, которое ей указал Шэнь Юань. Некрасиво оперлась локтями о низкий столик и уложила на скрещенные руки наверняка шумевшую голову.       Шэнь Юань неопределенно качнул головой и ненадолго отошел за вином, двумя пиалами и парочкой сладких закусок, подозревая, что Линвэнь не нашла за день момента, чтобы нормально поесть. Когда угощения были расставлены на столе, а подогретое вино, щедро сдобренное корицей и медом, было разлито по пиалам, Шэнь Юань опустился напротив Линвэнь. Он не торопил ее, подозревая, что спутанные в клубки мысли должны немного прийти в порядок. Женщина скупо кивнула ему вместо благодарности и немного пригубила вино, щурясь измученно и даже чуточку нервно. Ее горьковатый аромат ириса плавно распустился в воздухе, окутал Шэнь Юаня мягкими сетями, не давя, но явно прислушиваясь к его безмятежной ауре. Омега вопрошающе вскинул брови, и в глазах его медленно, но верно вспыхнули недоуменные искры. Замечала ли сама Линвэнь, что невольно окутывала его своим запахом, старательно укрывая от надуманной угрозы.       Порядком позабавленный, Шэнь Юань плавно склонил голову на бок, как любопытная птичка, гадая, как быстро поймет Линвэнь и ее внутренняя альфа, что они пытаются настойчиво перекрыть аромат Цзю-гэ? Тот, конечно, такую маленькую вольность мог бы простить, но в последнее время его дурное настроение пересекало всякие границы. Не так давно он нарычал на какого-то несчастного омегу-небожителя, который случайно задел Шэнь Юаня плечом и оставил на нем слабые нотки своего аромата. И таких незначительных мелочей с каждым днем становилось все больше и больше. Должно быть, сказывалось неумолимое приближение горения, когда Цзю-гэ становился в разы агрессивнее и мог убить за малейшую оплошность.       Разумеется, Линвэнь вполне можно было считать близкой подругой Цзю-гэ (насколько тот вообще умел дружить), но подстраховаться все же стоило.       — Госпожа Линвэнь, — с тяжким вздохом позвал Шэнь Юань, наконец выдернув альфу из зыбкой дремы с открытыми глазами. — Вы не могли бы не давить на меня, пожалуйста. Мой брат будет не в восторге, если ощутит ваш аромат, а потом будет обижаться за то, что я его не разбудил, примерно целую вечность, — попросил Шэнь Юань и с тихим щелчком раскрыл веер, привычно скрывая добродушную, понимающую улыбку.       — Прошу прощения, — бессильно пробормотала Линвэнь, прикрыв глаза, но аромат строго отдернула, словно тот был ручным зверьком, на котором стоило затянуть поводок. Своей пары у нее не было, и подсознательная реакция оградить омегу была вполне понятна.       — Господин Шэнь, насколько мне известно, в прошлом вы преподавали в Цанцюн наравне с Цинцю, и у вас были личные ученики — два полудемона, — уточнила она многозначно в конце, и Шэнь Юань против воли нахмуриться. О кудрявых кошмарах Ло он все еще вспоминал с содроганием, и то русло, в которое Линвэнь заводила разговор, явно нравился ему все меньше.       — Если близнецы-Ло что-то натворили, то посмею напомнить вам, госпожа Линвэнь, что они давно покинули секту. Мы с братом не несем никакой ответственности за их действия, — тактично заметил Шэнь Юань и неодобрительно качнул веером. О приключениях учеников и их различных победах омега стал следить после того, как узнал, что близнецы вернулись из Бесконечной Бездны.       — Дело совсем не в этом. Если говорить прямо, господин Шэнь, меня, скорее, интересует ваш опыт в общении с демонами. Насколько вы помните, некоторое время назад из Небесной столицы по «праву нареченного» забрали старейшину Юйхэна, господина Чу.       — Не понимаю, как я связан с этим, — подчеркнуто ровно сказал Шэнь Юань и тихо порадовался, что в свое время если не идеально, то довольно неплохо отточил свое умение всегда и везде удерживать маску отчужденной холодности.       В груди же лихо бесновалось нервное пламя. Внутренности при одном только воспоминании о высшем костяном демоне скручивало невидимой рукой, а сердце начинало заполошно стучать в гортани. Тот невообразимый ужас, окутывающий его со всех сторон, казалось, снова заполонил все его естество. Уж лучше бы речь действительно шла о проделках близнецов-Ло, этих чудовищ он хотя бы сам вырастил и примерно представлял, как с ними можно бороться. Что делать с Мо Вэйюем он, честно говоря, слабо себе представлял. Да и сам факт, что Линвэнь почему-то пришла не к богу войны, а к нему — обычному омеге — несколько смущал. Что против такой мощи мог противопоставить он?..       — Господин Чу связался со мной по духовной связи и признался, что испытывает некого рода… трудности в общении с Правителем Мо. Я думаю, это как раз по вашей части, господин Шэнь. Кроме того, — прежде чем Шэнь Юань успел открыть рот, чтобы справедливо возмутиться, сказала Линвэнь, — господин Чу гарантирует вам полную безопасность, но просит прибыть одному. Разумеется, мне бы не хотелось, чтобы об этом разговоре знал Цинцю.       — И это все?.. — ошеломленный, Шэнь Юань на мгновение забыл о всякой вежливости и, на лицо его упала пока еще легкая тень раздражимости и возмущения. — Вот так просто, без всяких деталей? — негодовал он. — Вы предлагаете мне отправиться в логово настоящего монстра, без всякой защиты, руководствуясь лишь словами незнакомого мне небожителя? При этом мой брат не должен ничего об этом знать? Вы издеваетесь?       — Вы могли бы пригласить своих учеников в качестве сопровождающих, — лаконично заметила Линвэнь, никак не отреагировав на его эмоциональную вспышку. — Детали, к сожалению, мне неизвестны. Господин Чу не захотел распространяться об этом кому-либо, кроме человека, что смог бы ему помочь.       — Он даже коротко не обрисовал проблему? — ядовито спросил Шэнь Юань и скрестил руки на груди. — С чего же вы тогда решили, что именно я в силах как-то посодействовать этому уважаемому старейшине? — с неприкрытой иронией выплюнул Шэнь Юань, не припоминая, когда в последний раз ему безумно хотелось хорошенько встряхнуть гостя, а затем грубо выпроводить его вон.       Он пытливо рассматривал совершенно невозмутимую Линвэнь, которая наполнила себе уже четвертую пиалу, и невольно восхищался ее усталой выдержкой. В гневе Шэнь Юань как никогда походил на своего брата, и окружающих подобные преображения чертовски пугали.       — Прекратите темнить, госпожа Линвэнь. Расскажите мне все, что смогли узнать, чтобы я примерно представлял, что я смогу сделать, если, конечно, соглашусь помочь.       Судя по тому, как наполовину облегченно, наполовину нервно выдохнула Линвэнь, она уже засчитала себе маленькую победу.       Вот только Шэнь Юань не планировал просто так сдаваться. Он еще не знал, что оставшиеся опухоли принесут ему множество проблем.