Journalistic Ethics

Люди смотрят на них. На Эдди надет кожаный пиджак в разгаре аризонского лета. Ему не жарко, потому что это Веном, обёрнутый вокруг его рук. Люди все равно смотрят так, будто волнуются. Это довольно странное чувство. Бомжи, проживающие рядом с их домом, уже давно перестали на них так смотреть. В сувенирных магазинах хорошие кондиционеры. Когда они заходят в первую попавшуюся лавочку, им бьет в лицо чуть ли не арктическим ветром. Брелоки и безделушки отвлекают Эдди от покалывания на задворках подсознания мысли, что что-то не так. Крутка лежит спокойно, но внутри Веном нервничает: двигается под кожей Эдди, будто желая вырваться и увести их подальше от этого магазина. Эдди дотрагивается до брелока в форме кактуса, ощупывая холодный металл, и внезапно со своей силы ломает его. К счастью, продавец слишком занят нанесением солнцезащитного крема, чтобы заметить поломку. «Что не так?» — мысленно спрашивает Эдди вновь. И просто сам факт того, что этот вопрос так часто возникает у них в последнее время, уже означает, что что-то случилось. Им никогда не приходилось ежедневно задавать его друг другу. В Сан-Франциско все всегда было правильно. «Такое чувство, будто за нами кто-то наблюдает», — отвечает симбиот, и вдруг между лопатками возникает ползучее ощущение чьих-то глаз. Эдди притягивает куртку поближе, окружая себя ею как броней, и взгляд мгновенно пропадает. Веном наконец поделился своими ощущениями, наконец поделился, почему тревожность пузырится и кипит между их кожей. На этот раз Эдди будет защищать. Теперь он бредёт по помещению медленно, глаза ищут любого, кто выражает к ним чрезмерный интерес. Укромный уголок между стенами — лучшее место, где можно притаиться, сделать вид, что изучаешь полки с товарами. Он проводит ладонью по рюмке с надписью: «Если ты хочешь пропустить по стаканчику, то мне можно отсосать», — потому что думает, что это смешно, и потому что он хочет сделать вид, будто не знает, что за ними наблюдают. Своровать что-то — хороший способ убедить преследователя в его неудавшемся мастерстве. Веном вбирает стакан в свою черную массу. Теперь у них есть еще один предмет, которым они владеют. Один спальный мешок, раз. Три одеяла, два. Старая потрепанная записная книжка, три. Новенькая рюмка, четыре. Эдди неприятно, что он первый не смог заметить чей-то взгляд. Когда-то он был очень хорош в этом. Плюсы журналистики. Он мысленно прошелся по списку людей в округе, которых знает, и на ум пришло только одно имя. Может быть, Уилл узнал их. Может быть, он пришел в город за продуктами и вдруг заметил человека-монстра-дракона, которого видел в каньоне. Может быть, он наблюдал за ними, чтобы разузнать их следующий шаг. Но фигура, что Эдди наконец приметил, была слишком длинной для Уилла. Этот мужчина был молод, мускулист и с лохматыми блондинистыми волосами, завязанными в низкий хвост. Он наклонился к стойке с конфетами и неотрывно считывал список ингредиентов. Эдди знал, что тот делает это уже в течение трех минут. Дилетант. Они же уже начали рыться в горстке футболок, проявляя искреннюю заинтересованность в напечатанных на них принтах. Человек выглядит знакомым. Веном недовольно бормочет что-то, и Эдди гладит ладонями локти пиджака. Им не стоит проводить слишком много времени, разглядывая товары и не покупая их. Он помнит правила, которые установил для себя, еще будучи ребенком, ворующим еду из забегаловок, когда у отца не было денег на ужин. Двигайся. Улыбайся, только если с тобой начинают говорить, первым разговор не заводи. Провести в магазине можно не больше десяти минут и не меньше трех. Спустя семь минут они выходят наружу к пустынному солнцу, часто моргая из-за ослепляющего света. Веном сконцентрировался на их спине, наблюдая за окружающим миром, пока они оплетают толпы людей. Эдди впервые за несколько дней думает быстро и ясно, ведь теперь у него наконец появилась цель, беспокойство. «Может быть, ФБР или ЦРУ наконец решили выследить нас? — Веном шипит, и воротник куртки вдруг уменьшается, крепко прижимаясь к их горлу. Чувствовать присутствие Другого таким образом успокаивает. Это привносит ощущение безопасности. — Убить их всех, — говорит ему Веном, и Эдди накрывает лавиной любви и желанием защищать». «Пусть для начала он поговорит с нами, как с человеком. Мы не знаем то, чего может знать он». Быть разделенными — не выбор. Они умрут до того, как разделятся, до того, как они позволят хоть чему-то в этой вселенной докоснуться друг до друга. На плече Эдди чья-то рука, и она не принадлежит ни ему, ни Веному, ничему, что могло бы быть их телом. Веном мысленно обсыпается проклятиями, но внешне никак не реагирует, передавая Эдди контроль ситуации и оставаясь лишь чересчур облегающей курткой на туловище. Этот светловолосый мужчина из магазина стоит перед ними с самой дружелюбной улыбкой на лице. Эдди не уверен, помнит ли, как вести себя по-человечески. — Что? — спрашивает он, надеясь, что вложил достаточное количество раздражения в голос. — Думаю, ты что-то забыл оставить в магазине, — говорит мужчина скромно и по-дружески. — Предполагается, что ты должен заплатить за вещи, прежде чем уйти. Эдди хмурится. Это что, охранник забегаловки? У какого, блять, богом покинутого туристического магазинчика найдутся деньги на своего личного, штатского охранника? — Ох? — говорит он, похлопывая ладонями по карманам пиджака. Веном любезно выталкивает рюмку прямо ему в руку, и Эдди поднимает ее, делая вид, будто совсем забыл про это, позволяя своему рту от удивления образовать букву «О». — О черт, мужик, ты прав! — восклицает Эдди, и незнакомец заходится громким раскатистым смехом. — Мне так жаль, я сейчас все верну! — Конечно, мой друг. Пойдем со мной, и мы все уладим. Рука вернулась на их плечо и Веном сдерживает себя от укуса. Светловолосый мужчина не направляется к магазину… Он, наоборот, вытягивает их с загруженного людьми тротуара на более узенькую тропинку, ведущую между зданиями куда-то подальше от всего человечества. Сердцебиение учащается, и Веном уже готов покрыть их тело драконьей чешуей, чтобы защитить от угрозы. — Это не магазин, — говорит вместо этого Эдди, освобождаясь от хватки мужчины. В этом укромном местечке никого нет, и голубые глаза человека напротив смотрят слишком напряженно. — Можешь перестать притворяться, — говорит блондин. Эдди засунул руки в карманы, и в мгновение ока они покрылись черным ониксом и остроконечными алмазными когтями, готовыми к драке. — О чем ты? «Опасность, Эдди. Мы помним его. Мы узнаем его. Мы в опасности». Воспоминания вдруг выплыли наружу. Очень давно люди узнали, что они не одни во вселенной. Этот человек со светлыми волосами и добрыми глазами был больше похож на Бога, чем на пришельца. Куда бы он не шел, он совершал лишь хорошие дела. Эдди забыл об этом. Его звали Тор. И до того как Тор смог что-либо сделать, Веном облипает их кожу. Он слишком зациклен на желании стать цельным, стать единым со своей любовью, и это превращение приправлено страхом, отчаянием и слепой яростью, что притягивает их молекулы еще ближе друг к другу. — Не трогай нас, — говорят они вместе. Их симбиотическая часть из Клинтара хочет охотиться, свирепствовать и кромсать мужчину перед ними до неузнавания. Хочет убить и уничтожить его за то, что посмел напугать их, посмел подумать, что имеет право положить руку на них, на их Эдди, их Эдди… Он хороший человек, шепчет человеческая часть в голове. Веном бросается на пустой воздух, отвечая на эту мысль со всей злостью, которая у него только есть. Тор подумал, что атака была направлена на него. — Брок, если ты здесь… — начинает Тор, но щупальца бьют его в грудь и отбрасывают на стену здания. Эдди паникует, смотря сквозь их глаза, но продолжая бездействовать, потому что это Тор. Тор достаточно силен, чтобы причинить им боль, Тор может рассоединить их, потому что он не понимает. Тору нужно узнать, что они вместе по выбору и они не плохие сами по себе, просто напуганы, голодны и… …и он хочет сделать им больно, он угрожает всему, что они построили для самих себя, он хочет забрать половину их истинной сущности. Веном никогда не покажет Эдди звезды, никогда не покажет, как они угаснут, они никогда больше не поохотятся, не взберутся на небоскребы, не почувствуют, какого это — засыпать, одновременно оставаясь бодрствующими, никогда не станут драконом и рыцарем, защитником и… …и когда Джули была младше, у нее была пластиковая фигурка Тора, которую она любила повсюду с собой таскать, потому что так она чувствовала себя в безопасности, и они ревновали тогда, но сейчас это Тор, настоящий, и он хороший, и если Эдди сможет убедить его словами — а слова когда-то были его сильной стороной, — и если он сможет пробиться через гнев Венома, просто отпустить эту панику, и… Они лежат на спине, приняв свою человеческую форму и смотря на небо. Тор возвышается над ними с занесенным кулаком, но внезапный вид человеческого лица, смотрящего на него, замедлил удар. Веном чуть ли не бьется внутри, и Эдди почти больно подавлять его, больно пытаться усмирить его пыл, когда он прав, но… — Не трогай нас, — умоляет Эдди и Тор хмурится из-за низкого тембра их голоса. — Покинь тело человека, Клинтари, — приказывает он. «Нет» выходит из их горла с рычанием, настолько твердое и яростное, что Тор содрогается, будто от удара. — Мы никому не приносим зла, — продолжает Эдди, и черные браслеты вокруг его запястий такие тугие и плотные, что перекрывают ток крови. Его руки наконец освобождены и он подносит рукава пиджака к губам и целует их, нервно успокаивая их обоих. — Я сейчас разговариваю с Броком? — спрашивает Тор, и он до сих пор выглядит разозленным. — Ты всегда разговаривал, клянусь, просто… — Эдди спотыкается, пытаясь подобрать правильные слова, — мы не хотим разделения. Просто оставь нас в покое, мы никому не вредим… Последним их блюдом была лошадь. Почему Тор решил выследить их именно сейчас? — Никому не вредите? — пророкотал Бог Грома, и Эдди отшатнулся. На лице начали проступать щупальца, угрожая вновь облечь их в броню, но он подавляет желание спрятаться внутри Венома. Тор выслушает. Он обязан. — Люди защищают тебя там, где ты построил свое гнездо. Тебя очень тяжело выследить, как всем известно. Но после того, как ты ушел, ты убил невинного… — Мы никого не убивали! Мы не… — …оторвал голову с его… — Это была лошадь! Мы… — …позволь человеку уйти или я… — …не понимаем! — голос Эдди надорвался. Он кинул рюмку к ногам Тора и звук разбивающегося стекла остановил их обоих. Они уставились на осколки стакана. — Что, по твоему мнению, мы сделали? — спросил наконец человек тихо и непоколебимо. Всего лишь недопонимание. Ничего такого. Неважно, что от Венома вина исходит жирными волнами, неважно, что Эдди задумался о сне об их первой охоте, вот только теперь этот сон намного более реален, и, учитывая, как давно это произошло, ощущение крови на их лице слишком свежее. И не важен тот факт, что они — Веном, неважно, что они одни и едины, потому что Эдди знает это и Эдди доверяет им всей своей душой, и все его существо выстроено вокруг их партнерства, и если он осознает, что Веном помнит с предельной, ужасающей точностью, что случилось с Уиллом из Каньона, то тогда он поломается прямо как рюмка под их ногами… Симбиот накрывает Эдди теплотой своей плоти вновь. Эдди падает в объятие с благодарностью, не пытаясь в этот раз бороться с потерей контроля, просто успокаивается и показывает их истинное лицо Тору. Их руки, те, которые покрыты остроконечными алмазными когтями, трясутся. — Защищаем себя, — говорит Веном, и в этом скрывается простая истина. У них есть один спальный мешок. Три одеяла. Старая потрепанная записная книжка. И любовь, настолько сильная, что сметает все на своем пути.