Осаму уже успел войти в бурный вкус горячих обсуждений всяких молодёжных тем, что опомнился только через десяток минут, если не позже. Тот уже в панике подскочил, подбирая подол своего пиджака, подхватывает свой телефон, лежащий на столе.
— Прошу прощения, я вынужден уйти… Быть может, вскоре вернусь, хотя кто знает. Спасибо за составленную вами компанию, с вами очень весело…
Не выслушав ничего в ответ, он забегал глазами по всему залу. Но нигде не было этой приметной за километр рыжей макушки. Совсем нигде. Даже за барной стойкой. Туда он побежит в первую очередь.
— Извините, — Осаму в панике облокачивается локтем о мраморную столешницу, переводя уже успевшее сбиться дыхание, — вы… не видели па… девушку… рыжую такую, с голубыми глазами и в чёрном платье?..
— Видел, — бармен даже не поднимает взгляд на собеседника, лишь так и продолжает усердно протирать очередной бокал полотенцем, — её брюнет какой-то подцепил, те заказали по стакану абсента, потом вышли со стороны заднего входа покурить.
— Как давно они вышли?
— Минут пятнадцать назад, если не раньше.
— Мать твою…
Дадзай срывается с места, даже не поблагодарив работника бара. Сердце мигом дико заколотилось, со всей дури ударяя по грудной клетке и рёбрам и резко гоняя кровь до болезненной, яркой пульсации в висках. Тот буквально вылетает из здания, не сразу заметив юношу, который пребывал явно не в происходящем, а где-то у себя в голове. На глубине подсознания.
— Чуя!
Осаму мигом упал на колени перед облокотившемся спиной о стену парнем, интенсивно трясёт его за плечи. Толку никакого. Так что он и вовсе начинает довольно сильно хлопать того по щекам, что раздавались характерные звуки с приглушённым эхом из-за окружающей ночной тишины, уже буквально крича тому чуть ли не в уши:
— Чуя, малыш! Открой глаза!
Щёки уже начинали гореть от таких, можно сказать, ударов по ним, слышится неразборчивое мычание. Дадзай тут же заверещал, засыпая парня кучей вопросов, но потом вспомнил кусок теории. Нужно контролировать себя. Чуя и так, наверное, в хлам. Да и… он принимал что-то? С незнакомцами всё возможно. Всё-таки это состояние очень сильно пугает даже умеющего сохранять спокойствие буквально в любой ситуации детектива. Вот только когда с Накахарой что-то случается… он теряет самообладание.
— Чуя. Расскажи мне, что произошло.
— М-м… — он способен вытянуть из себя только глухой скулёж, так что приходится наклониться ухом поближе к его губам, даже затаив дыхание, — мы курили… а потом… он вколол… мне что-то…
Дыхание уже чуть ли не окончательно спёрло. «Чёрт возьми, соберись с мыслями!» — выкрикивает сам себе Осаму, попутно прижимая к себе вновь вырубающегося рыжика. Так. Нельзя в скорую. Всё может дойти до административки, а то и хуже. Они же, будучи несовершеннолетними, выпивали, так ещё и старший употреблял чёрт знает что. От него абсентом и травой несёт, как одеколоном от богатых мужчин. Если вдруг в его крови найдут наркотики, то это конец. Потом доберутся до заведения и перекроют из-за незаконной продажи алкоголя. Всё же, не нужно подключать бар, хоть и неправильно это. Да и парням ещё как влетит.
Уже не помня себя от страха, Дадзай забрасывает подростка к себе на плечо. Тот глухо что-то мычит, а после опять отключается. Младший, выбегая на проезжую часть, в панике тараторит: «Потерпи немного». К счастью, он смог подловить добродушного водителя, который из-за истеричных просьб студента подбросить до дома сжалился над ним и пустил на задний ряд. Поездка, к счастью, была довольно быстрой. Проходит пять минут, а Осаму за это время уже успел всунуть незнакомцу в качестве благодарности купюру, донести сверстника до подъезда и нажать на кнопку всё того же двадцать четвёртого этажа. И вот, плавно переваливаясь с ноги на ногу, тот нервно ждёт, пока кабинка достигнет нужной точки.
Услышав непонятный грохот со стороны входной двери, Огай ринулся в прихожую и сразу же стал свидетелем того, как Осаму, даже не разуваясь, тащит Накахару, всё ещё закинутого на своё уже порядком ноющее плечо.
— Что произошло?
— Да нет времени объяснять! Чуя употреблял что-то! Возьми его кровь на анализ, прямо сейчас!
— Осаму… — голос главы семьи начинает заметно дрожать. Он и сам резко и сильно распереживался, что метнулся к сыну, помогая уложить подростка на диван. — ты же знаешь, я — врач из обычной поликлиники. Надо в специальные службы сообщать. Я не смогу.
— Мне плевать! — карие глаза начинают наполняться слезами, тонкие пальцы — дрожать, как и коленки, но моментальный скачок адреналина не позволял студенту даже на миг сесть. Тот лишь обречённо метался по залу, крича всё, что придёт на ум. — Делай, что хочешь! Но ты же врач! Ты ведь получал медицинское образование! Ты должен сделать хоть что-то!
— Толку от этого не будет никакого, как бы я ни хотел.
Дадзай был готов разреветься. Находясь на грани слёз, он смотрел на то, как Мори проверяет пульс и дыхание, попутно тараторя, что надо бы принести таз с холодной водой и тряпкой. Осаму уже буквально весь дрожать начал, что просто мычал что-то, стоя, как вкопанный. Мужчине пришлось даже крикнуть на подростка, чтобы тот наконец-то ускакал в ванную комнату. Пока младший наблюдал за тем, как на лбу его партнёра располагают холодную влажную тряпку, его осенило. Вечно дёргающимися пальцами тот ищет в списке контактов нужный номер, звонит. Трубка была взята не сразу.
— Йосано-сан, п-прости, я понимаю, выходной, все дела… Но прошу, помоги. Беда случилась…
— Осаму? — отставив бокал вина в сторону, девушка поудобнее берёт телефон. — Рассказывай.
— Мой брат употребил что-то, а проверить кровь в больнице будет делом слишком рискованным. Прошу, езжай ко мне. Мне очень сильно нужна твоя помощь…
Слышится тяжёлый вздох со стороны девушки. Та берёт несколько секунд на размышления, во время которых она молчала. Осаму уже успел отчаяться, как вдруг слышит долгожданное:
— Буду минут через пятнадцать.
Начиная торопливо благодарить старшую, подросток отключился так же быстро, чтобы не терять ни секунды времени, после чего метнулся на кухню за стаканом прохладной воды. Он помнил методы оказания первой помощи при передозировке, отравлении и прочей ереси, так что, потерпев неудачу в попытках заставить пострадавшего очнуться, тот, придерживая рыжий затылок, можно сказать, вливал довольно большую порцию воды в полость рта юноши. Возились с ним детектив и врач, разумеется, интенсивно. По их наблюдениям температура резко подскочила, у подростка начался жар. Также порой дыхание становилось слишком судорожным, тяжёлым и голодным, будто кто-то сжимал его горло.
Хорошо, что ждать долго не пришлось. Акико, сидя на краю дивана, ловко проткнула безымянный палец Накахары специальной иглой, после этого начав собирать капельки алой крови. Состоянию того, конечно, не позавидуешь.
— Расскажи подробнее о ситуации.
— Да я сам толком почти ничего не знаю… Мне бармен сказал, что он с незнакомцем абсент пил, потом курить вышел. Ну а со слов Чуи он вколол ему что-то, и после этого понеслась…
Выслушав короткий рассказ однокурсника и бывшего коллеги, девушка закончила брать нужное ей количество крови, после чего с заботой и ярко выраженным сочувствием протёрла перепачкавшуюся подушечку пальца, затем поднимается, осторожно держа пробирку и смотря на то, как, оставляя за собой потёки, в нём переливается бордовая жидкость.
— Ты воду ему давал?
— Три стакана.
— Дай ещё один-два, больше за раз не надо. И следи, если вдруг очнётся, у него может начаться сильная паника. Попытайся успокоить. И надо тряпку вновь смочить в холодной воде, она уже успела слегка нагреться.
Благодарно угукнув и кивнув, Осаму упорхнул на кухню, а Огай тем временем, следуя инструкциям, укладывал вновь холодное тонкое полотенце на пылающий лоб. Следующая минута прошла в немом беспокойстве.
Шатен опомнился только сейчас. Тот брюнет. Это ведь… он виноват. А вдруг…
Дадзая осенило. Возможно, Чуя употребил именно хиропон. Мать твою, дело дрянь. А если тот парень оказался нужным детективу человеком? Недолго думая, он набирает номер телефона владельца, объясняя свою должность, положение и требования. Записи с камер были мигом предоставлены, как и по счастливой случайности выясненный номер брюнета за счёт того, что, как оказалось, он довольно частенько заходил в тот бар и уже был знаком с частью персонала.
— Алло?
— Срочно говори мне, где ты, сволочь. — Осаму стиснул зубы. Он потерял контроль над всеми теми эмоциями, которые давным давно закрыл в глубине себя. Сейчас он никому не позволит уйти живым, кто хоть пальцем тронет его сокровище. — Мы должны встретиться вживую.
— Позвольте поинтересоваться, кто это? И с чего вдруг такая наглость?
— Ты, если не глупый, догадаешься. Или хотя бы по голосу узнаешь, если память абсентом не вышибло.
— Ах, я, кажется, понял. — в трубке слышится непомерно спокойный бархатный смешок. И как можно в данном положении сохранять такой холод ко всему вокруг? — Я ещё не выходил из бара. Желаете встретиться?
— Буду не более чем через десять минут.
Осаму, даже никого толком не предупредив, выскочил из квартиры, метнувшись к лифту и по пути вызывая такси, которое уже было недалеко, благодаря чему ждать на улице пришлось буквально минуту. И как только юноша запрыгнул на переднее сиденье машины, понял, как сильно дрожат его ноги и колотится сердце.
— Что ты наделал с ним?!
— Тише, успокойтесь. С кем «ним»?
На лице брюнета появляется наглая усмешка. Дадзай понял. Блять. Они же тщательно скрывали пол Накахары, а тут он сам же его и раскрыл, из-за чего кусает щёки изнутри. Чёрт. Эта ситуация выбила его из колеи, сейчас он, будучи трезвым, даже мыслить нормально, соображать не может. Хочется провалиться под землю.
Незнакомец, спокойно допив чашку зелёного чая, взглядом приглашает шатена присесть за соседний табурет. И он повинуется, понимая, что разговор предстоит по душам, а заниматься этим стоя — не вариант.
— Не переживайте Вы так, знаю я, что вы оба притворялись. Может, чашечку чая?
Слышится вздох. То ли облегчённый, то ли раздражённый.
— Я не за чаем пришёл. Рассказывай мне всё. Начиная своим именем и заканчивая тем, что ты там вколол моему парню. Иначе последствия будут не из приятных.
— Какие угрозы… — парень сплетает бледные пальцы в замок, а с лица так и не пропадает усмешка. — Достоевский Фёдор. Да, я не местный, но и не проездом. Уже как несколько лет здесь живу. Мне, пожалуй, ещё одну чашечку.
— Фёдор, скажи мне, — Осаму, проигнорировав вопрос официанта касательно наличия желания выпить что-нибудь, опирается локтем о мраморную столешницу, держа какой-то непонятный, грозный взгляд на новом знакомом. — что ты сделал с Чуей? Какова была причина, по которой ты его подловил? Что он употребил?
— Неприлично знакомиться с человеком, не назвав своего имени.
— Оно тебе ничего не даст. Я имею полное право разговаривать с тобой так, как разговариваю сейчас. Отвечай.
Фёдор наскоро принимает вторую чашку травяного чая, дует на горячую поверхность, делает маленький осторожный глоток. Он, похоже, совсем не торопится. И это только сильнее раздражает студента. Но сейчас он не в том положении, чтобы перечить. Не узнает, что произошло — с литератором могут быть проблемы. Так что надо терпеть.
— Что ж… я искал человека, с которым можно было бы провести этот вечер. Честно сказать, я сразу догадался, что он парень, но это никак не помешало мне. Он мне понравился. Так что терпеливо дождался тот момент, когда ты упорхнёшь к одной группке, предложил выпить абсент. Потом покурить и подышать свежим воздухом. Ему стало плохо.
— Объясни, что ты ожидал от первокурсника, который до этого выпил два бокала вина, потом оказался споенным абсентом, ещё и курил чёрт знает что?
— Я предложил траву, не отрицаю. Чуя и сам во вкус вошёл, так что отнимать пришлось, когда я видел, что он уже на ногах еле-еле держится. Но я привык к тому, что кто-то может выдохнуться с этим, так что ношу с собой кое-что.
Тут Осаму уже не выдержал. Накахара доверился Дадзаю, а он так отнёсся с ним, бросил его в самый неподходящий момент, и теперь тот лежит, употребив всего подряд. Чёрт. Хотелось драть кожу на себе. Внутри вспыхнул огонь злости, так и желающий вырваться наружу в виде причинения вреда чему-нибудь, кому-нибудь, да хоть себе. Не успев сделать даже глубокий вдох, студент хватается за воротник серого пиджака брюнета, потянув так, чтобы оба мигом встали. К счастью, те были примерно одного роста. Довольно удобно.
— Урод! — юноша ему даже пощёчину влепил. — Сволочь!
Удары по лицу сыпались один за другим, довольно быстро переходя с сильных хлопков ладонью на кулаки. Долго ждать реакции окружающих, конечно, не пришлось. Когда шатен заехал по носу, их уже начали пытаться разнять. Фёдор никак не реагировал от слова совсем, лишь получал этот град как должное. А вот Осаму всё рвался к нему, крича всякие угрозы и оскорбления. Слишком сильно волнуется за Чую, хочет докопаться до истины и отомстить.
— Тише, успокойтесь. Иначе это дело до добра не доведёт.
— Да как успокоиться?! Фёдор вколол нетрезвому человеку хиропон!
Достоевский взглянул на шатена расширенными глазами, игнорируя бегущую по его губе от носа дорожку крови. Ему протягивают салфетку, тот, непонимающе хлопая ресницами, вытирает алую жидкость, шмыгает, из-за чего нос сильнее щиплет. Но он плюёт на это.
— Какой хиропон?
Все как-то довольно быстро успокоились, даже Осаму никуда не рвался. Лишь застыл, смотря на Достоевского такими же не догоняющими зрачками.
— Что?
— Вы мне даже договорить не дали. Ему стало слишком плохо, поэтому я вколол сильное отрезвляющее средство, но побочные эффекты от него — не самая приятная вещь: головная боль, тошнота, даже возможны рвота и скачки температуры, поэтому для того, чтобы легко перенести это состояние, оно было смешано со снотворным. Я порой делаю так, очень даже помогает.
Как только брюнет закончил давать «показания», детектив почувствовал глухую вибрацию в кармане брюк, мигом выхватывает телефон, увидя высветившийся контакт коллеги, тут же снимает трубку.
— Осаму, я всё посмотрела. В крови есть следы вина и абсента. Ничего другого нет. Только что-то похожее на снотворное и какой-то медикамент. Насколько я помню, подобную формулу употребляют в качестве средства от похмелья или для скорого отрезвления.
***
Сердце, как и дыхание, начинают замедляться только когда шатен плюхнулся на разложенный диван в зале, где, перевернувшись на бок, тем самым показывая, что компресс на лоб давно не нужен, тихо посапывал Накахара. Лишь плечи и грудь порой вздымались. Будто маленький котёнок, ожидающей чьей-нибудь защиты. Он её и получит.
Ощутив осторожные объятия, будто сам подросток был сделан из тонкого хрусталя, тот тихо мычит, желая еле-еле приоткрыть веки, но Осаму чуточку крепче прижимает к себе спящего парня, аккуратно надавливая на его лопатки, тепло вздыхает ему на ухо, попутно поглаживая до сих пор чуточку горячую макушку.
— Тише, малыш. Отдыхай.
— М-м… Осаму…
Чуя, так и не открыв глаза, легонько кусает младшего в ключицу — самое близкое к его губам месту. Детектив улыбается, чмокнув парнишку в макушку. Он привык, что укусы без объяснимой причины являются проявлением любви, так что никогда не жаловался. Да и такое действие не могло не умилять.
— Я рядом… Как ты? Хочешь воды? Температура комфортная?
— Просто… не уходи…
Так они и смогли уснуть вместе: Осаму — в официальном костюме, а Чуя — в платье матери, о чём она, конечно же, узнала по возвращении домой, но будить не стала. Лишь расспросила Огая, который благополучно умолчал о том, в каком состоянии они вернулись, посмеялась с этого и тоже улеглась спать вместе с любимым.
***
Наутро Накахара чувствовал себя прекрасно, что безо всяких проблем на учёбу пошёл. Бодрость в нём просто зашкаливала. Давненько он так себя не чувствовал. Поскорее бы декабрь, а там праздник, каникулы, можно будет отсыпаться и вообще гонять балду.
Вот только ближе к вечеру, когда он уже был на «совместной» с возлюбленным квартире, ему резко стало плохо. Вновь скачок температуры, головокружение, сильная слабость, что даже просто сесть на кровати было невозможно. Подросток лежал на мягкой постели, будучи укутанным в два тёплых одеяла, пока недалеко носился другой. То горячий чай всунет, то жаропонижающим поить начнёт, то предложит вызвать скорую. Насчёт последнего старший вечно хрипел, что он против, ибо это, возможно, обычная простуда, так как курить тот выходил в одном платье, да и просидел на холодном асфальте немало. И Осаму верил, повиновался этим словам.
И только когда Дадзай ушёл на кухню за очередной порцией чая, Чуя понял, что ему чего-то не хватает. Ему срочно нужно что-то, но он сам не знал, что именно. Поначалу он ссылал это на обычную скуку, но всё-таки это ощущение усиливалось, со временем становилось невыносимым, что юноша заметался на постели, сбросив с себя два одеяла, сжав рыжие волосы и скуля. Когда Осаму увидел эту картину, испугался, что у него приступ ещё более сильного жара начался, а следовательно, и беспричинной паники.
— Чуя, мальчик мой… — шатен мигом поставил чашку на комод, чуть ли не ринувшись к подростку, обречённо елозившему на постели. — что с тобой? Скажи мне, я помогу…
— Мне нужно что-то… Я н-не могу…
Он то простынь пальцами до побелевших костяшек сожмёт, то расположит одеяло между ног, то в приступе жара отбросит его на другой край кровати. Осаму больно наблюдать за этим. И он хочет как-нибудь помочь.
— Подожди немного, я успокоительное принесу…
— Стой! — чуть ли не взвизгнув, подросток ухватывается рукой за футболку парня, сжав её ткань, — Не бросай меня! Я один не смогу…
— Ох… — Дадзай передумал об упомянутом им действии. Он укладывается на кровать, тут же прижав к себе слегка подрагивающее тело и принявшись гладить его между лопатками. — не уйду, малыш… Что ты хочешь?
— Я не знаю, что именно…
Слыша, как Накахара мычит что-то невнятное, а порой и вовсе издавая некие звуки, похожие на недовольное урчание, детектив вновь впал в отчаяние. Он понятия не имеет, что ему делать. Температура тела поднялась слишком резко, а значит, того бросило в озноб. Так сильно дрожит, что в тисках еле-еле можно держать в неподвижном состоянии.
Осаму, тепло дыша в рыжие волосы, продолжал гладить подрагивающую спинку, задумавшись. Он должен срочно помочь Накахаре, иначе всё может закончиться трагично. Хотя… вдруг на него просто нахлынул приступ паники после резкого употребления смеси различных веществ прошлым вечером? Кто ж знает…
— Попробуй уснуть. Может, принести тебе что-нибудь?
— Осаму… — тот уже начинает хрипеть чуть ли не в бреду, — не бросай меня… Мне плохо…
— Хорошо, я не уйду. Хочешь чай?
— Хочу.
— Давай помогу присесть.
Кое-как с помощью детектива старший смог принять сидячее положение, вот только взять кружку в руки оказалось выше его сил. Та выскользнула из рук, по великой случайности именно тогда, когда Чуя, вытянувшись немного вперёд таким образом, что чуть свесился с кровати, пытался сжать фарфоровую ёмкость в своих пальцах. Это его добило окончательно. Из небесно голубых глаз хлынули слёзы, а сам он задрожал ещё сильнее.
— П-прости, Осаму…
— Чуя, тише… — он наплевал на то, что стоило бы поскорее расправиться с белыми осколками и лужей чая на полу. Вместо этого лишь прижал к себе парнишку, скользя пальцами по его изящному плечу. — ничего страшного. Всё в порядке, честно. Я уберу.
«Не стоило его бросать вчера. Это ты виноват, Осаму. Вечно Чуе достаётся из-за твоей глупости», — колко шепчет угрызающая изнутри совесть шатену.
***
Этот кошмарный вечер кое-как удалось пережить, довольно быстро и неожиданно вырубившись и продрыхнув до самого утра. В этот раз оба решили остаться дома: Чуя взял больничный, а Осаму и сам якобы заболел. На самом деле, он не мог позволить себе бросить возлюбленного в таком состоянии. Мало ли, что с ним может произойти. Так что будет рядом, пока не удостоверится полностью в его нормальном состоянии.
Ближе к вечеру детектив решил по просьбе литератора сгонять в аптеку, дабы купить уже успевшее закончиться жаропонижающее. До сих пор температура могла резко подскочить, что даже тело начнёт ломить. Мучиться, конечно же, не хотелось, так что придётся перетерпеть это чёртово одиночество.
Вот только именно сейчас подростку не сиделось на месте и дико хотелось подышать свежим воздухом, ощутить ноябрьскую прохладу. Он понимает, что сейчас чувствует себя вполне хорошо, это только иногда может виться от жгучей пытки. Да и никто, можно сказать, пиздюлей не вставит. До ближайшей аптеки идти не минуту и не две. Вот только силы тоже ограничены. Единственный вариант — это взять в руки ноутбук и выйти на балкон.
Ёрзая на плетёном стуле в поиске самой комфортной позиции, юноша поудобнее накинул на свои плечи тёплый плед, затем потянулся за поставленной на ближайший столик чашечкой горячего чая, делает глоток. Хотелось бы кофе, но сейчас лучше не надо, иначе ещё хуже может стать. Сделав глубокий вдох и взглянув на йокогамский закат, студент наконец принялся за творчество, но не успел он дописать один абзац, как вдруг его прервал незнакомый голос.
— Хэй, Чуя! Какое счастье, и ты тут!
Вздрогнув от неожиданности, юноша оборачивается на звук и замечает парня, пепельные волосы которого были заплетены в длинную косу, из-за чего непонимающе выгибает бровь. Кто это? Откуда он знает его имя? Что ему надо?
— Я, конечно, прошу прощения, но ты кто?
Парень, на вид как ровесник или максимум старше на пару-тройку лет, расхохотался, опершись на перила своего балкона, даже хлопнул ладонью по ним. Оказывается, они соседи. А именно новый знакомый ведёт себя слишком ярко, да даже, можно сказать, немного странно.
— Тебе это вряд ли пригодится, но в то же время моё имя толком не особо поможет. Николай я.
— Ух ты, не местный? Насколько я помню, это греческое и русское имя. Ты, получается, из Европы?
— Угу, — тот кивает, улыбнувшись. Разговор постепенно увлекает. — только со страной ты не угадал. С Украины приехал. А вот один мой знакомый — из России как раз-таки. Он тут гораздо дольше живёт, с чуть ли не подросткового возраста. А я на учёбу только.
— Ясненько… И где тебе нравится больше?
— Климат мне нравится здешний. Мягкий и тёплый, пусть и дождливый. А природа… хоть тут она и чудесна, всё-таки украинская куда роднее. Берёзки, леса и поля… м-м-м.
Чуя и сам улыбается, закрыв ноутбук и отложив его на столик, затем, придерживая на плечах плед, пододвигает свой стул, чтобы немного приблизиться к собеседнику.
— Интересно… но я считаю, ты прав. В большинстве случаев человек более приближён к природам родной страны.
— Так вот, я за делом.
Накахара немного напрягся и застыл, показывая, что готов слушать.
— Я слышал, ты заболел как-то. Стены тонкие, всё же. Отсюда имя узнал, кстати. Скажу честно, я и сам когда-то подловил подобную ерунду, так и не поняв, что это такое. Но жаропонижающее не особо поможет.
— К чему ты клонишь?
— Мой отец является производителем всяких медикаментов, которые более на антибиотики смахивают, а я их на досуге поставляю постоянным покупателям, этим и подрабатываю. Могу предложить тебе инъекцию. Не за бесплатно, конечно, но небольшую скидочку на первый раз сделаю, если уж так вышло, что мы с тобой соседи. — приветливо подмигнув рыжику, тот продолжает, — Скажу честно, помогает здорово.
— Что ж… неси.
— Вот и славно. А ты кошелёк прихвати. — Николай упорхнул в свою квартиру и вернулся через полминуты — одновременно с собеседником, после чего протягивает банальную на вид упаковку, но останавливает руку на полпути. — Предупреждаю, может привыкание вызвать, а там и аллергию, прочие острые реакции, поэтому лучше прячь от своего сожителя, если не передумал. Заберёт небось.
— Да всё нормально будет. Сколько с меня?
Юноши быстро рассчитались, ещё немножко поболтали на банальные темы, а после на этом и разошлись, так как тучи начали сгущаться.
