Dominus Tenebris

Я вышел, мельком подумав, что вид у меня крайне непрезентабельный. Но потом махнул рукой. Люди сюда горе везут, какое им дело до моего вида. За калиткой стоял крепкий сосредоточенный мужик лет сорока и женщина с печальным, испитым лицом. – Здравствуйте, можно пройти? – Здравствуйте, – я смотрел на женщину. Кажется, она не очень понимала, где они и зачем. – Пройти хотите вы или ваша..? – Жена, – подсказал мужик. – Я пропущу. Но только если она сама хочет. Мужик поник, но от жены немного отошёл, выпустив её локоть. Женщина посмотрела на него с удивлением, когда лишилась поддержки. Эти двое очень близки. – Как вас зовут? – обратился я к растерянной женщине. – Людмила, – ответила не глядя, словно на автомате. – Вы хотите избавиться от этого? – я не конкретизировал, но женщина поняла. Она подняла на меня мутные, блеклые глаза, и они вдруг увлажнились. – Хочу! – Голос был хриплый. То ли прокуренный, то ли из-за эмоций. – Идёмте. Я встал на пороге, обернулся, ожидая неуверенно идущую Людмилу. Она шла как сомнамбула. Мрак сел у моих ног, внимательно следя. Когда она поднялась на крыльцо, я обомлел. Одутловатый, какой-то желтушный, с похабной рожей. Он стоял за спиной, по-хозяйски положив обе руки женщине на плечи, чуть сжимая ладони. Она вдруг отмахнулась, будто от мошки. Она его не видела, но чувствовала. Крупный, выше её на целую голову. Я шагнул на крыльцо. – Заходите, Людмила. А ты – пошёл вон! Жёлтый ощерился, сверкая гнилыми редкими зубами, но я достал из кармана нож. Он дрогнул и нехотя отпустил вначале одно плечо, потом второе. Людмила медленно и заторможено переступила порог и привалилась к двери, вмиг вспотев и обессилев. Жёлтый всё стоял на пороге, смотря на неё голодными, жадными глазами. Я перехватил нож удобнее и полоснул его по отвислому брюху. Он выпучил глаза, забулькал и... исчез. Как тот серый на кладбище. Твою мать, как же они похожи на людей! Я вытер вспотевший лоб трясущейся рукой. Ощущение было, что я вагон разгрузил. Да, был у меня такой опыт. Я воткнул нож в косяк, зашёл в дом и, подхватив ослабевшую Людмилу под локоть, проводил до двери. – Дальше вы сами. Она засуетилась, сняла с плеча сумку и выудила из неё мятый конверт. – Надеюсь, тут хватит. – Хватит. Таксы у меня нет и не будет. – Спасибо! – Это не мне. Это себе и своей решимости скажите. Я бы не стал вас провожать, если бы вы не решились. – Вы меня не осуждаете? – Нет. Она вдруг улыбнулась, и я понял, почему это серьёзный и собранный мужчина, что терпеливо ждал её за калиткой, не потерялся из её жизни в череде безрадостной борьбы с зелёными змием. Через оплывшие черты проглянула задорная весёлая девушка в веснушках с медными волосами, которой она когда-то была. Я услышал стук двери веранды, немного дребезжащий из-за вставленного в неё стекла, и увидел, как она вышла из-за дома и пошла к мужу. Он жадно вглядывался в её лицо, стараясь понять, сработал ли последний шанс. Обнял, когда она шагнула через калитку, сухо всхлипывая. Некоторое время они так и стояли, обнявшись и ничего не говоря. А потом сели в старенький фордик и укатили. Ощутив в руке шероховатость конверта, я сунул его в ящик кухонного стола и пошёл готовить себе обед. На обед у нас с Мраком была куриная лапша. Курица Мраку, лапша – мне. После обеда я вдруг понял, что хочу спать. В городе у меня со сном были проблемы. Лечь раньше двух ночи не удавалось. Вернее, не лечь, а заснуть. А потом я еле сдирал себя с постели в восемь. Я даже спортом начал заниматься ради того, чтобы нормализовать режим сна. Но ничего у меня не вышло. Вставать только трижды в неделю пришлось не в восемь, а в семь. Тут же я спал при любой возможности. И сладко так спал. Вот и после обеда меня начало клонить в сон. Я потащился в гостиную с Мраком на плече, поддерживая одной рукой его щуплый зад. – Вот скажи мне, Чёрная Дыра, почему ты жрёшь и не толстеешь? Да тебя бы любая красавица досуха выжала и на молекулы разобрала, лишь бы узнать твой секрет. Я же хочу толстого кота. Вот прямо жирного. Как Бегемот. Чтоб пузо по коленкам било, и жир с боков свисал. Чтоб можно было подуть тебе в живот, а там, под тёмной шерстью, плешь и видно кожу, бледненькую и толстенькую. Кормлю тебя, можно даже сказать откармливаю, и где результат? – Мраа! – Да, ты прав. Хрен тебе, а не исполнение желаний. Я прилёг на диван, привычно подсунул шарф под голову, натянул плед и отрубился. Мне снился Мрак, курсирующий в космосе в виде чёрной дыры. Звёздами вокруг него было написано: «Пожиратель галактик». Из чёрного бездонного нутра, в котором тонул даже свет, раздалось утробное: "Мрра-а-а". И я проснулся. Уже были сумерки. Я поёжился, потёрся лицом о шарф. Надо довязать его. А что, я умею. Меня это успокаивает. В метро я, конечно, не вяжу. Но вот дома под настроение бывает. Мне ещё девчонки из нашего класса все мозги проели, выспрашивая, где я такой стильный шарф купил. А я его не купил. Я осваивал новую технику на спицах большого диаметра. И огромный, выпуклой вязки шарф бутылочного цвета действительно вышел красивым. И к глазам мне шёл. Я брюнет, в папу, а вот глаза у меня светло-зелёные, прозрачные, как речная вода. В кого – не знаю. Папа твердил, что в его норманнских предков. Он на них повёрнут слегка. Что и так понятно по моему имени. Немного снасильничав над собой, я воткнул в уши наушники, включил себе аудиокнигу по истории древлян за шестой век и принялся методично разбирать сумки и пакеты. Распихав всё, я взял один из освободившихся пакетов и пошёл за плёнкой, что неопрятной грудой лежала в спальне. Набив полный пакет, по дороге собирая этикетки и упаковку, я прошёлся во всему дому и вышел через верандное крыльцо к сараюшке. Кинул туда пакет и решил пожечь всё, как бочку наберу. На улице остро и свежо пахло травой. Уже упала роса, намочив мне штаны и кроссовки. Я поёжился, и мне вдруг захотелось в баньку. Вот бани тут нет. Жалко. Но поправимо. С теми деньгами, что Марина оставила, запросто можно и баню построить, и навес под машину сообразить. Или гараж. Зависит только от того, решусь ли я тут зимовать. Решусь. Я представил себе людей, которые приедут сюда, а тут нет никого. Лопату надо для чистки снега покупать. Я почесал голову. Как меня, а? Сейчас даже лето ещё не наступило, а я уже про лопату для чистки снега думаю. На ужин у нас с Мраком были макароны по-флотски. Я фарш ещё утром разморозил и даже дань от него отделил. Ухнув в Чёрную дыру триста граммов фарша, я обжарил то, что осталось, с луком, розмарином, тимьяном и грибами, бухнул в сковородку только что слитые спагетти аль денте. Сбрызнул оливковым маслом, перемешал и поставил «думать». Выудил из ящика белое вино. Пить что-то крепче вина и объёмом больше бокала после того, как я посмотрел на сегодняшнюю Тень, не хотелось. Я налил рислинг в старинный бокал, отпил и услышал в коридоре звонок мобильного. И хихикнул. На рингтоне у меня песня «Она плавает в формалине». Мама у меня медик, папа фармацевтикой занимается. Им этот формалин с институтских времён отвратителен. Мне, как будущему историку, нормально. А песня продолжалась: Её руки подготовлены не были к драке, И она не желала победы. Я теперь буду вместо неё, Она плавает в формалине. Несовершенство линий Движется постепенно У меня её лицо, её имя, Свитер такой же синий. Никто не заметил подмены. Буду я - я из более прочного теста, Я достойна занять это место, Я многое делаю лучше. Я понял одновременно две вещи: я не знаю, как и от чего умерла тётя Марина. Мы с ней внешне очень похожи. Я тоже смугловатый, черноволосый, с хищно вылепленными ноздрями, рельефной верхней губой. И ресницы у меня девчоночьи. Мне мама всегда говорила. Глаза у меня, правда, не синие. Но если поставить нас сейчас рядом, то я буду выглядеть её младшим братом. У нас даже овал лица похож. Значит, надо тётку в сон звать. Оставив бокал на столе, я пошёл смотреть, кто мне звонил. Иринка. Я набрал её номер. – Игорёшка, привет! Ты куда пропал!? – затараторила Ирка. – Привет! На работу устроился. На всё лето. – Оу! В архив, как хотел? – Нет, Ириш. Сторожем на базу. Сижу в лесу, к экзаменам готовлюсь. – А как же занятия твои? Ну это, тхаквондо. Ирка всегда тхэквондо чёрт-те как называла. Я уже даже не поправлял. – Да никак. Адольфыч решил на лето клуб закрыть, а сам в детский спортивный лагерь умотать, инструктором. Нам составил индивидуальные графики тренировок. И обещал нам раз в неделю урок по Зуму устраивать. Типа вебинара. – Оу! А я, Игорёш? – Что ты? – я тупил, как мог. Ирка отличная девка. Не зануда, не жадная. Но не моя. Я был готов с ней куда угодно: хоть в кино, хоть в тренажёрку, хоть в бассейн на горки, хоть в ресторан. Но в постели трах у нас был настолько унылый, что я последний раз во время минета чуть не уснул. Она или лежала бревном подо мной, или облизывала мне член как мороженое, неторопясь и задумчиво. И ведь я старался. И ей нравилось. Она как-то призналась мне, что со мной впервые оргазм получила от куннилингуса. Но проблема в том, что ей нравилось, а мне нет. И пока у нас не зашло всё далеко, надо было рвать. Причём рвать так, чтобы она не обиделась. А в идеале – осталась моей подругой. – Игорь, хватит дурака валять. Ты меня прекрасно понял! – Вот за это я её и ценил. За ум и характер. Она могла прикидываться блондинкой, но при этом яйца у неё были покрепче, чем у меня. – Ир, мне кажется, я гей, – причина дебильная, но это мне показалось единственным, что не обидит её. И потом, зная Ирку, она никогда этой информацией мне во вред не воспользуется. – Вот так я и знала! – с досадой сказала она. – Слишком ты идеальный! Красивый, умный и не козёл! – Ирка! Ну, Ир. Ну, прости. Ты – потрясающая! Но спать я с тобой не хочу. И не потому что ты не такая, а это я с левой резьбой оказался. – Твоя левая резьба мне первые оргазмы подарила, – напомнила Ирка, теша мою мужественность. Она помолчала. – Только ты это, совсем со мной не рви. Не будем спать, ладно. Но я всё равно с тобой время проводить хочу. – И я хочу! – Правда? – Я ж тебе сказал. Ты – потрясающая. И ты мой друг. Но трахать я тебя не хочу. – А может, тебе показалось, а, Гош? Ну, что ты гей. – Нет. – Он красивый? – Да! – перед глазами вдруг всплыла тонкая безликая мужская фигура. – Ну, раз так, то не буду мешать настоящей любви. Так ты в город теперь вообще до сентября не приедешь? – Приеду, но наездами, по делам. – Наберёшь тогда, встретимся. В аквапарке новую горку открыли. Лерка там была, сказала, что полчаса потом купальник из жопы выковыривала! – Ну вот как её можно трахать? Любить как подругу – запросто! Трахать – никогда больше. Я хохотнул и пообещал, что наберу её и, вообще, буду позванивать. Сбросив звонок, я махом допил вино. Кажется, обошлось.