Dominus Tenebris

— Какие у нас планы? — В субботу в двенадцать приезжает Ирка со своим парнем. Его зовут Ярослав. — Он… в курсе наших отношений? — Ага. Тебя это смущает? — Нет. Мне просто странно не скрывать, не испытывать чувство вины, не бояться, не разочаровываться… Хоть я всеми силами к этому стремлюсь. Я ведь даже в этом году никуда не был приглашён после окончания курса, как в прошлом году. Словно я чумной или заразный. Я, работая в труппе, не позволил себе ни разу ничего такого, что могло бы быть трактовано как сексуальное поведение, даже безобидный флирт. Наоборот, это меня домогались. — Домогались?! — как я, интересно, отпущу своего парня в институт в сентябре? Я же от ревности с ума сойду! — Костюмерша, актрисы, режиссёр. — Режиссёр? И после твоего каминг-аута он же тебя и осудил? — Да. — Оригинально! А насчёт моих близких: нахрен нам в доме не нужен человек, который осуждает или несёт любой другой негатив! Воспитывать и тебя и меня поздно, взывать к совести чревато. Я именно поэтому всё сразу всем рассказал. Расставил точки над i, так сказать. Арт опустил длинные ресницы на миг, словно переживал что-то глобальное, важное внутри себя, а потом вскинул на меня серьёзный взгляд. — Спасибо за «нам». Я вплёл пальцы в волосы лежащего на моих коленях Арта. Наша традиция пить утром кофе на крыльце, подставляя бледные тела под лучи июньского солнца, мне очень нравилась. — И за вчера спасибо, — я поднял вопросительно брови. — Я впервые был сверху. — Хм. А держался так, словно ты марафонец. — Боялся сделать больно, хотел доставить удовольствие. Когда ты кончил, я вначале даже не поверил. Просто старался не опозориться, и когда ты меня зажал внутри, не сразу понял, что произошло. — Пока у меня не оказался член в заднице, я даже не знал, что она сокращается во время оргазма. Или это только при анальном сексе? — Нет, она всегда так делает. — Древние, это что, мы созданы для анального секса? — Эволюция зачем-то дала доступ к простате не снаружи, а изнутри. — Так мы договоримся до божественной сути отношений между мужчинами. — Почему нет? — Богохульник! Арт захихикал, морща нос. Потом свёл брови и посерьёзнел. — Слушай, а к тебе служители культа приходили? — Было дело. — И как? — Не могу рассказать, это будет непрофессионально в отношении человека. Но всё было непросто. — Вряд ли до тебя добираются те, кому просто любопытно. — Это да. Многие так и говорят: последний шанс. — Тебе не тяжело? — Я просто не могу этого не делать. Мы помолчали. — А твои родители? — спросил невпопад Арт. — Уточни. — Они тоже будут? — Конечно! Надо только маму предупредить о времени. Я потянулся к телефону и набрал маму. — Гошик? — Привет, ма! В субботу в двенадцать устроит? — Аха. — Как папа? — спросил я, замерев. Я не особо беспокоился, но червячок глубоко в душе шевелился. Через что же пришлось пройти Арту, которого не только отвергли, но ещё и «лечить» пытались? — Орал, что хочет внуков. — И? — Я сказала, что надо было заводить не сына, а внука сразу. — А он? — Заржал и успокоился. Спрашивает, что пьёт его зять, кроме крови его сына? Я скосил глаза на прислушивающегося Арта. — Что ты пьёшь? — Пиво светлое. Вино. — О, он рядом. Привет, зятёк! — заорала мама, и Арт покраснел, пряча горящее лицо у меня на животе. — Мам, ты его смущаешь. — Как его зовут, хоть? — Артём. Арт. — Ну слава Богу, что не Хельги. А то двух скандинавов я бы не вынесла. Холодные викинги вызывают у меня зависть и раздражение одновременно. Такая красота и вся в жопу. — Мама! — Не мамкай! Я мама почти двадцать лет. Поверь, меня это слово уже достало. — И что будем делать? — опешил я. — Зови меня Лариса. — Ты перегрелась, что ли, в своей столице? — Есть немного, — призналась мама. Думаю, ей тоже моя трансформация далась нелегко. Но она, как и я, пережила всё глубоко внутри себя. Это у папы всё нараспашку. — Ты с Иркой меню обсудил? — Обсудил. У неё грандиозные планы на наши ЖКТ. Я уже боюсь. Набери её, договоритесь между собой, кто что покупает. — Ладно, — покладисто согласилась мама. Задумала что-то? Так и вышло. — Артём, не заезди там Гошика, он нам с функцией прямохождения нужен! Пока, милый! — сладким голосом пропела она. — До свидания, Лариса! — пискнул Арт тонким голосом, и мама торжествующе засмеялась. — Вот, Гошик! Учись! Когда в трубке раздались гудки, Арт ошарашенно посмотрел на меня. — Это нормально, — успокоил я его. — Батя немного адекватнее, но они, в общем, похожи. Муж и жена — одна Сатана — это про моих родителей. — Не могу сказать, что я прямо успокоился. Но это лучше моих точно. Люди, понимающие юмор, закоснелыми быть не могут. — Я не дам тебя в обиду, — погладил я Арта по голове. Вставать не хотелось, но солнце уже припекало, и дел было полно. — Закинь, пожалуйста, покрывало в стирку. А из сушки достань и сложи бельё. Процесс закончился, скорее всего. — Хорошо. — А я потренируюсь. Мне перед Адольфычем стыдно и вообще. Тело требует нагрузки. Арт поднялся, чмокнул меня в скулу, забрал грязные чашки из-под кофе и ушёл в дом. Я же пошёл на лужайку, к забору, уже слегка вытоптанную от моих тренировок. Когда я взмыленный и уставший припёрся в дом, на кухне работала стиралка, поднявшись в спальню, я увидел кровать, застеленную свежим бельём, открытые на проветривание окна. Заглянув в санузел, я увидел Арта в перчатках, моющего чашу ванны. Замер на пороге от неожиданности. — О… О! Спасибо! Арт поднял голову и сдул со лба прилипшую прядь. Внутри разлилось что-то сладко-сиропное, жопослипательное. Ваниль, розочки, розовые слоники. Со стороны мерзко, но когда ты находишься внутри ситуации… Древние, это было охренительно! — Слушай, я хотел уточнить, а гости останутся с ночёвкой? — Арт, не подозревающий об остром приступе умиления внутри меня, был сосредоточен. Я прочистил горло и убрал из голоса сиропные нотки. — Ирка с Яром да. Мама с папой уедут. У мамы ужасная аллергия на шерсть, а препараты, что она принимает, работают около десяти часов. — Помню, ты говорил. Итого два человека на одном спальном месте. Значит, белья хватит. Но я всё равно закинул в стирку, чтоб свежее было. А что с посудой? — Полно, — автоматически ответил я, думая, что сам даже не заморочился о таких важных вещах. Как бы я Ирку спать клал, не будь у меня дополнительного комплекта? Кстати! Ирка! Вопрос о реке так мной и был забыт. — Я хочу поискать водоём в окрестностях. Сейчас душ приму, и покатаемся? — Давай. Я почти закончил с этим этажом. — Нижний будем убирать вдвоём. — Ладно.

***

Мы решили прокатиться с Булкой. Она охотно ездила в машине, а сидя на руках у Арта, так вообще млела, периодически счастливо вздыхая. Я довёз нас до центральной площади, выглядящей так, словно сейчас по ней покатятся шары перекати-поля и из покосившихся створок салуна выйдет хромой ковбой. Тишина была звенящая. Только створка деревянной открытой двери магазина чуть поскрипывала, лишь подчёркивая окружающую тишину. Как Арт умудрился купить тут овощи? Я тут ни разу никакой выносной торговли не застал. Наверно, ему очень было нужно. Сонная продавщица читала журнал и отгоняла от себя муху. На нас она не обратила никакого внимания. — Простите, — обратился я к ней, и она с изумлением вскинула глаза. Действительно не заметила, что мы зашли. — Ой! Я и не видела вас. Вам корм нужен? Кстати! — Да, я заберу весь, что есть. — Я заказала лишний мешок. У вас собачка большая, наверное? Булка тявкнула с рук Арта, и когда продавщица перевела взгляд на неё, то закашлялась. — У меня ещё коты, — попытался я как-то оправдаться. — Соседка у меня как-то гусей кормила просроченным кормом. Ох, и знатные по осени были гуси, — кивнула продавщица. Древние, мне только гусей не хватало! — Нет, гусей у нас нет. Но коты прожорливые. Я рассчитался за корм и уточнил: — Подскажите, а здесь есть в окрестностях какой-то водоём? — Да. Река Стикса. От названия я слегка завис — Только в ней местные не купаются. — Почему? — Берега илистые, и вода очень холодная, даже в жару. Там ключей много, омуты. И тонут там. — Подскажете направление? — Знаете, у кладбища есть ведьмин дом? — Почему ведьмин? — опешил я. — Да там чертовщина вечно какая-то творится. Туда то памятники везут, то люди едут странные. Обратно даже не все возвращаются. Арт скосил на меня глаза. Ну, да. Он-то не вернулся. Уточнять, кто хозяин этого дома, я благоразумно не стал. — Знаю. — Так вот напротив этого дома луг, потом лес, а потом сразу Стикса. Она прямо в распадке течёт. Ещё недалеко от магазина есть копанка, но там только рыбу удят, больно вода застоявшаяся. Теперь понятно, откуда под домом водоносный слой. Река-то недалеко. — А где же купаются? — Так пруд есть. Название у него Марьин. Говорят, девушка Марья в нём утопла. Но давно, лет триста назад. Ребёнок тонул, она его вытащила, а сама утопла, — я передёрнул плечами. На пруд мы точно купаться не поедем. — Там, кстати, никогда с тех пор никто не тонул. Дядь Митя, тракторист, однажды на майские, по пьяни, полез в воду, и его судорога схватила. Начал тонуть. Пока друзья, такая же пьянь, по берегу бегали, его на берег вытолкнуло. — Правда? — натурально изумился я. Сам же подумал, что тут, кажется, ещё и русалки есть. — Врут безбожно! — махнула рукой продавщица. — Что с них, с алкашей, возьмёшь? То им девушка в рубашке до пят и с распущенными волосами по ночам за окнами мерещится, то Ваня Звягинцев, что тридцать лет назад в Афган ушёл, то тени какие-то. Дурь всё это! — Вы же сами говорили, что у ведьминого дома чертовщина, — напомнил я. Мне было любопытно, как всё это выглядит со стороны для обывателей. — Так то у дома! Там же кладбище рядом и вообще. А деревня-то наша причём? Я тут родилась и выросла, и не считая ведьминого дома, никогда ничего не видала страшнее дяди Мити с похмелья. — Спасибо вам за подсказки. — А вы дачники? — Да. — Это хорошо. Хоть какой выторг будет. Я взвалил на каждое плечо по мешку корма, кивнул продавщице и вышел. — На пруд поедем? — уточнил Арт, садясь в машину. — Нет. — Почему? — Из-за утонувшей девушки. — Погоди… Марья. А твоя тётя — Марина. Это родственница? — Да, если считать дар объединяющим фактором. Арт посмотрел на меня круглыми глазами. Врать я ему был не намерен, придётся ему привыкать к мистике вокруг нас. — Мы — стражи у разлома. Девушки все несут имя Марина, Мара, Мария, Марья. Мужчины тоже иногда бывают стражами. Но я пока в этом сам не до конца разобрался. Тебя это пугает? — Нет. Завораживает! Я хмыкнул и завёл мотор. — Хочу на берег реки сходить. Не верю, что там всё так плохо. Она может быть просто не для людей, а для нас, для стражей. Не против? — Нет, конечно! — Тебе не страшно? — Мне страшно любопытно, это другое чувство, — засмеялся Арт, прижимая к себе Булку.