Dominus Tenebris

Стоя на коленях, я вылизывал так восхитившее меня местечко, одновременно лаская член Арта. Он был каменно-твёрдым и сочился смазкой. Арт цеплялся пальцами за кафель, стонал, почти плакал. Кончил со вскриком, зажимая меня половинками, вжимая в себя заведённой назад рукой. Я ощущал, как под языком и губами сокращается анус, как дрожат на затылке пальцы, вцепившиеся мне в волосы, и быстро дрочил, догоняя Арта. Кончив, шлёпнулся на задницу на пол. Вау! Арт осел рядом, привалился влажным плечом. — Мне так никто не делал, — признался он сиплым голосом. — Я чуть сознание не потерял! А после потянулся ко мне за поцелуем. Мы некоторое время лениво целовались, потом так же лениво вымылись и пошли на кухню прямо голыми. Хотелось пить. — Прости, что кончил в тебя. Да ещё и перед поездкой. — Мне приятно, хоть это потом и не очень удобно. — Мне чуть крышу не снесло, когда я увидел, как моя сперма течёт из тебя. Арт смутился, раскрасневшись и отведя глаза. — В разговорах о сексе нет ничего стыдного. Более того, если тебе что-то не нравится или чего-то хочется — скажи мне. Я с Иркой расстался именно из-за того, что мы не совпали в этой сфере. И я не нашёл слов, чтобы объяснить ей откровенно, что мне не нравится. Нет, — успокоил я вскинувшегося Арта, — я рад, что так вышло. Иначе я бы не узнал тебя. Но я не хочу повторения прошлых ошибок. — Я понял. Мне очень понравилось то, что ты сделал! — признался он. Эти слова дались Арту нелегко, но он всё же пересилил природную стыдливость. — Мне тоже, — усмехнулся я. Великое счастье совпадать со своим партнёром даже в извращениях. Особенно в извращениях! Хотя, какие же это извращения, если это нравится нам обоим? В образовавшейся тишине я услышал, как подъехала машина, остановилась, и начали хлопать дверцы. Все четыре. Кто-то смачно матюкнулся. Это мне не понравилось. — Арт, возьми мобильный и иди в кладовку. Запрись изнутри. Услышишь что-то подозрительное, прячься в яму мотора под деревянной крышкой. Ты там поместишься. — Но… — Делай! — я сунул парню в руки мой и свой телефоны и подтолкнул в сторону коридора. По дороге подцепил мятый ком одежды, валяющийся у порога ванны — мы оба были обнажены — и сунув его Арту в руки, втолкнул в кладовку и закрыл дверь. Услышав звук закрываемой щеколды, развернулся и зашарил глазами по коридору. Из приоткрытой двери ванной комнаты выглядывала забытая штанина. Нагнувшись, я дёрнул брюки на себя и начал натягивать на тело. Втиснувшись во влажную ткань, я заглянул в гостиную и увидел Булку и Снитча на диване. Оба были насторожены. Я плотно прикрыл дверь. У порога задержался, посмотрел на нож и решил, что не готов применять его против людей, даже если они агрессивны. Во дворе стояло четверо, все неуловимо похожие. У одного в руках была бита, у второго кастет, третий потирал кулак, четвёртый улыбался как-то так похабно, что мне стало мерзко. — Ну что, сука?! — выступил вперёд тот, что с битой, и я узнал в нём давешнего наркомана, что снёс мне забор. — Расплата пришла! Чтоб знал, баклан, кому не стоит отказывать! Парни загоготали. И я понял, что их объединяет. Они все порабощены своими Тенями: наркотики, алкоголь… Тени маячили за ними мутным маревом, колыхаясь и окутывая собой группу шакалов, лишая их статуса человеческого. — Слышь, Лёха, хуясе он качок! — заметил тот, что с кастетом. — Ты не говорил! — И чё? Забздел, Серый! — я всмотрелся в Серого. В его глазах действительно было что-то волчье. — Да мы ему сейчас биту в жопу вставим! — облизнулся тот, что смотрел на меня похабно, пройдясь липким взглядом по голому торсу. Меня передёрнуло от отвращения. Я вздохнул. Увы, тут возможно исключительно силовое решение конфликта… Не будь за моей спиной Арта, Булки и Снитча, я бы, может, и попытался вступить с ними в диалог. Не хотелось руки пачкать. Но теперь я не один. Предупредительный «выстрел» в воздух я всё же сделал: — Парни, я крайне не рекомендую вам со мной связываться, — спокойно сказал я. Шакалов это завело лишь больше. — Да чё ты нам сделаешь, пидор?! — заводила перекинул биту из одной руки в другую, облизывая губы в предвкушении. — Я предупредил! Обернувшись, я увидел на пороге Мрака. Тот сузил глаза и прыгнул, вцепившись мне в ногу. И укусил. Боль огнём пронеслась через всё тело, дематериализуя меня. Я опять утратил рамки тела, расширившись взрывообразно, становясь не человеком, а стихией… Сорвался с места, кружась с рёвом, всасывая в себя опешивших от неожиданности и ужаса придурков. Касаться их разума, их душ — всё равно что опускать незащищённые перчатками руки в клоаку: мерзко, липко, гадко. Кажется, что нечистоты впитываются в кожу и их отвратительный запах вечно будет преследовать тебя. Я брезгливо сбросил парней над заводью, прямо под ноги лешему, там где вода и глинистый низкий берег образуют топь. Тела с чавканьем вошли в жижу, и имитирующий пень леший зашевелился, принюхиваясь и присматриваясь. Хозяин леса знает, что делать с такими, я уверен. Поводит кругами, поманит, нагонит морок, попугает. Авось, мозги на место хоть у одного встанут. А не встанут — тут уж ничего не сделаешь… Я взвился ввысь, оставляя за собой крики ужаса и маты, пытаясь стряхнуть с себя ощущения от прикосновений к сути этих мерзавцев.

***

Очнувшись от проникающего взгляда, я обнаружил себя лежащим на крыльце. Рядом сидел Мрак и гипнотизировал меня медово-медными глазами. — Ты меня укусил! Больно! — пожаловался я. Всё тело ломило, словно меня вывернули наизнанку, а потом вернули, как было, но слегка надорванным по швам. — Мра! — в этом звуке не было ни сожаления, ни сочувствия. — Мог бы сдержаться! — Мрф! — а вот это было уже с ноткой презрения. — Думаешь, без тебя бы не вышло? — догадался я. Уверенное «Мра!» было мне ответом. Понятно. Мне для перехода во Тьму, в нематериальное состояние, нужен толчок. Хорошо, что это лишь укус в ногу, а не что похлеще. — Спасибо, — буркнул я коту, поднялся кряхтя и пошёл успокаивать Арта. Всё тело болело, руки тряслись, рот сушило, и жрать хотелось. Я постучал в дверь кладовки. — Артюш, это я. Загремел засов, дверь распахнулась, и Арт влетел в мои объятия, всхлипывая и шаря по телу руками. — Всё хорошо, я в порядке. — О, Господи! Кто это был?! — Да наркоман этот чёртов, что забор снёс. Помнишь? — Он же был не один? — Не один. — Что ты с ними сделал? — В лес закинул, к лешему. — Я серьёзно! — И я серьёзно, Арт. — О… О! — Аха, — хмыкнул я, и Артём вдруг засмеялся. Через мгновенье он уже ржал истерично, вытирая глаза. Я не останавливал его. Он тоже перенервничал. Подцепив парня под локоть, я потащил его на кухню, усадил на стул и впихнул в руки стакан воды. Приступы хохота ещё сотрясали его, по щекам текли слёзы, и отпить нормально он не мог. В такие моменты хорошо помогает пощёчина, но ударить Арта рука не поднялась... Постепенно смех сошёл на нет, остались только сухие всхлипывания. Я поставил на газ чайник и крепко прижал Арта к себе. Он вцепился в меня судорожно, как обезьянка, обняв и руками, и ногами. Я поглаживал его по спине, дышал в висок и жалел, что не ввалил этим мудакам сам, да пожёстче. Засвистел чайник, и Арт сам расцепил руки. Я заварил крепкий чай, добавил в чашки по три ложки сахара и сунул одну чашку Артёму в руки. — Пей! Руки у парня уже не дрожали, зубы не стучали, а взгляд стал осознанным. — Прости… — За что? — Я испугался. Вместо того, чтобы тебе помочь, я сидел за дверью, сжимая в руке телефоны, и трясся как заяц. — Ты поступил так, как я просил. Это не трусость. Это разумное поведение. — Ты так спокоен… — Артём, я — боец. Меня не один раз били. И в жизни, и на тренировках, и на соревнованиях. Я к этому привык. Но это не значит, что ты должен быть таким же. — Чувствую себя девушкой… — Зря. Любой неподготовленный мужик на твоём месте испытывал бы подобные чувства. Вне зависимости от возраста или ориентации. Это нормально. Не сравнивай меня с собой. Во-первых, это неправильно. Во-вторых, я долгими тренировками выбивал из себя естественные человеческие реакции. — Это какие? — Беги и прячься. Самая лучшая тактика, на самом деле, в экстремальной ситуации. Героями люди в большинстве своём становятся посмертно, и не от того, что они смелые, а от того, что бегают хреново или спрятаться негде.       Я очень благодарен тебе, что ты послушался меня и не лез на рожон. У меня появилась возможность для манёвров. Понимаешь? Арт кивнул, отводя глаза, и я притянул его к себе, целуя в терпко-сладкие, тёплые от чая губы. В дверь гостиной заскреблись, и я, с сожалением оторвавшись, пошёл выпускать Булку. Она тоже молодец. В критической ситуации не лаяла истерично, а затаилась. Я читал про чихуа-хуа, и во многих статьях этих собачек называли безрассудно смелыми. Мне даже запомнились слова одной заводчицы этой породы: «Чишка думает, что она не собака, а лев, совершенно игнорируя свои размеры». — Ты молодец, девочка! — с чувством сказал я, и Булка завертела хвостом. — Хорошо, что ты их запер. Я чуть не вышел из кладовки, чтобы забрать животных. — Это было бы крайне опрометчиво. Возникший на кухне Мрак положил конец нашему разговору. Он встал над миской, критически осмотрел её, а потом воззрился на меня с таким укором, что я восхитился его талантом. Одним взглядом вызывать чувство стыда, неполноценности и желание немедленно исправить ситуацию надо уметь! Нежно погладив Арта по предплечью, я досыпал в миску корма с горой и принёс глубочайшие извинения их Бездонному Величеству. — Нормально, что он столько ест? — Нет, конечно. Я успокаиваю себя тем, что Мрак — это блуждающая чёрная дыра в виде кота. И еду он не употребляет, а аннигилирует. Арт так по-детски изумлённо раскрыл глаза и приоткрыл рот, пытаясь осознать сказанное, что я не выдержал и расхохотался, окончательно отпуская ситуацию.