***
Генри, напиваясь, всегда становился более разговорчивым. Ему хотелось обсудить все на свете: уродливого, неблагодарного сына, бедную Диану, политику, искусство, соседей — все, что только приходило на ум. Пил старший Фишер часто, поэтому, когда он пьяный, возвращался в апартаменты, находил с кем поболтать. На этот раз ему попалась Лиза — уборщица, живущая на нулевом этаже и работающая в апартаментах Эдисона. — Здравствуйте, осторожно, пол скользкий? — улыбнулся Генри женщине, что непонятливо уставилась на него. — Да, осторожно, он скользкий, только помыла, — мило улыбнулась Лиза и отошла назад, уступая мужчине. — Тяжёлый это, наверное, труд, да? Так каждый день мыть и мыть, устаете сильно, наверное? — Генри скатился по стене на пол и уселся перед уборщицей. Женщина испугано взглянула. — У вас все в порядке? — она подошла и влажной ладонью прикоснулась ко лбу Фишера. — Вы пьяны? — Да, — засмеялся мужчина, — вашей красотой, — он взял ее руку и хотел поцеловать, но Джонсон вырвала ладонь. — Идите, проспитесь, а потом может быть и поболтаем. — Некуда мне идти, — грустно вздыхает Генри. — Почему же? Идите к себе в квартиру, вас там, наверняка, ждёт сын, — она махает в сторону квартир. — Мой сын? Салли? Он меня ненавидит. Видите? — мужчина оттягивает ворот темного свитера и показывает полосу, что пару дней назад сделал Сал. — Постарался. — Боже, какой ужас, неужели это ваш Салли? — женщина испуганно взглянула на шею. - Это нужно обработать. Рана почти зажила, совсем не такая ужасная, как было на следующий день после нанесения. — Да. Я, дурак, пытался с ним помириться, а он… Нож мне в шею, — Генри махнул кулаком в воздухе, показывая нанесенный удар. — Мы можем спуститься ко мне и обработать. Ну и, раз все так плохо, можете у меня отоспаться. Диван свободный. Я Лиза, а вы? - Генри. Генри Фишер. — Приятно познакомиться, — Лиза улыбнулась, помогая встать пьяному Фишеру. — Взаимно. По коридору разносился глухой звук, словно упал какой-то тяжёлый предмет. Это Генри, не могучи удержаться на ногах, оперся о стену коридора, буквально падая, на нее. — Мать твою ж! Настроят волнистых коридоров, а мне потом падай! — злится мужчина. — Тише-тише, Генри, скоро мы придем. Они прошли к лифту, Лиза достала карточку, всунула ее в разъем под кнопками, и железный шаткий ящик двинулся вниз. Коридор на цокольном этаже был такой же длинный, однако здесь была всего пара дверей. Одна вела в прачечную, другая в квартиру Джонсонов. Женщина, положив одну руку Генри на себя, волокла мужчину к себе в квартиру. — Ох, Ларри, наверное, уже дома, — качает головой Лиза. Дверь отворилась, а за ней стоял металлист. От него также несло алкоголем. Парень стоял в кожаной куртке, с неаккуратным хвостом на голове и собирался уходить. — Мам? Это кто? — голос слегка хрипит. — Это Генри. Отец Сала, он у тебя в команде. — Фишер? — он удивлённо поднял брови. — Помоги мне. Парень взял вторую руку и общими усилиями Джонсонов затащили Фишера на диван. — Какого черта он здесь делает? Ещё и в говно? — Тише, Ларричка, ему надо шею обработать. Шатен недоуменно глянул на мать, а после на мужчину. — Ох, какой удобный диван, — Генри погладил бордовую обивку мебели. Лиза взяла аптечку, достала из нее какую-то мазь и попросила у Фишера старшего оголить шею. — Салливан, сукин сын, когда же его уже зарежут, — ядовито выплюнул мужчина. — Генри, ну что ты такое говоришь! — воскликнула Лиза. — Он же твой сын! — Нахуй мне такой сын не нужен. Только зарезать меня пытается, — прошипел голубоволосый. — Дай обработаю. И не смей больше ничего такого говорить! Ларри стоял слегка поодаль, глядя на отца Фишера на диване. На его шрам на шее, что по словам Генри, сделал ему собственный сын. Бездумно Джонсон провел по своей шее, где под водолазкой прятался небольшой порез. И снова Фишер. У мужчины на шее фиолетово-красный порез, что еле-еле затянулся кожей и, наверняка, отзывался сильной болью. — Вам, может, чаю? — женщина перевязывала шею бинтом и поправляла горловину свитера. — Давайте, — весело протянул Генри. — Какие же у вас золотые руки, Лиза-а. Мужчина потянулся поцеловать ее руки, но она их убрала. Ей, несмотря на заботу, было неприятно. — Ларри, ты собирался куда-то? — Да, на крышу хотел сходить. Проветриться. — Поздно уже, Ларрчик, куда ж ты так ходишь? — Лиза поставила чайник на плиту и тот противно зашипел. — Та не, мам, день сложный был, — парень облизнул губы и снова взглянул на мужчину. Ларри поражала его ненависть к сыну. И странная любовь Сала к шрамам на шее. До него никак не могло дойти, почему у Фишера такое отношение с отцом. Почему тот желает ему смерти? В конце концов, насмотревшись на сию картину, он хлопнул дверью и вышел. В квартире, сделанной также, как и квартиры этажами выше, остались только Генри и Лиза. — Я сделала тебе зелёный чай. Дай постелю на диване, — женщина ушла в комнату за постельным бельем и через минуту вернулась с белым постельным. — Спасибо, прекрасная женщина, — улыбнулся Генри. — Не за что, а теперь уйди и дай застелить диван. Чай на столе. Фишер, шатаясь, дошел до стола и свалился на стул, чуть ли не переворачивая стол. — Упс. — Осторожно! — шикнула Джонсон. — Извините, — мужчина вжал в голову плечи. Чистое постельное было застелено, и Лиза присоединилась к мужчине. Она рассмотрела своего шатающегося гостя. — Вы женаты? У вас кольцо на пальце, — спросила Джонсон. Генри вместо ответа кивнул, стараясь удерживать голову не в подвешенном состоянии. — А где же ваша жена? Ни разу ее здесь не видела, — протянула та. — Она умерла. Давно-о-о. Я так ее любил, — он покачал головой, хлюпая носом. — Болела? — Машина сбила. Она так отчаянно спасала Салли, что совсем не боялась за свою жизнь, — Фишер скривил губы. — А он ведёт себя как неблагодарная тварь. Говорит мне, что Диана изменяла, что пыталась его убить. Его речь была невнятной, слабо понятной, но Лиза поняла почти все. — Может он пытается вас уберечь? — Нет! Он пытается меня убить! — громко выкрикнул мужчина. Джонсон сделала глоток чая, припоминая своего исчезнувшего мужа. Но, махнув головой, обратилась к Фишеру. — Думаю, все не так плохо, как вы думаете. Все же можно наладить, если постараться, — мягкая улыбка посетила взрослое, немного морщинистое лицо. — Я пытаюсь! Но он совсем не хочет нормальных отношений! Я психолога ему нанял, но он все ровно обозлился на весь мир. — Ну, тише, тише. Не кричите, люди спят. — Эх, Лиза, знали бы вы, какая жизнь сложная штука. — Знаю, Генри, знаю. Он немного посмеялся и чуть не разлил остатки чая. — Ой. — Аккуратно. Я уберу, а вы сходите в душ. Холодный душ полезно. — Благодарю. Мужчина с горем пополам встал и пошел в комнату к Ларри, перепутав двери. — Стоп. Поворот и в другую сторону. Свет включается внутри, — остановила его Лиза. Без слов мужчина ушел в другую сторону. В комнате включился свет, послышался грохот, и спустя пару минут включилась вода. Лиза, спокойно выдохнув, что гость живой, принялась убирать со стола и мыть посуду. Часы показывали поздний час, а ей завтра рано на работу. Но кинуть соседа в таком положении было бы неправильно. Не по-человечески, так сказать. Спустя полчаса, когда Джонсон уже начала переживать, Генри вышел, глупо укутавшись в два полотенца. — И правда помогло. Вы меня извините за неудобства. — Мы вообще-то на ты, и это совсем не неудобства. Я понимаю, бывают тяжёлые дни, — улыбнулась женщина. — Ложитесь. И я пойду. Фишер прошел к дивану и буквально свалился на него. Полотенца развязались, и Лиза отвернулась, уходя к себе в комнату и гася свет. — Я в трусах! — крикнул мужчина, а после добавил извинения и засмеялся.***
Тонкие бледные пальцы потянулись к широкой резинке боксеров. — Что ты, мать твою, творишь? — испугано шикнул Джонсон. Голубоволосый парень только рассмеялся, оголяя ряд ровных белых зубов. Его руки поползли выше, вырисовывая незамысловатые узоры на торсе Ларри. — Фишер, мать твою, — голос шатена охрип от накатывающего вожделения. — Ты мать мою не трогай, — хохотнул протезник. В темной комнате Джонсон даже не мог разобрать, где тело Сала. Казалось бы хрупкие, но сильные руки надавили на грудь шатена и тот упал на кровать, все также не понимая, что происходит. Мозг переставал переваривать информацию, словно предоставляя доказательства, что Ларри это нравится. — Посмотри на меня, — у Фишера низкий томный голос. Не такой, как раньше. В жизни у него не низкий и не высокий голос, но такой бархатистый, словно Бог хотел дать ему шанс быть певцом, поэтом или кем-то другим. — Отвали, блядь, — металлист попытался спихнуть голубоволосое тело, но это не удавалось. Фишер будто потяжелел на несколько тонн. — Тш, — протезник закрыл рот Ларри и провел языком по линии челюсти. Сердце в груди забилось, намереваясь сломать кости и вырваться наружу. Ему не хотелось это ощущать, точнее не хотелось ощущать его на себе. - Слезь с меня, прошу, — брыкался, пытаясь вырваться Джонсон. — Не-а. Он сел сверху, показывая шатену, что он целый и вот-вот трахнет его. — Что за нахуй, Фишер? Ты ебнулся? — Может быть, может быть, — наклонил голову тот, растягивая порванные губы в улыбке. Он припал к шее, оставляя там багряный засос. — Боже, помоги! — начал молится шатен. В голове не укладывалось, что ему может сниться такое, да ещё и с Фишером. Человеком, от одного имени которого хочется прикоснуться к шее, пропустить через себя ток и забыть. — Боже, серьёзно? — Салливан рассмеялся. - Когда ты верующим стал? — Заткнись и слезь с меня нахуй. Ещё одна попытка спихнуть парня с себя не увенчалась успехом. Его поведение было такое же, как и в жизни, и совсем не верилось, что это, мать его, сон. Салли Фишер залез на Ларри Джонсона и пытается его трахнуть. Скажи ему кто такое в жизни, он бы посмеялся, пригрозил за такие шутки и забыл. Но теперь, когда руки протезника почти залезли к нему в боксеры, Джонсона трясло. — Сука, отвали. — Тебе не нравится? А так? — голубоволосый нагло поцеловал шатена. Ларри казалось, что он не ощущает губ Фишера. И даже когда Сал отстранился, ему показалось, что поцелуя-то и не было. Словно тот прошел мимо него. Однако протезник сидел на нем, хитро улыбаясь. — Отвратный. — Правда? — словно по привычке Сал наклонил голову, не сводя глаза от Ларри. — Я, блядь, не гей, — махнул головой шатен, зная, что нагло врет призраку Салли. Фишер засмеялся и стянул одежду с металлиста. — Однако, твое тело говорит иначе. Голубоволосая голова опустилась… Джонсон проснулся в поту, испуганно глядя вокруг, словно пытаясь найти полуголого Фишера рядом или где-то в комнате. - Сука, приснится же такое, — парень сглотнул вязкую слюну. Глянул в зеркало, убедившись, что ни одного засоса на его теле нет. И, забыв о гостях, ушел в душ.