***
Когда дополнительных стало больше, в кафе Цзян Чэн брал уже не только свитки. Прочесывая взглядом по пройденным темам, он автоматически думал и о своей личной работе, не забывая об истории ни на секунду. В помещении как всегда пахло кофе, теплом и уютом, отчего на душе некоторые переживания на время устаканились. Сглотнув неприятный ком в горле от вида горы папок, которые он должен осилить и изучить, парень тихо выдохнул и приступил к работе. Иногда светлые глаза как бы невзначай впивались в носившуюся между столиков фигуру, которая не знала что такое отдых и отлучалась из зала только для того, чтобы отнести грязную посуду к стойке на кухню. Вэнь Цин не просто не знала что такое отдых, она отказывалась узнавать, носясь с одной подработки на другую. Чтобы обеспечить дальнейшую хорошую жизнь брата, она спала от силы по четыре часа в сутки, сверкая глубокими впадинами под глазами и бледностью кожи, но несмотря на это, выглядя все равно мило, слегка растрепанная, с припухшими от вечных укусов губами. Однажды Цзян Чэн спросил Вэнь Нина, почему, имея такую семью под рукой, его сестра так горбатится на всех этих подработках и с удивлением услышал, что брат и сестра отказались от помощи семьи Вэнь. «Это кровавые деньги» — объяснил Вэнь Нин тогда, неуверенно почесывая затылок, — «Сестра даже мне бы не позволила принять их». «Дураки» — хотелось тогда ответить Цзян Чэну, но вспомнив весь тот бардак, что устроила семья Вэнь и лишила покоя всех их, он передумал. Деньги действительно могли быть кровавыми, от того получать их было бы неприятно, наверное… Так это Цзян Чэн объяснил себе, а затем запретил об этом размышлять — это не его дело. И даже смотря на усталый взгляд Вэнь Цин, он мог лишь в бессилии стискивать кулаки и зубы. Где-то возле руки раздалась вибрация, отчего Цзян Чэн вздрогнул, переключая внимание на телефон, что был завален бумагами. Снимая блокировку, он уставился на сообщение Не Хуайсана, тяжело вздыхая и не имея желания отвечать, лишь отметив как прочитанное. «Если решишь притащить свою задницу ко мне, то захвати сок» — гласило оно. Парень закатил глаза. «Апельсиновый», — прилетело вдогонку, а затем Цзян Чэн окончательно углубился в чтение, понимая, что и на сок, и на свитки у него так мало времени. Где-то в глубине души он понимал, как отвлекается, снова и снова бросая взгляды по сторонам, да куда угодно, только не на конспект. Быть бы умным, как Не Хуайсан или достаточно умным, чтобы притвориться тупым, как Вэй Усянь, но ни того, ни этого Цзян Чэн показать не мог. Потому, тужась над собственным кривоватым почерком, он то и дело вспоминал строгое выражение лица матушки с ее едва заметной морщинкой меж бровей и нервно кусал губы. Что ж, если он все же не оправдает ее надежд, всегда есть великолепная и вечно справляющаяся со всеми трудностями Цзян Яньли, успехи которой явно уберегут парня от матушкиного гнева. Ну, может временно, но все же. Через полчаса напротив кто-то устало плюхнулся, слегка со скрипом сдвигая стул. Видя перед собой привычную чашку с кофе, аромат которого пробудил в нем живого человека, Цзян Чэн вздохнул, поднимая глаза. — Тратишь свои деньги на меня, — покачал головой парень, отодвигая конспекты. — А ты тратишь время не на подготовку к экзаменам, — пожала плечами Вэнь Цин и чертовски была права! Если уж даже вечно бегающая по залу девушка заметила то, как его глаза то и дело скашиваются к свиткам, а мысленно он был не с головой в подготовке, то дела действительно плохи. Если только… Если только Вэнь Цин намеренно на него не смотрела. Цзян Чэн покачал головой — это же бред, проснись, идиот! — У тебя перерыв? — грея руки о нагревшуюся чашку, спросил Цзян Чэн в надежде хоть как-то отвлечься от бешенного сердцебиения и странных мыслей. — Ага, — лишь коротко бросила девушка, совсем не смущаясь, ровно и пристально смотря в его глаза. — И что ты… — парень прочистил горло, смущенно отводя взгляд. — Что ты тут-то забыла? Иди перекуси или… — С тобой побыть хочу, — все также невозмутимо, будто о погоде, не замечая или намеренно игнорируя то, как поперхнулся парень напротив. Это невыносимо, боги праведные! Иногда Цзян Чэну казалось, что Вэнь Нина усыновили, ну, или Вэнь Цин, потому что настолько разными быть родственники не могут, но из-за внешности, из-за светлых, теплых глаз и выражения лица, они были более чем похожи. Хотя по характеру и не скажешь. И если Вэнь Нина было смутить также легко, как и дышать, то невозмутимости Вэнь Цин можно было позавидовать. А еще прямолинейности. А еще прекрасной, очаровательной, сногсшибательной улыбке и… «Вот ты идиотина», — оборвал свои мыслительные процессы Цзян Чэн, смотря в окно. Солнце бережно переливалось из-за облаков, окропляя их золотом. Мимолетно эти блики прочерчивали быстрые точки устремившихся ввысь птиц, скрывающихся за пределами развернувшейся в окне картины. Чувствуя острое жжение избавиться от своего смущения, Цзян Чэн неловко прокашлялся, все еще ощущая тяжелый взгляд девушки и только когда та снова открыла рот, чтобы что-то сказать, позади нее, сидевший мужчина, вдруг подорвался, тем самым задев ее спинку стула. Переведя взгляд на него, парень заметил, как мужчина судорожно отпустил тонкую, молочную руку девушки напротив, которая, расширив свои голубые, наверняка из-за линз глаза, испуганно охнула, впиваясь взглядом в его бренчащий телефон. Вэнь Цин на толчок, казалось, не обратила внимание, продолжая буравить взглядом Цзян Чэна, который против воли стал улавливать разговор мужчины теперь уже по телефону. — Да, на работе, да… — он снова опустил свою пухлую руку на ладонь девушки, которая свободной рукой поправляла надушенные волосы, а их сладкий аромат распространился по всей площади кафе. Аккуратными ноготочками она нетерпеливо постучала по поверхности стола, видимо намекая, чтобы мужчина закончил разговор и снова обратил на нее внимание, но тот, видимо, бросил виноватую улыбку, продолжая односложно отвечать кому-то. Цзян Чэну действительно приходилось гадать, какие эмоции стоят на лице мужчины, так как он сидел к нему спиной, продолжая периодически задевать спинку стула Вэнь Цин, которая наконец отмерла, сложив руки на груди и — о боги! — перестала смотреть на Цзян Чэна. Она задумчиво закрыла глаза, будто бы думая о чем-то, а сам Цзян Чэн мог вздохнуть свободно, так как больше не надо было отводить взгляд. Девушка, сидевшая напротив мужчины, недовольно цокнула, тихо выдохнув, всеми возможными способами показывая свою скуку и нахмурилась сильнее от слов мужчины: — Нет, любимая, у меня перерыв, да… Да, конечно, на работе! Стану я в перерыв выходить куда-то из офиса. Цзян Чэн уловил тихую усмешку, бросив мимолетный взгляд на спокойную Вэнь Цин, и ничто не предвещало беды, пока… — Он тебе изменяет, любимая, — вдруг отчетливо и громко произнесла она, отчего говорившая в телефоне замолчала, как замолчал и мужчина, и его девушка напротив, которая тут же напряглась, неосознанно впиваясь ногтями в столешницу. — Кто это? — неожиданно громко раздалось из динамика, отчего мужчина вздрогнул, убирая телефон от уха, но боясь пошевелиться вновь. — Полагаю, нелюбимая, раз рассказала секрет твоего, надеюсь, уже бывшего мужа, — все также не поворачиваясь, пропела Вэнь Цин, отчего вздрогнул уже Цзян Чэн. — Зачем ты это делаешь? — шепотом спросил он, нервно бегая глазами по залу. — Ах ты сука! — вдруг вскрикнули в динамике гораздо громче, отчего вскочил уже мужчина, судорожно кидая купюры на стол и вылетая из кафе, так ни разу не обернувшись. Девушка, что сидела с ним, медленно вскипала. Она будто хотела сказать что-то все такой же спокойной Вэнь Цин, но наткнувшись взглядом на хмурого Цзян Чэна, передумала и с такой же спешкой покинула заведение. — Упс, кажется она подумала, что его любовница — это я, — усмехнулась Вэнь Цин, пожимая плечами, однако в ее светлых глазах не было и крупицы веселья. — Ненормальная, — пробормотал Цзян Чэн, но на его лицо сама по себе натянулась улыбка. Он не мог понять зачем Вэнь Цин это сделала, так как считал подобное личным делом, но, смотря на ее реакцию — неоднозначную реакцию, прикусил язык. Девушка хоть и выглядела внешне спокойно, в глазах — зеркалах ее души, отображалось раздражение. Как только дверь за посетителями наконец захлопнулась, а в уши вернулся привычный гул, Вэнь Цин встала, поправляя фартук. Казалось, она передумала что-либо говорить, игнорируя вопросительное лицо парня. — Это действительно не мое дело, не смотри так, по лицу вижу все, — вдруг произнесла она перед уходом. — Но этот ушлепок приставал к моей напарнице, мне просто захотелось его наказать, — безразлично бросила она, как будто подобное не имело особого значения, а затем, подхватив поднос, скрылась из поля зрения, оставив парня со своими размышлениями. Сегодня для Цзян Чэна открылась еще одна сторона Вэнь Цин, и он бы не сказал, что эта сторона ему не понравилась.***
В комнате Не Хуайсана без конца щебетали канарейки. Казалось, этот гомон застрял в ушах и вырваться больше не мог, однако к нему так быстро привыкаешь, что со временем этот звук превращается в привычку. Раскладывая листочки по кровати от скуки, Цзян Чэн вперил вопросительный взгляд в вздохнувшего Вэнь Нина, который в последнее время вел себя подозрительно тихо, — тихо даже для него, и был бледнее мела, когда перенапрягался. Подобное бывало и ранее, особенно, когда после случая с осколком прошло пару дней, но тогда парень все скинул на истощение организма под гнетом мощной энергии, которая чревато отобразилась на юном, еще до конца не окрепшем теле, вот только даже спустя столько времени, Вэнь Нин периодически не появлялся, ссылаясь на слабость, плохое самочувствие, мигрень, сонливость и все похожее по списку. Не Хуайсан рекомендовал обратиться ко врачу, на что парень лишь отмахивался, уверяя, что все в порядке. Все и правда было в порядке, но что-то давнее так грызло Цзян Чэна, что сегодня он просто не выдержал: — Что с тобой? — спросил он, всматриваясь в бледное лицо и замечая испарину на лбу, поблескивающую в свете лампы. — Все нор… — Не пизди и скажи уже правду, — выпалил парень, придвигаясь ближе и касаясь ладонью ледяного лба, едва не отшатываясь от неожиданности. — Холодный, как труп, чтоб тебя! Я сейчас самолично отвезу тебя в больницу. Вэнь Нин устало посмотрел на нахмурившегося друга и выдавил болезненную улыбку, вздыхая. Казалось, мысленно он уже смирился и открыл рот, чтобы что-то сказать, как в комнату вошел довольный Не Хуайсан, разрушая атмосферу. Еще минуту назад он виделся с проезжающим мимо его дома Мо Сюаньюем, так что улыбка, по расчетам друзей, не будет спадать у него еще полдня, однако всегда чуткий парень тут же нахмурил аккуратные брови, садясь на собственную кровать, усеянную листочками. — Что я пропустил? — и на этот раз голос его не звучал игриво, он действительно волновался. Когда Вэнь Нин невольно хмыкнул, голос его казался каким-то надломленным и болезненным. Он бросил беглый взгляд на дверь, будто вознамерился сбежать, но вдруг улыбнулся снова, всеми силами скрывая свой внутренний дискомфорт из-за не лучшего физического состояния. Выдохнув сквозь стиснутые зубы, он поправил спадающую на лоб челку и, наконец взглянув на друзей, тихо произнес: — Дело и правда в осколке, вернее, в его отсутствии, — не обращая внимание на только увеличивающиеся вопросы в глазах парней, он продолжил: — Когда со стороны семьи Вэнь и семьи Лань осколки были уничтожены, я потерял с ними связь, как и с их жизненной силой, за счет которой я вообще выжил тогда. — То есть ты… — хрипло начал Цзян Чэн, но его тут же перебили. — Нет! То есть, не уверен, но думаю, я не умираю, просто… слабее, чем обычно. Это можно назвать последствиями использования осколка, как если бы я бросал курить — ломка, тяга к тому, от чего отказываешься, организм очищается, борясь с отравой, но иногда так неимоверно хочется, — Вэнь Нин прикусил нижнюю губу, будто боролся с чем-то сильным даже сейчас, нервно перебирая похолодевшие пальцы. — Хочется чего? — севшим голосом спросил Не Хуайсан, хотя он и так знал ответ. — Крови, — бросил он взгляд на вздрогнувшего друга, а затем выпрямился, судорожно выдохнув. Он не хотел пугать парней и уж тем более делиться своими переживаниями, точно зная, что у других проблем и так хватает, но, ловя прошлый опыт Вэй Усяня и его манию самопожертвования, он вдруг понял, что друзья так просто не отступят. Вэнь Нин ощутил толику благодарности за то, что Цзян Чэн все же настоял и заставил рассказать, иначе бы он просто так и мучился, внутри раздирая себя по кусочкам. От незнания последствий, парень боялся пробовать даже кровь животного, всеми силами избегая мясо, дошло даже до того, что он стал игнорировать еду, предпочитая хлестать воду, за что потом получил от рассерженной Вэнь Цин, которая, под собственным строгим надзором, заставила его съесть целую миску сваренной ею каши. Девушка обладала чутким нравом, хоть и желала казаться безучастной, потому сразу поняла, что с ее братцем что-то не так. Ужасно уставая на работе, порой забывая про сон, она продолжала готовить и контролировать прием пищи Вэнь Нина, ругаясь на его протесты отдохнуть самой. Что ж, если ее не удалось переубедить, то уж такого приставучего парня, как Цзян Чэн так точно. Улыбаясь, ощущая першение в горле, парень попросил у Не Хуайсана его фирменный чай, а затем в упор посмотрел на притихшего Цзян Чэна, который бросил ответный взгляд. — Что? — недовольно пробурчал он, отворачиваясь. — Ничего, — не унимался Вэнь Нин со своей улыбкой. — Спасибо. И пусть его неловкие благодарности были едва слышны, Цзян Чэн поймал себя на том, что действительно беспокоится об этом парне, все же, он не просто брат девушки, которая ему нравится, но и его друг. Обстоятельства в прошлом сблизили их всех, потому, как хороший товарищ, парень не мог не беспокоиться о каждом. Похлопав Вэнь Нина по плечу, Цзян Чэн неловко кашлянул в кулак, возвращая все свое внимание листочкам на кровати. В конце концов, он сюда учиться пришел.***
Однажды Цзян Чэн попал в выходной Вэнь Цин, потому в кафе ее не застал. С сожалением понимая свою ошибку, он без особого энтузиазма заказал чизкейк и кофе, отдающий соленой карамелью и будто бы какими-то пряностями. Однако привычные сладости совсем не шли, а мысли парня, впервые пришедшего сюда не заниматься, были далеко от этого мира. Его беспокоили многие вещи, от состояния Вэнь Нина, которому, вроде бы, снова стало лучше, но черт его знает, до молчавшего уже третий день Вэй Усяня с его этой затянувшейся терапией, и если первого еще можно было найти и убедиться в его самочувствии, то до второго если только лететь на собственном пылающем заду, учитывая, как сильно Цзян Чэн зол на парня. Да, возможно тот просто так внезапно увлекся учебой или паркуром, что забыл о своих друзьях, что мало вероятно, но Цзян Чэн верил, что лучше бы тот просто беззаботно скакал по своей Италии, а не забился снова в угол от своих панических атак и кошмаров. Не Хуайсан говорил, что рано или поздно психологи ему помогут, Вэнь Нин говорил, что Вэй Усянь сильный, Цзян Чэн же говорил, что все это хрень собачья. Да, друг и правда сильный, учитывая, что он пережил и как справляется теперь, с уже не только психическим, но и физическим вредом здоровья со своей травмой, однако он, похоже, единственный, кто не обманывает себя и понимает, что на душе Вэй Усяня паршиво. Делясь периодически своими мыслями с сестрой, Цзян Чэн понимает, что та тоже не способна дать ему то объяснение, которое он хотел бы услышать, потому что она также себя обманывает, веря в сладкую вату и розовых пони — как выразился когда-то Мо Сюаньюй, больший из окружения Цзян Чэна реалист, чем все вместе взятые. «Загруженность Вэй Усяня может вылечить только сам Вэй Усянь, а не сладкий поцелуй его принца», — эту фразу гонщика Цзян Чэн запомнит, пожалуй, навечно. В любом случае, там, где его друг сейчас, его поддерживает как минимум отец, что облегчает набежавшее волнение парня. Откинувшись на спинку стула, Цзян Чэн усмехнулся своим невеселым мыслям, замечая, что под ними успел слопать половину чизкейка. На слуху играла приятная, спокойная песня, в кафе как всегда было тепло, а из окна струились приятные лучи согревающего солнца. Погода благоволила прогулкам, но он продолжает зависать здесь — в поисках неизвестно чего. «Я потратил так много времени на изучение всей той дичи, которая с нами происходила, что совсем забыл о своей личной жизни», — каждый раз с какой-то тоской будет думать Цзян Чэн, но затем, если спросят, добавит: «Вот только я не жалею». — Такой одинокий, что я сейчас расплачусь, — раздался знакомый, до мурашек, голос, отчего Цзян Чэн в неверии подорвался, уставившись на стоявшую возле его стола Вэнь Цин, которая скрестила руки на груди, смотря на него в ответ. — Что ты тут делаешь? У тебя разве не выходной? — опешив, спросил он прежде, чем подумал. — Конечно выходной, и как любой нормальный человек я бы потратила его с пользой, но зарплату я хочу куда сильнее, поэтому пришла за ней, — девушка помахала в воздухе кошельком, а до Цзян Чэна не сразу дошло, что она получает наличкой. — А… — Не хочешь прогуляться? — неоднозначно махнув на размятый вилкой чизкейк, спросила Вэнь Цин, а затем, усмехнувшись своим мыслям, молча направилась к выходу, будто зная, что парень последует за ней. И окажется права. Сорвавшись с места, торопливо кинув деньги, Цзян Чэн сглотнул накопившийся в горле ком, продолжая думать, что все это просто его хороший сон. Пусть так, просыпаться он явно не намерен. То, что Вэнь Цин вообще разговаривает с ним, уже можно было назвать чудом, так что подобное он просто не мог упустить. Поспевая за молчаливой девушкой, которая была отвлечена собственными размышлениями, Цзян Чэн украдкой поглядывал на нее, замечая, что та любит носить джинсовки и хлопковые, широкие рубашки вне работы. Волосы ее были расплетены, а густые локоны дергались на плечах из-за слабых порывов ветра. На этот раз она нанесла легкий макияж, подчеркивающий ее и без того идеальное лицо, перекрывая недостатки (Цзян Чэн искренне верил, что никаких недостатков у нее нет, даже когда узнал, что та курит), и пусть он ненавидел табачный запах, он готов был даже стоять рядом, пока она стряхивает пепел, вот только про курение он слышал от Вэнь Нина, за этим занятием он ее так и не застал. — Куда мы идем? — наконец нарушил тишину парень, всматриваясь в знакомый маршрут. Вэнь Цин наконец вынырнула из размышлений, уставившись на Цзян Чэна с вопросом, будто и забыла, что он шел рядом, а затем просто пожала плечами, махнув головой вперед. Путь казался очевидным — до небольшого пруда, возле которого любит гулять молодежь, и Цзян Чэн едва не хлопнул себя по лбу, осознавая. «Она тебя не упрекала, чего разнервничался-то», — мысленно ругал себя парень, продолжая бросать на девушку неуверенные, но любопытные взгляды. На нее хотелось смотреть. И если первое время Цзян Чэн думал, что дело во внешности, то спустя месяцы знакомства, он осознал, что сама энергетика девушки привлекает. Ее харизма, ее стойкость на своем, ее юмор и даже редкие улыбки — все это не могло не привлекать. Вэнь Цин славилась своей строгостью и, возможно, знакомой жаждой справедливости, отчего с ней многое хотелось обсудить. От ее близости у Цзян Чэна скручивало живот, сердце билось как бешеное, а ладони слегка вспотели, будто он стоял перед дверью аудитории во время экзамена, а не просто шел рядом с объектом симпатии. Он волновался, что в ее глазах может показаться идиотом, что идет как-то не так, смотрит не так или говорит не так, отталкивая. Эта паранойя и пугала, и бесила одновременно, и Цзян Чэн искренне не понимал Не Хуайсана, который мог спокойно разговаривать с Мо Сюаньюем, которого обожает всей душой. Цзян Чэн бы так не смог. Не с Вэнь Цин, которой хотелось соответствовать, ради которой хотелось становиться лучше, быть таким же идеальным. Парень считал, что просто не сможет. Стиснув зубы от собственного бессилия, он не сразу заметил изучающего взгляда девушки, а когда понял, что молчание затянулось, едва не вздрогнул от легкого прикосновения к его предплечью. — Хочешь мороженое? — скорее для приличия спросила Вэнь Цин, хотя уже направлялась к рядом стоящему ларьку. — Отметим мою зарплату заодно, — и Цзян Чэн затаил дыхание, впившись взглядом в редкую, но такую лучезарную улыбку на красивых губах. Казалось, хорошее настроение девушки не испортит даже танк, прошумевший на всю округу, метеорит, взрыв планеты, что угодно. Очнулся парень уже когда его спрашивали, с каким вкусом он будет и, едва не назвав клубничное, покраснел, давая волю выбрать девушке. Как-то раз один из шайки, с которой раньше ошивался Цзян Чэн, сказал, что парни не едят ни клубничное, ни ванильное мороженое, их должно волновать что-то ядерное, взрывное, чтобы дух вышибло из-под ног. Подружившись с Не Хуайсаном, Цзян Чэн понял, что парень из шайки был не прав — то, что едят люди, никак не могло делиться по полу, уж тем более по цвету и вкусу мороженого, но подобное смущение все равно залегло в его голове, отчего стеснение не хотело покидать его по сей день, особенно перед такой потрясающей девушкой, которая… …черт возьми, подала ему клубничное мороженое. «Выходи за меня», — чуть не ляпнул парень, ошарашенно сжимая рожок, в упор и вопросительно смотря на Вэнь Цин. — Как ты… — Если не будешь есть — отберу, — только и ответила та, даже не думая говорить, что спрашивала Вэнь Нина о его предпочтениях в еде. Опомнившись, Цзян Чэн потянулся за кошельком, но все та же крепкая хватка его остановила. Вэнь Цин улыбнулась снова, усмехаясь и покачала головой. — Отмечаем зарплату, забыл? — Неловко как-то, — тихо пробормотал парень, пытаясь не обращать внимание на то, как сильно его штырит от таких касаний. — Неловко — это когда начальник сидит в туалете с незапертой кабинкой, а ты ее открываешь, а это вполне нормально, — будничным тоном ответила Вэнь Цин, наслаждаясь своим фисташковым мороженым и рассматривая, как медленно проплывают над ними облака. Цзян Чэн нервно усмехнулся, чувствуя, как начинают трястись коленки. Уже представляя свое провальное недо-свидание, он предпочел слушать истории Вэнь Цин, боясь ляпнуть что-то, что покажет его не в лучшем перед девушкой свете. — …в итоге мы просто гуляли, пока мне не позвонила сестра и не велела вернуться домой, так как матушка решила снова проконтролировать мою учебу, — устало и как-то отчаянно пробормотал Цзян Чэн, обнимая большого, розового слона Не Хуайсана. — Ты — неудачник, — заключил друг, отпивая чай собственного приготовления, уворачиваясь от своего же слона. — Хей, я думал, вы будете поддерживать меня! — разозлился парень, пиная сидящего рядом Вэнь Нина. — А ты-то чего молчишь?! Или внезапно понял, что я влюбился в твою сестру? — Ну, сейчас ты это хотя бы признаешь, — лишь пожал плечами Вэнь Нин, меланхолично уставившись в окно. Цзян Чэн действительно признался себе в этом не сразу и еще дольше — своим друзьям. Возможно, он чувствовал бы меньшую неловкость, если бы Вэнь Цин и Вэнь Нин не были бы родственниками, однако рано или поздно он просто не выдержал. Цзян Чэн искал поддержку своей отчаянной влюбленности, а как правило, в таких ситуациях эту самую поддержку дают друзья. С силами он собирался так долго, будто позади стояли люди в черном и заставляли его прыгнуть в жерло вулкана без страховки. Утопая в собственной лаве чувств, он лишь боялся, что его не поймут, не примут, хотя бы потому что Вэнь Цин старше, сестра Вэнь Нина, умнее, а еще сестра Вэнь Нина… — Тебе снова плохо? — замечая безучастность друга, спросил Цзян Чэн, привставая на кровати. — Ага, скорее душевно, — невесело усмехнулся Не Хуайсан, ставя кружку на стол. — В смысле? — не понял парень, не отрывая взгляд от Вэнь Нина. — Пожалуй, ты единственный, кто не знает, как сильно наш Сянь-Сянь нравится моему хорошему А-Нину. — И ты туда же, — закатил глаза Вэнь Нин, выдыхая. — Не сказать, что это тайна, но я вообще-то его уже почти забыл. — Почти. — Хорошо. Мне потребуется чуть больше времени, чтобы забыть, но на этот раз дело действительно не в этом, — Вэнь Нин бросил взгляд на замершего и до сих пор переваривавшего информацию Цзян Чэна, которого, кажется, немного закоробило, а затем с какой-то горечью произнес: — У моей сестры появился ухажер, противный тип, не нравится он мне. — Хей, А-Чэн все-таки наш друг… — начал Не Хуайсан, получая пинок от названного. — Да не он это! — краснея, выпалил Вэнь Нин, а затем спокойнее продолжил: — С другой ее работы кто-то, предложил вот встречаться. — А она что? — вместо Цзян Чэна спросил Не Хуайсан, улавливая, как тот замер и больше не двигался. — Думает пока, — пожал плечами парень, бегло смотря на реакцию друга. А у Цзян Чэна все сжалось внутри, да так сильно, что перекрыло кислород. Неприятный ком образовался не только в горле, но и в груди, больно задевая сердце. Казалось, даже ингалятор не вернет ему то, что выбило из легких от одних только слов. Он как-то беспомощно озирался вокруг, будто умоляя, чтобы все это ему просто приснилось, а затем побледнел, когда информация окончательно переварилась в его голове. — Почему… — Цзян Чэн прочистил горло, продолжая: — Почему она думает над предложением, раз этот тип неприятный? Я думал, она таких посылает. — Конечно посылает, но не все такие, как ты, не все хотят быть вечно одинокими. — Заткнись, — скорее по привычке, чем серьезно ответил Цзян Чэн, а затем наощупь дополз до двери под взволнованный вопрос Не Хуайсана. — Хочу проветриться, — только и бросил парень, медленно закрывая за собой дверь.***
Проветрился Цзян Чэн действительно удачно, да так, что забрел на то самое озеро, где гулял с Вэнь Цин не так давно. Приятные, пусть и неловкие, воспоминания атаковали сердце. Закрывая глаза, он видел перед собой образ улыбающейся девушки, уголок губ которой был испачкан фисташковым мороженым. Цзян Чэн тогда ничего не хотел так, как стереть его, прикоснуться к наверняка нежной коже и умереть там же от касания к его личному божеству. Однако Вэнь Цин сразу заметила, что испачкалась и вытащила салфетки, предлагая и парню, который мысленно утопал в совершенно другом мире. Цзян Чэн открыл глаза, останавливаясь возле лестницы, ведущей к берегу озера и судорожно выдыхая. А ведь Вэнь Нин прав — Вэнь Цин не будет вечно одна, не будет приходить в кафе, подсаживаться к парню и предлагать кофе за счет заведения; не будет предлагать гулять, делиться своими мыслями и хмуриться, видя очередную несправедливость; не будет той, кто вечно понимает его, той единственной, с кем мысли парня пугающе сходятся, с кем он чувствует ту самую «одну волну». Возле озера пахло тиной, озоном и кормом для уток. Взъерошив свои и без того спутанные от ветра волосы, Цзян Чэн стиснул зубы от картинок, лезущих в голову. То, как какой-то утырок прикасается к ней, тот, кому теперь она будет дарить свои улыбки, тот, кто будет иметь право коснуться ее идеальных, нежных губ… — Ч-е-е-е-рт, — ни то протянул, ни то проревел парень, пиная ближайший камушек в воду. Не так, все не так, он не хотел бы ей такой судьбы, тем более Вэнь Нин сказал, что тип мутный, а он бы не стал просто так наговаривать на человека. Цзян Чэн сорвался с места, вспоминая, что сегодня Вэнь Цин снова на смене в кафе. Да, он младше, глупее, менее мудрый и вообще не блещет истинной красотой, но сейчас на свою опущенную самооценку ему было плевать. Перед глазами стояла нежная улыбка девушки, ее развевающиеся каштановые волосы, светлые глаза с задорными искринками. Ловя этот образ, боясь, что тот снова ускользнет, как песок в ладонях, парень несся в кафе, как никогда уверенно, огибая любые препятствия. И пусть на взаимность он и не рассчитывал, он может хотя бы предупредить, хотя бы уберечь до того человека, который действительно будет достоин… «Это не мое дело, не мое!» — зажмурился Цзян Чэн, но ноги его продолжали нести в заветную сторону, пока ладони не уперлись в привычное дерево двери, распахивая ее со звоном колокольчика. Некоторые посетители обернулись на шум, но тут же потеряли интерес, предпочитая запыхавшемуся парню свою вкуснейшую еду. Думая лишь об одном человеке, Цзян Чэн уверенно направился к барной стойке, вознамерившись спросить бармена, где сейчас Вэнь Цин, но вдруг стушевался, растеряв весь свой былой пыл, как только столкнулся взглядом с взволнованными, светлыми глазами напротив. Вэнь Цин протирала стаканы у стойки возле кухни и совсем даже не думала, что через несколько минут в кафе ворвется это задыхающееся, вспотевшее от бега чудо. Отложив свое дело, она направилась в сторону парня, все еще с подозрением посматривая по сторонам и остановилась напротив, вопросительно приподнимая бровь. — За тобой кто-то гнался? Мне набить ему морду? — усмехнулась девушка, но наткнувшись на серьезный, вперемешку нервозный, взгляд, она замолчала, а шутка теперь казалась какой-то глупой. Вдруг Цзян Чэн сорвался с места, игнорируя перешептывания за спиной, заключил опешившую девушку в объятия, уткнувшись носом в плечо и вдыхая такой приятный аромат, исходивший от ее волос. Вэнь Цин замерла, расширив глаза и едва не выронив полотенце, которым вытирала стаканы, а затем неуверенно коснулась ладонью широкой спины парня, грудью улавливая, как сильно бьется его сердце. — Послушай… — Не соглашайся! — выпалил Цзян Чэн, сильнее сжимая ее в объятиях. — Пожалуйста, не соглашайся, — уже тише добавил он, ловя судорожный выдох девушки. — О чем ты, черт возьми? — теряла терпение Вэнь Цин, и как только охнувший парень отстранился от нее так же внезапно, как и обнял, посмотрел на нее испуганными глазами, девушка смягчила голос. — Что за это время успело такое произойти, что ты сейчас изображаешь Ромео перед смертью? — казалось, ее безучастное выражение лица уже говорило о наскучившем разговоре, и Цзян Чэн бы сбежал в ту же секунду, если бы совсем плохо знал Вэнь Цин. Она нервничает. Тоже. Поэтому всеми силами старается сгладить напряженную атмосферу своей защитной реакцией. Изучая не только предков Вэй Усяня, но и психологию человека, Цзян Чэн впервые полюбил учебу и экзамены. — Вэн-нь Н-нин сказал м-мне, что… — заикаясь, начал парень, на что Вэнь Цин тихо выдохнула, схватила его за руку и увела от всех любопытных глаз. — Шоу окончено, — громко бросила она перед тем, как закрыть дверь на кухню и потащила парня дальше под меланхоличные взгляды повидавших и не такое поваров. Они зашли в небольшое помещение с ящиками и запахом фруктов, и тогда Цзян Чэн осознал, что это подсобка. Тусклый свет лампы создавал какую-то интимную атмосферу, отчего парень нервно сглотнул, пятясь куда-то, пока не врезался в один из ящиков, пригвожденный взглядом напротив. Вэнь Цин выглядела недоуменной, недовольной, а ее напряженная челюсть побелела под напором. — Ну и что ты там устроил? — спросила она, совершенно не собираясь замять разговор, а затем потянулась куда-то за своей спиной, поворачиваясь и бросая в парня бутылку воды. — Выпей, а то ни слова от тебя не поняла. И это было неплохо, да — подумалось Цзян Чэну, пока он делал несколько больших и жадных глотков. Под все таким же пристальным взглядом он тихо закрыл крышку бутылки, боясь сделать любое неверное движение и весь сжался, как козленок перед тигром в клетке. Да уж, та самая гроза школы, чтоб его. — Ухажер. Вэнь Нин сказал, что у тебя есть мутный ухажер. Не соглашайся, жизнь может испортить, ублюдков в мире полно, черт, — казалось, что вся ситуация выглядит комичной и совершенно не вписывается во всю эту атмосферу и эту подсобку, да Цзян Чэн был бы и рад посмеяться, вот только на это сил у него не было. — Чего? — после почти минутной паузы произнесла Вэнь Цин, по-птичьи наклоняя голову и будто препарируя парня, под тяжелым взглядом подошла к нему еще ближе. — Какой еще ухажер? А-Нин тебе это сказал? — и от ее тона Цзян Чэн всерьез заволновался за наличие у себя мозга, потому что стал сомневаться, а был ли вообще такой разговор с Вэнь Нином. — Прости, я… Я, пожалуй, пойду, — быстро-быстро моргая, прохрипел Цзян Чэн и сорвался с места в надежде больше никогда не выходить из комнаты, слиться со стенами и до последнего старческого вздоха выть о том, какой он идиот. — Стоять! — громче, чем рассчитывала, рявкнула Вэнь Цин и сама едва не вздрогнула от неожиданности. Испугавшись, Цзян Чэн замер на полпути, как раз перед, пожалуй, единственной преградой на выход — перед нахмурившейся Вэнь Цин и весь сжался, мечтая провалиться сквозь землю. Да лучше бы он так чувства свои озвучивал, как махал кулаками за школой! — Мне вот интересно, — тем временем продолжила Вэнь Цин, едва не кружа перед парнем, как хищник перед жертвой. — А ты-то чего так переполошился. Даже если бы этот ухажер действительно существовал, тебе какое дело? — и пусть на первый взгляд тон вопроса казался грубым, даже в полумраке Цзян Чэн неожиданно для себя уловил в светлых глазах напротив толику надежды. «Не тешь себя напрасными ожиданиями», — с горечью подумал он, судорожно обдумывая что на это ответить. — Я бы хотел соврать, правда хотел бы, но… — Но? Цзян Чэн прикусил губу, подбирая слова. В любом случае, даже если взаимности не будет, в душу плеснет хотя бы капля спокойствия. Не бальзам, нет, и даже не смирение, но хотя на мгновение он вновь почувствует себя живым. Хотя бы в последний раз рядом с ней. — Потому что ты мне нравишься, — выпалил и закрыл глаза, не желая больше знать чего на лице девушки больше: отвращения или презрения. Из-за наступившей тишины подсобка стала казаться меньше с каждым гулким стуком сердца. То ли из-за собственного пульса в ушах, то ли из-за остановившегося времени, но парень не слышал даже шороха рядом с собой, пока на пробу не открыл глаза, ожидая чего угодно, вплоть до того, что Вэнь Цин просто ушла, но никак не улыбающейся девушки, которая смотрела на него… с нежностью? — Ох, Цзян Чэн, Цзян Чэн, ну и задачку ты мне подкинул, — и его имя из ее уст звучало пугающе прекрасно. — Ты не злишься?.. — неуверенно начал он, сглатывая вязкую слюну и не понимая что вообще происходит. — Не злюсь. Более того, — она подошла еще ближе, чтобы заглянуть не просто в его глаза, а в глубь души. — Я хочу ответить взаимностью, — во рту у Цзян Чэном разом пересохло, а сердце едва не упало в пятки то ли от счастья, то ли от трепетного волнения после ее следующих слов: — Только когда ты закончишь школу, не хочу чувствовать себя… странно. — Ты старше меня на два года, — усмехнулся парень, а голос его так дрожал, коленки подгибались от плещущегося в груди тепла, смешанного со сладким и приятным чувством любви, которая оказалась взаимной? Реально ли все это? Это действительно реальность или жестокий сон? В таком случае, он готов впасть в кому, лишь бы не просыпаться, лишь бы этот момент не ускользнул с открытием глаз, лишь бы утром его сердце не разлетелось на осколки, потому что он больше не выдержит. — Ты… плачешь? — удивленно произнесла Вэнь Цин и даже мысленно поругала себя, боясь, что переборщила с таким допросом, а затем стала бережно стирать едва заметные капельки у век, улыбаясь так нежно и ласково, что в груди потянуло приятной истомой. — Не плачу я, — пробурчал парень, продолжая мысленно ловить воздух ртом от такой близости. — Соринка в глаз попала. И улыбался, улыбался, улыбался.***
— Хуайсан, спрячь меня, — полушепотом истерично выпалил влетевший в комнату друга Вэнь Нин, тут же захлопнув за собой дверь, пытаясь отдышаться, совсем не обращая внимание на то, как судорожно стали натягивать свои футболки Мо Сюаньюй и Не Хуайсан. — Черт, друг, надо стучаться, — путаясь в рукавах, прохрипел еще возбужденным голосом гонщик, забив на маску, потому что его лицо, кажется, Вэнь Нина сейчас волновало меньше всего. — Что случилось? — не менее недовольно поинтересовался Не Хуайсан, заплетая растрепавшиеся волосы, краснея щеками и пытаясь смотреть куда угодно, только не на парня возле двери. — Цзян Чэн хочет меня убить, — выпалил на одном дыхании Вэнь Нин, прислушиваясь к шагам, которых вблизи пока не было и тихо выдыхая. — Что ты такого натворил, что он решил тебя убить? — казалось, на данный момент Не Хуайсана не волновало что-либо за пределами этой комнаты, а уж выяснения отношений друзей тем более, но ввиду своего характера и чуткости, он не мог проигнорировать это, поправляя съехавшие штаны и заодно плед на кровати, который скомкался под их ногами. — Ну, я кое-что провернул, в благих целях, естественно! — замахал руками парень, а сам едва ли потом не обливался. — Чтобы этот тугодум наконец-то признался сестре, которой, между прочим, тоже нравится, я сказал, ну, помнишь, что за ней ухаживают и… — А, ты про очевидную ложь про то, что Вэнь Цин не в состоянии дать отворот поворот тому, кто ей не по душе? Только идиот бы в это пове… Стоп. — Да, — обреченно выдохнул Вэнь Нин, сползая по двери и оседая на пол. — Реально поверил. — Купился, как младенец, — вставил свои пять копеек Мо Сюаньюй под тычок от Не Хуайсана. — Но все же хорошо вроде закончилось, это взаимно, все дела… — недоумевал Не Хуайсан, а затем где-то в коридоре послышался звук открывающейся двери, благо, брат был на дежурстве, иначе бед было бы больше. — Хорошо, — согласно кивнул парень в ответ и вздрогнул от очередного звука снаружи. — Но не для меня. На секунду наступила тишина, нарушаемая лишь сбившимся дыханием Вэнь Нина. Мо Сюаньюй закатил глаза, тут же теряя интерес к происходящему и даже умудрившись урвать маленький поцелуй в затылок Не Хуайсана, развалился на кровати, вертя маску на указательном пальце. Прислушавшись, Не Хуайсан тоже на мгновение расслабил плечи, натягивая слетевший в порыве страсти носок, как вдруг на весь дом прогремел смачный и уверенный во всем голос: — Вэнь Нин! Что ж, возможно ему действительно пора искать убежище получше.