Самые великие приключения не стоят ничего, если их не с кем разделить.
(Доктор Кто)
***
Яркий солнечный свет ворвался в комнату сквозь незавешанное окно. Сонная, всё ещё уставшая девочка с головой зарылась под одеяло, просопела что-то невнятное и вновь сладко и безмятежно задремала. В конце концов, выспаться в свой же день рождения — на данный момент отличная, если не самая лучшая, идея. Но её тётушка, похоже, думает иначе. Бесшумно прошмыгнув в спальню племянницы, она резво стащила с неё одеяло и выкрикнула: — С днём рождения, солнце! Опешившая от неожиданности девочка, сильно жмурясь, тут же села на кровати и потянулась, разминая кости. Рассеянно оглядевшись, она увидела сияющее радостью лицо тёти, увидела её лучезарную и заботливую улыбку и протянутую к девичьим волосам руку, растрепавшую и без того лохматые после неспокойного сна волосы. — Вставай, солнышко, сегодня самый важный день в твоей жизни! — воодушевлённо воскликнула тётя, обнимая девочку и прижимая её к своей груди. — Так можно и всю жизнь проспать, лёжа в кровати. — Мне только восемь лет, — робко улыбаясь, ответила русоволосая девчушка, а затем лукаво добавила: — Моя жизнь не закончится завтра, так что можно и поспать. Тётушка ничего не сказала ей, но неожиданно — даже для самой себя — повалила племянницу спиной на постель и принялась усердно щекотать. Комната моментально наполнилась звонким смехом: тоненьким и чистым хихиканьем девочки и заливистым хохотом женщины. — Пойдём уже, я пирог испекла, — чуть позже оповестила женщина, поправляя волосы и выравнивая дыхание, сбитое после долгого непрерывного смеха. Болотные глаза девочки заблестели восторгом и предвкушением, и она, доверчиво заглядывая в глаза тёти, осторожно уточнила, хотя заранее знала ответ на свой вопрос: — Вишнёвый? И обрабодавалась, когда тётушка утвердительно кивнула: — Да, твой любимый. Она улыбнулась, загадочно взглянула на девочку и с шутливой ленцой протянула почти по-кошачьи: — Кстати, у меня для тебя подарок, — она полезла в карман за небольшой ювелирной коробочкой, обшитой красным бархатом. Глаза девчушки снова изобразил восторг; тонкие белые ручки несмело потянулись к подарку. Открыв коробочку, девочка обнаружила там небольшие серебряные серьги, украшенные мелким жемчугом. Неуверенно глянув на тётю, девочка поблагодарила: — Спасибо… Но у меня уши не проколоты… — Тогда серёжки — это отличный повод сделать это! — задорно ткнув локтем в бок племянницы, ответила тётушка. Весело смеясь и переговариваясь, они направились на кухню пробовать пирог. Любимый пирог девочки. Вишнёвый.***
Сегодня Василиса проснулась пораньше, ещё вчера заранее наметив примерный план действий на предстоящий день. Хоть настроение и было паршивым, она заставила себя встать с кровати и привести свой внешний вид в порядок. Ночью спалось плохо: Василиса ежеминутно ворочалась, что-то говорила во сне, всхлипывала, а после, проснувшись, почему-то поставила события прошлой ночи, связанные с волшебным колечком, под сомнение и потому встревожилась не на шутку. Чтобы всё-таки убедиться в правдивости вчерашнего вечера и ночи, Василькова принялась вновь возиться со словарём, несмотря на то, что на часах было только пять утра — причина, по которой она, по обыкновению, не направилась в библиотеку. Крепко сжимая между большим и указательным пальцами кольцо, девушка свободной рукой листала пожелтевшие странички некогда привлекательного томика, который успела забрать с собой перед самым закрытием, когда по незнанию переместилась в свою комнату, оставив некоторые вещи в читальном зале; поднимая голову, она сверяла позолоченные символы на колечке со знаками в словаре. «Так, всё верно». Сузив глаза, она вглядывалась в рассматриваемый символ в виде двух ромбов, соприкасающихся вершинами, — это «руки»; приметивная спираль, следующая за ними, — «мир»; ровный замкнутый круг — «бесконечность»; крошечные извилистые линии и точки между ними — предлоги и частицы. Потерев переносицу, Василиса вздохнула. Что же, она правда переместилась в пространстве с помощью этого кольца. Нужно вновь попробовать. Девушка состредоточилась и вдумчиво проговорила заветную фразу, добавляя к ней место, куда хотела бы попасть — холл в общежитии её факультета. Но почему-то ничего не произошло, и это сбило Василису с толку. Попробовав ещё пару раз, она было огорчилась, что артефакт одноразовый, но поразмыслила, категорически отказываясь в это верить, и прокручивала в голове ту ночь, когда она впервые воспользовалась магическим кольцом. Но ничего путного в голову не приходило. Взглянув на кольцо, Василиса прошептала, словно обращаясь к нему: — Как же вчера получилось? Но колечко предательски молчало, и тогда Василиса решила, что разберётся с этим чуть позже: сейчас она собиралась в библиотеку, которая вот-вот должна была открыться. Ровно в семь часов утра Василькова вышла из комнаты и направилась в сторону храма книг и знаний. Не встретив никого ни по пути, ни в библиотечном помещении, Василиса преспокойно забрала свои вещи и уже собралась уходить, так как делать ей здесь больше нечего. Только у входных дверей девушка осеклась и ударила себя ладонью по лбу: Василиса забыла вернуть на место книгу, которую взяла вчера для перевода с языка аписов на её родной — сказочный. Неохотно возвращаясь к нужному стеллажу, Василькова безуспешно втискивает словарь в узенькую полосочку свободного пространства, где раньше располагалась книжка. Соседние книги не поддавались и не давали обосноваться здесь своей недавней соседке, но Василиса продолжала настойчиво давить на словарь, свободной рукой немного отодвигая книги, стоящие рядом; это помогало, но недостаточно, и книга всё никак не хотела вмещаться. — Помощь нужна? Этот насмешливый голос прозвучал как гром среди ясного неба. От неожиданности и страха Василиса вся встрепенулась, словно напуганная птичка, и выронила и так достаточно измотавшуюся книжонку, но, к счастью, вовремя схватила падающий том одной рукой, чудом спасая его от падения — натренированные потом и тяжким трудом, почти животные рефлексы. Девушка, облегчённо выдохнув, подняла голову на незванного, напугавшего её гостя. Точнее, гостью. Ну конечно, Варвара Ветрова собственной персоной! Сверкает своими хитрыми лиловыми глазищами, словно искорки в них горят. Но что она здесь забыла так рано? Может, и оставшиеся семьдесят пять процентов Патруля с собой прихватила? Интересно, а Алиса тоже могла быть с ними? Василиса бросила тщетные попытки вернуть словарь на место и, скептично изогнув бровь, уставилась на Варвару, приближающуюся решительно и в какой-то степени нагло. Василькова отвернулась и закатила глаза, решила оставить словарь просто лежащим на полке. Приход Ветровой девушка встретила холодно и равнодушно, скрестив руки на груди. Варя же невесомо прислонилась плечом к стеллажу, как бы невзначай взяла в руки оставленную Васильковой книгу и лениво протянула, глядя не на Лису, а на обложку: — Что читаешь? Василиса повторила движение Варвары и тоже оперлась о книжные полки, ядовито процедила сквозь зубы: — Книгу, как ты могла заметить. И удивилась непонятной реакции Вари: прочитав название, она вдруг поджала слегка побледневшие губы и нахмурилась, тут же вернула книгу на полку, спешно избаляясь от неё; Ветрова как-то странно посмотрела на Лису — та увидела, как в чистых, прекрасных глазах Варвары шевельнулся испуг и изумление, а ещё, кажется… вина?.. Или это скорбь? Всё смешалось в дикое буйство противоречивых чувств, что так явно и болезненно отражалось на лиловой радужке. Нет, её глаза не лиловые. Сейчас они стали сиреневыми. В сердце Василисы вспыхнуло кратковременная пламя жалости и сострадания к Ветровой, но оно тут же угасло. Внешне никак нельзя было определить, что твориться с Варей, но такие честные глаза выдавали её с потрохами. Может, именно поэтому она отвела взгляд и прикрыла веки, а потом решила немедленно удалиться, сославшись на какие-то «очень важные дела», как выразилась сама волшебница ветра. Василиса некоторое время колебалась: спросить девушку, чем вызвана такая реакция на книгу, или лучше не стоит? Всё-таки, решив не ворошить лишний раз призраки, наверное, неспокойного прошлого Варвары, Василькова промолчала, задумчиво проводив взглядом уходящую волшебницу. Пожав плечами каким-то своим мыслям, девушка тяжёлым взглядом сверлила треклятый словарь, но сдалась и только махнула рукой: «Да ну тебя!». Утихомирила злорадствующую совесть лишь мысль о том, что Физикус и сам сможет без проблем вернуть эту несчастную книгу на место. Выходя из пустующей библиотеки, девушка радовалась, что теперь слышит не звенящую гробовую тишину опустевшей залы, а живые звуки природы, уходящего лета. Солнце дарило последние свои тёплые и ласковые лучи, задорно выглядывающие из-за заснеженных горных вершин, в такие дни отливающих голубоватым оттенком; ветер плавно раскачивал русые пряди, приятно щекоча шею; небо сегодня было необыкновенно синее и почему-то казалось выше, чем обычно. В такую погоду Василиса ощущала особый прилив сил и вдохновенья: казалось, сейчас она способна была свернуть вот эти самые горы, виднеющиеся на горизонте. Постояв немного на крыльце, словно оцепенев на считанные мгновенья, Василькова нахмурилась и посмотрела вверх, на небо. Переводя взгляд обратно на горизонт, она вздохнула, напряжённо думая о странной выходке Варвары. Некоторое время поколебавшись, девушка решила, что обязательно прочитает что-нибудь про аписов, по какой-то причине смутивших Варю, но не сегодня уж точно. Для начала нужно разобраться с кольцом, в том числе и для того, чтобы чем-то занять себя и развеять скуку. Достаточно безрезультатно помучавшись с колечком, Василиса решила сделать перерыв и собрать рассыпанные мысли воедино. Ссумировав все имеющие немногочисленные факты о кольце, она пришла к выводу, что близка к разгадке. Решив, что в точности повторить события заветного вечера было бы очень разумно, девушка вновь отправилась в библиотеку, где разместилась в том же кресле, разложила перед собой на столе те же вещи и попросила пробудившегося Физикуса не беспокоить её и по возможности не издавать ненужных посторонних звуков. После нескольких неудачных попыток Василькова устало откинулась в кресле, расслабила спину и плечи, и, глубоко задумавшись, привычно покрутила кольцо на пальце. Сначала, не придав этой новой привычке должного внимания, она затуманенным взглядом осматривала уже давно изученную до дыр библиотеку, когда вдруг вскочила от озарения. «И, как всегда, умные мысли приходят в мою голову слишком поздно», — разочарованно подумала Лиса, запустила руку в волосы и сжала её в кулак, болезненно оттягивая русые локоны. А потом резво метнулась к тёмным перилам, разделяющим её и Физикуса, и слегка дрожащим голосом попросила его о помощи. Теперь Василиса точно знала, как нужно было действовать. Достаточно просто вспомнить сюжеты некоторых известных сказок. Всеобще принятым считается факт того, что любые волшебные атрибуты в большинстве своём начинают функционировать и помогать своему владельцу лишь после нескольких нехитрых махинаций; исключением не стало и это кольцо. Пока Василькова вернулась в кресло и стала снова корпеть над поиском отгадки секрета колечка, Физикус, по её просьбе, возобновил вчерашнюю тему разговора с девушкой, хотя их диолог был больше похож на монолог повидавшей жизнь машины. Со стороны это выглядело в каком-то смысле нелепо и смешно, но Лиса преследовала лишь одну цель — разгадать принцип устройства волшебного кольца. Провернув кольцо несколько раз и в нескольких случайных последовательностях, девушка начинала нервничать и раздражаться. Было сложно вспомнить, в какую сторону и сколько оборотов сделало колечко той ночью, но Василиса яро продолжала крутить и проговаривать надёжно засевшие в разуме слова: «В моих руках весь мир и бесконечность».***
Темно, сыро, одиноко и мрачно вокруг. Но сидящий за столом мужчина, казалось, не замечал этого. Или предпочитал упрямо игнорировать пробирающий до костей холод, временами вызывающий табун крупных мурашек. Чувство безысходности и отчаяния достигло апогея, вынуждая человека дрожать не только от холода. С минуты на минуту должен явиться он, и нужно быть готовым к его визиту. Нервно вырисовывая буковки на пергаменте своим прыгающим неровным почерком, мужчина часто отвлекался на оглушающий стук дождевых капель о витражное стекло особняка, ненадолго задумываясь о чем-то своём. Хоть теперь его жизнь больше не принадлежала ему, и назвать что-то своим язык не поворачивался. Он появился как всегда — неожиданно и зловеще тихо, но мужчина уже был готов к этому, и поэтому даже не отнял от пергамента головы, чтобы поприветсвовать партнёра. Но он ничего не сказал, только взглянул на пальцы сидящего напротив мужчины, напряжённо, до побеления костяшек сжимающие золотистое перо огненной сойки. Не спросив разрешения, он, морщась, сел в кресло напротив стола, пренебрежительно оглядывая уже знакомый интерьер рабочего кабинета своего коллеги: старые разбросанные книги и свитки, неудачные пёстрые картины за исцарапанными стеклянными рамами, чашки с остатками недопитого кофе и заваленный хламом трёхлапый стол — и всё это добро под толстым слоем пыли, тронутым только в некоторых местах, а человек на стуле — король и верный хранитель сотворённого беспорядка. — Когда ты наконец уберёшься? — задал вопрос мужчина, неловко поёрзав в потрёпанном скрипучем кресле. — В таком хаосе чёрт ноги поламает, Филипп. Лишь после этих его слов Филипп оторвался от пергамента и обратил своё внимание на гостя, скептично усмехнулся и потёр переносицу. — Как я могу быль Филиппом Росс, если у меня дома будет идеально чисто? Улыбаясь приятной, отчасти наивной улыбкой, он судорожно собирался с мыслями, чтобы огласить, похоже, очень важную новость. Кажется, собеседник заметил разворачивающуюся внутреннюю борьбу по выражению лица Филиппа и заметно напрягся, ожидая самого худшего — удара поддых, предательства, всевозможных подвохов: он никак не мог избавиться от навязчивых опасений, хоть и был знаком с Филиппом, успевшим зарекомендовать себя в лучшем свете, уже около ста лет своей долгой — по человеческим меркам — жизни. — Что-то случилось? — уточняет он, обеспокоенно оглядывая мужчину, которого смело мог назвать своим другом, а не просто помощником. Росс вздохнул и медленно встал, чтобы потом снова сесть обратно в нерешительности, растерянно глядя на него. Мужчины были освещены лишь пламенем нескольких свечей, которые плохо справлялись с преодолением тьмы, отчего пространство комнаты казалось зернистым, а его лицо ещё больше суровым и непреклонным. Они оба вздрогнули, когда особняк неожиданно затих и в давящей гробовой тишине послышались первые раскаты грома. Филипп вздохнул, сцепил руки и положил их на стол, заговорил первым: — Я больше не буду сотрудничать с тобой. Прости, но я не могу так. Повисло гнетущее молчание, прерываемое только гулким стуком дождя по окну, размеренным звоном тарелок на первом этаже и перекликиванием немногочисленных слуг. — И в чём же причина? — как можно спокойнее интересуется он, стараясь не закипать раньше времени: возможно, за отказом верного, ценного сотрудника стоит некая весьма весомая причина. Филипп стреметильно встал, вышел из-за стола и размашистыми шагами стал наматывать круги по комнате. — Мне надоело ждать, — остановившись, тихо, виновато сказал Росс, пряча лицо в ладонях. Поднялся и он, предупредительно и грозно нависая над телом Филиппа, будучи на голову выше него; встряхнул плечи мужчины, вынуждая взглянуть на него, и гневно процедил сквозь зубы: — Мы так долго шли к этому, а ты хочешь всё испортить?! Филипп сделал шаг назад, отстаивая своё личное пространство, сжал кулаки и прикрикнул на него, не сдержавшись: — Я семьдесят лет ждал — и ничего не произошло! Где гарантия, что сейчас всё пройдёт удачно? — он отвернулся к окну, немного успокоившись, и смотрел на дорожки из дождевых капель, рассекающих стекло во всевозможных направлениях; попытался сказать примерительно, так, чтоб не задеть: — Ждать неизвестности ещё сто сорок лет — явно не для меня. Он тоже сжал кулаки, с яростью глядя на спину мужчины напротив, но промолчал. Тогда вновь заговорил Филипп: — Я не верю пророчеству, если честно. Такое могущество нельзя получить так просто, — он развернулся к нему лицом, покачал головой, сложив руки на груди, прищурил серые глаза, чтобы во мраке лучше разглядеть лицо своего собеседника. Тот разжал кулаки, спрятал руки в карманы брюк и вздохнул. — Он — наша последняя надежда. — Я и так живу в постоянном ожидании надежды, — меланхолично прошептал Росс, опустив голову. За дверью послышался топот маленьких семенящих ножек, и, прежде чем их обладатель распахнул дверь, он успел с привычной оперативностью раствориться в воздухе, щёлкнув пальцами. В дверном проёме показалась тёмная кудрявая макушка; зеленоглазый мальчик осторожно спросил, опасливо озираясь по сторонам: — С кем ты разговаривал, папа?***
Старательно пережёвывая пищу, Василиса внимательно вслушивалась в забавные, оживленные истории из детства Рэя, рассказанные им самим, и тихо посмеивалась. Оповестив парней о своих успехах и достижении цели, девушка могла лишь удивляться, как сильно ей повезло: не будь той тревожности и сосредоточенности, она вряд ли постигла искусство управления кольцом. Про себя девушка отметила, что у Рэя была такая же привычка теребить кольцо во время непонятных или тревожных ситуаций, на что Василиса усмехнулась. Беспокоило пустующее место слева: Яков почему-то не явился на их с парнями общий завтрак, ставший для девушки маленькой личной традицией. Близнецы выглядели чересчур спокойно и, что вообще не было естественно для Ильи, как-то отстранённо; Рэй же, совсем наоборот, был в приподнятом и воодушевлённом настроении, весело шутил и рассказывал так, что сложно было сказать, что оказалось смешнее: забавные истории из его детства или смех Рэя. Влад заинтересованно ловил каждое слово друга и смеялся искренне и громко, особенно если речь заходила о воспоминаниях Рэя, связанных с Мороковым. «А он даже не смущён своим проигрышем», — отмечала про себя Василькова, украдкой поглядывая на Влада. — Предлагаю снова опробовать возможности этого замечательного украшения, — вытянув вперёд свою правую руку, Рэй с нескрываемой гордостью рассматривал излюблённые кольца, украшающие длинные и тонкие, как у всех благородных людей с голубой кровью, пальцы. — Почему бы и нет? — согласился Влад. — Мы так давно этого не делали. — Хах, лично мне прошлого раза хватило, — совсем невесело вымолвил Иван, укоризненно глядя на Рэя. — Не смотри на меня так, это была случайность, — защищался тот, лучезарно улыбаясь, чем вызвал ответную снисходительную улыбку у Вани. «Хм, интересно, а что было в прошлый раз?» — промелькнуло в голове Лисы, и она заверила себя, что обязательно узнает когда-нибудь об этом. — Все готовы? — собрав всех в библиотеке, переспрашивает Рэй, окинув взглядом друзей, собравшихся вокруг него, державшихся за руки; дождавшись положительного кивка от каждого, он продолжил толкать небольшую мотивирующую речь: — Ну, как говорил Юрий Алексеевич Гагарин: «Поехали!». Прокрутив кольцо в нужном порядке и произнеся заветную фразу, Рэй попросил кольцо перенести их в случайное место. Воздух уже привычно накалился и скомкался, образовывая портал, в свою очередь затянувший в себя ребят, а через несколько секунд выплюнувший их на землю. — Приехали, — шутливо оповестил Илья, вставая с травы и отряхивая одежду, подал руку помощи остальным друзьям, помогая им подняться на ноги. «Что ещё за джунгли?» — скептично усмехнулась Василькова, оглянувшись. Самые настоящие, Василиса. Огромные тропические деревья, длинные ядовито-зелёные лианы, пёстрые цветы и бутоны всех оттенков радуги, заливистые пересвисты заморских птиц. Не хватает только хищных растений и животных в придачу, но и за этим далеко ходить не надо. — И где мы? — интересуется девушка у Рэя, в отдалении возившегося с кольцом. — В мире людей, — на долю секунды взглянув на неё, ответил блондин. — И когда мы вернёмся назад? Мне здесь уже не нравится. Давай в другое место. — Сейчас не получится, — отвечает вместо Рэя Влад, подходя ближе. — Почему это? — Василиса обращает внимание своих болотных глаз то на Рэя, то на Морокова; от осознания безысходности становится дурно. — Не переживай, всё хорошо. Влад опять разводит панику на пустом месте, не обращай на это внимание. Я свяжусь с отцом, и он нас заберёт отсюда. — Каким образом? — вопросительно выгнула бровь Василиса. — Давайте немного прогуляемся, по дороге расскажу. В джунглях абсолютно везде, куда ни глянь, непозволительно зелено. От обилия зелёного и салатового рябило в глазах; эффект подкрепляло и солнце: казалось, оно пылало всеми своими золотистыми, горячими лучами, которые отражались от гладких плоских листьев и слепили глаза. — Нужно было сразу рассказать тебе о кольце, я как-то не подумал об этом, — виновато пожал плечами Рэй. — Свободно перемещаться с его помощью можно только в Магическом Мире. Дело в том, что оно питается энергией, которая преобразутся из невидимых магических волн, распространённых только в нашем мире. Конечно, они есть и в мире людей, но встречаются очень и очень редко и только в определённых местах. Поэтому колечко не может перемещать нас по миру людей, потому что ему просто нечем возобновлять магический потенциал. Из нашего мира в людской — пожалуйста, а вот по миру людей — не получится, извините. — А как нам поможет твой отец? — Он создатель этих колец. Василиса слегка удивилась словам Рэя, но вида старалась не подавать: вдруг это его обидит. «Так вот откуда у него столько колец!» — улыбаясь, удовлетворённо заключила Василькова, буквально чувствуя, как воссоединяются последние кусочки паззла, образующие цельную картину образа Рэя. — Кольцо должно немного подзарядится моей магией, а потом я смогу вызвать отца, и он вытащит нас отсюда. Неторопливо шагая по лесу, Лиса старалась почаще оглядываться по сторонам в поиске потенциальных врагов, благо таких на их пути не предвиделось. Вскоре они вышли на небольшую поляну, которую со всех сторон по периметру окружали непроходимве джунгли. Где-то слева испуганно прокричал попугай, послышались хлопки крыльев: целая стая птиц разом слетела с веток, которые они до этого занимали, и отчаянно ринулась вперёд, похоже, пытаясь спастись. Илья непринуждённо наклонился к земле и, радостный, как ребёнок, сорвал яркий фиолетовый цветок, закрепляя его в чёрных волосах. Чем большее расстояние они преодолевали, тем явнее и чётче виднелась на горизонте невыразительная тёмная клякса; позже стало понятно, что это было что-то вроде избушки на курьих ножках. «Как у Бабы-Яги», — сказала тогда Василькова. Они остановились, только будучи рядом с ветхой хижиной, и погрузились в коллективные раздумья. В принципе, можно было зайти в гости к кому бы то ни было, хотя бы узнать, где они находятся. Но что-то держало друзей по эту сторону двери, не позволяя двинуться навстречу новому, скрытому внутри избы, за дверью. Запихнув всю нерешительность куда подальше, Василиса постучала и уверенно потянула за дверную ручку; дверь, к счастью, была открыта. Внутри было прохладно и темновато, пахло сыростью и какой-то гнилью; даже тоненький солнечный луч, который они впустили вместе с собой в хижину, не помог разбавить густую и тёмную, как чернила, тьму; Василиса закашлялась от обилия пыли; кто-то из парней чихнул. — Нет никого, — разочарованно протянула Василькова, пытаясь разглядеть в темноте хотя бы скудные очертания интерьера, — и, похоже, давно уже нет. Ребята вздохнули: их план провалился. Они неохотно закрыли дверь и остановились поговорить недалеко от входа. — Я чувствую колебания магии, — задумчиво протянул Рэй, вздыхая. — Обычно в таких стрёмных домах живут нелюдимые ведьмы. Ну, знаете, такие с длинным носом, злыми глазищами и скрипучим голосом, — усмехнулся Илья, прижимаясь плечом к шаткой, неустойчивой избушке. — Может, стоит подождать? — И много таких ведьм ты встречал? — парировал второй близнец. — Даже если здесь кто-то и живёт, зачем нам с ним контактировать? — Как минимум, чтобы узнать, где мы находимся. — Это необязательно: отец и без знания нашего местоположения сможет вернуть нас назад, — вмешался Рэй, скрещивая руки на груди. — Я знаю, — немного резко отвечает Илья, но потом говорит чуть мягче: — Мне здесь нравится, потом хотелось бы вернуться сюда. Просто давайте останемся ждать помощи здесь. Ребята промолчали, не зная, что на это ответить; Влад медленно кивнул. Солнце клонилось к горизонту, но продолжала держаться невыносимая жара, и Василиса успела сто раз пожалеть, что не предугадала это и не надела одежду полегче. А пока она, чтобы облегчить своё состояние, решила лечь на землю, ведь внизу воздух всегда прохладнее и свежее, чем наверху. Небо — или только та его часть, которую не заслонили вековые деревья и извилистые цепкие лианы, — было безумно насыщенным и чистым, без единого облачка. Умиротворённая зрелищем, Василькова почти уснула, но из царства Морфея её вырвали взволнованные голоса переговаривающихся парней. Приподнявшись на локте, она встревоженным взглядом обвела мужскую часть их компании. Парни осматривали что-то находящееся на траве, приглушённо обмениваясь мнениями. Бесшумно встав, Василькова подошла к друзьям, также склонившись над землёй. Вдоль стены тянулась примятая травяная дорожка, оставленная маленькими, словно детскими, ножками. Человеческими. Девушка недоумённо взглянула на парней и проследила путь неизвестного: следы начинались от края леса, продолжали свой путь около хижины и заканчивались где-то за избушкой. — Пойду проверю, — осторожно оповестила Лиса и направилась в сторону загадочных следов. Завернув за угол, она ошеломлённо замерла: отпечатки стоп прерывались у второй двери — ещё одного входа в дом. «Здесь два выхода?» — удивилась Василькова, присев на одно колено и рассматривая тропинку. Точно детские. И свежие. Она вернулась обратно к друзьям и поведала об увиденном. Ваня же усомнился в бдительности своего брата, обнаружевшего следы, и спросил в очередной раз: — Ты точно уверен, что этих следов там не было? — Точно, — процедил Илья, закатывая глаза. — Сам ведь видишь, что они совсем свежие. — И их владелец сейчас внутри? — полувопрос, полуутверждение Рэя. — Похоже на то, — пожал плечами Влад, нахмурившись. — Давайте зайдём, — предложил Рэй, кивком указывая на скрюченую избушку. — Это всё-таки интереснее, чем торчать здесь. Заодно сможем что-нибудь узнать. — У ребёнка? — саркастически уточнил Влад, насмешливо выгнув бровь. — Удачи. — Всякий ребёнок поумнее тебя будет, Влад. Они не такие уж и глупые. — Но откуда здесь ребёнок? Причём один, без взрослых? — высказался Ваня, присев на траву. — Тоже верно, — легко согласился Рэй, присаживаясь рядом с другом. — Да ладно, давайте всё равно зайдём, — задорно проговорила Василькова. — Мало ли, что бывает. Может, он волшебник. Ты же почувствовал здесь некие магические колебания. — Не факт, что их источник — дитя. — Да, но даже если он и не волшебник, то помочь заблудившемуся и напуганному ребёнку нужно обязательно. «Весьма весомый аргумент», — подумал Влад, мысленно поддерживая позицию Василисы. — Да и в конце концов, он ведь вошёл в тёмный дом и до сих пор не вышел. Скорее всего, он здесь не первый раз или вообще живёт тут. Или просто чересчур храбрый, — девушка выдержала небольшую паузу, давая парням время на размышления, и добавила: — Ну, вы как хотите, а я пойду. Сорвавшись с места, она направилась в сторону избушки, открыла дверь и шагнула в темноту. Парни нехотя поплелись за ней, не желая оставлять Василькову один на один с неприятностими. Ввалившись всей компанией в дом, ребята стали аккуратно, на ощупь, продвигаться вперёд. Шедшая впереди Василиса случайно задела бедром низкий столик — и тут же посыпались на пол какие-то склянки; кажется, парочка из них даже успела разбиться. Лиса поспешила поймать хотя бы уцелевшие баночки и навалилась всем телом на стол, широко распахнув руки, обрезая дальнейший проход к падению. Но, несмотря на все её старания, ещё несколько банок упало, глухо стукнувшись о пол. Вспыхнула где-то справа свеча, озаряя небольшое пространство вокруг; за ней ещё одна и ещё. Василиса инстинктивно потянулась к мечу на поясе и с разочарованием обнаружила, что не взяла его с собой: ладонь пыталась схватить пустоту. Парни тоже слегка занервничали, озираясь по сторонам, ожидая нападения со всех имеющихся направлений, уже готовясь отбивать его. Тонкий противный писк раздался где-то совсем рядом — Василькова непроизвольно отшагнула назад, глазами выискивая противника. — Добрый вечер, дорогие гости, — откуда-то снизу поприветствовал их приторно-ласковый, неприятный голосок.