Нет дыма без огня.
***
День близился к своему логическому завершению. Солнце, такое редкое, радовало не избалованнных своим вниманием штормградцев последними на сегодня лучами. Они ещё успевали преломляться в цветных малиново-персиковых виражах, с одинаковой бесстрастностью освещая изнутри то радостные, то утомлённые за сутки лица. Александра сидела за мольбертом, которую неделю пытаясь запечатлеть на бумаге этот самый момент великолепного северного заката. Однако сегодня кисть словно не слушалась; в который раз девушка садилась за пейзаж, делала пару мазков и тут же бросала все попытки закончить картину; нервными шагами мерила комнату, вновь возвращалась на рабочее место, но между масляных слоёв разной давности всё равно предательски мелькал болезненно узнаваемый образ младшей сестры. Она и раньше могла целыми днями пропадать где-то, не попадаясь на глаза сёстрам, но нынешняя её отлучка казалась невероятно затянувшейся, к тому же, она сама обещала сёстрам, что встретиться с ними перед ужином. Девушки, ведомые непонятным тревожный чувством, засевшим у них в груди, искали Викторию битый час; служанки на расспросы о молодой герцогине отвечали весьма неопределённо и не особо помогали. Говорили, что её в разное время видели то на кухне, то в западном крыле замка, то беседовавшую с конюхами у конюшен; Виктория даже зачем-то заглянула в чулан, где замковые слуги хранили хозяйственный инвентарь, и в библиотеку, хотя никогда особо не стремилась к знаниям. В общем, она могла быть где угодно, не известно, правда, где именно. Но девушки настойчиво продолжали искать и для большей эффективности разделились. София вызвалась осматривать первый этаж замка и почти сразу же наткнулась на тревожно шептавшихся испуганных служанок, которые тут же умолкли, как только девушка проходила мимо. Приняв этих девиц за дурной знак, София заранее напряглась, но всё же силилась сохранить трезвый рассудок и не поддаваться панике. Охваченная своими мыслями, София не очень ясно понимала, куда ведёт её извилистый, словно бесконечный коридор. Вокруг не было ни души. Свечи на стенах как-то предостерегающе дрожали, стоило Софие взглянуть на них, и она ускорила шаг, вскоре выйдя в просторное помещение. Это был зал, прилегающий к парадной лестнице. Изящная люстра, которая украшали его ещё при первых королях, куда-то пропала, и девушка, завидев впереди голосящую толпу, догадалась, что та просто-напросто упала. Древняя, вестимо, здесь ничего не попишешь. С интересом направившись к толпе, София уже начала улавливать из общего гула отдельные короткие фразы: — Помилуйте нас Шестеро, такая была ещё молоденькая-а-а... — Да не реви ты, женщина! — У-у-х, мать твою! Тяжёлая. За Виктором послали?.. — Нельзя, кому сказал! Наза-а-д!.. — Они прокляты, говорю тебе... Тревога нахлынула на девушку с новой силой. В волнении протиснувшись сквозь толпу, она застыла в немом ужасе. Блестящая люстра, гордость королевской семьи, как София и предполагала, упала на пол. Её резные каскады, сыскавшие свою славу благодаря сложности и утончённости формы, намертво пригвоздили к полу девичье тело. Такое крошечное по сравнению с люстрой, оно лежало, раскинув в стороны руки. Лицо девушки скрылось за подсвечником, а светлые волосы слиплись в один сплошной алый комок. На некогда красивом платье тут и там виделись подпалины, а из свежих ран ручьями лилась кровь, пропитывая ею и без того красные ковры. София прижала руку ко рту, подавляя рвущийся наружу истошный крик; из глаз хлынули слёзы, и она кинулась к погибшей сестре. Неприятный на вид мужчина громким окриком попытался остановить её, но девушка, растирая на ходу слёзы, упала рядом с Викторией на колени. Двое мужчин, оперативно схватив её за локти, оттянули девушку назад и тут же продолжили отгонять наглеющих зевак. Удивительно, но слёзы у Софии закончились быстро, а осознание того, что Виктории больше нет, никак не приходило. Возможно, именно поэтому она бесцельно стояла среди толпы, никак не реагируя на внешние раздражители, и неотрывно смотрела на ярко-жёлтое пятно её платья. София, чуть не лишились чувств, ушла лишь тогда, когда прибыло несколько крепких мужиков, чтобы стащить люстру с мёртвой Виктории. Не сразу сообразив, насколько глубоко вонзились её фасады в девушку, мужчины немного протащили её тело вместе с люстрой, оставляя за собой красные разводы на белом мраморе.***
Илья сразу отыскал в толпе стриженных юнцов светлую макушку. С грацией кота он ловко огибал мешающих ему тепло разодетых первокурсников, и, поправив длинный зелёный шарф, за плечо развернул к себе девушку. Василиса смотрела на него бегающими и ничего не понимающими глазами, на что парень только улыбнулся и приобнял её за плечи, утягивая Лису за собой к стене, подальше от быстротечного потока студентов. Они стали друг напротив друга; будучи выше девушки на полголовы, Илья чувствовал некоторое превосходство, глядя на неё сверху вниз и, к тому же, ещё пять минут назад узнав то, о чём она сейчас даже не догадывалась. Лиса фыркнула, как бы угадывая его мысли, и зло усмехнулась. — Ну и? — Василиса выжидающе скрестила руки на груди, плечом опершись о стену; голова нещадно трещала с самого утра, и даже смотреть на Илью было больно, не то что слушать его. Василиса сильно скривилась, вновь ощутив болезненную пульсацию в висках, и чаще и тяжелее задышала. — Ненавижу осень, — тем временем изрёк парень, широко зевнув. — Все становятся такими злыми и нервными, просто жуть. Девушка не знала, была ли эта ненужная прелюдия неумелым подходом к теме издалека, или Илья — как обычно, впрочем, — просто дурачился, испытывая её терпение, которое, между прочим, было почти на исходе. Она на секунду прикрыла глаза, пытаясь спастись от головной боли, но и это не помогло. — А можно поближе к сути? Илья усмехнулся, глядя куда-то в сторону, и действительно перешёл к своему основному мотиву. Или лишь попытался... — Короче, тут такая тема... — как можно туманнее начал он и, не дождавшись реакции от девушки, буквально схватил её за запястье и потащил в сторону выхода из академии. Парень, даже несмотря на то, что от быстрой ходьбы они с Василисой чуть не навернулись на ступеньках у главного входа в академию, ходу не сбавил. Чуть притормаживая Илью, Василиса потянула его на себя, заставляя парня взглянуть ей в глаза. — Что происходит? — слова Васильковой прозвучали непонимающе, ведь так оно и было: девушка ни черта не поняла из недавней болботни Ильи. — У тебя же последняя пара была, да? — проигнорировав вопрос Лисы, Илья возобновил движение в пока неизвестном Васильковой направлении. — Ну да. Она помолчала, ожидая услышать от парня хоть что-то, что могло бы пролить свет на его странное предложение, но и он промолчал, даже не поворачивая в её сторону головы. — Если ты кого-то убил, лучше признайся сразу, — немного нервно пошутила Лиса, и Илья, коротко хихикнув, только пожал плечами: — Там всё намного прозаичнее. Они обогнули здание и тут же свернули направо. Впереди взору открылся сосновый бор, и девушка, неосознанно замедляя шаг, как заворожённая смотрела на вековые стволы деревьев, протягивающих верхушки к самому небу. Вдалеке, вероятно, над самой чащей леса, мелькали едва различимые чёрные силуэты воронов. Они лавировали над самыми высокими соснами, описывая над ними круги, и настолько пронзительно кричали, что слышно их было даже во дворе академии. Непонятная тревога стальными тисками сдавила грудь, и, ощутив вдруг резкую пульсацию в висках, которая, казалось, на свежем воздухе уже отпустила, Василькова крепко зажмурилась и отвернулась от леса, поймав на себе удивлённый взгляд друга. Дальше он, замедлившись, вновь свернул вправо и через несколько шагов наконец остановился. Василиса, по инерции чуть не налетев на Илью сзади, выглянула из-за его спины и, неприятно поражённая увиденным, процедила: — Премилый парничок, однако. Илья нарочито громко хмыкнул и, подняв вверх указательный палец, назидательным тоном отчеканил: — Не парничок, а оранжерея земляного факультета, между прочим. Что ж, волшебник, когда-то назвавший хоть и немаленькую, но неказистую теплицу оранжереей, слегка преувеличил. Оранжерея, хоть и была довольно внушительных размеров, видимо, давно не ремонтировалась: плющ, обвивший большую её половину, разросся до таких невообразимых размеров, что дотягивался даже до студентов, стоящих в ста шагах от него. Кое-где обвалились красные кирпичи, яркой рыжеватой крошкой рассыпавшись по земле,а стёкла в оконных проёмах помутнели и местами позеленели от времени и сырости. Не ожидая ничего хорошего и внутри, Лиса нехотя поплелась за парнем. Придержав для неё дверь, он зашёл следом и, чуть подтолкнув Василису в спину, направил в сторону дальнего угла. По пути разминувшись с длинноволосой девушкой с цветочным горшком наперевес, Василькова чуть не пострадала: не самый дружелюбный на вид цветочек предостерегающе клацнул хитиновыми зубками прямо перед носом девушки, и она, немного испугавшись, ускорила шаг. Людей здесь, что неудивительно, было совсем немного. В основном они группировались около центральной... клумбы? Грядки? Как это назвать? Язык не поворачивался так окрестить длинный деревянный ящик на подпорках, доверху заполненный землёй. Девушка вздохнула, когда Илья, словно прочитав её не самые лестные мысли об оранжерее, направился именно к этому продолговатому ящику. Выудив из кармана какой-то крохотный бумажный пакетик, парень одним размашистым движением разорвал его. Из пакета на свет появилось малюсенькое серое зёрнышко. Василиса уже догадалась, что они здесь будут делать, но никак не могла понять, что такого примечательного во всём этом. — И зачем я в это ввязалась? — обречённо спросила у самой себя девушка, пока парень аккуратно помещал зёрнышко в землю. — Можно я просто пойду в комнату и отосплюсь? — Никак нет, mon ami, никак нет. Василиса, покосившись на него, нахмурилась ещё больше. «Интересно, и откуда же ты французский знаешь? Неужели тоже среди людей жил?» Она уже понемногу собиралась с мыслями, чтобы задать Илье этот вопрос, когда почти из ниоткуда возник его брат-близнец. Илья как раз закончил своё дело и методичными движениями приглаживал образовавшуюся над зёрнышком горку, и Ваня не упустил момента поддеть излишне ленивого братца: — Неужели за ум взялся? Домашку вот делаешь. Ты не заболел случаем? Илья, словно не замечая подколов брата, обратил всё своё внимание на Василису: — А теперь смотри. Илья направил ладони в сторону ямки, где покоилось зёрнышко, и от его руки прямиком к земле непрерывным слабым потоком заструилась магия. Василькова, от природы не обладавшая никакими магическими способностями, восторженно следила за тем, как из-под земли неуверенно и очень осторожно вылезает зелёненький росточек, постепенно расправляя листки и вытягиваясь всё больше. Кто-то в другом конце оранжереи пронзительно взвизгнул, и прелестный цветок дрогнул, рассыпаясь миллионами крохотных зелёных искорок. Девушка даже не поняла, что вообще произошло, а Илья, сжав кулаки, громко обматерил некую Каролину, за что получил от старшего брата не слабый такой подзатыльник. — Концентрироваться нужно, а не на других озлобляться, — поучительно заметил Ваня, усмехаясь над потиравшем шею братом. — Этот цветок, — продолжил он, обращаясь теперь к Лисе, — помогает тренировать концентрацию: чем лучше сконцентрируешься, тем выше он подрастёт. Если концентрацию потерять, то... Ну ты и сама видела. Девушка кивнула, улыбнувшись, и посмотрела на розачарованного Илью. Он, не сдавшись, попробовал ещё, но на этот раз росток даже не раскрыл свои листья, как-то безобразно дёрнулся и исчез навсегда. Илья только горько усмехнулся и вздохнул. — Обидно, когда твоя магия не слушается тебя. Ваня ободряюще похлопал брата по плечу. — Н-да, тебе бы больше воздух подошёл, — усмехнулся он. Василиса напряжённо смотрела на поникшего парня, не зная, чем ему можно помочь. Она задумалась — что хуже: отсутствие магии вообще или непослушная, не своя магия? В любом случае, портить почти хорошее — даже несмотря на головную боль — настроение не очень хотелось, и потому девушка обрадовалась, что со своим горем Илья справился сам, через несколько минут словно позабыв о всех неудачах, весело ведя за собой в сторону академии Лису и Ваню. Они вышли на свежий воздух, и контраст между теплотой оранжереи и прохладой осеннего вечера проявился особенно ярко. Илья покрепче завязал любимый шарф, Василиса плотнее укуталась в тётушкину кожанку, а Ваня, казалось, и в жару и в холод чувствовал себя одинаково комфортно, даже бровью не повёл. Постепенно смеркалось. Солнце, как всегда, пряталось за лесом, и девушка посмотрела направо, следя за его стремительным движением вниз, почти не заметным торопливому прохожему. Воронов уже не было, а сосны всё так же молчаливо возвышались над всем миром, навевая какое-то торжественно-трагическое настроение. Василиса остановилась, ведомая непонятным предчувствием, и неотрывно смотрела на деревья, неизбежно теряющие в сумерках свои очертания. Девушка услышала, как парни тоже остановились в паре шагов позади, и положила руки в карманы, плотно сжав губы. Пару минут они стояли молча и неподвижно, словно боясь лишним словом нарушить и без того далеко не идеальную тишину во дворе академии. Поднялся ветер, яростно взметнув концы зелёного шарфа Ильи, и по коже пробежал табун ледяных мурашек. Неожиданное оцепенение студентов нарушил пронзительно-тонкий, почти неуловимый звук, будто кто-то по неосторожности тронул невидимую струну, натянутую до предела. Звук, словно приближаясь, стал более отчётливым и слышимым, мгновенно пролетел над лесом, академией и понемножку удалился, становясь еле различимым, а потом и вовсе затих. Василиса, заворожённая доселе невиданным явлением, боялась громко дышать даже и после того, как звук пропал, и долго хранила молчание. — Что это было? — наконец тихо, с предыханием спросила Василькова, глядя на высокое темнеющее небо. — Кто-то мощное заклинание замутил, походу, — не сразу ответил Илья, нахмурившись. — Наверное, кто-то из Шестерых, — предположил Ваня, непринуждённо пожимая плечами. Василиса задумалась, опустив глаза на землю. Она видела одного из Шестерых только единожды, на каком-то празднике в Сказочном королевстве лет десять назад. Девушка детально запомнила седовласого мужчину с блеклыми серыми глазами, который, впрочем, выглядел достаточно сносно для своих двух с лишним тысяч. Василькова знала: магия внутри каждого волшебника поддерживает его существование, и они, в отличие от людей, живут в десятки раз дольше. Таким образом, с тем минимальным количеством магии, которая находится в теле любого, даже не обладающего магическим способностями существа в Магическом Мире, она проживёт ещё лет сто-сто десять, в то время как тот же Илья доживёт до трёхсот минимум. По правде говоря, рыцарские будни на некоторое время помогали девушке забыть, что она была без дара. На её факультете все были равны, за исключением только тех случаев, когда Алекс предлагал студентам бой с возможностью пользоваться магией. В остальное время Василиса редко посещали мысли о её магической неполноценности. Однако в последнее время эти мысли всё чаще и пагубнее завладевали её разумом. Конечно, наблюдая за друзьями-волшебниками, она на секунду задумывалась об этом, ей становилось то грустно, то завидно. Но лишь впервые она смогла полностью ощутить свою ничтожность в сравнении с величайшим волшебником Магического Мира. За невесёлыми раздумьями рука сама потянулась за телефоном. Достав гаджет, Василиса ужаснулась. — Класс, тринадцать минут до вечерней тренировки. Ты лучший, Илья, — саркастично добавила Лиса, почти бегом отправившись к общежитию. — А я ещё отдохнуть собиралась. — Да ладно тебе, зато время с любимыми друзьями провела. Это же хорошо. — Зато друзья эти, похоже, не такие уж хорошие, — зло буркнула Василиса, впрочем, не собираясь так говорить вслух. — Понятно, рыцарство из тебя всю радость жизни вытянуло, — печальным голосом подытожил Илья, вовремя уворачиваясь от совсем не дружеского удара в плечо. — Когда-нибудь я тебя прибью, — вздохнула Василькова, поправляя на плече сумку. — Я ему то же самое всегда говорю, — смеясь, вставил Ваня, глядя на здание общежития их факультета, эмблема которого — шипастая роза — так же венчалась громким девизом: «NATURA EST IMAGO ANIMARUM NOSTRARUM». Попращавшись с парнями, Василиса пулей понеслась на тренировку. Предыдущего опыта хватило на то, чтобы приучить себя не опаздывать на занятия Алекса, и сейчас Лиса успела как раз вовремя. Самая её нелюбимая часть — разминка — прошла на удивление легко и быстро. Усевшись на землю среди других учащихся академии, Василькова принялась наблюдать за сражающимися первокурсниками. Тихое шуршание подошвы кроссовок о песок заставило девушку оглянуться, и она с приятным удивлением смотрела на опускающегося рядом Влада. Его смоляные волосы были немного растрёпаны, а глаза выражали плохо скрываемый интерес. — Как чувствуешь себя после вчерашнего? — он внимательно посмотрел на Василису и чуть прищурился, ожидая ответа. — Голова немного болит, а так отлично, — как бы небрежно ответила Василькова, лениво отводя взгляд в сторону дерущихся. — Помочь с этим? — Влад внимательно смотрел на неё, когда девушка повернулась обратно к нему. Не дожидаясь согласия, парень осторожно поместил левую ладонь на затылок девушки, притягивая её чуть ближе. Окончательно растерявшись, Василисе стало неловко, почувствовав, как её сердце на секунду замерло. От ладони Влада медленно растекалось тепло, и она, прикрывая глаза, с наслаждением примечала, как боль тотчас отступает, оставляя после себя место разряженной пустоте и лёгкости. Когда всё закончилось и парень убрал руку, Лиса смогла наконец облегчённо выдохнуть. От недавних неприятных спазмов в висках остались только воспоминания, и Василькова быстро поблагодарила Морокова, на что тот только ухмыльнулся. — Не понимаю, что ты вообще здесь делаешь. Тебе стоило бы ещё отлёживаться в своей кровати как минимум день. Федя — парень крепкий, хоть по нему и не скажешь, — он тихо засмеялся, а вот девушке было совсем не до смеха. Вчерашняя тренировка не предвещала ничего дурного: всё как обычно, даже подчёркнуто обыденно. Алекс вызвал её на бой против одногруппника Феди. Хоть эти тренировки были направлены в первую очередь на отработку техники рукопашного боя, а не на силу удара, Федя немножко перестарался: Василиса упустила момент, когда он, замахнувшись, со всей дури ударил её локтём в голову, и, не устояв на ногах, упала в песок. Она попыталась встать самостоятельно, отчего голова закружилась, как у алкаша с многолетним стажем, и Лиса чуть не опорожнила желудок прямо на площадке. Медсестра заверила, что ничего страшного не произошло, дала какую-то микстурку и посоветовала больше отдыхать. Микстуру девушка выпила, а вот выполнение второго пункта с треском провалилось. — Я тоже не промах, — излешне серьёзно и гордо изрекла девушка, даже приподняв подбородок чуть повыше. Влад опять мелодично рассмеялся, и Лиса тоже не смогла сдержать улыбку. — Это точно.