***
итак, мне четырнадцать лет и шесть с половиной месяцев. я не знаю, что происходит. я привыкла к окружающему меня миру, неуклюжему телу, новому имени и людям. я не привыкла есть кашу без фруктов, влипать в прострацию и доверять. мабель (мэйбл??? черт знает этих ваших английских акцентов) — женщина с тёплыми руками и холодными, как смерть, глазами. аарон, в сокращении — ар — мужчина с согревающей улыбкой и железными амбициями. и я. всегда считала, что моральные травмы возникают из детства. (бедная-бедная малышка Джоан. я, на самом деле, не чувствую себя виноватой в твоей смерти. в конце концов, я не выбирала умирать. хотя, всё же, интересно. кем бы ты стала, Джоан? кем же стану теперь я?) время не тянулось. оно отрывками впечаталось в мою память. это похоже на то, словно ты тонешь, только с временными включениями в реальность. именно так выглядит поглощение человека мыслями. так… ну, бывает. мозг просто отрывочно перерабатывал информацию, происходящую чуть дальше видимости носа, а остальную выбрасывал на осколки сознания. я ничего не помню. … хотя вот, эти двое кружатся по кухне, сдвигая тарелки с места на место. стало быть, завтрак. я не знаю как они выглядят. … у мабель красивые длинные тёмно-каштановые волосы. они напоминают мне мокрую древесину, лес и прошлое. я ничего не слышу. …смех и разговоры. они называли имена друг друга и звали джонни. я смотрю в одну точку очень долго и хмурюсь. они, кажется, думают, что я больна. доктор, кажется, думает, что я выебываюсь. ну что же. я не слышала, не пыталась отследить ни саму себя, ни разговоры. ни движения. ни эмоции. ни лица. ни огромного белого медведя. я думала о том, когда дети учатся ходить и какой сейчас год. я думала о том, что будет дальше.***
мабель (мэйбл???) — женщина с тёплыми руками и холодными, как смерть, глазами. аарон — мужчина с согревающей улыбкой и железными амбициями. они умеют вести себя достойно, разговаривать о важных вещах и находить время для мелочей. ну и ещё немножечко чуть-чуть самую малость умеют колдовать. впервые мабель пускает из пальца серебряное облачко утром и ставит на неё банку с консервами. я провожаю их мутным взглядом, заторможено киваю и продолжаю думать о человечности в человеке и как сделать бесформенный паштет солёным. на всё остальные магические порывы я закрываю глаза, сверля выродки взглядом. ну и что. ну и подумаешь. ну и бывает. доходит до меня только через два месяца, когда глаза вдруг залепляет свет, и мимо важной походкой, спокойненько рассекая воздух, гарцует серебряный олень. я испуганно моргаю. перевожу взгляд на мабель, сидящую рядом в кресле. она, уткнувшись в книжку, преспокойненько мешает чай ложкой. а ложку крутит пальцем. по воздуху. так, стопстопстопстопстоп подождите-ка. что.***
олень прыгает туда-сюда, переливается из голубого в розовый и оставляет за собой неоновые полосы. глядя на это, я залипаю где-то на час. два. много. вау. в смысле… ва-а-а-а-а-ау. это же просто а? — «Ар, глянь, иди сюда, смотри, кажется, заметила. у неё муха в рот сейчас залетит. — действительно? хм, да. она выглядит довольно забавно, не так ли? всё же, я надеюсь, это единственный источник магии, который она увидит… на это Аарон комично получает сковородкой по лбу. — ну-ну, дорогая, я же на это всю заначку поставил». я перевожу взгляд на этих двоих, на важного серебряного оленя, на едва заметные отливы звёзд в тени кружки из-под отцовского чая. я впервые смеюсь. мать — ведьма. отец — нет. тень моргает и плавно ушмыгивает за стакан. вау… да ты проебался, Аарон.