Кусочек разноцветной мозаики.

у мабель трясутся руки. безумно часовой тремор. она хорошая колдунья. она хорошая колдунья. она хорошая. да. да. да. только вот (ничего серьёзного. ничего, мам, всё хорошо.) — опасная. она пытается не упасть, даже если мир ушёл из-под ног. не цепляется даже за столешницу. не цепляется даже за убеждения. старается не уцепиться за что-то прошлое. (хорошая?) слабые солёные руки фантомно гладят запястья, и слова в голове отчётливо звучат, как и звучали три года назад, с тем же оттенком. а стена рухает также, как рухнула однажды. и непонимание всё то же, проходит сквозь года, вслед за ней. давний-давний друг. (х-о-р-о-ш-а-я?) надо подышать. свежим воздухом. или чем-то вроде магловского мета. времена бомбёжек царапают загривок, да, мет помогает, мет помогает, мет помогает. её окружение расплывается в глазах. в мире есть что решать. муж смотрит так, словно он ее не видит. дочь смотрит так, словно нуждается в сигарете. она совершенно отлична от неё. нет, мабель помнит себя в юности и помнит себя в детстве. это не кровь, это последствия, они не должны были передаться по хромосомам. она не должна была быть такой. она не должна была стать похожей на неё. но она смотрит, смотрит так, словно стена три года назад стена рухнула не на голову мабель, а непосредственно на неё. дочь выглядит странно. достаточно, чтобы в ней где-то там нашлись силы, которых мабель найти не смогла. возможно, ей удастся то, над чем мабель давным-давно провалилась. наследственность, ха? веселая мабель её не понимает. когда Джен выпала из окна, она чувствовала, как собственное сердце почти задавило. её сердце почти задавило. так почему Джен пришла настолько счастливой? сверкающей? безумной? почему она улыбалась ей? почему ей не шесть лет? почему бы ей просто не испугаться? то не мог быть подростковый максимализм, и на этом оправдания закончились. тысячи и тысячи причин почему роятся в одном маленьком человеке мабель ее не понимает. мабель не понимает почти никого. мабель думает о пустырнике, который она когда-то успела выпить у магловского мира. мабель думает об особенности мира. мабель думает сколько ещё ошибок она совершила, и сколько ей ещё предстоит совершить. мабель смотрит на стены и ищет свою решимость. её якорь это пол и безумно часовой тремор.

***

магия оказывается чисто по-магически ва-ау — в пальцах сверчки летают, сердце ускоренно бъется, а она вся кружится, вертится, бултыхается вниз, а потом снова забирается наверх, чтобы упасть и падать падать падать падать. вызывает приятные пульсации, волны, как на серебре звезды лежащие, дрожащие, облегчает тело, ускоряет до экстаза пульс. до рвоты разъедает кожу. плохо — говорит мабель, смотря на сеточку черных вен и макает свой блинчик в джем. мабель хочется этим блинчиком уебать. потому что страшно. заживляющий крем из экстракта какой-то там магической рыбы ложится на повреждённые участки и холодит. и не помогает. вообще. ни капли. и медицина. и травы. и самовнушение. и самокопание. и самопощечина. и самоблядьблядьблядь. и мунго. я даже с зеркалом рядом встала и послала себя нахер. думала, это поможет. отражение скопировало жест в точности и с тупой ухмылочкой отзеркалило пожелание. обидно. мабель шутит свои фирменные шуточки про трупов, это немного разряжает, но в основном я не смеюсь. потому что. не смешно. я живу и живу. начинает и вершит это всё — чёрное.

***

да, надо искать призраков. наверняка эта хрень связана с ними. начинает болеть голова трястись руки. нет-нет, трястись руки. нет, т-р-р-я-с-т-т-т-т-и-с-с р- и, самое главное, это не моя вина. я подозреваю что-то с этим телом не так, с джоан — не так. но это не моя

***

призраки

находятся.

находятся там, где их шансов найти было-небыло призраки находятся в антикварной лавочке, куда я пришла потеряться в полках, найтись и найти силы в себе. минуя отделы с комиксами, сквозь тюль и занавески, по узкому коридорчику, вправо от темноты, слева от света, в царство больших толстых книг с подогнутыми от сырости страницами, от того что снаружи дождь. там хранится молчание. там хранится душа. там, куда я пришла по наитию, схватив зонт, оставив крыши позади. золотые глаза смотрят на меня по-доброму злобно. и изучают в упор. в упор. старые-старые друзья. знакомые воспоминания, частички, кусочки вверх-вниз, вверх смысл жизни — его нет. хочется протянуть руки и обнять как плюшевую игрушку из детства обнять обнять (в ответ.) однако, привет. привет-привет ты не знаешь меня? ты не отправишь меня в другой мир?

***

глаза янтарные — любопытные, спокойные. они не навевают струпья. не навевают прошлое. они, похоже, детство. я, похоже, безрасудствие. где-то спереди/справа/сзади с зонта отдалённо капает отсыревшие капли и падают на доски. — решим… вопрос…дипломатией — через восхищенные полудушья говорю я, задыхаясь понемножку во всём чёрном. призрак склоняет голову набок слегка-слегка заинтересовано и, не прерывая зрительный контакт, тяжело опускается вниз, к рукам. подавить в себе выкрик, проглотить шаг назад не выходит. отпрянуть, как от костра, пропитанными насквозь дымом ветки. но призрак ластится. и я, в порыве самой необъяснимой и тёплой нежности, тянусь в ответ. руки утопают в теплом-теплом, как молоко, как мед, как улыбка-слова матери. обрекают до дыр. этот момент дорог, стоит больше, чем антикварные ящички и старая посуда. стоит больше, чем слезы. чем сама я. ты…

прошу тебя

не отправишь меня

в другой мир?

мой друг?

моя крепость?

мое сердце?

моя

душа?

***

Медея очаровательна. она ничего не делает, но вблизи смотреть на неё — отдельное в мире заворожение. если я связана с янтарем, мабель сделана из стекла, то медея — запыленный, тёплый, почти обжигающий хрусталь, на солнце переливающийся. она просто сидит, но такая милая необъятная. прячет в сумку ветер, часы и непонятный мне флакон, в траве, посреди (чуть темнее изумрудного, чуть затеряннее атлантиды) поля. она прижимает листы к нему. спасает, молится, от сильного ветра, сдувающего. она пока не готова отпустить их в свободу, в полёт, в небытие.

Записка 1.

История о проданной морали

что я несу? 08.29.1860, я ушла из дома. ощущение, будто никогда не вернусь. не знаю тревожит ли меня это. я даже не уверена, что возможность действительно будет. очень хочется развернуться, но я всё же трангрессировала.

я должна попасть в азкабан, а из него — в параллель.

путь составит где-то

1287,48 км.

по магическому трейсу

1689,07 км.

растраты магии пока мне

неизвестны.

моя семья убила слишком много

и должна поплатиться за то.

я отправляюсь к знающей бабке

из собственного третьего колена в азкабан.

неимоверно жаль, что она сошла с ума.

мне придётся найти её

в другой вариации.

Медея очаровательна. я, кажется, готова последовать за ней, куда бы она не пошла, записка говорит, что идти будет долго. карминовые волосы намекают, что мне плевать. карминовые волосы мне когда-то снились, но я и не помню зачем. понятия не имею сколько людей были убиты её семьёй, но если их ждёт наказание — то, значит, будет нам хорошо. так и надо. Медея оглядывается последний раз, поднимается с колен и удаляется прочь. призраки тенями стелятся дорогой за ней. я делаю шаг вслед. и, не успевая вздохнуть,

оказываюсь в библиотеке вновь.

на полу, среди застывшей тишины и холода. душе, которой совершенно иррационально захотелось порвать книгу.

***

капли скатываются, стучат. разбиваются на абсолютно пустом паркете. призрак отпрянывает от меня, держа что-то в зубах. вот вам и дипломатия…

…сучка.

***

я возвращаюсь домой. я пропала на улице. меня украли. меня потеряли. я забыла зонт. абсолютно промокшая, растрепанная и непонявшая — кредо на жизнь. всегда выигрывай

***

пиздец, что я сделала?