Ловушка долга

Она бежала по лестнице, совершенно забыв о боли и рискуя, в лучшем случае, получить еще пару ушибов при падении. Сейчас ее волновал только Намджун и его состояние. Слезы стояли в глазах и отказывались их покидать, застилая окружающий мир полупрозрачной завесой. Они столкнулись у входа в ритуальный зал. Изнеможденный мужчина раскрыл руки при виде девушки, чем Кара не преминула воспользоваться. Осторожно нырнула в объятия, охватив ладонями его лицо, внимательно и долго вглядывалась в глаза. Джун так же осторожно сомкнул пальцы в замок на ее талии, опасаясь растревожить еще сильнее собственные раны. - Я боялась, что больше не увижу тебя, - тихо, на грани слышимости произнесенные слова для него прозвучали громко. Виной тому не драконий слух, но ничтожно маленькое расстояние между ними. Сердце сжали тугие кольца вины - “я заставил ее волноваться” - и вместе с тем какой-то по-мальчишески наивной радости - “она переживала обо мне”. - Я боялся не успеть, - такой же тихий ответ. Поражаясь собственной смелости, Карён приподнялась на носочках, мягко касаясь губ мужчины. - Пойдем в постель, - уже громче проговорила, перехватывая его запястье. - Так сразу? - он хотел рассмеяться, но из груди вырвался сдавленный стон. - Да, так сразу, иначе ты прямо здесь сознание потеряешь… Как вообще умудряешься на ногах стоять? - едва ощутимо потянула за собой, надеясь, что у Джуна хватит сил самостоятельно дойти до комнаты. Искоса взглянула на испарину, выступившую на бледной коже, и отвела взгляд, прикусив губу. - Это не моя комната, - дракон застопорился у двери. - Я тебе не позволю лежать в этой холодной темной камере, так что проходим, ложимся и будем лечиться. - И откуда взялся этот командирский тон? - он послушно прошел в покои, которые в последнее время называл исключительно комнатой Кары. - Лежи и старайся не двигаться, я быстро, - проследив, что Намджун действительно лег и не артачится, девушка убежала на поиски медикаментов. “Какое счастье, что он дракон,” - обрабатывая многочисленные ранения, весьма ужасно выглядящие, думала Карён. “Какое счастье, что я дракон,” - думал Намджун, чувствуя, как постепенно начинает работать регенерация. Нежные касания девушки заставили его расслабиться и отбросить все мысли подальше. Последние трое суток выдались безумно тяжелыми, о чем и напомнил ему организм, возмущенный таким халатным поведением хозяина. Глаза слипались, а сознание отступало, надеясь отдохнуть. - Я подумала, ты уверен, что больше ничего не произойдет? - откладывая антисептик и бинты, обеспокенно спросила Кара. Не дождавшись ответа, перевела взгляд на Джуна. Легкая улыбка коснулась ее губ. Еще немного полюбовавшись спящим мужчиной, осторожно коснулась его лба, отводя в сторону волос. Замерла в нерешительности, абсолютно не зная, что ей стоит сделать, а после легла рядом, поддаваясь накатившей слабости. В голове проносились мысли. Некоторые из них пугали настолько, что были моментально выкинуты из зоны внимания. Другие заставляли поражаться всему, что произошло за последнее время. Хотелось взять дракона за руку, ощутить, что он действительно рядом, что это не галлюцинации. За размышлениями Карён не заметила, как сама провалилась в сон.

***

Время не лечит. Оно расслаивает сознание, терзаемое душевной болью, превращая нас в психов. Когда-то, в другой жизни, Джин написал эту фразу в своем сочинении. Получил тогда высший балл, кстати. Только мать все равно была недовольна. Она никогда не была довольна сыном. Требовала все больше и больше. В конце концов, быть идеальным просто надоело. Тогда еще подросток пустился “во все тяжкие”, выражая свой протест. А потом появился он. Строгий, жесткий, но принимающий личность Сокджина. Отец. Мягкая психика послушно начала в очередной раз перестраиваться по его образу и подобию. Боль, причиняемая поведением матери, отошла на второй план. Парень жил от одной встречи с отцом до новой встречи. Ссоры дома происходили все чаще. В основном потому, что Джину очень хотелось показать, что не только мать может командовать, но и он на это способен. Новость, что он полукровка, не ошарашила, а обрадовала. Словно открыв для себя новый мир, где он может стать по-настоящему сильным и значимым, молодой дракон начал с энтузиазмом поглощать знания, которые ему передавал отец. Сокджин хотел стать для него лучшим учеником и сыном, переплюнуть младшего чистокровного брата, о котором он только мельком слышал. Судя по реакции главы Рода, у него это получалось. Учиться быть драконом было легче, чем в фэнтезийных книгах. Его собственные возможности одна за другой открывались и подчинялись Сокджину, вселяя уверенность в своей исключительности. Но лишь одна неудача сломила только окрепнувшую веру в себя. Старший отпрыск главы великого Рода Ким не мог выдыхать огонь. Ненависть к матери в тот момент всколыхнулась с новой силой, ведь это ее гены сделали его бракованным. А отец добил, сообщив с отсутствующим лицом, что Джин никогда не сможет стать Наследником. На него словно рухнул весь мир. К тому моменту уже не парень, а мужчина научился контролировать эмоции и сдержался перед лицом старшего. Но внутри рушились города, выстроенные за долгие годы. Включив ораторские способности, он сумел убедить отца, что будет полезен даже так и что его стоит взять в родовой замок. В день его переезда весь город гудел о пропаже Ким Сокджина и смерти его матери… Сейчас из его груди рвался клокочущий смех, но вырывались только потоки воды. Он просто хотел доказать, что достоин большего, чем постоянные придирки и помыкания. Истерика поджидала его буквально за поворотом и он, зная это, смело шагал ей навстречу. Слабый, израненный человек, омываемый соленой водой, раскинул руки и поддался эмоциям. Сколько времени он валялся у подножия скалы на мелководье, Джин не знал. Опасался даже примерно представить. Очнулся от того. что слезы затекают в уши, неприятно щекоча кожу. В этот период внутри успела произойти революция, подгоняемая не самыми приятными ощущениями медленно затягивающихся ран. Все тело зудело, но не было ни желания, ни сил даже приподнять руки. Все остатки самообладания утекали и растворялись в тщетных попытках взять революцию под контроль и структурировать новый душевный уклад. Стать лучшим не вышло, остаться единственным тоже. Перевернуть игру и вывести свои фигуры на уровень выше путем Ритуала - успешно провалено. Можно дальше губить себя и последние крохи братских чувств местью, но уже не хочется. Вековая усталость тяжелым чугунным шаром прошлась по крепости “Ким Сокджин”, разнося оборону в щепки, выбивая искры из неприступных когда-то стен. На место ненависти пришла боль, накатившая лавиной сразу после разрушающего нашествия. Что дальше? Пасть ниц перед Джуном, вымаливая прощения? Остатки гордости возмущенно заворочались, из-за чего несколько тяжелых камней в душе сдвинулись с места и тяжело ухнули прямо на сердце. Продолжать давить младшего? Робкие ростки совести внезапно превратились практически в джунгли, обвивая в удушающем захвате трахею. Просто скрыться? Пожалуй, лучший вариант. Надо только прийти в себя. Провести пару дней в подвалах замка вдали от брата и его девушки… Этого должно хватить. А что потом он обязательно придумает. В конце концов, если он не так сильно, как Намджун, интересовался человеческим миром (читать как никак не интересовался), это не значит, что он не справится. Так ведь? Словив себя на разговоре с самим собой, хмыкнул, подмечая, что это снова началось. Медленно поднялся, сцарапывая о камни только затянувшуюся кожу на ладонях, пошатываясь, побрел в сторону замка. Задумался, намеренно ли младший не стал добивать. Споткнулся. Шипя, побрел дальше, впервые искренне благодаря создателей этого архитектурного недоразумения за столь узкие лестницы в подземелья. Ритуальный зал встретил дракона достаточно ярким запахом ритуальных трав. Как давно это было, хотя прошло всего несколько часов. Удивительная способность времени растягиваться в абсолютно ненужные для этого моменты мало занимала сейчас полуживого Джина. Он свалился прямо у алтаря, все еще хранящего кровавые следы.