Я не знаю, что сказать тебе при встрече, Не могу найти хотя бы пары слов. А недолгий вечер, а недолгий вечер Скоро станет ночью темною без снов. А недолгий вечер, а недолгий вечер Станет ночью темною без снов. И снова седая ночь, И только ей доверяю я. Знаешь, седая ночь, ты все мои тайны. Но даже и ты помочь Не можешь, и темнота твоя Мне одному совсем, совсем ни к чему. © Юрий Шатунов — Седая ночь
***
Было страшно признаваться себе в том, что перед тобой стоял будто бы незнакомый человек. Лино понадобилась целая минута, чтобы наконец осознать, что его привязанность к отцу осталась в тех глубоких воспоминаниях, когда они ещё были вместе, и никто никого не бросал. Хоть парень и провёл столько лет в надежде увидеть родного человека, был глубоко разочарован и вовсе этого не стыдился. Наоборот, он считал верным не радоваться и не бросаться в объятия родного отца. Это было бы очень неправильно: сейчас они слишком далеки друг от друга, чтобы тратиться на пустые нежности. Тем не менее, Лино сделал шаг вперёд и сгрёб Бруно в свои объятия, утыкаясь носом в макушку. Когда чужие руки сомкнулись на спине, стало немного спокойнее. Юноша и представить себе не мог, что настолько перерос своего отца, и это его забавляло. Они будто бы поменялись местами. Но этот момент длился недолго. Охладевший за десять лет разлуки Ли отстранился от старшего Мадригаля, чувствуя тяжесть на сердце. — Так ты всё это время был здесь, — с нарастающим осуждением в голосе произнёс он, смотря сквозь мужчину. Бруно виновато опустил взгляд вниз и сцепил руки между собой, закрываясь от сына. Его тело горело от чувства вины и стыда, а язык намертво прирос к нёбу. — Как ты это пережил? Сколького о себе наслушался и не сошёл с ума? — сочувственно вопрошал Лино, давя на отца. — Почему не дал мне знать, что ты рядом? Мадригаль издал нервную ноту и замолк, не собираясь слышать ответы. Ему не стало легче от этой встречи, лучше бы он и дальше ничего не знал. Зачем его мучают новые переживания? — Я хотел уберечь вас от себя, — наконец-то подал голос Бруно, смотря в синие глаза, полные разочарования. По сердцу полоснуло острым лезвием. Лино грустно улыбнулся и слабо кивнул, прекрасно представляя, о чём говорил отец. От этого становилось больнее. — Мне было плохо без тебя. — Я знаю. — Я бился в истерических припадках по ночам. — Я хотел быть рядом. — Я не могу сопротивляться Дьяволу. — Я верю. Лино закусил губу и закрыл глаза. Зачем он только говорит эти очевидные вещи? Зачем?.. — Что ты будешь делать дальше? — с толикой надежды спросил юноша. — Последний раз использую свой проклятый дар и вернусь обратно. Внутри всё обрушилось мёртвым грузом. Лино резко поднял голову и обиженно посмотрел отцу в глаза. — Удачи, — и в одно мгновение оказался за пределами комнаты. Мадригаль, не замечая Мирабель и Антонио, поспешил покинуть это место.***
— Лино, ты где был?! — в комнату влетел обеспокоенный и взбудораженный Камило, сталкиваясь с угрюмым Лино. — Я тебя искал! — Зачем? — раздражённо спросил парень. — Что-то опять случилось? — Нет, — неуверенно ответил Ками и сделал шаг назад. — Тогда зачем ты меня беспокоишь? Мимикрик этого и ожидал. Он глубоко вдохнул и выдохнул, со страхом смотря на кузена. Тот начинал злиться и не собирался сдерживаться. Самое страшное было то, что он мог ударить в любую минуту и не извиниться за это. Такое уже было. Не раз, не два… — Прости, я просто волновался, — осторожно начал Камило, но это плохо подействовало. — Почему вы все делаете вид, что всё нормально? — рявкнул Ли и, обойдя брата, подошёл к двери, чтобы закрыть её. Младшего Мадригаля это напрягло. — Вам так нравится жить в хаосе, или вы думаете, что вам всё нипочём? Лино стал наступать, становясь более угрожающим. Подросток отступил на несколько шагов и врезался спиной в стол. Тогда всё тело напряглось, приходилось внимательно следить за любым действием Мадригаля. Отступать было некуда. — Почему вы мните себя богами, когда такие же обычные люди? Почему считаете, что смеете беспокоить кого угодно и по любому поводу? — Лино, но ты ведь тоже Мадригаль, — едва сдерживая дыхание, Камило вильнул в сторону, вновь увеличивая дистанцию. — Ровно также как и мой отец, которого вы с радостью похоронили! Ками накрыл голову руками и сгорбился, когда со стола полетели вещи. Что-то даже разбилось. — Да я его даже не помню! — тоже вспылил мимикрик, о чём успел пожалеть. Лино остановился и злобно посмотрел на младшего кузена. Камило испустил испуганный вздох, прекрасно зная этот взгляд. Напряжение в комнате нарастало с каждой секундой. Казалось, воздух трещал и бил током. — Пошёл вон, — холодно бросил Мадригаль и прикрыл глаза. Он пытался успокоиться и взять себя в руки: злиться ему сейчас хотелось меньше всего. И Камило стоило бы поспешить исчезнуть, чтобы не нарушить это. — Лино… Да чтоб тебя!.. — Пошёл вон, я сказал! Убирайся из моей комнаты! Подросток вылетел из комнаты брата быстрее, чем тот успел подойти ближе. В страхе он даже забыл закрыть за собой дверь, отчего она осталась открытой нараспашку. Ли фыркнул и быстро закрыл её. Касита возмутительно заскрипела по ту сторону, на что парень грубо высказался, и та замолкла. В комнате наступила долгожданная тишина. Лино сделал пару глубоких вдохов и выдохов, размял шею, руки и ноги, после чего сел на кровать. Синее пончо полетело на пол, к прочим сброшенным со стола вещам, следом там оказалась и резинка для волос. Ты действительно прекрасен в своём гневе, парнишка. И ты тоже заткнись. Не нужно быть таким грубым, Baiatul meu. Заканчивай уже. Голос в голове действительно затих, и только тогда стало спокойнее. Лино опрокинулся на подушку и вяло прикрыл веки. Этот день уже не может стать хуже, ведь так?***
Наверное, дело было в том, что Лино упорно не хотел принимать свою истинную сущность, отчего и не выдерживал давления со стороны. Он всё чаще осознавал, что выставлял себя жертвой во всех отношениях и пониманиях. Теперь любое неаккуратно брошенное слово могло стать последним в общении с юношей, который просто хотел спокойной жизни без всяких «даров», магии и ползущих отовсюду слухов. Ему становилось некомфортно среди родных и близких. Прямо сейчас он стоял у комнаты Исабеллы и наблюдал за Мирабель и Бруно, которые о чём-то шушукались. Они не замечали парня, слишком уж увлечённые спором, поэтому Лино не приходилось прикладывать усилия, для того чтобы быть незаметным. А он просто хотел дойти до кухни, опрокинуть в себя стакан воды и лечь в кровать, чтобы проспать до следующего дня. Но, видимо, не судьба. Когда невнимательность родственников свела на нет спокойствие Ли, он тяжело прошёл к ним, показательно топая ногами. Оба Мадригаля вздрогнули и испуганно посмотрели на юношу, после чего сразу же успокоились. — Лино, ты чего так топочешь? — с претензией спросила Мира и нахмурились. — Нас могут услышать. — В этом проклятом доме всем плевать на то, что происходит вокруг. Можешь не беспокоиться, — уверенно заверил кузину Мадригаль и посмотрел на прячущегося за горшком с цветком отца. — Мог бы и не прятаться от родного сына. Брунито хоть и посмотрел на сына затравленным и виноватым взглядом, покидать «надёжное» укрытие не стал. — Да что ты ко всем цепляешся? — Мирабель встала напротив брата и упёрла руки в бока. — Тебя будто бы все обидели в глубоком детстве, а ты только сейчас опомнился… — «Будто бы»? — удивлённо переспросил Лино, его брови взметнулись, а губы дрогнули в нервной усмешке. — Повтори это ещё раз, пожалуйста, а то мне в последнее время кажется, что я всё неправильно слышу. Девушка хотела без раздумий повторить сказанное, но оссеклась, заметив напряжённый вид кузена и метающие молнии глаза. — Лино, сынок, не вини Мирабель в том, чего она не понимает, — подал голос Бруно и вышел из-за цветка. — Ей тяжело понять, что тебе пришлось пережить в своё время. — Конечно, тяжело, мне ведь никто ничего не рассказывает, — возмутилась Мира, вскинув руки. Ли вздохнул и успокоился. Отец был как никогда прав: его никто не понимал, потому что никто ничего не знал. На самом деле, всё было сложнее. — Ты уже слышала о том, что в мои два года мать покинула нашу семью по неизвестным причинам, и все додумали, что это из-за дара моего отца, — издалека начал Лино, подходя к мужчине и устало смотря на него. — Мне не хотелось в этом разбираться, так как хватало заботы и внимания отца. Я много времени проводил с ним и никак не хотел оставаться без него. Слишком привязался. Уже тогда я ловил на себе взгляды, которые часто бросали на папу. Мадригаль поёжился и заглянул в тёмные отцовские в глазах. Бруно был удивлён, что его сын снова назвал его папой, как и десять лет назад. Это поистине тронуло его до глубины души и дало крохотную надежду. — В тот день, когда он пропал, всё стало совсем не так: кошмары стали сниться чаще, уже без повода. Раньше они снились в ночь получения дара членов семьи, но после той ночи их стало больше. И в них был Тёмный Лино — другой я, Дьявол, который долгое время направлял мой поток мыслей. Я никому не говорил о том, что каждую ночь меня терзали истерические приступы, что каждую ночь я испытывал новый стресс. И ни один день я не прожил счастливо. Слова с каждым разом давались всё тяжелее, и Лино не мог справиться с дрожью. Воспоминания проносились в голове медленно, тягуче, заставляя переживать всё вновь и вновь. Становилось больно и гадко. — Абуэла ничего не сделала, чтобы найти отца, она просто стала жёстче по отношению ко всем нам, — в голос прокралась злость, которую Ли не стал скрывать. — Она изводила всех, заставляла нас работать не покладая рук, быть идеальными, быть богами для жителей Энканто, а Касита воистину являлась нашим пантеоном, — злость нарастала с каждым словом. — Она зациклилась на магии, на дарах, отчего страдали мы все. На мою долю же выпало нечто страшное… Мирабель боялась представить, что именно. Слушала с замиранием сердца, не сводя глаз с брата. Тот замолчал на время, задумавшись. — Через день она пришла ко мне в комнату и сказала: «Твои мать и отец предали нас, а значит отныне мертвы. Теперь каждый твой шаг будет восприниматься по-другому», — Лино со всей ненавистью передразнил старую женщину, прекрасно владея собственным голосом. — Тогда Дьявол впервые зазвучал в моей голове наяву и сказал: «Она мнит себя богом, но на самом деле всего лишь жалкая старая ведьма, от которой мы избавимся в первую очередь». И Мирабель ужаснулась, ведь произнесено это было с ухмылкой на лице, огнём в глазах и стальным, грубым, хриплым голосом. И что это за зловещее «мы»? — С каждым днём Дьявол говорил больше, своеобразнее. Он имел мнение о каждом члене этой семьи и говорил то, о чём я боялся думать. Но с возрастом я стал сомневаться в себе, пока не пришёл к осознанию того, что нет никаких даров, лишь проклятия, которым кто-то научился пользоваться, и оно стало даром, а кто-то так и не смог совладать с ним, и оно осталось тем же проклятием. И как ты думаешь, сколько раз за десять лет я слышал мерзкие слухи о своём отце от родных мне людей? Даже не пытайся сосчитать. Больше миллиона раз. Несколько раз на дню недовольные причитания, и глупое правило «не говорить о Бруно». И я, чёрт возьми, всегда находился в двух грёбанных шагах от них! Лино закончил и просто ушёл, оставив кузину наедине с Бруно. Ей не дано понять твоих страданий, Baiatul meu. В отличие от меня… Не пытайся делать вид, что хорошо меня знаешь. Это не так. Остановившись у входа на кухню, Мадригаль зажмурился и поджал губы, после чего развернулся, направляясь обратно.Он забыл, зачем вышел из комнаты.