***
Вэй Усянь сидит на тренировочной площадке и ждёт. Он держит Суйбянь на коленях, ласково проводит пальцами по ножнам, мягко улыбаясь своему мечу. В прошлом ему пришлось отказаться от него после того, как он отдал золотое ядро Цзян Чэну. Он оказался неспособен более владеть Суйбянем, и так же, как и потеря золотого ядра, его тревожило и то, что он не сумел сохранить последнюю связь с дядей Цзяном. Когда он оказался в теле Мо Сюаньюя и взрастил новое золотое ядро, он вернул себе способность взаимодействовать с Суйбянем, и однажды, после ночной охоты, он разрыдался на груди Лань Чжаня, его руки, вспомнившие давно утраченные навыки, тряслись. И до того момента Вэй Усянь и не подозревал, насколько тяжёлой была его потеря. Здесь он не терял Суйбянь. Здесь и сейчас он молод, Суйбянь — его добрый спутник и верный меч. Нелепое имя, данное дурашливым ребёнком, но это имя — имя его меча. Вэй Усянь мысленно закатывает глаза от того, каким же он был в юности. Но… даже если бы он мог переименовать меч, он бы этого не сделал; Суйбянь — его Суйбянь, сколько бы лет ни прошло, он не сумеет думать о нём иначе. Меч, который ему подарил дядя Цзян. Болтовня, лязг мечей и прочий шум проходит мимо Вэй Усяня фоном. Он обращает внимание лишь на свой меч, и Вэй Усянь не выходит из задумчивости до тех пор, пока не слышит тактичного покашливания Лань Ванцзи, вставшего рядом. Вэй Усянь смотрит на него с блуждающей улыбкой. — Приветствую, Лань Ванцзи, — Вэй Усянь поднимается, отряхивая подолы. — Не волнуйся, ты не опоздал, просто я пришёл рано. Лань Ванцзи склоняет голову, предлагает приступить к разминке. Рука его тянется к стойке с тренировочными мечами, но потом он замечает, что Вэй Усянь взял с собой Суйбянь. С нарастающим волнением Вэй Усянь наблюдает за тем, как Лань Ванцзи обнажает Бичэнь. Он — один из лучших мечей, которые Вэй Усянь видел в своей жизни, скрестить с ним Суйбянь всегда приятно. Вэй Усянь в первый раз за всё своё время здесь чувствует себя обманщиком. Он сражался и тренировался с Лань Чжанем много лет, он знает его движения. Если признаться честно, это преимущество имеет и свои ограничения. Вэй Усянь привык к поединкам с Лань Чжанем, когда тот был на пике своих возможностей, был мастером меча и умелым, опытным заклинателем. Этот Лань Ванцзи, безусловно, талантлив, но ещё не огранён. Пусть основа его та же. Этот Лань Ванцзи никогда не сражался с Вэй Усянем. У них не было полуночной дуэли из-за «Улыбки Императора». Он даже не может скрыть своего удивления от того, с какой лёгкостью Вэй Усянь блокирует его выпады. Вэй Усянь дерзко усмехается; он не преминул использовать всё своё преимущество даже в дружеской дуэли, подобной этой. — Второй молодой господин Лань, сразись же со мной! Я так много о тебе слышал. Два нефрита — гордость Гусу Лань. Не говори мне, что это — всё, и об этом слагают легенды? — дразнит Вэй Усянь, уклоняясь от атаки Лань Ванцзи и посмеиваясь над собственной подначкой. Его кровь разгоняется, как и всегда, когда он подначивает Лань Ванцзи. Хотя дразнить — плохая идея, но ему так весело! — Ещё, — говорит Лань Ванцзи, взмахнув рукавом и готовясь снова атаковать Вэй Усяня. Вэй Усянь по привычке чуть не произносит нараспев «для тебя — всё что угодно, второй братец Лань», но вовремя останавливается, вместо этого кивнув. Это — не его Лань Чжань. Он парирует взмах Бичэня, следом уклоняется, уйдя вбок, а потом поднимает Суйбянь — тот практически поёт в его руке. Вэй Усянь краем глаза отмечает, что другие ученики останавливают свои тренировки, чтобы понаблюдать за боем, но игнорирует их, сосредотачивая всё внимание на Лань Ванцзи. Он наслаждается этим зрелищем, Лань Ванцзи, сколько бы раз Вэй Усянь ни обезоруживал его, продолжает тянуться к Бичэню и возвращаться к поединку. Этот неукротимый дух, даже в товарищеской дуэли, всегда Вэй Усяня вдохновлял. Не существует другого заклинателя, который был так же полон решимости творить справедливость, как Ханьгуан-цзюнь. Лань Ванцзи, наконец, вынужден сдаться. Он припадает на одно колено, запыхавшийся, измученный тем, сколько раз его сбивали с ног и валяли в пыли. Наверное, немало времени прошло с тех пор, как его так безоговорочно побеждали. Вэй Усянь тоже позволяет себе усесться прямо на землю. Он физически истощён, но дух его бодр. Он мог бы весь день провести вот так, сражаясь с Лань Ванцзи в расцвете его юности, но он болеет по своему Лань Чжаню, чей уровень самосовершенствования просто восхитителен, но… именно юношеский запал у них кончился давным-давно. Вэй Усянь может придумать множество способов использовать изобилие этой энергии. Но не может подскочить и запрыгнуть на этого Лань Ванцзи, обнять его, не говоря уже о том, чтобы сделать что-нибудь ещё, так что ему приходится довольствоваться смехом. — Ах, Лань Чжань! Ты так же хорош, как говорят люди! — говорит Вэй Усянь, утирая лоб. — У меня так давно не было такого хорошего противника! Упс, кажется, мне не следовало этого говорить. Цзян Чэн разозлится. Лань Ванцзи всё ещё тяжело дышит, и, похоже, он пока не ответит. — Ты изучал технику фехтования Гусу Лань, — внезапно произносит Лань Ванцзи. — Ты хорошо отражал её приёмы. — Хм? Ох, ты меня подловил, — отвечает Вэй Усянь. Вопиющая неправда, но это — хорошее прикрытие того, что Вэй Усянь слишком уж успешно парировал, блокировал и уклонялся. Он выпрямляется, откидывает с лица выбившиеся из причёски пряди и ухмыляется. — Я так долго учился, но это того стоило! Одного твоего выражения стоило! Как хорошо, что твоего дяди не было рядом, и он не видел, как тебя побеждают, будто ты — новичок. Он заставил бы тебя снова повторять уроки фехтования, начиная с самых основ! Лань Ванцзи медленно моргает, не отводя от Вэй Усяня взгляда, затем встаёт и пыхтит из-за приложенных усилий. Так похоже на прежнего Лань Чжаня, что у Вэй Усяня щемит сердце. Лань Ванцзи подходит к нему и протягивает руку, чтобы помочь Вэй Усяню подняться. — Ещё? — уточняет Лань Ванцзи. Вэй Усянь хватается за предложенную руку, вскакивает на ноги, заставляя себя отказаться от шанса обнять Лань Ванцзи, как он делал обычно. Это не его Лань Чжань, не за него он хочет держаться, не его обожает, не его любит. Вэй Усянь смотрит ему в глаза. Лань Ванцзи закрыт, но Вэй Усянь умеет его читать, и видит, как он жаждет ещё одного раунда. — Не знаю, — пожимает плечами Вэй Усянь. Он проглатывает желание согласиться, затем отступает на несколько шагов и глубоко кланяется. — Спасибо за заботу, Лань Ванцзи. Этот ученик искренне ценит наставление. Без какого-либо изящества и гордости Вэй Усянь сбегает, так сильно стискивая рукоять Суйбяня, что болят пальцы. Его сердце переполнено чувствами, ему нравится то, что у него есть возможность сблизиться с Лань Ванцзи, хотя Вэй Усянь и пытался всячески держаться в стороне. «Не моё», — говорит он сам себе, — «Он не твой, прекрати, просто перестань надеяться, Вэй Ин». В Облачных Глубинах нет места, куда бы Вэй Усянь смог сбежать, чтобы оно не напоминало бы ему о Лань Чжане. В итоге он останавливается у ступеней в гостевые покои, которые делит с Цзян Чэном. Вэй Усянь прижимает Суйбянь к груди, борется с необъятной любовью к своему Лань Чжаню. Ему больно, он скучает, даже если здесь есть этот Лань Ванцзи. Вэй Усянь должен вернуться в своё время. Ему это необходимо. — И сколько ты уже здесь сидишь? — спрашивает Цзян Чэн. — Понятия не имею, — отвечает Вэй Усянь, вздрогнув от неожиданности. Он не слышал, как подошёл Цзян Чэн. Тот плюхается на ступеньку рядом с ним. — Я думаю, что я — идиот. — Так и есть, — насмешливо произносит Цзян Чэн и оглядывает Вэй Усяня, отмечая, что его потрёпанность явно является следствием битвы. — С кем подрался? — Я не дрался! Это был товарищеский поединок, — возмущается Вэй Усянь. — Нам обоим понравилось. И не я его предложил! — А кто? — Лань Ванцзи. Цзян Чэн стонет и прижимает руку ко лбу: — Зачем ты его злишь? Ты же знаешь, что он здесь отвечает за дисциплину и назначает наказания, верно? — Нет, не знаю, — говорит Вэй Усянь. — Он предложил поединок. Я согласился, хотя не должен был. Но я не жалею об этом. Он хочет ещё, я не могу снова согласиться, я не должен, но так хочу этого… Цзян Чэн закатывает глаза. — Чего? Твои слова не имеют смысла! Если хочешь снова сразиться с ним — сразись, когда тебя что-то останавливало? Тем более, я не понимаю, в чём проблема? Если это он выказал инициативу, в этом нет ничего такого. Понятия не имею, что заставляет тебя хотеть ещё. Он выглядит как мудак. — Это ты мудак, — вспыхивает Вэй Усянь по привычке. — Не говори о нём так! Он просто очень застенчивый и не умеет общаться, поэтому он не любит разговаривать с другими людьми. Он забавный, но не более. — Мы говорим о втором молодом господине Лане, одном из нефритов Гусу Лань, да? О парне, который никогда не улыбается и вечно ходит со снулой мордой? — Цзян Чэн выглядит растерянно. — С тобой невозможно разговаривать, — фыркает Вэй Усянь и не отстраняется, когда Цзян Чэн замахивается, чтобы шлёпнуть его по затылку. Только для того, чтобы плюхнуться на землю и заскулить, что его смертельно ранили. Но он затыкается, услышав стенания Цзян Чэна, и откровенно над ними потешается. Ох, как он по этому скучал! — Кто это тут невозможный?! Вставай давай, а то кто-нибудь подумает, что я тебя побил. — Я ранен, я не чувствую ног, умираю, — драматично говорит Вэй Усянь и прикрывает глаза рукой. — Передай шицзе, что я люблю её и чтобы она не выходила замуж за этого глупого напыщенного павлина, и неважно, какими милыми получатся их дети! — Завались и вставай! — Нет, — скулит Вэй Усянь, а затем визжит, когда Цзян Чэн поднимается сам и дёргает его за руку. — Ой! Помогите, помогите мне, молодой господин Цзян собирается оторвать мне конечности одну за другой! Вэй Усянь пытается вырваться и встаёт, крепко прижимая Суйбянь к бедру на случай, если ему придётся бежать. Цзян Чэн ухмыляется ему и расправляет плечи. — Меня не волнует, если ты втихушку берёшь у Лань Ванцзи секретные уроки, только не позорь Пристань Лотоса и орден Юньмэн Цзян. Даже такой человек, как ты, сумеет с этим справиться, верно, первый ученик? — Конечно, — мягко отвечает Вэй Усянь, как будто это не он не совершил вещи хуже, как будто не он частично был причиной, по которой всё рухнуло. — Спасибо, Цзян Чэн. Цзян Чэн издаёт хриплый смешок, затем заходит в их комнаты, чтобы приготовиться ко сну. Вэй Усянь молча следует за ним, поглаживая Суйбянь, чтобы успокоить мятущийся разум. — Цзян Чэн, — произносит неожиданно даже для себя Вэй Усянь. — Я хочу флейту. — Что? Зачем? Цзян Чэн развязывает ленту, распускает пучок волос. Он не смотрит на Вэй Усяня, сосредоточенно расплетая волосы. — Просто попробовать. Думаю, у меня неплохо получится. Хороший аккомпанемент для гуциня. И я хочу попрактиковаться в музыкальном совершенствовании, пока мы в Облачных Глубинах. — Ну, если здесь и есть, чему учиться, то музицированию, — покорно уступает Цзян Чэн после пары минут размышлений. Он проводит пальцами по волосам, потом берётся за щётку. — Но при чём тут гуцинь? — Мне нравится звук, который получается у дуэта гуциня и флейты, — отвечает Вэй Усянь. — И для гуциня придумано множество методов совершенствования. — Вся эта учёба явно окупилась, — невнятно бурчит Цзян Чэн, и в его облике проглядывает нечто… трепещущее?.. Вэй Усянь моргает, а Цзян Чэн снова становится таким же, каким и был, и нахмуренные брови — гораздо более знакомое выражение его лица. Кажется, Вэй Усянь ошибся. — У Ланей, как мне кажется, найдётся что-нибудь для учеников. Отец обязательно найдёт тебе хорошую флейту, если ты попросишь. Разумеется, если твоё желание продержится так долго. Вэй Усянь улавливает горькую ноту в его словах и глубоко в сердце грустно улыбается. Смерть дяди Цзяна и долгие годы смягчили эту особенную боль. Но сейчас ревность Цзян Чэна ещё свежая и особенно острая. — Любая помощь и наставления от моего брата приветствуются, — говорит Вэй Усянь. — Я не так часто это говорю, но я действительно рад, что ты мой брат. Ты же знаешь? Цзян Чэн вмиг ярится и бросает в Вэй Усяня щётку для волос. Недовольно кривится, когда тот ловит её с широкой улыбкой на губах. — Заткнись, старик. Когда ты говоришь подобную чушь, выглядишь, как будто действительно вот-вот умрёшь. Просто скажи «спасибо» и хватит уже. Вэй Усянь поёт монотонную, повторяющуюся цепочку «спасибо», пока Цзян Чэн не повышает на него голос и не пытается задушить его своим одеялом. Впечатляет, что Цзян Чэн продержался половину палочки благовоний; Вэй Усянь рассчитывал, что он расколется уже после первого куплета. Вэй Усянь действительно скучал по этому.***
Вэй Усянь — идиот. Он тяжело вздыхает, выжидая, пока кролик выманится из своего укрытия. Ему не хватает пушистых тварей, он знает, что в Облачных Глубинах много диких кроликов. И единственное преимущество еды в Облачных Глубинах — то, что кролики её обожают. Вэй Усянь предпочитает видеть больше специй и мяса на своих тарелках, пожалуйста! Но… по крайней мере, найти корм для кроликов тут проще простого. Цзян Чэн злобно зыркнул на него, когда Вэй Усянь на обеде стал запихивать еду себе в рукава, но сдержался из-за любопытства, а потом — недоверия, когда Вэй Усянь рассказал ему о своём плане. Цзян Чэн тут же начал трещать о глупых, бесполезных первых учениках, пока Вэй Усянь не решил, что с него достаточно. Тираду Цзян Чэна он прервал словами, что ему нужно немного свободного времени, чтобы ознакомиться с последним романом из коллекции Не Хуайсана, из-за чего Цзян Чэн убежал с такой грацией, какую мог проявить только скромный сдержанный подросток. У них был определённый уровень взаимопонимания насчёт этого… даже если Вэй Усянь использовал «своё время» в их спальнях лишь для того, чтобы предаваться одиночеству. Вэй Усянь наблюдает за кустами, ожидая характерного кроличьего шума, и снова вздыхает. Как он может держаться от Лань Ванцзи подальше? Он не смог сделать этого даже когда думал, что Лань Ванцзи его ненавидит. Но нет никакой гарантии, что Лань Ванцзи любит его и в этом мире. Думать о такой возможности больно, но это правда. Вэй Усянь кладёт руку на грудь, будто этого достаточно, чтобы унять обливающееся кровью сердце. Этот Лань Ванцзи — не его. Он повторяет это бесконечно; он будет напоминать себе это столько раз, сколько потребуется. Лань Ванцзи заслуживает счастья, и если он найдёт его в ком-то другом, Вэй Усянь не имеет права жаловаться. Уж точно не здесь. Глаза Вэй Усяня загораются, когда кролик наконец выползает, соблазнённый обещанием вкусной зелени, и он остаётся неподвижным, пока кролик прыгает вперёд. Проходит целая куча времени, но Вэй Усянь терпелив и улыбается, когда меховая булочка начинает жевать самый большой лист капусты. Чтобы заставить кролика запрыгнуть к нему на колени, потребуется ещё несколько дней, но Вэй Усянь предан своей цели. И теперь он знает повадки кроликов благодаря Лань Чжаню. Кроме того, у него есть лучшая кроличья еда, и кроликам трудно её игнорировать. Хотя только первый белый кролик позволил Вэй Усяню погладить его. Вэй Усянь целую неделю прикладывал всевозможные усилия, и теперь наслаждается пушистыми плодами своего труда, удовлетворённо поглаживает кроличью лапку, представляя, будто он дома, а Лань Чжань в цзинши готовит побольше угощений для кроличьих друзей. Это — иллюзия, но хотя бы на несколько мгновений Вэй Усянь позволяет себе погрузиться в воспоминания. Раздаётся шорох, и Вэй Усянь думает, что это ещё один кролик, прежде чем видит стоящего перед ним Лань Ванцзи. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает его Лань Ванцзи, смущённо нахмурившись. Вэй Усянь секунду изумлённо смотрит на него, затем улыбается. — Кролики, — говорит Вэй Усянь, прижимая палец к губам. Лань Ванцзи в замешательстве наблюдает за ним, но садится напротив, глядя, как кролик на коленях Вэй Усяня хрустит морковью, которую тот использовал для приманки. Вэй Усянь продолжает нежно гладить кролика по голове, как учил его Лань Чжань. — Они милые, не правда ли? — В Облачных Глубинах запрещено держать домашних животных, — отвечает Лань Ванцзи, но получается у него это не так твёрдо, как когда он зачитывает другие нарушения. Вэй Усянь разрешает себе слегка усмехнуться. Он знает, как отчаянно Лань Чжань мечтал о питомце в юности. Только когда Вэй Усянь вмешался, он обрёл решимость. В конце концов, Лань Чжань не смог отказаться от подарка, потому что это было бы грубо, и ухватился за этот извиняющийся жест настолько горячо, насколько это было возможно. — Как здорово, что это дикий кролик. Давай, погладь его, — предлагает Вэй Усянь. — Я ещё не проверял, мальчик это или девочка. Нет настроения заглядывать им под хвосты. Лань Ванцзи выглядит несколько недовольным тем, как грубо выразился Вэй Усянь, но это отвращение даёт Вэй Усяню шанс аккуратно подхватить кролика и посадить его Лань Ванцзи на колени. Тот застывает, пока Вэй Усянь не начинает наглаживать спинку кролика. — Очень нежные, — произносит Вэй Усянь. — Тебе не нужно переживать, что напугаешь его. Давай. Лань Ванцзи начинает медленно гладить кролика, его глаза довольно светятся, хотя уголки губ не дрогнули в улыбке. Вэй Усянь отстраняется, снова устраивается на траве, восхищается представшей глазам картиной. Он всегда любил видеть, что, где бы они ни находили дом, Лань Чжань всегда оказывался в нём с кучей кроликов, радостно балуя их овощами и корешками. Вэй Усянь клянётся, что даже в безлюдной пустоши Лань Чжань сумеет найти там одного-единственного тощего бедного кролика. И откормит его до отвала. — Кажется, я встретил кроличье божество, — бормочет тихонько он себе под нос. Лань Ванцзи издаёт тихий возмущённый звук, не желая испугать кролика, смущаясь этих непоследовательных слов. — Ах, нет-нет, просто мысли вслух. Почему в Облачных Глубинах запрещено держать домашних животных? — Так гласят правила, — отвечает сразу же Лань Ванцзи. — Ладно, это не имеет значения, потому что это — не домашние животные, — Вэй Усянь довольно ёрзает на заднице. — Это просто… дикие кролики. Ой! А вот и ещё один! Лань Ванцзи так быстро поворачивает голову, что Вэй Усянь даже не замечает его движения. В глазах Лань Ванцзи сверкают искры, когда он наблюдает за тем, как ещё один кролик маленькими прыжками выбирается на поляну, соблазнённый ярким ароматом свежей зелени. Вэй Усянь тоже не движется, желая увидеть, воспользуется ли этот Лань Ванцзи представленной ему возможностью или нет. Он отчаянно надеется, что воспользуется. Но правила всё ещё крепко-накрепко коренятся в Лань Ванцзи, Вэй Усянь не удивится, если они одержат верх. — Ты только посмотри, какой же милашка, — Вэй Усянь тихонько посмеивается, когда чёрный кролик начинает грызть ближайший к себе листок капусты, до которого сумел дотянуться. Вэй Усянь не собирается его трогать, просто издали наслаждается видом. Он по-прежнему считает, что кроличье мясо восхитительно, но сейчас дразнить таким образом Лань Чжаня не хочет. Вскоре чёрный кролик наедается и тоже забирается к Лань Ванцзи на колени, довольно прижимая уши к голове, когда тот начинает его почёсывать. Лань Ванцзи выглядит так, словно сейчас взорвётся от счастья всего лишь от парочки кроликов в руках. Вэй Усянь видит его взбудораженный взгляд, как он удерживается от быстрых и резких движений, лишь бы не напугать меховые булочки, и сам счастливо улыбается. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. Вэй Усянь проглатывает эти слова. Они только напугали бы Лань Ванцзи, маленькое существо, наглухо одетое в правила Гусу Лань, как в защитные доспехи, ещё даже не подозревающее, как сильно люди могут любить друг друга, и на что они могут из-за любви пойти. Вэй Усянь задаётся вопросом, думал ли Лань Ванцзи когда-нибудь о браке с женщиной хотя бы смутно, взращивал ли сладкие мечты о том, как найдёт себе спутника жизни? Вэй Усянь не спрашивает Лань Ванцзи, что он здесь делает. Это место находится достаточно близко к дому его матери, поэтому Вэй Усянь не хочет рисковать. Поле, усеянное горечавками — очень болезненное воспоминание для Лань Ванцзи на данном этапе его жизни. Какое бы любопытство ни испытывал Вэй Усянь, оно не стоит риска, и поэтому он просто довольствуется тем, что видит, как этот маленький Лань Ванцзи хорошо проводит время. Друзья-кролики бросили Вэй Усяня, но он не может их винить; они всегда предпочитали Лань Чжаня. Вэй Усянь наклоняется и вспоминает, что у него есть один искренний вопрос, который он может задать спокойно. — О, Лань Ванцзи, ты должен знать… Как мне получить доступ к запретной секции библиотеки Гусу Лань? Лань Ванцзи вздрагивает от его слов и смотрит на него несколько минут. Вэй Усянь ждёт. Его вопрос странный, в этом можно признаться. Но ему никогда не приходилось спрашивать разрешения раньше, потому что он всегда был с Лань Чжанем, у которого, конечно же, этот доступ был, и Лань Чжань без проблем брал Вэй Усяня с собой. — Тебе придётся подать официальный запрос дяде, — говорит Лань Ванцзи через несколько секунд. — Оу, я этого боялся, — говорит Вэй Усянь. Он вздыхает и прикусывает большой палец, размышляя. — Может, мне сначала стоит спросить дядю Цзяна. Очевидно, что библиотека Юньмэн Цзян не так впечатляет, как библиотека Гусу Лань, но кажется мне, что сначала я должен получить его благословение, чтобы Лань Цижэнь увидел, что я настроен серьёзно. — Так будет лучше, — соглашается Лань Ванцзи. — Не думаю, что он отклонит твою просьбу. Он видит, как усердно ты учишься. Вэй Усянь отмахивается. Он — вздорный смутьян, и нет причин обвинять Лань Цижэня в том, что он его остерегается. Они снова погружаются в мирную тишину, и Вэй Усянь не упускает из виду, как Лань Ванцзи начинает слегка дёргаться, готовясь что-то сказать. — Ты сбежал, — наконец, говорит Лань Ванцзи. Вэй Усянь приподнимает бровь. Лань Ванцзи прочищает горло и уточняет: — После нашего поединка. — Я не сбежал! — протестует Вэй Усянь, хотя именно это он сделал тогда и хочет сделать прямо сейчас. К этому разговору он не готов, чёрт, всего несколько мгновений назад ему было так здорово и уютно! — Хороший поединок. Хочу взять реванш. — А я не хочу проблем из-за того, что уделал тебя, — Вэй Усянь добавляет в голос задорность, стараясь вести себя как можно более легкомысленно. — Кроме того, моя победа — чистая случайность. Как ты и сказал, я изучал фехтование Гусу Лань, и больше не смогу сыграть на эффекте неожиданности. Это того не стоит, и, повторюсь, я не хочу проблем. — Их не будет, — хмурится Лань Ванцзи. — Почему ты отказываешься? Если я недостаточно силён, чтобы победить тебя, это — моя ошибка. В проигрыше нет ничего постыдного, мы ещё только учимся. И я чувствую, что могу многому научиться у тебя. Вэй Усянь колеблется. Он этого хочет. Лань Ванцзи мог предложить посмотреть на то, как высыхают чернила, и Вэй Усянь попросил бы разрешения сесть рядом с ним. Он был бы жалок, если бы не был замужем за Лань Чжанем много лет, если бы не любил его. И всё ещё любит. — Может быть… может быть, иногда, время от времени… — произносит Вэй Усянь нетвёрдым голосом. Этот Лань Ванцзи не для него. Но почему они не могут быть друзьями? Почему Вэй Усянь должен полностью ограничивать себя в общении с ним? Лань Ванцзи не может быть его мужем, но Вэй Усянь может быть для него другом. Он знает правду. В каждой жизни он будет тянуться к Лань Ванцзи, потому что любит его. Его Лань Чжань вёл бы себя так же. Но этот Лань Ванцзи — не его. Вэй Усянь вспоминает шрамы на спине своего Лань Чжаня, ожог на груди, мучительные годы, полные горя и скорби, которые он пережил после смерти Вэй Усяня… Если постоянно напоминать себе об этом, у Вэй Усяня получится избежать… избежать… Вэй Усянь того не стоит. Никто этого не стоит (здесь нет его Лань Чжаня, который мог бы возразить). Лань Чжань, Лань Ванцзи… они заслуживают только самого лучшего. Вэй Усянь закрывает глаза, но он знает их будущее. Так ясно, так чётко, душераздирающе. Он хочет иметь возможность вернуться к своему Лань Чжаню и сказать ему, что он изо всех сил старался изменить свою историю к лучшему, что он смог избежать боли, которую пришлось перенести его драгоценному мужу. Вэй Усянь внутренне улыбается, позволяя лишь тени улыбки отразиться на его лице; одно это того стоило бы.