это — наш обет

Лань Ванцзи идёт в рабочий кабинет Лань Цижэня; он не уверен, зачем дядя его вызвал, но скоро это узнает. Он надеется, что он допустил ошибку в отчётах. В последнее время он… часто отвлекался. Ученик из Юньмэн Цзян привлёк его внимание сильнее, чем ожидал Лань Ванцзи. Он понимает, что Лань Сичэнь доволен этим; брат часто пытался убедить его завести друзей. У самого Лань Сичэня есть друзья, несмотря на то, что он наследник, нет причин, по которой и Лань Ванцзи как второй сын должен ограничивать свой круг общения. Лань Ванцзи пытался с кем-то подружиться. Но остальные адепты его возраста разрывались между уважением к нему и осознанием того факта, что Лань Ванцзи — ответственный за наказания. Он не делает исключения даже для себя, поэтому он… несколько непопулярен. Лань Ванцзи это практически не заботит, но он понимает беспокойство Лань Сичэня. Лань Ванцзи знает, что о нём говорят другие. И он понимает, насколько холоден он может быть, каким холодным его видят со стороны. Но он не может быть тем, кем не является. Лань Ванцзи строг к другим, а к себе — ещё строже. Правила Гусу Лань абсолютны. Следование им — это совершенствование не только духовного пути, но и разума. Облачные Глубины прекрасны, но иногда, находясь в этом мирном уголке спокойствия и безмятежности, Лань Ванцзи ощущает некоторое одиночество. Обычно, когда это чувство переполняет его, он посещает старый дом своей матери. Но проводить в нём много времени — неприлично. По правде говоря, он уже довольно давно не посещал дом матери, хотя никому об этом не сказал бы. Кое-кто нарушил привычный образ его жизни, из-за чего Лань Ванцзи не может прийти в себя. Лань Ванцзи здоровается с дядей, проходя в кабинет. Лань Цижэнь кивает, приветствуя его, и откладывает документ, над которым работал, прежде чем выудить из стопки бумаг один листок. Он передаёт его Лань Ванцзи. — Что ты думаешь об этой просьбе, Ванцзи? — спрашивает Лань Цижэнь. Лань Ванцзи смотрит на него с некоторым изумлением. Ему ничего не стоит узнать почерк Вэй Усяня. Хотя этот отличается от неаккуратных беспорядочных каракуль, которые выплясывают из-под его кисти, когда он пишет что-то для себя. Это же письмо правильно, каждый иероглиф выведен скрупулёзно, Лань Ванцзи не может не отметить, насколько похожи некоторые штрихи на его собственный почерк. Но он никогда не учил Вэй Усяня. Специально ли Вэй Усянь изучал почерк Лань Ванцзи? Или же скопировал непреднамеренно? Но обе мысли Лань Ванцзи отвергает как тщеславные и высокомерные. Просьба допуска в закрытую секцию библиотеки Гусу Лань. Частично Лань Ванцзи не удивлён. Он обратил внимание на свитки, которые читал Вэй Усянь, и ни один из них не имел отношения к тем знаниям, которые Лань Цижэнь преподавал приглашённым ученикам. Исследования, к которым Вэй Усянь проявил интерес, оказались любопытны и для Лань Ванцзи, но он не знает, как о них спросить. Они недостаточно близкие друзья для этого. Лань Ванцзи полагает, что Вэй Усянь относится к нему… с дружелюбием. Но есть ли за ним что-то ещё? Однако в глубине души Лань Ванцзи хочет быть его другом. Самому себе он может спокойно в этом признаться. Лань Ванцзи вспоминает улыбку Вэй Усяня, горячего и измотанного после длительных тренировочных поединков. Вэй Усяня, лежащего на поляне с кроликами, прыгающими через его грудь. Вэй Усяня, игнорирующего испачканные чернилами рукава, сосредоточенного на конспектировании. Вэй Усянь не прочь отвечать на вопросы других учащихся, которые к этому моменту уже осознали, что Вэй Усянь разбирается в учениях Гусу Лань так же хорошо, как и адепты Гусу Лань. Лань Ванцзи тоже недоумевает; если Вэй Усянь не изучал их всё это время, как он мог так основательно в них разбираться? Вэй Усянь — загадка. — Дядя позволит Вэй Усяню войти в запретную секцию библиотеки? — спрашивает Лань Ванцзи. — Да, — отвечает Лань Цижэнь, глядя на него. — Глава Цзян тоже прислал мне письмо с просьбой разрешить Вэй Усяню доступ. Мне не стыдно признаться тебе, Ванцзи, что этот Вэй Усянь вовсе не такой, как я думал. Я ждал, что всё, что он будет делать — это нарушать все правила и приличия. Но он оказался образцовым учеником с образцовыми отметками. Я почти не вижу того, о чём меня предупреждали. Лань Ванцзи понимает, к чему это «почти». Он припоминает пару моментов вроде тех, где Вэй Усянь дразнил кроликов или засыпал сразу после занятий, не заботясь о том, где он, у себя ли, на улице ли, в библиотеке ли. Но, как и сказал Лань Цижэнь, это всё мелочи. Вэй Усянь не нарушает комендантский час, не пытается пронести алкоголь, не подглядывает за заклинательницами на женской половине, в отличие от многих других учеников, не понимающих, насколько в Гусу Лань не приемлют такое ужасное поведение. Лань Ванцзи думает о том, как Вэй Усянь теряется и путается в словах при разговоре с ним, хотя с остальными он сдержан и прямоязычен. И о том, что совсем недавно, когда Цзинь Цзысюань легкомысленно и снисходительно выразился о своей помолвке, а Цзян Ваньинь из-за этого попытался ударить его, Вэй Усянь остановил последнего, а первого обезоружил всего лишь одной фразой, заявив, что Цзинь Цзысюань не заслуживает руки его сестры, но если она выберет его и будет счастлива рядом с таким дураком, то он, Вэй Усянь, её поддержит. Вэй Усянь совсем не такой, каким его описывали. Лань Ванцзи не знает, как с этим справиться. Он хочет понять, как ему удалось заработать такую репутацию. По мнению Лань Ванцзи, Вэй Усянь мудр не по годам, умён и очень добр. Иногда он говорит что-то такое, от чего у Лань Ванцзи горят уши, но никогда не заходит слишком далеко, никогда по-настоящему не вызывает у Лань Ванцзи дискомфорта. — Я могу наблюдать за ним, — предлагает Лань Ванцзи. — Если хочешь, — говорит Лань Цижэнь после минуты удивлённого молчания. Он подписывает документы, разрешающий доступ Вэй Усяню, одну копию для ведения документации и одну для передачи Лань Ванцзи. — Мне будет легче, если ты будешь с ним. Я не знал, кого назначить. Похоже, этот Вэй Усянь оказался человеком лучшим, чем мы думали. Приятная неожиданность. — Мгм, — соглашается Лань Ванцзи. Лань Цижэнь снова смотрит на него. — Сичень говорит, что ты проводишь товарищеские поединки с Вэй Усянем, что ты учишься у него, — медленно произносит он. — Сичэнь считает, что с ним ты выглядишь… счастливее. Лань Ванцзи отводит взгляд. Он не знает, что сказать по этому поводу, поэтому молчит. — Я не думал, что ты несчастен, — тихо говорит Лань Цижэнь. — Ванцзи, я… — Я не несчастен, — возражает Лань Ванцзи. Он паникует, ему не хочется, чтобы семья думала, будто бы он несчастен. У него всё хорошо. Просто… теперь его жизнь немного ярче, и это из-за Вэй Усяня. У Лань Ванцзи нет слов, как это объяснить. — Дяде не о чем беспокоиться. Лань Цижэнь снова кивает и поднимает кисть. — Я задержал тебя. Прости, Ванцзи, не буду тебя отвлекать. Лань Ванцзи кланяется, отчаянно желая сбежать, так же отчаянно, как Лань Цижэнь — закончить этот разговор. Как только Лань Ванцзи оказывается от кабинета дяди как можно дальше, он останавливается и смотрит на бумагу в руках, у него болит в груди от обещания будущих встреч с Вэй Усянем. С его стороны не совсем честно использовать этот шанс как возможность говорить с ним чаще. Но Вэй Усяня не допустили бы в запретную секцию библиотеки без присмотра; поэтому Лань Ванцзи усмиряет совесть. Ему нравится думать, что Вэй Усянь предпочел бы его любому другому ученику Лань. Что-то внутри него чувствует, что ему нужно преклонить колени в Храме Предков, но он не может сформулировать конкретно, по какой причине. И Лань Сичэнь будет счастлив услышать, что Лань Ванцзи, возможно, наконец-то завязал с кем-то дружбу. Лань Ванцзи очень надеется, что у него появился друг. Ему нравится говорить с Вэй Усянем. И он воспользуется выпавшим ему шансом с той же решимостью, которая присутствует в остальных аспектах его жизни.