это — наш обет

— И вот опять ты вздохнул. Уже в третий раз, — Лань Сичэнь обращает взгляд к нему через стол в рабочем кабинете. — Нелепость, — отвечает ему Лань Ванцзи, выпрямив спину. И ничего он не вздыхал! Этот день они с братом проводят в приятной уютной тишине, Лань Сичэнь рассматривает длинную серию прошений от небольших орденов по соседству, а Лань Ванцзи занимается созданием огненных, световых и распознающих талисманов для младших учеников. Пусть формально Лань Ванцзи и сам является младшим учеником, ни у кого нет сомнений, что его навыки гораздо выше, поэтому он и был удостоен чести заниматься подобной работой. У Лань Сичэня не получается скрыть улыбку, поэтому Лань Ванцзи тяжело смотрит на него. — Что же так беспокоит моего младшего брата, что заставляет его хмуриться? — дразнит Лань Сичэнь. Лань Ванцзи ощетинивается, но с усилием стирает раздражение с лица. Из-за этого Лань Сичэнь смеётся, в умоляющем жесте складывает ладони, отложив очередное письмо. — Прости, Ванцзи. Однако, если быть честным, в последние несколько недель ты действительно… более меланхоличный. Уверен, что это как-то связано с отъездом приглашённых учеников. Лань Ванцзи на мгновение мнётся, прежде чем отпустить: — Чушь. — Возможно, — опасный блеск таится в глазах Лань Сичэня. — А может быть, нет? Всё-таки, знаю я одного адепта, по чьей компании ты мог бы скучать. Лань Ванцзи сглатывает жгучую обиду, застрявшую в горле комом. Откладывает кисть, чтобы в порыве не допустить ошибки, глядит на Лань Сичэня, поджав губы. Когда они сидят вот так, не слишком заметна разница в их росте, это небольшое преимущество брата перед ним стирается, и Лань Ванцзи пользуется этим, чтобы чувствовать себя увереннее. Он ровным тоном говорит: — Не понимаю, о чём говорит брат. — Ты ещё не писал Вэй Усяню? Лань Ванцзи в смятении прикрывает глаза, краснея. Конечно, Лань Сичэнь был там, в тот момент, когда Лань Ванцзи в сердцах выпалил своё признание; на самом деле Лань Ванцзи не думал тогда о чём-то конкретном, ему просто хотелось поддерживать с Вэй Усянем хоть какую-то связь, тем более, когда казалось, что Вэй Усянь хотел того же. «В память о нашей дружбе я буду хранить каждое твоё письмо…» — сказал он, и даже воспоминание об этих словах заставляет сердце биться чаще. Вэй Ин будет бережно хранить его письма, придавая им ценность. — Нет, — Лань Ванцзи старается выглядеть статно, но понимает, что терпит неудачу. Опускает взгляд на пустой талисман. Признаётся тихим голосом: — Я не хочу его тревожить. Он только что вернулся домой. Много важных вещей, которые нужно сделать. Насладиться. Правда заключается в том, что Лань Ванцзи начинал уже дюжину писем, но так ни одного и не окончил, останавливаясь на полпути, будучи не в силах подобрать слова. Говорить о том, что он уже скучает по Вэй Усяню слишком смело с его стороны. Хотя он действительно скучает. До встречи с Вэй Усянем Лань Ванцзи никогда не осознавал, насколько молчаливым и одиноким было его существование. Эхо смеха Вэй Усяня пробралось в каждый уголок его жизни. Лань Ванцзи не знал, как мечтал о дружбе, пока не нашёл друга. — Ванцзи, — Лань Сичэнь качает головой, — конечно, он захотел бы получить от тебя весточку. Отправь хотя бы одну на этой неделе, у тебя нет причин ждать. Уверен, Вэй Усянь обрадуется даже паре слов. Ты ведь тоже был бы рад, получи письмо от него? Лань Ванцзи кивает. Он очень хотел бы получить письмо от Вэй Усяня. Каким оно было бы? Писал бы Вэй Усянь небрежным скорым почерком или нашёл бы время, чтобы подойти к делу с усердием? Лань Ванцзи надеется, что Вэй Усянь сочтёт его достаточно важным, чтобы выделить для своего письма достаточное количество времени, написать его аккуратно, с изыском. Хотя увидеть скоропись тоже было бы приятно — это означало бы, что Вэй Усянь едва сдерживался бы от того, чтобы поделиться мыслями и поскорее сообщить Лань Ванцзи что-то о себе. — Тогда, думаю, тебе следует этим заняться, — Лань Сичэнь одобрительно улыбается. — Конечно, только после того, как ты закончишь свои дела на сегодня. Лань Ванцзи снова кивает, соглашаясь. Он уже почти взял кисть в руку, чтобы продолжить работу, но заколебался на мгновение. Лань Сичэнь видит это и ожидает, пока Лань Ванцзи заговорит. — Есть ещё кое-что… Я… если… если у брата есть время, не мог ли он потренироваться с Ванцзи? — и замолкает, опустив на колени руки, сжав их цепкими пальцами. Он не может переступить какую-то черту внутри, чтобы признаться — он жаждет компании, он скучает по ежедневным занятиям. Дело не в том, что он хочет заменить Лань Сичэнем Вэй Усяня. В том, что тишина, которая никогда не беспокоила его раньше, которая была для него умиротворением, в последнее время обжигала его холодом. Лань Ванцзи попробовал нечто большее, чем одинокую тишину, и уже не может к ней вернуться. Различил вкус. — С удовольствием, Ванцзи, — Лань Сичэнь мягкий и понимающий. Лань Ванцзи же загорается — быть может, стыдом из-за того, что не имеет друзей и вынужден обратиться к брату, ведь больше не к кому. Но тот же Вэй Усянь прекрасно ладит со своим братом, считает его другом, хотя Цзян Ваньинь резкий и язвительный человек. А Лань Ванцзи не умеет заводить друзей. Он не помнит даже, как оказалось так, что им стал Вэй Усянь. Даже самые маленькие дети могут найти себе друга, а Лань Ванцзи — нет. Лань Сичэнь дружит с Не Минцзюэ, и в Облачных Глубинах тоже найдутся люди, которых он называет друзьями. — Как вы подружились с Не Минцзюэ? — выпаливает Лань Ванцзи. Он должен знать; его лицо уже пылает красным, но почему бы к одному смущению не добавить ещё одно? На Лань Сичэня набегает тень мечтательности, он погружается в давние тёплые воспоминания. — Я расскажу тебе об этом, когда мы закончим с делами, — спустя минуту отвечает Лань Сичэнь, его плечи трясутся от безмолвного смеха. — Это длинная история, я поведаю тебе её в самых красочных подробностях. Лань Ванцзи понимающе склоняет голову и всё же берёт кисть. В его голове много чего происходит. Возможно, у него получится изложить это в письме.