***
Вирен опасался, что Тэл станет жаловаться, но друг молча переносил дорогу, уткнувшись взглядом куда-то в затылок своей спокойной лошадки. Они не слишком-то торопились, хотя Вирену хотелось скорее вернуться в Аишнаар, пока там все не взлетело на воздух, но он понимал, что изнурять лошадей и своих товарищей бессмысленной погоней будет жестоко. Конь Рыжего спокойно трусил рядом, пока друг вертел в руках магическое плетение так и эдак — следил, чтобы с флангов на них не вынырнули воины пустынников. Вирен и сам вытащил амулет, доставшийся ему от пустынной шаманки, и обмотал его шнурок вокруг запястья, чтобы камень всегда был на виду. В нем теплилось слабое сияние всю дорогу, и Вирен так привык к нему, что, наверное, не смог бы заметить, что оно нарастало. Ему тоже наскучил одинаковый пейзаж из бесконечных дюн и барханов. Несколько раз им попадались оазисы, в которых Вирен не ленился остановить всех и напоить коней; к счастью, эти небольшие источники, поросшие травой и суровыми плодовыми деревьями, оказались не пустынными миражами — оптическими иллюзиями или нестабильностями изнанки, которые считывали желания изможденных путников. Было приятно ополоснуть лицо свежей водой после часов непрерывного пути… Сет занимал замыкающее место в отряде, как будто рассчитывал смыться. Это не имело никакого смысла: иначе зачем нужно было их догонять, так торопиться?.. После очередной остановки Вирен решил перестроиться и специально оказался позади, по соседству с мрачнеющим Сетом. Тот скосил на него взгляд, но не стал начинать разговор, только рассеянно поглаживал рукоять своей кривой пустынной сабли. Вирен тихо улыбнулся: оставалось надеяться, клинок не расколет ему череп, если он решится нарушить тяжелое молчание. — Ты в порядке? — спросил Вирен, поглядев на Сета. Это был самый невинный вопрос, которой он смог придумать, хотя и глупый: даже бывалые путешественники, вроде Рыжего и Ринки, страдали от жары и духоты, несмотря на то, что день перевалил за половину и уже начинал потухать. Сет запросто мог отговориться тем, что на солнцепеке у него голова раскалывается, и Вирен бы прекрасно его понял, но Змей вздохнул… — Я не собираюсь упасть в обморок, как какая-нибудь нервная барышня, если ты об этом, — скривился тот, глядя куда-то в сторону от Вирена, чтобы не встречаться с ним гипнотизирующими золотыми глазами. Возможно, Сет слишком серьезно воспринимал фразу о зеркале души, а может, просто не принято среди пустынных бандитов ослаблять бдительность и просто смотреть на собеседника. Вирена все равно это нервировало. — Вирен, успокойся. Это не так весело, как я думал, когда гнался за вами, но все вовсе не так плохо, как я боялся. Я не был здесь с детства, я даже не помню эти места. — Подразумевается, что ты специально заворачивал крюки, чтобы не пересекать Красные горы? — хмыкнул Вирен. — Но для чего тогда приезжать в Аишнаар? — Это не такой плохой город. По-своему очаровательный в своей грязи и разрушительности, — Сет мимолетно улыбнулся — но Вирен всегда обращал внимание на выражения лиц, по старому отцовскому совету, а потому, конечно, это заметил. — Когда-то Аишнаар стал первым городом, который я увидел после Красных гор. Да, там меня попытались сначала обокрасть, потом — продать в рабство в бордель, где был спрос на таких красивых детишек с золотой чешуей, ну, а в конце концов я оказался в приюте. Не худшая судьба, конечно, но я любил сбегать в город и бродить по его улицам. Глазеть на товары, которые продают на лотках, на женщин и мужчин, которые предлагают себя за бесценок, идти среди ярких огней… — А чего ради ты сжег приют? — спросил Вирен, стараясь не звучать слишком уж осуждающе. Методы Черной Гвардии никогда не отличались аккуратностью, и все-таки Вирен не мог не думать о детях, брошенных, никому не нужных демонятах, которые оказались в ловушке из огня. Погибли так же, как должен был он… Вирен вспомнил прикосновение Сета к своим шрамам, когда тот обрисовывал сложный вензель татуировки. — Я вдруг понял, что оказался в новой тюрьме, — сказал Сет. — Как в Красных горах, где меня держали взаперти… Ничего же не должно случиться с жертвой для Великого Змея! И в приюте мы все тоже ели, спали по расписанию, никогда не задерживались после отбоя… Конечно, с нами не обращались так бережно, как бывало со мной, — закатил глаза Сет, показывая, что в гробу видал такую заботу, — даже наоборот, секли за каждую провинность. Но там все время были правила, правила, правила… Однажды они мне остоебали! — честно заявил Сет. — Ладно, я понял. Допустим, у меня есть план, когда мы доедем, — медленно начал Вирен. — Тебе он не понравится, но если мы хотим выжить, нам придется это сделать. Сет, ты должен понимать, что мы не переживем битву с целым племенем гребанных пустынников! — У нас есть два боевых мага, — парировал Сет с вызовом — он наверняка догадывался, к чему все идет. Поглядев в сторону, на их длинные черные тени, Вирен ядовито ухмыльнулся: ну да, два мага, но один из них — в сдерживающем ошейнике, который едва не оторвал ему башку в прошлый раз, когда они взяли поговорить с пустынниками. Сет не был слепым и тоже должен был понимать, что это все бессмысленно, однако предпочитал выдумывать что-то. — Если бы ты знал о каких-нибудь тайных проходах в город в Красных горах, это еще имело бы смысл, — признал Вирен, — мы могли бы напасть скрытно. Но сейчас мы едем прямо в лоб. Сет нехотя кивнул и протянул ему руки, чтобы Вирен набросил на них веревку. Ему давно не приходилось так никого вязать, но магические наручники с охранными рунами сразу выдали бы в нем гвардейца. Лицо Сета странно искривилось, будто он прикладывал все усилия, чтобы не выпутаться. Ему самому наверняка нередко приходилось планировать нападение на торговые караваны со Змеями, и он прекрасно понимал, как это все работает, вот только теперь от успеха зависело не то, смогут ли они напиться вечером в каком-нибудь провинциальном городишке, где никто не будет задавать вопросы о кровавых деньгах, а то, убьют ли их сразу или чуть помучают. Вирен поднял взгляд на Красные горы, уже ощутимо нависающие над ними. Чуть раньше Сет сказал, что им нужно чуть отклониться на восток, и теперь Вирену почудилось, что среди гор вырисовывались ворота… Но это было не искажение из-за жары, а самые настоящие алые каменные змеи, которые казались живыми, только зачарованными, недвижимыми. Магия могла творить что угодно, но все равно, когда они подъехали ближе, дыхание перехватило от того, насколько реалистичной выглядела чешуя. — Здесь и должно быть так пусто? — спросил Вирен, на всякий случай сжав в пальцах амулет-«глушилку». Он смотрел перед собой и едва шевелил губами, никак не выдавая то, что обращался к Сету. — Обычно стоят часовые… Думаю, они знают, что мы появимся, но не знают, чего ожидать, — пробормотал «пленник», опустивший голову, будто от усталости. Вирен невольно подумал, что правдоподобия ради надо было расквасить Сету нос — Змей был не из тех, кто сдается без боя. То, что их поджидали, Вирена не удивило: в Аишнааре у пустынников были свои глаза и уши, наверняка там было их больше, чем один мальчишка, поджегший курильню того глупого купца… Сейчас уже Вирен ощущал себя идиотом, потому что именно он, гордо ехавший во главе отряда, утягивал друзей все глубже в ловушку, напряженно вслушивался в тишину между камней, но никак не мог уловить, почему же их не вышли встречать пустынники с оружием. Может, они затаились где-то за камнями, готовые обрушить на них дикую магию, а то и расстрелять из позаимствованных из города ружей? Наконец, Гуэйр остановился сам, непокорно мотая рогатой головой, и Вирен увидел, что прямо под его ногами оказалась тонкая девушка, одетая в полупрозрачные тряпки — ее можно было принять за уличную танцовщицу или проститутку, если бы рога ее, плечи, кисти, ключицы, изгибающийся хвост не покрывали золотые украшения, на которые можно было купить Аишнаар до последнего камня, и если бы ее глаза не сияли старой магией. Подсвеченные радужки впились Вирену в лицу, как будто кто-то вцепился ему в щеки когтями; несмотря на видимую молодость, это были глаза столетней старухи. Возможно, все пустынники оказывались старше своего обличья, потому что безжалостный Лимб выжигал из них все наивное, нежное и молодое. Засмотревшись на ее жестокое лицо, Вирен не сразу заметил, как следом из-за змеиной арки появилось несколько воинов. Они приближались в угрюмом молчании, и Вирену вовсе не понравилось, что он прочел в их лицах: жестокое, напряженное, непринятие чужаков, которые явились в их святую святых. Для пустынников они были врагами, даже если в них пока не узнали законников — просто потому что были родом из шумной цивилизации. Осторожно спешившись, Вирен поднял руки, показывая, что у него нет ни оружия, ни боевого амулета, а потом подошел к лошади Сета, смирно стоявшей близко к его, бок о бок. Змей дергался, потому что слезать с лошади со связанными руками было невыносимо неловко, но Вирен без предупреждения потащил Сета вниз, к себе, и тот с коротким криком свалился, встрепенулся, шумно дыша, но Вирен, крепко впившись ему в загривок, рывком поднял его на колени и так дотащил к пустынной шаманке, сурово взиравшей на крепко ругающегося Сета сверху вниз. Вирен врезал ему по лицу, коротко замахнувшись; почувствовал, как рассек губы. Сет посмотрел демонице в глаза и заткнулся, словно ему горло перерезали. — Кажется, вы потеряли? — нахально спросил Вирен. Ответа не было. Сет притих, обреченно опустив голову, а за спиной Вирена встали трое его друзей, тоже сосредоточенные и тихие. Наверняка Тэл и Рыжий сейчас перебирали в мыслях все известные им заклинания, выбирая, каким зашвырнуть вперед, прежде чем их самих поглотит ослепительная вспышка — последняя в их жизни. — Кто вы такие? — спросила демоница. — Прекрасный вопрос! Губернатор Маракс передает вам привет, — осклабился Вирен, неотрывно следя за шаманкой в золоте. — Он крайне обеспокоен тем, что ваши демоны устроили в Аишнааре. Этот пожар и ограбление стали началом для войны местных банд, и подчистить такое уже невозможно. — Никогда вас прежде не видела, — нахмурилась шаманка. — Потому что не было повода, — отбрил Вирен с убийственной уверенностью профессионала, которого приглашают, когда все уже слишком плохо, чтобы действовать обычными методами. Он очень надеялся, что это выглядело убедительно. И, хотя они с Тэлом ни о чем не договаривались заранее, друг выступил вперед и медленно, чтобы никто не подумал, что он рисует боевое заклинание, принялся вычерчивать перед собой сияющий фамильный сигил. Вирен медленно дышал, стараясь успокоить бьющееся сердце. Он до боли сжимал плечо Сета, со стороны могло показаться, что Вирен просто удерживает разбойника, который мог вырваться только для того, чтобы выстрелить себе в висок из его револьвера, а не отправляться на ужин змею, но Вирен правда пытался поддержать и напомнить, что он рядом. Они все рядом. Несмотря на то, что отец не хотел видеть Тэла, осужденного за убийство, ни разу не навещал и вообще бросил собственного ребенка в руках гвардейцев, не заботясь, не казнят ли его, узы крови и магии не так-то просто разорвать, и Тэл еще мог взывать к родовому сигилу. Вирен заметил, как друг криво улыбается и что пальцы у него подрагивают, как будто он до последнего не верил, что все удастся. Сигил немым укором повис перед пустынниками, и шаманка медленно склонила голову, признавая их власть. — Мы и правда… долгое время не могли его найти, — сказала она, указав на Сета, который бессильно скалился. — Как вам это удалось? — Многие принимают меня за того, кем я не являюсь, — уклончиво ответил Вирен и добавил уже строже: — Не хотите спросить, что произошло в Аишнааре? — Мне докладывали, что… — Зубастая ненадежна, — перебивая, заявил Вирен, нахально улыбнулся перешептывающимся пустынникам. — Она стала использовать ваше соглашение, чтобы вести войну с Ларом, а потому делала все, чтобы вытянуть из вас золото. Она знала о наемнике из племени, но ничего не сказала, потому что в сделку входила только Марика… и другие девушки, которые попытаются устроиться в какой-то из местных борделей, я прав? Я видел ее карты Аишнаара, но под ними висело подозрительно много амулетов для одного города. — Чего ты хочешь? — наконец спросила шаманка, сверля взглядом Сета. Пыталась она его узнать или думала, что Вирен притащил к ней обманку, навел из кого-то своих друзей иллюзию чешуек? — Того же, чего хочет Маракс, — сказал Вирен. — Отец желает, чтобы вы прекратили свои вылазки, — подхватил Тэл. — Мы получили достаточно: вы — кровь, он — золото. Теперь честь Маммона затронута, и этот старый вшивый пес хочет, чтобы законники отыскали его деньги. Нам нужно на время успокоиться. Его речь, казалось, имела вес. Как Вирен и рассчитывал, Маракс скорее удавился бы, чем позволил кому-то узнать о своей… семейной размолвке, поэтому пустынники ничуть не усомнились, что перед ними выступает наследник губернатора. Может, потому что только Маракс мог назвать древнего Маммона, владеющего не душами, но кошельками почти всего Ада, «вшивой собакой». Тэл, кажется, входил в раж, потому как шагнул вперед, указывая на Сета: — Отец предлагает его в качестве дара, чтобы успокоить Великого Змея! Пусть ненадолго о нас забудут. — Полагаю, у нас нет выбора, — проскрипела шаманка, шумно вздохнув. — Хорошо, губернаторский сын, ты прибыл вовремя. Наши демоны в Аишнааре докладывают, что город пылает… похоже, ты прав, Зубастая слишком заигралась. Позади, среди воинов, раздался согласный гул, и Вирен довольно улыбнулся: похоже, Зубастая успела надоесть этим суровым пустынным парням, для которых искусительная демоница в шелках и открытых одеждах была существом из иного мира. — Заберите пленника, пусть посидят с девчонкой, — бросила шаманка, выбрав из своей почетной свиты двух демонов. Предплечья одного увивали татуировки со змеями, а второй казался даже младше Вирена, но ни у одного из них на теле не было золотых чешуек, как у Сета, только в зазубринах рогов что-то просверкивало. — С вашего позволения, — влез Вирен, — мы ненадолго останемся тут, дорога была долгой. Завтра отправимся к Мараксу и скажем, что сделка совершена, так ведь? — Так, — помедлив, согласилась шаманка, хотя и с заметным неудовольствием, граничащим с раздражением — пустынники явно не хотели открывать свой быт случайным незнакомцам. — Я прикажу подготовить вам место, — процедила она и поспешила вперед. Вирен подождал немного для верности, а потом схватил поводья и повел за собой отряд. До того, как войти в деревню пустынников, остальные хранили опасливое молчание, но потом Вирен услышал шумный вздох Тэла. Они оказались в небольшом селении, спрятавшемся внутри гор, казавшихся враждебными и неприступными, такими, что тут не выживет ни один демон. Небольшие дома из глины и красного песчаника лепились к скалам в несколько ярусов, и Вирен завороженно смотрел на высокие лестницы и подвесные мосты, которые держались с помощью чуть вибрирующей в воздухе магии. Оглянувшись, он увидел несколько любопытных демонят, которые остановились, глазея на пришельцев, женщин постарше, которые попытались загнать детенышей в дома, и девушек помоложе, которые глазели на него из узких окошек красных мазанок и тут же скрывались за цветастыми колыхающимися занавесками, стоило Вирену тоже обратить на них внимание. Он слышал шепот, бесконечные разговоры, вьющиеся за ними, как змеиный хвост. Возможно, обиталище пустынников можно было принять за обычную тихую деревушку (каждый на Лимбе выживал как мог), но, если приглядеться к скалам, служившим селению природной защитой, Вирен видел на этих огромных стенах изображения свивавшегося змея, сжимающего кольца вокруг крохотных фигурок демонов. Немое напоминание о том, почему не нужно сопротивляться. Вирен старался не упускать из вида шаманку и охрану, которая тащила куда-то Сета, но потерял их в узких проулках плотной застройки. Впрочем, народу тут было не очень много, даже учитывая, что многие держались подальше от пришельцев… И он, кажется, знал, каким образом культисты боролись с перенаселением в своем маленьком государстве. — Как думаешь, если они живут тут столетиями, а остальные племена их ненавидят, можем ли мы предполагать, что они здесь все родственники?.. — неприятно ухмыльнулся Тэл. — Почему ты вечно думаешь о каких-то неприличных гадостях? — насупилась Ринка, неуютно поведя плечами. Вирен заметил, что Рыжий тихо смеется. Они отошли в сторону, к небольшому загону, в котором возилось несколько разноцветных ящериц. Видимо, их тут разводили вместо домашней птицы. Вирен огляделся, замечая, что у пустынников совсем нет коней, и ему это казалось странным, выросшему с кавалерией Ада. Как же они тогда путешествуют?.. Неужели единственных коней забрали с собой лазутчики, отправившиеся в Аишнаар? Увели, чтобы никто не сбежал больше? Им наверняка не нравилось носиться по всему Лимбу в поисках беглецов. — Нам остается надеяться, что она не станет связываться с отцом по амулету, чтобы проверить, — боязливо проговорил Тэл, проведя по предплечьям, будто пытаясь согреться. Вирен знал, что там тянутся белесые шрамы от отцовского заклинания. — Не волнуйся, так просто названивать Высшему она не станет, — успокоил Вирен. — Слова его сына достаточно, она не станет подвергать его сомнению. Все, что она о тебе, возможно, знает, так это то, что ты отбыл из дома, чтобы обучаться магии в Академии. Не думаю, что до пустынников доходят слухи о том, кого сажают в столичную тюрьму. — Ты прав, — вздохнул Тэл. — Но каким, блядь, образом ты решил, что мой отец причастен ко всей этой хуйне? В его голосе восторг, восхищение и священный ужас перемешивались, и Вирен польщенно улыбнулся. — Кто-то должен был им помогать, и правитель этих гребаных земель — неплохая кандидатура, — ответил за него Рыжий. — Им нужно было золото для кого-то, а пустынники на нем живут с начала времен. Мы сейчас стоим на неоткрытых шахтах, которые могли бы обеспечить всю армию в ангельских войнах. Значит, деньги для их союзника. — Так вы знали? — возмутился Тэл, переводя взгляд с Рыжего на Ринку. — Просто догадались, — улыбнулась Ринка, потрепав его по плечу. — Думаю, демоны Маракса долгое время помогали пустынникам скрывать их преступления, — сказал Вирен. — Ты это знать, конечно, не должен, но я думаю, что они договорились незадолго после того, как тут попытались открыть шахты. А потом они узнали, что магия пустынников другая и может обойти запреты Высших, и решили поживиться. А эти змеи и рады были откупиться не своим золотом, а украденным. Следы никогда не привели бы к Мараксу. — Тогда они выбрали не того Высшего. Маммон это так просто не оставит, — поморщился Тэл, и это говорило о том, что он кое-что знает о банкире. — Либо у твоего отца есть какой-то план, — сказал Вирен. — В любом случае, нам надо вытащить Сета и разобраться со змеем. Рыж, ножик у тебя? Тот сосредоточенно кивнул. Было немного иронично отдавать оружие, способное убить древнего змея, тому, кто связал свою жизнь с мертвым драконом, но лучшего варианта у них не было. — Его утащили вон туда, — указала Ринка на неприметный лаз, пролом в скале, явно созданный искусственно: такой чистый срез мог остаться только от заклинания. — Давайте тут немного осмотримся, ладно? — Тебя что-то волнует? — чутко спросил Вирен, замечая, что его подруга нервно оглядывается, впрочем, недостаточно заметно, чтобы привлечь внимание пустынников — небольшой отряд, который шаманка наверняка отправила следить за ними, наблюдал с той стороны вырубленной улицы. — Тебе не показалась она какой-то… печальной? — задумчиво шепнула Ринка. — Я ожидала бешеную суку, жаждущую крови, а не… — Ты же понимаешь, что, если змея не кормить, он сожрет их самих, — скривился Вирен. — Это никакое не божество, а обычная голодная тварь… И шаманка, скорее всего, спускается к нему чаще остальных, так что ее можно понять. О, спасибо! Он улыбнулся девушке, которая неловко протянула им поднос, на котором стояли четыре небольшие миски. Каша из каких-то местных фруктов, немного вязкая, слишком клейкая, мало отличалась от того, что обычно готовили в придорожных гостиницах, где Вирену приходилось останавливаться. Он улыбнулся демонице, чем-то похожей на Марику, какой ее запомнил по афишам, и та испуганно отшатнулась и скрылась в ближайшем доме, взметнув занавеску. Вирен расстроенно вздохнул: не в его правилах пугать очаровательных девушек. — Ей наверняка внушали, что для демонов снаружи она лишь красивая игрушка в борделе, — заметил Тэл, с охотой принимаясь за еду. Он перестал жаловаться на отсутствие аристократических блюд уже давно — впрочем, в тюрьме скромно кормили. — О, а тут не может быть ничего подмешано? — спохватился Тэл на второй или третьей ложке. — Думаю, они не хотят, чтобы Маракс, мстя за сына, разрушил их убежище, — решил Вирен. — Ешь спокойно. Нам предстоит много интересного ночью. Ринка, пойди спроси у кого-нибудь из тех господ, где тут можно добыть воды, будь любезна. — Женские чары? — лукаво уточнила Ринка. — По-моему, у тебя лучше выходит нравиться пустынникам. Он шутливо зашипел, глядя на то, как Ринка легкими шагами направляется к воинам Ажи-Дахака, игриво извивая хвост. Забавно было наблюдать, как Рыжий, вместо того чтобы свирепо смотреть на пустынников, срывая им всю затею, злобно скребет ложкой по старой миске.***
Этой ночью ни один из них не спал. Очередная молчаливая и покорная женщина проводила их в пустой дом, от хозяев которого не осталось ни воспоминания, и постелила одеяла на полу. Выглядело как прекрасная возможность застудить поясницу суровой пустынной ночью — кажется, Вирен начинал стареть, если первым делом подумал об этом. Ночь спустилась на деревню неожиданно, как и всегда в пустыне, и демоны стали гасить факелы и осветительные амулеты, погружаясь в густую тьму. Вирен задвинул занавески и некоторое время осматривал пустые полки, на которых, возможно, когда-то стояла посуда, грубо сделанный стол, печку, несколько кривых табуреток… В темноте они ждали, пока пустынники заснут — Вирену совсем не хотелось предавать огню целую деревню, если что-то пойдет не так. Они сидели рядом, негромко переговариваясь, теряясь во времени, и Вирен пытался как-то ориентироваться, считая про себя, но неизменно спотыкался, когда беззвучно смеялся от того, что Рыжий рассказывал очередную поучительную байку из путешествий по пустыне о том, как кто-то отошел поссать, а потом нашли половину демона. — Вроде можно, — решил Вирен, когда шорохи в соседних домах стихли. — Только осторожно. — Я всегда осторожна, — прошептала Ринка. — Главное, чтобы вы не топали. Вирен вышел, осторожно огляделся и достал у себя из кармана небольшой амулет для слежки, ту самую «черную метку», которую в этот раз Сет принял добровольно. Магия вела его, как натянутая нить изнанки, и только поэтому в такой темени Вирен не пропустил малозаметную щель между скал, в которую боком протиснулся. Дальше лаз расширялся, Вирен увидел теплеющий свет лампы с кристаллом, почувствовал, как «метка» нетерпеливо задрожала. — Впереди! — ахнула Ринка, когда из-за каменного поворота на них вышагнул рослый воин-пустынник. Он на мгновение остановился в недоумении, а потом Вирен кинулся на него и вогнал нож прямо под челюсть, провернул до хруста, чувствуя, как по пальцам полилась густая черная кровь. — Никому не разбрасываться магией, тут слишком узко, все нахер сгорим! — приказал Вирен, отпихивая к стене обмякшее тело. — Странно, что они не приставили к нам стражу… — эхом отозвался Рыжий. — Кажется, у них не хватает воинов. Снизу что-то важное происходит, вам так не кажется? Остальные сдержанно кивнули. Они тоже ощущали странную дрожь земли под ногами, словно огромный змей пробуждался, ворочался, почуяв скорую жертву, долгожданную кровь. Это чувство Вирену совсем не нравилось, но он убеждал себя, что, пока камень не трескается прямо под ботинками, все идет по плану. Взмахивать саблей в узком пространстве было неудобно, поэтому Вирен опять прикончил следующего воина небольшим ножом, ударив его сначала в бок, а потом полоснув по горлу. Следующий противник с арбалетом наперевес вылетел на них, но в руке Рыжего блеснула ослепительная молния. Она пролетела мимо, и Вирен почувствовал, как вспышка прорезает воздух совсем близко от его лица, что на мгновение сердце оборвалось от ужаса. Заклинание впилось пустыннику между глаз, прорезая череп насквозь. — Я же сказал!.. — возмутился Вирен, оборачиваясь к другу, который ошалело рассматривал его в ответ. — Сзади! — вскрикнул Тэл. Вирен развернулся на каблуках, вырывая саблю из ножен, и решительным прямым движением загнал пустыннику в грудь. Тот замер с большим кривым мечом в руках, занесенным над Виреном, удивленно захрипел, кашляя и пачкая губы кровью, а потом закатил глаза и свалился ему под ноги. Рыжий поднял его клинок — решил больше не рисковать с магией. Побледневшая Ринка отвернулась; она всегда была против убийств, но молчала, понимая, что у них нет выбора, кроме как прорубаться вперед. Коридор вдруг закончился темным помещением, напоминающим тюрьму. Вирен залетел внутрь и, радуясь, что тут хотя бы есть, где развернуться, сразу же отрубил руку воина, протянутую к связному амулету, а потом — и голову с тяжелыми рогами. Со вторым расправились Тэл и Рыжий: один налетел, сбивая с ног, а второй воспользовался замешательством и полоснул пустынника по груди. Запыхавшийся Вирен кивнул друзьям на противоположный вход. — А вы не торопились! — воскликнул Сет, кидаясь к железной решетке, вделанной в нишу стены, жадно тянясь к Вирену, который неловко пытался оттереть руки от крови. — За вами гонятся? Что случилось? Вытащи меня отсюда!.. Они ее увели, — прохрипел Сет, припадая к решетке еще ближе. — Здесь была Марика, это глупая ноющая девчонка, жалкая шлюха, я сразу захотел ее придушить, но… но недавно ее уволокли, и у меня осталось только это, — он протянул обрывок белой ткани, похоже, клок ее одежды, жалкого рубища, которое осталось от ее изысканных дорогих нарядов, какие дарили ей любовники и любовницы. — Сейчас ты отсюда выйдешь, — пообещала Ринка, мягко присаживаясь у замка и возясь с отмычками. — Подожди немного, не волнуйся. Вирен взял у него тряпку, повертел в руках, задумчиво проводя по обрывистому краю. Наверно, девушку насильно вытаскивали из клетки, она упиралась и кричала, и клок зацепился за решетку. Конечно, никому не хочется отправиться на съедение, и дыхание у него перехватывало от одной мысли. Он оглянулся на дверь, которую охраняли Рыжий и Тэл. — Они что-нибудь говорили? — спросил Вирен, пытаясь отвлечь Сета своим голосом. — Ты правильно сделал, что сохранил эту тряпку, теперь мы сможем сплести заклинание и пойти по следу до самого змея… У нас есть кинжал, — напомнил он, видя, что Сет отвел взгляд и вздохнул прерывисто. — Ты сам сказал, что все получится! — Я не знаю, я… — Замок отомкнулся — со слишком громким звуком, что Вирен испуганно оглянулся, но все было в порядке. — Он там, — тихо произнес Сет, растерявший весь блеск и задор, все свое золото, хотя тусклый свет факелов еще отражался от его чешуек. Клетка раскрылась, но он все еще стоял внутри, как будто его тюрьма превратилась в защиту от зубов змея, спящего где-то внизу, откуда не доносилось ни звука. Мимолетом оглянувшись на него, Тэл издал сложный фыркающий звук: он-то никогда не упустил бы такой возможности вырваться из клетки. — Слушай, я знаю, что это жестоко, — сказал Вирен, осторожно хватая его за руку и вытаскивая из камеры. — Но нам сейчас нужен каждый, кто может сражаться. — Скажи, что ты позвал сюда Черных, — взмолился Сет. — Нам не справиться с этим в одиночку. Никому не справиться, не зря они называют его божеством! Вирен терпеливо вздохнул. Перед ним был не нахальный предводитель Змей, а перепуганный мальчишка, который так ужаснулся жертвоприношению и собственной неминуемой судьбе, что готов был погибнуть от голода и палящего жара в бескрайней пустыне, но не остаться здесь. Не встретиться с древним божеством. Конечно, тогда он был всего лишь бедным ребенком с украденным детством, но теперь-то мог сражаться! — Черные сюда не перенесутся магическим образом, как и мы — не сбежим в случае чего. Горы окружает магия. Нам нужно справиться, — убеждал Вирен. — Иначе ради чего это все? Ты с самого начала знал, что так будет, зачем нас догнал? — А что было бы, если бы я не приехал? Ты же не был настолько самонадеянным, чтобы быть уверенным, что я за вами кинусь? — цинично уточнил Сет, гордо вскидывая голову, наконец-то становясь похожим на самого себя. — У тебя был другой план? — Предусматривающий большие разрушения — возможно, — признался Вирен. — Иллюзия на ком-то из нас не продержалась бы долго, и нам пришлось бы действовать быстрее. Сейчас у нас есть несколько козырей. Ты мне веришь? Это был запрещенный прием, и Вирен сознавал это, мягко улыбаясь, словно ничего необычного не происходило и они не собирались прыгнуть прямо в пасть чудовищу. — Так вот как ты это делаешь, — проворчал Сет. — Улыбаешься, и демоны идут погибать за тебя, принц Денница. — Все мои друзья живы. — Ага. Один в рабском ошейнике, а другой одноглазый, — парировал он. Вирен все еще держал его за руку, чувствуя, как Сет трясется, и рассеянно поглаживая его запястье, пытаясь успокоить. Обычно это срабатывало — когда Белка плакала из-за чего-то, когда его самого мучили ночные кошмары и кому-то из Роты приходилось его возвращать в реальность. С Сетом было сложнее; Сет не привык к слабости и к тому, что его кто-то утешает, но он устало покачал головой, бормоча себе под нос: — Ладно, ты прав. Да, прав. Я слишком расклеился, и я ничего не могу с этим сделать. Надо идти… Сет с тоской поглядел на единственный путь отступления, прекрасно сознавая, что они не могут повернуть. Выбежать наружу — возможно, в деревне не слышали шум, но тогда Сет снова будет обречен провести жизнь в бегах… Вирен был прав, когда думал, что ведет их прямо в ловушку, но поздно сожалеть об этом. Жестокая ухмылка Сета резала его ножом, но Вирен и не рассчитывал на мягкосердечие от разбойника. — Стоило давно встретиться с этим своим страхом, — сказал Сет, отбирая у Рыжего протянутый ритуальный нож.