Моя дорогая принцесса Шалетт

Прибытие императрицы Навье в Лирт оказалось большой неожиданностью для Шалетт. Хоть принцесса и приняла решение довериться своему будущему супругу, а нотки ревности горели в её мыслях. К тому же, она не понимала, почему императрица вообще решила совершить путешествие в Лирт? Что именно ей хотелось начать или же завершить здесь? Шалетт не считала, что их с Кафманом бракосочетание отличается особенным масштабом, чтобы на нём прибывали августовские особы. Даже отец принцессы остался в Белой Луне, как и Валентино со своей женой, что в разы снижало значимость свадьбы. Словно по чьему-то злому замыслу с Шалетт отправились только её служанки, две из которых планировали вернуться на родину, чтобы выйти замуж и завести семьи. Поэтому никто не представлял Белую Луну в Лирте, ведь принцесса больше не считалась её частью. Сколько бы ни пыталась, Шалетт не находила причин, почему Навье прибыла в Лирт ко дню бракосочетания. Торговые вопросы между странами были давно решены. Торговля шла полным ходом. Лирт оставался верен всем договорённостям, по-прежнему не планируя становиться частью имперского союза или перенаправлять драгоценные товары в одну из стран альянса. Письма с описанием новых морских путей и рекомендательные сопроводительные листы ждали своего отправления в Белую Луну. А Навье, со слов Кафмана, не должна была знать о свадебном подарке, который приготовил герцог для отца своей невесты. Поэтому единственной логичной причиной оставался Кафман. «И то, что между ними произошло… нет… это неверный путь. Это прошлое, в котором мы… в котором мы были далеки друг от друга и мыслями, и сердцем». Шалетт поправила накидку на плечах и вышла в сад. Ещё не привыкнув к жаркому климату, она следовала советам Кафмана и выходила наружу только в ночное время. Большой сад был обнесён высокой стеной, а основные дорожки и даже некоторые деревья подсвечивались масляными лампами. Повсюду стояла охрана, что заставляло верить в иллюзию безопасности в ночном саду. Шалетт часто замечала, как кто-то ходит за ней, оставаясь на приличном расстоянии. Ей не удалось узнать, кем были эти люди. Больших успехов добилась София, выяснив, что их сопровождали какие-то четыре женщины. И всё. Принцесса не решалась отходить от дома слишком далеко, несмотря на постоянно сопровождение. Особенно в моменты, когда тайком выскальзывала наружу, оставляя своих служанок дремать в большой комнате с высокими пузатыми вазами и фонтаном. Каждая из них приспосабливалась к новому климату по-своему. Шалетт видела, мучения девушек, удивляясь, почему она сама переносит изменения климата легче остальных. Шалетт не знала о заботе, проявленной Кафманом. Зелья действовали благоприятно, успокаивая её тело и подавляя жар. Ничто не могло помешать ей дать ему своё согласие во время церемонии бракосочетания. Пройдя по хорошо изученной широкой аллее, Шалетт остановилась у низкой лавочки, спрятанной между раскидистыми кустами с острыми длинными листьями, походившими на лезвия ножей. Где-то рядом журчала вода. Заняв место в полутьме, принцесса попыталась увести свои мысли от мрачной темы и задумалась о необычном сложном устройстве сада. Ей доводилось читать об орошении и подведении воды к корням растений в бедных почвах, но она никогда не думала, что что-то подобное может работать настолько эффективно практически посреди пустыни. Дом герцога утопал в зелени, находясь в тени высоких мохнатых деревьев. Вероятно, только королевский сад мог сравниться с этим великолепием. Ветер принёс за собой освежающую массу холодного солёного морского воздуха. Шалетт расправила плечи и позволила накидке соскользнуть немного вниз. После жаркого дня этот короткий момент казался прекрасным. Она давно не оставалась одна. В тишине. «Теперь надо обдумать всё, что произошло, - Шалетт посмотрела куда-то перед собой, будто пыталась представить себе, как она выглядит со стороны в своём новом странном состоянии. – И лучше всего, попытаться понять, что со мной? Почему увлечённость стала ревностью… и превратилась в одержимость… почему я жажду его присутствия? Его объятий? Его… почему каждую минуту я думаю лишь о нём? Меня так сильно тянет к нему. Это… неудобно. Это неприятно. Мне это не нравится… я ничего не могу с собой поделать». Она обхватила себя руками, словно пыталась удержать собственную целостность. - Так мучительно… любовь начинает казаться мне отвратительной. Тишина сада не ответила на её неприятные слова. Принцесса мрачно улыбнулась. «Почему я тревожусь? Почему я не могу порадоваться? Ведь я выхожу замуж за мужчину, который утверждает, что любит меня. В чём моя проблема? Императрица? Слова… Лисяо… или то, что императрица находится на недосягаемой высоте, которой мне никогда не достичь? Или то, что полюбивший её однажды, будет любить её всю жизнь? Неужели я поверила в его слова?» В груди Шалетт что-то неприятно сжалось. Как болезненный спазм, после которого по всему телу растекаются круги боли. Захотелось вскочить на ноги и побежать к дому, чтобы ворваться в комнату Кафмана и посмотреть, чем он занимается. Один ли он? Или же с другой? И если да, то почему? «Я даже не могу послать кого-нибудь к нему… императрица остановилась во дворце. Император тоже там, - она с досадой закусила нижнюю губу. – С чего им появляться здесь?» - Я не понимаю, - раздался вдали приближающийся женский голос. Шалетт встрепенулась и резко повернулась в сторону источника. Её тело пронзила немота, не позволившая больше сдвинуться с места и выдать своё присутствие. Захотелось спрятаться ещё глубже в чёрной тени кустов и стать эхом. - Почему? Разве всё не шло к разрыву? - Нет, - спокойный голос герцога казался тихим ропотом в темноте. - Тебе не нужно заставлять себя ради союза. Белая Луна уже стала его частью. И эта не та часть, в которой мы остро нуждаемся. Нет причин жертвовать собой. - Я не жертвую и не заставляю себя. - Тогда почему ты выглядел таким несчастным тогда… тогда, когда впервые сказал мне о браке? Будто этот брак бремя для тебя? - Сейчас я и сам не понимаю причин, - солгал Кафман. – Возможно, я испытал страх перед переменами. Мне казалось, что я не готов материально, что в делах моих недопустимый хаос. А я собирался изменить сразу две жизни. Мою и Шалетт. Сердце принцессы простило удар, когда она услышала своё имя. - Ты выпил любовное зелье? Повисла тишина, в которой Кафману показалось, что у него закончились силы лгать, вытаскивать из себя правду, подавлять одни чувства и давать волю другим. Он никогда не мог быть откровенным с Навье. Раньше из-за дурмана зелья. А теперь из-за того, что они встали по разные стороны конфликта. Шалетт застыла в ожидании ответа, соединяя сотни неприятных догадок в единую нить. Её сердце не верило во внезапную любовь. Отказывалось принимать сладкие мечты и мучительные грёзы за реальность. - Значит, ты всё же выпил зелье, - на этот раз Навье утверждала. - Нет, - его ответ показался мягким и неуверенным. – Это мои настоящие чувства. И нет никакого зелья. - Почему-то я не верю вам, герцог, - внезапно императрица перешла на официальное обращение, подчёркивающее её недоверие. – Зачем ты это сделал? Это не выход. Ни тебе, ни кому-то ещё не нужен этот брак, - она говорила так, будто все обязательства легко выбрасывались на помойку. После создания союза Навье всё же изменилась. Кафман молчал, испытывая на себе неприятное давление. А в сердце Шалетт рождались новые и новые страхи. Всё смешивалось, замирало, взбираясь на недостижимую высоту, чтобы рухнуть с неё вниз. Она не понимала, почему императрица так уверена, что Кафман лжёт. Она боялась, что он лжёт. - Это ради Кошара? – допытывалась Навье, ища новые и новые причины. - Это ради меня. - Я повторюсь, ты не должен жертвовать собой. Помолвка с моим братом уже разорвана. И если ты откажешься от брака, я заставлю короля Белой Луны принять твоё решение. Да, и мой брат ещё может передумать. У него не всё так гладко, как кажется. Порой я думаю, что Кошар испытывает чувство вины за разорванную помолвку. Однако это совсем другое, что решать ему. Не мне, и не тебе. Сейчас же необходимо разобраться с… - Я не собираюсь отказываться. Но она словно не слышала его. В её голосе чище проявлялись нотки недовольной матери, пытающейся спасти своего глупого сына, который не понимает, во что ввязывается. - Если ты окажешься, я всё улажу. Ты не обязан идти на такие жертвы даже ради союза, - Навье доставала новые аргументы. – Белая Луна уже сделала всё, чтобы перестать быть его частью. Глаза Шалетт резко округлились. «Сделала всё? Но мы же прекратили всю торговлю с альянсом, как было приказано! И я выхожу замуж за Кафмана! Неужели командир… Лисяо уговорил моего отца выйти из союза? Я пропустила что-то важное?» Оказалось, что Кафман так же удивлён и озадачен. - Они разорвали все торговые договоры и прислали в Сео учёных для исследований, - напомнил он. - Они заключили новые, - твёрдо вставила императрица. – Принцесса должна была стать женой герцога из Муна, чтобы положить начало сотрудничеству между странами. Мун не состоит ни в альянсе, ни в союзе. Они часть совсем другой коалиции стран, контролирующей океан и торговлю на солнечном материке. «Аллегро хотел отвезти меня в Мун, чтобы я вышла там замуж? Нет, ничего не понимаю. Отец не говорил об этом. Он до конца верил, что через этот брак ему достанется союз с Лиртом… или это… это решение Валентино! Но как?» - Если Белая Луна перестанет быть частью союза, твой брак с принцессой потеряет всякую ценность, - подытожила Навье. – Это напрасная жертва. - Жертва? – задумчиво переспросил Кафман, погружаясь в мысль о том, что не он здесь жертва, а Шалетт. Все те, кто разрывали её на части, пытались откусить кусок пирога побольше, предлагая её жизнь в качестве оплаты. – Перед своим путешествием я сказал тебе, что после свадьбы больше не смогу оставаться на твоей стороне. Навье немного растерянно посмотрела на герцога, вспоминая его слова. - Это мой выбор. Политика здесь ни при чём. Только моё сердце, - Кафман кивнул императрице. – Прошу прости меня и прими моё решение. Я вынужден оставить тебя. Моя невеста ждёт меня в саду. Замершая в темноте своего укрытия Шалетт вздрогнула. В один миг ей захотелось вскочить со своего места и броситься бежать, ведь стыд от того, что она подслушала их разговор, уже жёг её грудь изнутри. Она попыталась встать, только ноги показались ей ватными и непослушными. - Шалетт, - со звуком приближающихся шагов послышалось её имя. – Здесь темно, пойдём к свету. Высокая фигура герцога возникла перед ней. Тусклая световая полоска выхватывала его лицо из темноты. Оно казалось дружелюбным и даже сладким. - Я всё слышала, - созналась она, с опаской берясь за поданную ей руку. - Я знаю. «Он, наверное, злится». - Нет. Она немного растерялась, но тут же взяла себя в руки: - Её величество ведь права, да? - Нет, - Кафман повёл Шалетт за собой, выводя её на широкую освещённую садовую дорожку. – Она желает мне добра, не ведая пока что, что есть добро для меня. Её величество только учиться быть матерью. Его рука крепче сжала её ладонь. - Тебя терзали сомнения? До твоего путешествия, - тихо, но уверенно спросила она. - Тысячи сомнений. Ведь наша жизнь должна была измениться, я не знал, смогу ли сделать тебя счастливой, - он глубоко вздохнул. – Прости меня… - За что? - За то, что сомневался. И заставил тебя волноваться… переживать всё это. Она отрицательно покачала головой, хоть он этого и не видел. - Про какое зелье говорила её величество? - спросила Шалетт робко, но чётко. - Это длинная история, - герцог желал, чтобы этот разговор никогда не начинался. Однако он осознавал, что если не объясниться, то молчание ляжет тяжёлым камнем в реке их доверия друг другу. - Разве мы торопимся? Или она может как-то повлиять на наше решение стать семьёй? Её аргумент больно кольнул сердце Кафмана. Он устал молчать. Устал таиться и скрывать. Ему было необходимо совершить последнюю ложь. Герцог знал это и был готов произнести заранее заготовленные и сотни раз отрепетированные слова. - Когда-то давно я подарил императрице любовное зелье, чтобы она смогла вернуть любовь императора Совешу, - решительно начал он. – Императрица не стала принимать зелье, сомневаясь в нём, ведь кто станет пить всё подряд? А я был любопытным, наивным и глупым. Решил доказать, что зелье сработает, и выпил его сам. - Сам? Это же так опрометчиво, - встрепенулась она. - И очень глупо, - не стал отрицать действительности Кафман. – Из-за зелья я влюбился в императрицу. Сердце Шалетт пропустило удар, а с губ чуть не сорвался стон разочарования. Её ладонь обмякла, к счастью, герцог крепко удерживал её. - Но зелье – это не настоящая любовь. От его эффекта можно избавиться, - поспешил продолжить он, чтобы его возлюбленная не успела выстроить цепочку предположений, уличающих его в любви к другой женщине. Кафман знал, почему Шалетт отказалась от брака с Кошаром. Он не имел права предложить ей то же самое. Поэтому ему пришлось искать, меняться и познавать своё сердце заново. Он был готов к любому исходу: отказу от брака, новому путешествию ради познания самого себя, правде, разрушающей всё. Кафман не был только к одному. К вечным страданиям из-за неразделённой любви к женщине, не нуждающейся в его чувствах. - И ты… - Да. Я нашёл способ это сделать. Действие и без того постепенно ослабевало. А когда случилось нападение на императрицу… - Тот человек спрыгнул с крыши. Я так слышала, - вспомнила Шалетт громкое дело в Сео. Герцог кивнул. - Мы оба пострадали, потому что я стоял близко к окну… когда я очнулся после покушения, такого эффекта уже не было. А затем мне удалось отыскать рецепт зелья обращения, - Кафман не стал уточнять, что за рецептом нового зелья и тайной ритуала ему пришлось совершить путешествие к солнечному континенту и потратить приличную сумму денег. И что только там он понял, кого любит по-настоящему. – Я встретил тебя. Услышал голос твоего прекрасного, чистого, смелого сердца, - он остановился, заставляя Шалетт встать напротив него. – Ты рассуждала логично и стройно, несмотря на замешательство в твоих чувствах. Ты поступила благородно, когда отказалась от собственного решения, поняв, что оно может навредить кому-то другому. Я знаю, что Кошар обещал тебе верность, обещал тебе стать идеальным мужем и забыть о своей возлюбленной. Я знаю, что ты думала, что верности и красоты будет достаточно. Но ты отступила. Хотя знала, что это не примут другие. Что твой отец может поступить с тобой… ты несравненна. Несравненна и прекрасна, - его грудь наполнилась щекотливым распирающим чувством восхищения. Шалетт стояла с широко открытыми от удивления глазами. Казалось, будто она получила главный ответ на все свои сомнения. Просто он поступил так неожиданно и в такой искренней форме. - Я, правда, люблю тебя, - тихо проговорил Кафман, склоняясь к Шалетт чуть ниже. - Ты… Он не дал ей договорить, накрыв её уста поцелуем. К счастью, София была далеко и ничего не видела.