Участь Омеги

Тэхён сидел в коридоре Сеульской больницы. Он сцепил руки в замок и, почти не мигая, смотрел куда-то перед собой. Пару часов назад в больницу приехал Чонгук. Он успел увидеть Сокджина, как раз перед тем, как у того случилась первая остановка сердца. Его реанимировали, но сердце сбоило и отказывалось работать. Как будто весь организм Омеги был против возвращения к жизни. Врачи в срочном порядке искали донора. Тэхён поднял все свои связи, Чонгук звонил Намджуну, но как они не старались, это не принесло результатов. У Сокджина была очень редкая для Омег группа крови, и как сказали врачи: пересаживать сердце от не подходящего донора было равносильно смерти. Сокджин находился в коме, ему уже второй раз при помощи дефибриллятора запускали сердце, и каждая секунда промедления грозила оказаться последней. Тэхён сидел в коридоре рядом с реанимационным блоком и медленно умирал. Он чувствовал, как жизнь Джина буквально утекает у него сквозь пальцы, а он ничего не может поделать. Он был готов отдать всё свое состояние, только бы нашёлся подходящий донор, но минуты шли, а ситуация не менялась. В кармане зазвонил телефон. — Ты как? — спросил на том конце провода Намджун. — Я не знаю, что делать. Он там умирает, а я не могу помочь. У тебя есть какие-нибудь новости? — Я звонил своему другу в Швейцарию. Я тебе говорил про него, он хирург. Я думал, может быть у него по неофициальным каналам есть то, что нам нужно, но твой Джин уникальный… Омеги с такой группой крови и с таким ДНК рождаются очень редко. Сейчас во всём мире их наберётся едва с десяток, и найти для него донорское сердце — это просто нереально. Прости, Тэ, мы навряд ли сможем что-то сделать… Даже если его прооперируют, чужое сердце не приживётся… Не имеет смысла. — Если он умрет, то я уйду следом за ним… — Тэ, не дури. — Я тебе всё сказал. — Думаешь я тебе позволю? — Думаешь я буду спрашивать? — Ты серьёзно? — Как никогда. Я в этой жизни без Джина смысла не вижу. Что я тут не видел? Других Омег? Я ими подавился так, что до сих пор тошнит. — Тэ, послушай… — Он хотел детей, Намджун, а я был против. Если бы я согласился тогда, то у меня сейчас была бы семья. Была частичка Джина. И возможно он бы не решился на то, что он сделал. Но я думал только о себе. А теперь уже поздно… всё поздно… — Раз так… Я не хотел тебе говорить, но есть один небольшой шанс. — Что за шанс? — … — Намджун! — Мой друг сказал, что он знает случай, когда безнадёжному Омеги пересадили сердце от… его истинного Альфы. — И он выжил? — Да. — Тогда чего мы ждём?! — Тэхён… — Твой друг срочно должен проконсультировать местных врачей. — Тэхён… — Ты можешь это организовать? — Тэхён, это ведь будет твоё сердце, и тебе придётся… — Это всё не важно. Главное, чтобы Джин выкарабкался. — Тэ… — Ты не понимаешь. Я ДОЛЖЕН это сделать. — Тогда и тебе нужно срочно найти донорское сердце. — Нет, Нам, не получится. У нас с Джином одна группа крови… Та самая, редкая… — Что? — Так бывает. И почему я раньше об этом не подумал? Мы только время потеряли. — Тэхён… — Если нет другого выхода, то я сделаю это. — Мне очень жаль. — Обещай, что присмотришь за ним. — Тэ… — Обещай мне. — Хорошо. Мы с Чонгуком будем рядом с ним. Ты уверен, что принимаешь правильное решение? — Уверен. Я должен ему, Нам… Я должен Джину одну счастливую жизнь… *** Чонгук чувствовал, что его как будто здесь нет. Он уплывает и растворяется в той боли, которая опоясало его. В голове мелькали бессвязные образы, коротили флешбеки. « — Гуки, ты стал такой взрослый, такой красивый. Скоро все Омеги будут твои. — Какие Омеги, Джин? У меня вступительные экзамены на носу, а я ни черта не понимаю в этой высшей математике. — У тебя хватка и мозги Намджуна. Я уверен, что ты справишься. — Мне бы твою уверенность.» « — Алло, Гуки, ты спишь что ли? Послушай. Я расстался со своим бывшим. Мне хреново, и я хочу развеяться. Приезжай ко мне. Вместе сходим в бар, посидим, выпьем. Я угощаю. — Джини, ты же знаешь, что я не умею пить. Тебе опять придётся тащить меня до дома на себе. — Когда это было проблемой? — Это сейчас стало проблемой. Если ты не заметил, то я уже вырос и вешу гораздо больше тебя. — Да? — Да. — Ну мы что-нибудь придумаем…» « — Гуки, смотри какие звёзды… Просто, вау… — Шею себе не сверни. — Нет, ну ты глянь, как же красиво… — Аккуратнее, ты сейчас упадëшь. — Боже, какая ночь… Я давно вот так не гулял. Эта учёба выжала из меня все силы. Как хорошо, что она закончилась. Я тебе не завидую, у тебя всё ещё впереди. Как ты, кстати, сдал экзамен? — Нормально. — Эй, почему ты на меня так смотришь? — … — Гуки? — Прости. Я задумался. — О чëм? — Скажи, разве ты всегда так пах? — Что? — Ты сегодня пахнешь как-то по особенному. — Мой аромат не менялся с тринадцати лет. — Мне кажется, он стал ярче… слаще… — Вот только не говори, что твой Альфа начал на меня реагировать. Это было бы забавно… — Не смейся. — Прости. Не буду. Ты просто взрослеешь, Гуки. Твой Альфа взрослеет. Поэтому ты стал реагировать на Омег. Это нормально. — А на тебя реагировать, это нормально? — Брось, Гуки. Ты просто начал замечать то, на что раньше не обращал внимание. Ты привыкнешь, и это пройдёт. — Ты думаешь? — Точно тебе говорю.» « — Гуки, я встретил своего истинного! Представляешь! — Джини… — Он такой красивый, и сильный, и романтичный…» А у Чонгука перехватило дыхание. А Чонгук упал в пропасть. Пропасть эта была без дна, и Чонгук падал в неё вечность. Проходили годы. Он всё ждал и ждал, когда же это закончится. Ему так необходимо было почувствовать твёрдую землю под своими ногами, но он всё падал и падал. Он так и не приземлился… — Чонгук, ты слышишь меня? Эй! — Тэхён?.. Реальность обрушилась внезапно, выдергивая Альфу из воспоминаний. — Джина готовят к операции. — Донор… Он нашёлся?! — Да. Нашёлся. Я сейчас отлучусь. А ты, пожалуйста, будь с ним рядом, когда он очнётся. Может твоя истинность… поможет ему. — Моя истинность? — Нет времени объяснять. Намджун тебе потом всё расскажет. Мне нужно идти. Береги Джина, Гуки. — Куда ты? Ты же не можешь уйти прямо сейчас? Ты должен быть рядом с ним… Тэхён на секунду замер, потом вдруг улыбнулся, наклонился чуть ближе и, посмотрев в глаза своего соперника, сказал: — Я, Чонгук, теперь буду с ним всегда. И не ожидая ответа от ничего непонимающего Альфы, повернулся и быстрым шагом ушёл по коридору. Эту его улыбку Чонгук запомнил надолго. Потому как впоследствии, неоднократно будет видеть её на лице у Джина. *** Тэхён лежал на операционном столе. У него в спешном порядке взяли анализы, а потом он подписал необходимые документы. Он успел созвониться со своим юристом и оставить соответствующие указания на счет завещания и имущества. На данный момент он был собран и спокоен. На соседнем столе, по правую руку от него, лежал мертвенно бледный Сокджин. Врачи суетились вокруг них, подключая разные провода и приборы. Техён подумал, что его Омеге не идёт такой бледный вид. Джин всегда был слегка загорелым, а на скулах сиял ровный, здоровый румянец. Тэхён очень надеялся, что после того, как всё закончится, его Омега сможет вернуть себе свою яркую, сияющую внешность. — У нас всё готово. Мы можем начинать. На него с опаской, будто Тэхён мог передумать, смотрела команда из готовых приступить к работе хирургов и медсестёр. Если бы Тэхён не обладал огромной суммой денег, часть из которых полчаса назад была переведена на счёт этой больницы, то на подобную операцию вряд ли кто согласился. Забрать сердце у полностью здорового Альфы, будь он тысячу раз истинным для Омеги, такое на памяти врачей этой больницы было впервые. Но после экстренного совещания юристов, которые не нашли ни одного противозаконного нарушения, и после той суммы, которую заплатил Тэхён, все возражения были сняты, и врачи подготовили двух истинных, к пожалуй самой необычной операции, проводимой в стенах данной больницы. — Тэхён? Альфа оторвался от вида лежащего без сознания и опутанного проводами и капельницами Омеги. — Да, конечно, вы можете начинать. Я готов. Врачи, получив согласие, засуетились. Тэхёну что-то ввели в вену, он поднял свои глаза к потолку, на котором ярким светом светило множество круглых лампочек, и только успел подумать, что теперь он больше никогда не почувствует такое разъедающее душу чувство, как ревность. Затем его сознание начало гаснуть и уплывать. «Будь счастлив, Джини…» А дальше только блаженная мягкая темнота.