«Если хочешь поговорить, сделай это красиво».
Chase Atlantic — What u call that
— Раз, два, три, и закончили! — басистый голос оглушает пространство танцевальной студии. Хореограф хлопает в ладоши, энергичный трек заканчивается, а танцоры падают на пол, чтобы расслабить напряжённые мышцы и отдышаться. — Молодцы! Ещё около недели и будем работать над сценической постановкой! — Как дела с костюмами? — выкрикивает один из парней, что стоит возле кулера и жадно пьёт уже второй стаканчик воды. — С костюмами пока небольшая накладка, — мнётся мужчина, поворачивая голову к коллективу. — По подсчётам компании нам нужна достаточно крупная сумма. Я подал запрос на спонсорство, но когда придёт ответ, пока неизвестно. — Но у нас же через два месяца турнир! — восклицает одна из девушек. — Тэхён, мы не можем без костюмов! Тэхён вздыхает, ероша пальцами влажные каштановые волосы и присаживается на пол, спиной упираясь в зеркало. — Я знаю, Мия. Знаю, — кусает губу. — Я искренне надеюсь, что эта проблема решится. В любом случае, мы можем взять костюмы с прошлого года. — Нас в них уже видели! — раздаётся ещё один женский голос. — Надо произвести фурор! — Я с тобой согласен, Лиз, но… Тэхён не успевает договорить. По танцевальному залу раздаётся рингтон мобильника, и Ким переводит взгляд на мат, что лежит возле зеркал. Его телефон вибрирует, и он тянется к нему, чтобы ответить на звонок. На дисплее красуется «Митчелл». — Да, Митч, — прижимая мобильный к уху плечом, Тэхён трет лицо руками. — Привет, моя корейская задница, — радостный голос менеджера заставляет улыбнуться. — У меня для тебя просто превосходные новости! — Правда? — оживляется Ким. — Я даже готов простить тебе «корейскую задницу», если ты скажешь, что нашёл спонсора. Танцоры при слове «спонсор» оживляются тоже, пропуская мимо ушей «корейская задница», прикрепившееся за Тэхёном ещё шесть лет назад, когда он только-только переехал в Лос-Анджелес в качестве стажёра в танцевальный коллектив при крупной компании, и двигаются чуть ближе, чтобы не упустить ни малейшей детали. — Именно! — довольно растягивает слово мужчина на том конце. — Так что завтра с утра, чтобы был в кабинете директора как штык! Спонсор летит из Кореи и… — Стоп, он кореец? — удивляется Тэхён даже больше, чем новости о спонсорстве. — Да. Имя мне его не сказали, со мной разговаривал его помощник, но как только он узнал о тебе, то сказал, что рад будет помочь соотечественнику. И финансы его позволяют, так что… отличный вариант! И вообще, какая тебе разница, кто даёт тебе деньги? Главное, что их дают. — Ладно, ты прав, — соглашается Тэхён. Действительно, какая ему разница? Он ищет спонсора, а кто это не так уж и важно. — Тогда договорились, завтра утром я в кабинете как штык! — Вот и прекрасно! Жду тебя в девять. Менеджер отключается. Тэхён улыбается, кивает команде, и повисшая напряжённая тишина в зале разрывается радостными криками и громкими хлопками. Ещё шесть лет назад, когда он приглашение на свадьбу лучшего друга сжёг, приправив пепел горькими слезами от обиды, и променял его на заветный билет в солнечный Лос-Анджелес, он и подумать не мог, что сейчас будет так радоваться за свою команду, что смеётся и обнимается, собираясь домой. Он, как и хотел, бросил всё и всех в Сеуле, убежал, как слабак, потому что думал, что сможет справиться, а в итоге облажался ещё сильнее, в ту ночь переспав с тем, кому он к чёртовой матери не сдался, а теперь даже и не вспоминает об этом. Живёт долгие счастливые годы на другом континенте, поднялся от простого стажёра до лидера коллектива и главного хореографа, иногда ходит на свидания и просыпается каждое утро с небывалой лёгкостью того, что никакие разъедающие чувства больше не преследуют. Чонгука он выкинул из своей жизни раз и навсегда, сменив номер и удалив почти все соцсети. Он начал жить с чистого листа, оставив свою первую и единственную любовь за пределами почти десяти тысяч километров. Уснув в отличном расположении духа, Тэхён просыпается в районе семи утра особенно бодрым и довольным. Неспешно принимает душ и завтракает, а затем собирается и к девяти часам утра подъезжает к зданию компании. Весенний Лос-Анджелес радует теплом и солнцем, поэтому Тэхён выходит из машины, натянув солнечные очки и такую же улыбку, удерживая в одной руке стаканчик с кофе, что купил в ближайшей кофейне, лёгкой походкой подходит к дверям, и уже у входа его окликает знакомый голос. Ким оборачивается и встречается взглядом с менеджером, что машет рукой и ускоряет ход. — Привет, моя корейская задница, — смеётся Митчелл, получая в ответ толчок в плечо. — Когда-нибудь я дам тебе по лицу, но это будет когда-нибудь, — смеётся в ответ Ким. У него сегодня прекрасное настроение, поэтому шутки друга ничуть не обижают. – Спонсор уже здесь? — Ага, приехал десять минут назад. Он кстати тот ещё красавчик, — заговорщически подмигивает Митч, хлопая Тэхёна по плечу. — Ты его видел? — Да. И что-то мне подсказывает, что та сумма, которую мы просим за костюмы, только одна десятая его дохода за день. Он молод, но приехал сюда на ламборгини, точно в дизайнерских шмотках… — Ты чего, запал на него? — шутливо хмыкает он. — Я? — усмехается менеджер. — Нет, ты же знаешь, я люблю девушек, а вот ты… Точно пустишь свою гейскую слюнку. — Да пошёл ты, — вновь смеётся Тэхён, наконец-то заходя в здание. Здесь, в США, где к подобному относятся совершенно спокойно, Тэхён себя не скрывает. Его менеджер, по совместительству самый близкий друг в Лос-Анджелесе, давно знает, что Ким предпочитает парней и иногда даже помогает ему со свиданиями, в отличие от Кореи, где подобное является чем-то аморальным и необычным. Здесь дышится в сто раз легче, и Ким этому несказанно рад. Они поднимаются на третий этаж на лифте, беззаботно болтая о чём-то своём, совершенно не важном, периодически смеются, пока Митчелл описывает спонсора, согласившегося добросердечно помочь танцевальному коллективу с другого континента, и когда они заходят в кабинет директора, Тэхён замирает на месте со стаканчиком кофе и глупо моргает, не веря своим глазам. Чонгук. В кресле возле окна сидит именно Чон Чонгук, и заметив Кима, мило улыбается, прожигая взглядом. Те секунды, что они молча пялятся друг на друга, кажутся бесконечно долгими часами. И только Митчелл, подталкивающий его вперёд нежным касанием к спине, вырывает из резко захватившего водоворота мыслей. Тэхён словно под гипнозом проходит вглубь кабинета и, окончательно придя в себя, переводит взгляд на директора. Мужчина средних лет поднимается с кресла и с той же милой дружелюбной улыбкой разрывает тишину: — Тэхён, ты вовремя! — Мы просто пунктуальны, мистер Хэйв, — отвечает за него менеджер. — Что ж, тогда позвольте пропустить все прелюдии и перейти сразу к знакомству, — мистер Хэйв выходит из-за стола, за которым сидел всё это время, обходит его стороной и становится в центре кабинета. Чонгук поднимается следом, подходит к Хэйву, а Митчелл ещё немного подталкивает Тэхёна. Ким сразу решает, что показывать своего удивления больше не стоит (он ведь отпустил все глупые чувства, влюблённость, боль, самого Чона) и теперь улыбается им в ответ. — Это Чон Чонгук. Наш прекрасный корейский партнёр, что согласился стать спонсором без каких-либо условий, и… я просто безгранично рад этому! — Перестаньте, — хрипло смеётся Чонгук. — Рад помочь и вложить деньги в развитие культуры. Знаете, когда-то у меня был друг, что был от танцев без ума, поэтому я знаю, что это значит для тех, кто ими живёт. Для меня честь стать спонсором таких талантливых ребят. Видел их выступления, и я… поражён! Они действительно великолепны! Чонгук усмехается, и непонятно: говорит он искренне или просто пытается сейчас как-то привлечь внимание отстранённого от него Тэхёна, что совсем не обращает на него никакого внимания, но Ким на это только тихо хмыкает. — Благодарю Вас, господин Чон, — с едкостью в голосе вдруг отвечает он. — Мы шли к этому шесть лет, и я рад, что наши выступления являются чем-то… великолепным? — повторяет его слова, устанавливая с ним наконец зрительный контакт. Чонгук смотрит с любопытством. Тэхён — с непривычным для Чона холодом. — Что ж… тогда, может, мы сейчас обсудим контракт, а после… — мистер Хэйв поочерёдно осматривает каждого из присутствующих, но в конце концов обращается именно к Чону, — мистер Чон, не хотите остаться на тренировку? Посмотрите, во что вкладываете такую огромную сумму. Тэхену очень хочется закатить глаза, но он от подобного жеста воздерживается, шумно носом втягивая воздух. Чонгук это замечает. — Только если лидер не против, — улыбается он, а карий пронзительный взгляд словно издевается. Очень в его стиле. — Как пожелаете, — отстранённо отвечает Тэхён, пожимая плечами, и усаживается в свободное кресло за столом. Переговоры (по факту — почти бесполезный и очевидный трёп) проходят около часа. Тэхён почти не слушает, потому что всё равно мало что понимает, а его менеджер и директор болтают без умолку, но не упускает шанса рассмотреть Чонгука. Ему двадцать восемь, и, казалось бы, прошло шесть лет с их последней болезненно-приятной встречи, но он ничуть не изменился: всё та же улыбка, когда-то сводящая с ума; взгляд оленёнка, по-прежнему наполненный тяжестью и усталостью (наверняка, из-за работы); те же милые родинки на щеке, носу и под нижней губой, теперь украшенной металлическим кольцом (разве бизнесменам положен такой внешний вид?) — хотя, это же Чонгук, всегда идущий против правил; голос, ставший лишь чуточку ниже и мужественней; руки всё так же забиты тату: на одной из них дорогие на вид серебряные часы, на другой — два тонких серебряных браслета разного плетения; в ушах множественные проколы, но серьги теперь с вкраплениями камней; и лишь слабые мимические морщины выдают близящийся к тридцати возраст. На плечах прекрасно сидит чёрная рубашка, обтягивая крепкую грудь (он подкачался с тех времён), чёрные брюки плотно облегают крепкие бёдра, на ногах — чёрные лакированные ботинки, когда Тэхён сидит в белой футболке и голубых рваных джинсах, абсолютно не сочетаясь со строгостью внешнего вида Чона. Его это мало волнует, на самом деле. Разглядывать своего бывшего лучшего друга он принялся лишь от скуки, но единственное, что привлекло внимание и заставило на долгие полчаса погрузиться в раздумья — отсутствие обручального кольца. Неужели сбежал с собственной свадьбы и пошёл против воли отца? Или развёлся уже? Тэхён своим мыслям хмыкает. Он Чонгука уже давно не знает, и знать не хочет, но любопытство всё равно разрывает изнутри. Он его старательно подавляет, потому что когда мистер Хэйв подаёт ему ручку, чтобы поставить в контракте подпись, он и вовсе о своих размышлениях забывает. Они ещё около пятнадцати минут болтают ни о чём, оттягивая время до тренировки, а затем все вместе идут в танцевальный зал, где уже собралась команда из двадцати человек. Мистер Хэйв с широкой улыбкой знакомит танцоров с их благодетелем, те со словами благодарности налетают на Чона, что-то увлечённо рассказывают, но когда по залу разносится строгий голос Кима, противоречить ему не могут — уважают, — а потому принимаются разминаться под взглядом Чонгука, расположившегося на скамейке у дальней стены. Тренировка по обычаю шла несколько часов — пять, если быть точнее, — и все эти пять часов Чон из зала не выходил. Походы в туалет на две-три минуты каждые часа полтора не считались. Тэхён на него внимания не обращал, полностью отдавшись процессу, забыл о том, что кто-то, кроме него и команды, находится в зале, командовал и показывал движения, повторял связки и по отдельности работал с кем-то из парней или девушек, чтобы отработать неполучающиеся элементы, но отчётливо ощущал на своей спине взгляд. Тот самый взгляд, что ещё шесть лет назад сводил с ума, доводил до крайности, вызывал табун мурашек по коже и лишал возможности здраво мыслить. От него обычно сводило внутренности, ему хотелось подчиняться, но не сейчас. Все чувства забыты напрочь, и Тэхён подумать не мог, что когда-то этому взгляду может противостоять. Он по-прежнему обжигал, испытывал на прочность, терзал кожу, но и Тэхён уже давно не тот двадцатиоднолетний парень, верящий в искренние чувства и ту любовь, что растоптали ногами и сравняли с землёй. Ему двадцать семь, и он, однажды поддавшись слабости, больше не сдаётся. Единожды опустил руки и сбежал, и теперь сильнее самого себя в сотни раз. Поэтому, как только заканчивается тренировка, он позволяет танцорам ещё немного поболтать с Чоном (не лишать же из-за своего настроя ребят поблагодарить совершенно незнакомого человека за помощь — он ведь им не сделал ничего), и скрывается в тренерской. Выпивает бутылку воды, полотенцем стирает пот с лица и шеи, и подходит к подоконнику, на котором оставил мобильный. Он снимает его с блокировки и улыбается, когда видит смс от старого знакомого. [эндрю, 17:54] привет, дорогуша как насчёт ужина сегодня часиков в девять у меня? как освободишься, напиши! Тэхён на скорую руку печатает ответ, что согласен и позвонит, как будет подъезжать к его дому, и усаживается на диван, прикрывая глаза в предвкушении хорошего вечера. С Эндрю он познакомился ещё год назад, но только недавно они начали ходить на что-то вроде свиданий, и Ким, решивший наконец-то в жизни построить счастливые отношения, охотно на них соглашается. Он заслужил быть счастливым. Он просто хочет, чтобы его любили. Долгие годы безответной влюблённости высушили возможность полюбить кого-то вновь, но Эндрю очевидно питает к нему симпатию, поэтому он следует одному простому правилу: «Быть любимым лучше, чем любить». И как бы ему ни хотелось, но истинность этой фразы он понял лишь спустя шесть лет. Дверь в тренерскую открывается, и Ким распахивает глаза, встречаясь взглядом с Чонгуком. Тот без разрешения, проходит внутрь небольшой комнатки и становится возле окна напротив дивана, опираясь о подоконник поясницей. — У тебя прекрасная команда, — первым заговаривает Чон. — Они и правда бесподобны. Ты приложил много усилий. — Они и без меня были такими, — просто отвечает Тэхён, поднимаясь с дивана и подходя к небольшому столику, на котором стоит его спортивная сумка. Ему ещё нужно успеть принять дома душ и переодеться, поэтому стоит начать собираться уже сейчас. — Я лишь поставил хореографию и помог им быть в себе чуточку увереннее. — Из тебя вышел прекрасный лидер. И двигаешься ты превосходно. Годы практики пошли тебе лишь на пользу: ты стал гораздо грациознее и пластичнее, — тихо хмыкает Чонгук. Тэхён складывает в сумку зарядку от телефона и краем глаза наблюдает за Чоном. Тот смотрит ему точно в спину и слабо улыбается. — Спасибо за констатацию факта. — Это был комплимент, — недовольно бурчит в ответ. Тэхён слабо хмыкает. — Плевать. Ничего нового я не услышал. — Ты сделал правильный выбор, когда сбежал сюда. Ким удивлённо вздымает бровь и разворачивается к Чонгуку лицом, натягивая едкую ухмылку, чтобы после с ноткой язвительности заметить: — И это мне говорит человек, который сбежал после секса с лучшим другом, оставив записку на столе с жалким «Прости…». Её Тэхён тоже сжёг вместе с приглашением на свадьбу. Он сжёг всё, что когда-то хоть как-то напоминало ему о Чонгуке. — Да, — даже не отрицает он. — Я не сбегал, Чонгук. Я просто выбрал свой путь, в котором нет тебя. Потому что ты тем утром выбрал свой, в котором нет меня. И… если тем, что переспал со мной, поставил какую-то галочку в последний день своей холостяцкой жизни, то поздравляю, что ли, — а в словах, на самом деле, бесчисленное количество яда. — Ну и… я тебя прощаю. Ты же написал мне: «Прости». Тэхён, не дожидаясь ответа, вновь отворачивается, складывая свои вещи, в которых приехал в офис, в ту же сумку, а затем хватает со стола блокнот, запихивая туда же. — Тэхён… — лишь спустя минуту подаёт голос Чонгук, но Ким, не оборачиваясь, спрашивает: — Что? — ответа не следует. — Слушай, я бы, может, и поболтал с тобой о чём-то там ещё, правда не знаю, есть ли смысл нам разговаривать вообще, но, если уж ты не против, мне пора. У меня свидание. Он закидывает сумку на плечо и уже подходит к двери, хватаясь за ручку, как вновь слышит уставший и тихий голос: — С кем? — А тебя это волновать не должно. И уходит, сдерживая порыв задержаться ещё на минуту…