«Ты говоришь мне, что снова всё кончено. Называй это сомнением».
Chase Atlantic – Moonlight
Когда долгое время (шесть лет, да) не видишь человека; забываешь, как он выглядит; не вспоминаешь о его привычках или предпочтениях; вытесняешь из лёгких привычный его аромат, то обычно и необходимость в нём сходит на нет. Ты больше не ждёшь встречи; не думаешь о том, как вы могли бы провести вместе время; совершенно перестаёшь видеть его образ в воспоминаниях, оставляя вместо профиля (анфаса, полуанфаса, да как хотите) белое пятно. Тэхён до сегодняшнего дня так и жил. Пытался, по крайней мере: как никак, когда даришь кому-то свою душу, сердце, тело – всего себя, – так или иначе хотя бы черты в памяти сохранятся. Осядут тем самым пеплом, но жечь больше не будут, и пытаться разрушить тоже – просто останутся пережитком прошлого, больше не беспокоя. Но именно сегодня, глядя в глаза, когда-то бывшие целой Вселенной, Тэхён готов был послать к чертям самого себя. Стоя в душе под ледяными струями, он даже не пытался помыться. Не притрагивался к гелю для душа, забыл о шампуне и прочей химии для волос тела, стоявшей на полочке в душевой кабине. Просто стоял, уткнувшись лбом в кафель и тяжело дыша, смывая с себя пыль тех времён, что были самыми прекрасными и губительными одновременно. Возможно, где-то в глубине души – там, куда никто уже давно не пытался пробраться (даже он сам), – Тэхён хотел его ещё хоть раз когда-нибудь встретить. Хотел ещё хотя бы один раз посмотреть в радужки коньячных глаз, ещё один разочек прикоснуться к коже, в ту ночь горящей адским пламенем. Тэхён первые годы мечтал сорваться обратно в Сеул. Чонгука не хватало невероятно, и эта пустота в груди, образовавшаяся в тот момент, когда он железными тисками вырвал прямо из самой её сердцевины любимый образ лучшего друга, вмиг заполнилась тоской и грустью. А грусть – это эмоции, свойственные тем, кому не всё равно. Как бы не вынуждал себя самостоятельно поверить в то, что это конец – тот самый «апогей», которого он достиг, ежедневно впадая в пучину собственного наплевательского отношения на свою гордость и самолюбие, – а признаться в этом самом «всё» оказалось чем-то непосильным. Наигранное безразличие имело место лишь в дневное время, наполненное до отказа новыми знакомствами, вливанием в коллектив, акклиматизацию и социализацию в новом обществе, но стоило остаться одному в съёмной квартире совершенно неизвестного города (страны, чего уж там), как начиналось беспросвестное самобичевание и приступы паранойи: поспешил, не попытался найти повода поговорить, канул в лету своего отчаяния и непосильной обиды. И так по кругу, до тех пор, пока он не познакомился с Митчеллом. Он переехал из Невады в Калифорнию именно тогда, когда Ким в нём нуждался. Будто чувствовал, что где-то в огромном Городе Ангелов его ждёт совсем молодой и одинокий парнишка, и тридцатилетний мужчина стал для него настоящим другом после того, кто это звание самым опрометчивым поступком в жизни потерял. Они сдружились буквально сразу: начали с неловкого «Здравствуйте», а закончили словами Митча: «Я сам не местный, но мы с тобой ещё изучим Элей, моя корейская задница!». С того дня Тэхён полностью отдался новому себе, в котором нет Чонгука, мнимого «мы» и угнетающей влюблённости. И с таким успехом прошло шесть лет. Но сегодня, стоило только в конце дня взглянуть в когда-то любимые глаза и увидеть в них целое торнадо из изнемождённости, горечи и сожаления, в груди что-то неприятно ёкнуло. Когда в спальне он надевал на себя белую шёлковую блузу и классические чёрные брюки, старался об этом не думать. Его ждало свидание, с человеком, который, кажется, влюблён в него по-настоящему, но настроя на него не было совершенно. С мыслями о другом, он боролся до самого порога своей новой симпатии, и не смог избавиться и тогда, когда дверь ему открыл Эндрю, широко улыбаясь. С ним Тэхён познакомился в парке, когда поздним вечером решил просто прогуляться и подышать океанским воздухом солнечной Калифорнии. Ким неспешно прогуливался по аллее, слушая любимых Chase Atlantic, и именно тогда он столкнулся плечом к плечу с высоким плечистым брюнетом, бегавшим вдоль тропинок. Они немного повздорили, бросаясь словами: — Эй, смотри, куда прёшь! — Узкие глаза, значит, не видишь человека впереди себя? А затем даже посмеялись и обменялись номерами. Эндрю пригласил в кафе, чтобы загладить вину, угостил вкуснейшим холодным Американо и ягодными кексами, проводил до дома и обнял на прощание. Они переписывались каждый вечер, обмениваясь различными историями из жизни, а в вечер, когда тот решился и пригласил Кима на свидание, он улыбался широко и охотно соглашался, предлагая места встречи. Тэхён действительно был счастлив, а сейчас сидит напротив парня, ковыряясь в тарелке вилкой, и слушает рассказ о том, какое тату он набил сегодня клиенту (Эндрю тату-мастер), в полуха. — Эй, Тэ? — замечая, что его не особо и слушают, Эндрю замолкает и переводит настороженный взгляд на Тэхёна. Тот поднимает голову, откладывая вилку в сторону. – Тебе неинтересно? — Нет, нет, интересно, просто я... — натягивая совсем слабую улыбку, запинается. — Я просто задумался. — Выглядишь загруженным. Что-то случилось? Эндрю интересуется по-настоящему, голубыми глазами изучая лицо напротив. Тэхёну от этого становится даже немного неловко. Неловко от того, что он сидит на свидании с парнем, который ему вроде даже нравится, но мыслями находится там, в прошлом, что давно забыто. Или нет? — Да так, ерунда, — отмахивается и тянется к бокалу с вином. — Не бери в голову. — Всё ещё не нашли спонсора? Эндрю, конечно же, знает и об этом. Тэхён ведь делится с ним почти всем. — Нашли, — коротко кивает своим же словам. — Тогда ты должен сейчас скакать от счастья, — Эндрю мило улыбается и кладёт свою ладонь поверх тэхёновой, сжимая её и поглаживая большим пальцем костяшки. Он смотрит точно в глаза, пытается этими касаниями отдать своё тепло, которое Тэхён, конечно же, чувствует, но принимать отчего-то отказывается. Действительно, отчего же? — Что случилось, Тэхён? Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне? Я помогу, чем смогу. Тэхён горько усмехается. Он когда-то понадеялся на года и тысячи километров. Но и они не помогли раз и навсегда избавиться от мыслей, о которых мечтал забыть. — Тебе не понравится, то, что я скажу, — честно признаётся Ким. Смысл лгать? — А ты расскажи, и я скажу, нравится мне или нет. Тэхён вновь усмехается, делая глоток вина, отводит взгляд в сторону и чешет задумчиво подбородок. Он бы и рад солгать, сказать, что пустяки, чтобы не давать лишних поводов для расстройства – Эндрю действительно хороший парень, не заслужил того, что Ким в данную минуту думает о другом мужчине, находясь с ним на свидании, – но вздыхает, возвращая взор на парня и поджимает губы, правильно формулируя мысль. — Спустя шесть лет я встретил бывшего... — Ясно, — перебивает сразу же, услышав неприятное слово. Эндрю отпускает руку, лишая утешающего тепла, и откидывается на спинку стула, складывая руки перед собой. Тэхён продолжает: —... друга. Бывшего лучшего друга, я имел в виду, — он ведь не врёт. Слово «бывший» имело бы смысл, будь они с Чоном в более близких отношениях. Будто что-то может быть ближе, чем полное понимание, поддержка, взаимопомощь друг другу и спонтанный секс? Куда уж ближе-то. — Друга? — хмурится парень. — Чёрт, — шепчет себе под нос Ким, раскрывая карты: — Я даже не знаю, можно ли было нас так называть. — Что ты имеешь в виду? Да он и сам не знает толком. Только то, что: — Я был в него влюблён. Ужасно. До беспамятства. — Оу, — удивлённый вздох разносится по гостиной. — Долго? — Достаточно, чтобы ежедневно страдать от своих чувств, пока он менял юбки одну за другой, а после женился, — и добивает болезненными воспоминаниями и себя: — Особенно после того, как заявился ко мне домой, что вылилось в совместную ночь. — Вы переспали? — очевидный уточняющий вопрос. Тэхён кивает. — И что дальше? — А дальше... он просто сбежал, оставив записку со словом «Прости». И ничего более на ней не было. Я тогда просто убежал сюда, в Лос-Анджелес, а сейчас он прилетел сюда, потому что стал спонсором, которого мы так давно искали и... — И ты не знаешь, что теперь делать, да? — хмыкает Эндрю. Он старается улыбаться, но Тэхён далеко не дурак, замечает, насколько эта улыбка вымученная, поэтому старается тут же уйти от ответа: — Уже не столь важно. Я отпустил его и... — И поэтому сейчас на свидании со мной думаешь о нём. Хорошо, звучит действительно абсурдно. — Да, — тихо признаётся. Он очевиден? — Ты не отпустил, Тэхён, — вот так вот просто заключает Эндрю, устремляя взгляд на него. — Если ты говоришь, что был влюблён в него до беспамятства... Это ведь твоя первая любовь, не так ли? — уточняет парень, а Ким снова кивает. — Первую любовь не забыть, как ни старайся. Даже если, как ты сказал, ты сбежал в другую страну и вы не виделись шесть лет. — Всё в прошлом. Тэхёну безумно хочется в это верить. Безумно хочется быть честным с самим собой, ответить себе в первую очередь, что глава под названием «Чон Чонгук» давно пройдена, и страница перелистана, являя чистую, без единой кляксы, но — Ты ведь все ещё его любишь. И ужаснее всего то, что это даже не вопрос. Тэхён хмурится. Сказать так сразу, явно, что да, где-то ещё теплятся эти светлые чувства, он не может (ещё не понял их), но... ведь если разлюбил, почувствовал бы хоть что-то тогда, когда увидел его вновь? — Нет, — мотает головой Ким. Эндрю вздыхает: — Обманываешь сам себя. — Быть может, я просто слишком к нему привязан и... — Ты не пытался с ним поговорить? Тэхён понимает, что нет. Он развернулся и ушёл, оставив там, в одинокой комнате одного, резанув пространство «свиданием». И даже не узнал, как дела, почему он решил помочь «соотечественнику» (хотя это кажется таким очевидным)... Почему на Чонгуке, чёрт возьми, нет обручального кольца. Шесть лет назад жалел, что не дал шанса объясниться – сейчас повторяет те же ошибки. Как бы не был обижен, а одного из когда-то близких людей даже лишил простого разговора, как было прежде. Эндрю долгое молчание воспринимает, как согласие, поэтому хмыкает, принимая довольно важное и разумное решение: — Тэхён, — зовёт он, побуждая поднять на себя взгляд. — Ты ведь сейчас совершенно не здесь хочешь находиться, — утверждает, потому что по глазам видит. — Прости, пожалуйста, — осторожно шепчет он, поджимая губы. — Я, правда, не специально. Просто... встреча с ним меня выбила из колеи. — Я понимаю, — звучит весьма сочувственно, будто знает, о чём говорит. — Хочешь, я отвезу тебя домой? — Если тебе не сложно. Тэхён рассматривает проносящиеся высотки, изредка переговариваясь с Эндрю, о том, как прошёл его день и о планах на ближайшее будущее, в котором, он надеется, больше таких мучений не будет, и, переступив порог собственной квартиры, раздевается наспех, чтобы просто лечь спать. Он около часа безуспешно ворочается, пытаясь уснуть, и как только вроде получается отключить голову, телефон на прикроватной тумбочке вибрирует. Тэхён отвечает на звонок, даже не посмотрев на дисплей, сонным голосом: — Алло? — Спишь? — вдруг слышится знакомый голос, и сон как рукой снимает. Тэхён присаживается на кровати и всё же смотрит на экран. Номер, ожидаемо, не определён. — Чонгук? — пробует он, думая, что уже заново сходит с ума. — Не ожидал? — на том конце тихая усмешка. — Я не отвлекаю? У тебя же вроде как... свидание? Тэхён хмыкает. — Нет, я уже дома, — честно отвечает он, разглядывая в темноте очертания мебели. — Хорошо, — звучит с явным облегчением. — Откуда у тебя мой номер? — действительно важный вопрос. Ему так кажется, по крайней мере. — Твой менеджер весьма добрый человек. Сказал, что удивлён тем, что столь влиятельный человек заинтересовался его другом и будет рад помочь обеспечить тебе хорошую личную жизнь с красавчиком-спонсором, — тихо смеётся Чонгук, а Тэхён закатывает глаза. Да, очень в репертуаре Митчелла. — Господи, он такой придурок, — обречённо стонет Ким, падая обратно на подушки. — Почему сразу придурок? По-моему, он просто за тебя переживает. — Переживает не там, где надо. У меня и так всё в порядке, — противоречит он, прикрывая рукой лицо. — Я действительно рад, что с тобой всё хорошо, — со знакомой нежностью в голосе говорит Чон, и у Тэхёна в груди так предательски теплеет, что появляется желание сбросить вызов и выключить телефон вовсе, потому что опять он такой нервотрёпки как шесть лет назад, уже не выдержит. — Как будто ты за меня переживал, — фыркает в ответ Ким. Опять пытается защищаться. — Очень, — полушёпотом признаётся Чонгук. — И скучал безумно, — и повисает тишина. Тэхён её нарушать не пытается, потому что опять уходит в мысли, зато это делает Чон, со вздохом продолжая: — Я знаю, что говорить об этом по телефону после первой встречи спустя шесть лет ужасно, особенно учитывая то, как закончилась наша последняя, но... Прости меня, Тэхён. У Тэхёна, чёрт возьми, сжимается сердце и гулкими ударами бьёт по ребрам. Ту-дум. Ту-дум. Не отпустил. — Я ведь сказал тебе, что прощаю, — он отворачивается лицом к стене, скрывая его, будто кто-то сможет прямо сейчас увидеть его слабость. Прошло шесть лет, пройден этот этап, отпущен тот момент, и всё, кажется, прямо сейчас катится к чертям из-за трёх минут, что длится разговор, и голоса, когда-то залечивающего ужасные раны, наносимые им же. — Всё давно в прошлом, Чонгук. — Я хочу это исправить, — уже настоящий шёпот. — Что именно? — такой же шёпот в ответ. — Я не хочу, чтобы мы... были в прошлом. — Не было никаких нас, Чонгук, — а голос предательски дрожит. Это «мы» всегда было только для одного Тэхёна. Для Чона оно имело совершенно не тот смысл. Или нет? — Думаешь, я тогда переспал с тобой, чтобы просто «поставить галочку»? — припоминает его слова. Тэхён кивает. И плевать, что его никто не видит. — Тогда зачем? — Потому что ты всегда был моим спасением, Тэхён. Ты был моим светом, моим домом, моей семьёй и самым тёплым чувством в груди. Я хотел тебе показать, сколько ты для меня значишь, а в итоге я просто испугался и сбежал, испортив всё окончательно, — шёпот закрадывается в самое сердце. — Я трус, Тэхён. Самый настоящий трус. И был им всю свою жизнь. — Ты разбил мне сердце, — шепчет, готовый вот-вот впервые за долгое время расплакаться Тэхён. — Я ведь был в тебя влюблён. — Пожалуйста, — Чонгук гулко сглатывает. — Давай завтра вечером после твоей тренировки встретимся в ресторане. Я действительно слишком жалею, и действительно хочу всё исправить. Прошу Тэхён, дай мне шанс. Последний. Я устал за все эти годы без тебя... «А я без тебя», — гудит в мыслях. — Хорошо, — звучит вслух. — Но учти, что он последний, Чонгук. — Обещаю.