Running in circles

Тэхён не то чтобы волнуется, но да. Утро началось с давно забытым чувством тревожности, в голове вихрем ночной разговор проносился каждую свободную секунду, тренировка так и вовсе шла ни к чёрту: забывались движения, сбивался счёт, музыкальная система порой выключалась, будто была заодно. Тэхён не воспринимал это как знак к чему-то плохому, а наоборот, думал об этом, как о чём-то хорошем. Странно было считать именно так, но по-другому и не хотелось. Время постепенно близилось к семи вечера, ожидание давило на лёгкие, порой мешая сделать нормальный глубокий вдох, и когда Тэхён, причесав растрепавшиеся локоны и переодевшись в бордовую рубашку и белые брюки, спускается вниз, встречая тёплый ветер Лос-Анджелеса, глазами на парковке ищет Чонгука. Тот прислал смс ещё днём, что заберёт его, поэтому Ким не спеша вышагивает по расчерченному белыми полосами асфальту, и, наконец, замечает чёрную ламборгини. У капота стоит Чон, оперевшись на глянцевое покрытие поясницей и сложив руки на груди, бицепсы отлично подчёркнуты тканью нежно-голубой рубашки, что натянута в области груди; ноги в чёрных классических брюках, отчего крепкие бёдра кажутся донельзя привлекательными; чёрные лаковые ботинки, как и цвета воронова крыла волосы, переливаются на закатном солнце, а многочисленные украшения отливают золотистым оттенком – горизонт сегодня оранжево-алый. Тэхён не может сдержать улыбки, когда видит, как Чонгук, заметив его, обходит дорогой автомобиль и с пассажирского сидения достаёт букет цветов в чёрной упаковочной бумаге, перевязанной ярко-красной лентой. Сердце сходит с ума, потому что: — Твои любимые тёмно-бордовые герберы, — улыбается в ответ Чон, протягивая подошедшему к нему Тэхёну скромный подарок. Ким прячет нос в лепестках цветов, заполняет лёгкие сладким ароматом, и не может нарадоваться тому, что спустя столько лет Чонгук помнит, какие именно цветы он безумно любит. — Спасибо, — в полголоса благодарит он, поднимая взгляд на мужчину напротив. — Не думал, что ты помнишь. — Не мог позволить себе забыть, — просто отвечает Чон. — А теперь, если ты не против, нам пора ехать. Столик забронирован на восемь. Тэхён не противоречит. Он садится в салон, когда Чонгук любезно открывает дверь, и сразу в ноздри забивается терпкий аромат парфюма. Раньше Чонгук пользовался чем-то лёгким, совсем ненавязчивым, тем, что отлично подходило молодому человеку, который готов к приключениям и полон азарта, а сейчас в дорогую кожу въелся запах мужчины, взрослого и состоятельного, который точно знает, чего хочет от жизни. И аромат этот призван для того, чтобы покорять сердца, располагать к себе и сводить с ума. Тэхёну безумно нравится. — Как прошёл день? — интересуется Чон, выезжая на главную дорогу мегаполиса. — Сильно устал? Я ещё вчера заметил, как ты отдаёшься на тренировках. — Не слишком сильно, — признаётся Ким, переводя взгляд с пейзажей за окном на сосредоточенный на дороге профиль. Он и правда устал сегодня больше от ожидания, чем от физических нагрузок. Сердце сегодня словно кросс пробежало без участия всего тела. — А день в целом прошёл нормально. — Почему не хорошо? — выгибает бровь мужчина, поворачивая голову в сторону Тэхёна. — Были... небольшие трудности, — увиливает от ответа, но Чонгук не упускает возможности поинтересоваться: — Какие именно? Я могу чем-то помочь? — Если только ты настолько разносторонен, что сможешь научить танцоров воспроизводить сложную связку, — хмыкает Ким. — Ты же знаешь, что я хорош во всём, за что бы ни взялся, — с лёгкой ноткой самовлюблённости усмехается Чонгук. — Может быть, — вновь увиливает. — Надеюсь, ужин сможет поднять тебе настроение. — Кстати, куда мы едем? — Тэхёну действительно интересно. Он смотрит вперёд, поглаживая лепестки гербер, что устроились на его коленях, и прячет улыбку за ладонью, разместишевшейся возле рта. — «Nobu Malibu». — Что? — удивлённо распахивает глаза Тэхён. — Это же один из самых элитных ресторанов в Лос-Анджелесе... — Тебя что-то смущает? — с тихим смешком спрашивает Чон, бросая взгляд на Кима через зеркало заднего вида. — Я могу себе это позволить. И для тебя мне не жалко никаких денег. — Я вот не удивлюсь, если ты и остановился в самом дорогом отеле, — Тэхён мотает головой и отводит взгляд вновь на красочные пейзажи вечереющего Лос-Анджелеса. — Нет, — пожимает плечами Чонгук. — Я снял лофт в одном из элитных жилых комплексов в центре Голливуда. — Мажор? — смеётся он, замечая на губах Чона слабую улыбку. — На самом деле, перенять бизнес отца не было такой уж и плохой идеей, как видишь. — Она теперь твоя? — осторожно интересуется Ким, сжимая в пальцах обёртку букета. — Уже как год официально да. После этого повисает тишина, растянувшаяся до самой парковки возле ресторана, от которого буквально веет роскошью и дороговизной. Тэхён с интересом рассматривает интерьер, даже не скрывая своего восторга (он пусть и вырос в достаточно обеспеченной семье, но по ресторанам ходил крайне редко, предпочитая танцевальный зал), пока Чонгук переговаривается с хостес, а затем присаживается на мягкое, обитое бархатом кресло напротив Чона, что сразу подзывает официанта и делает заказ на свой вкус. Тэхён ему полностью доверяет. — Не думал я, что когда-то побываю в таком месте, — улыбается Ким, облизывая губы. — Кто тебе мешал ходить с родителями на приёмы? — со смешком спрашивает Чонгук, наблюдая за сменой эмоций на лице Тэхёна. — Их нудная болтовня с партнёрами, — в той же манере отвечает он. — Не люблю все эти ваши бизнесы и всё, что с ними связано. — Не поверишь, я тоже, — с грустью усмехается Чон. Тэхён выгибает бровь: — Сказал мне бизнесмен. — Это вынужденная мера, — пожимает плечами. — Но ты признал, что перенять бизнес – не плохая идея. — Так и есть, — Чонгук просто пожимает плечами. — И все мои труды в том, что я буквально зубрил сутками, дали свои плоды. Я привёл тебя сюда и заказал самые вкусные и дорогие блюда, чтобы тебя побаловать. Тэхён хмыкает. Он вообще-то на деньги никогда не был падок, ему материальное состояние человека совершенно не важно, но сейчас, смотря на Чонгука, который точно знает верное применение своим финансам, Ким признаёт, что именно Чону деньги идут на пользу. — Знаешь, — тихо начинает он, — я не хочу тебя пугать, но это похоже на свидание, Чонгук. Тэхён этот ужин воспринимает как примирительный (он надеется), что-то вроде дружеских посиделок, как было раньше, а говорит это лишь для того, чтобы немного Чона поддеть. Только он поднимает абсолютно нечитаемый взгляд, укладывая обе руки на стол перед собой, и отвечает совершенно серьёзно: — Оно и планировалось. Я ведь говорил, что не хочу, чтобы мы были в прошлом, Тэхён. Но и дружбы с тобой я не хочу. — А чего ты хочешь тогда? — выгибая бровь, интересуется Ким. — Быть с тобой. — Даже так? — скрывает своё удивление за хмыканьем. — Я думал, из вчерашнего нашего разговора это было понятно. — Ты сказал, что хочешь... — задумывается на секунду, —... вернуть нас. В каком ключе, ты не говорил. — Вот говорю, — без доли сомнения заявляет Чонгук. Они на минуту прерывают свой диалог, когда на горизонте появляется официант, с подноса выставляя на столик две порции румяного стейка с обжаренными на гриле овощами и бутылку вина. Тэхён сразу принимается за еду, ножом отрезая кусочек сочного мяса. Чонгук решает тоже уделить время долгожданному ужину, поэтому оба около двадцати минут проводят в тишине, наслаждаясь действительно вкусным блюдом. Когда Чон уже во второй раз наполняет их бокалы вином, Тэхён прищуривается и смотрит на него исподлобья, анализируя то, насколько даже в простых действиях Чонгук кажется удивительно уверенным и взрослым. Словно спустя шесть лет он видит того же Чонгука – своего лучшего друга детства, всегда немного импульсивного и взбалмошного, – уже совершенно другим человеком. — Что ты на меня так смотришь? — наконец-то прерывает наблюдение за собой Чон, протягивая Тэхёну его бокал с вином. — Ты изменился, — озвучивает свои мысли и взглядом ведёт по руке, в которой Чонгук держит бокал. Тэхён его забирает, соприкасаясь на секунду пальцами с чужими, и по телу совсем ненавязчиво пробегает лёгкая дрожь. Он уже и забыл, какая она от прикосновений любимого человека. — Стал... более уверенным в себе, что ли. — По жизни, в которой ты управляешь огромной компанией, нельзя быть мямлей, — берёт свой бокал Чонгук. — Да и в жизни, в принципе, тоже. Жаль только, что я это осознал так поздно. Как и свои истинные чувства к тебе. Истинные чувства бьют Тэхёну совсем невесомо по рёбрам, и он не в силах сдержать улыбки, прикрывает рот ладонью, чтобы не сдать себя с потрохами. Хотя куда уж там, когда он уверен, что взгляд его на старого лучшего друга опять такой безнадёжно влюблённый, что как ни прячь – и слепой заметит. — Что ты имеешь в виду? — кокетничает Ким, пусть и так прекрасно понимает. Он то, что собирается сказать Чонгук, мечтал так много лет услышать из его уст, поэтому предоставляет этот шанс ему, который так просили и обещали его больше не упустить. — Когда в ту ночь я пришёл к тебе, чтобы показать то, насколько ты мне дорог, я действительно не нашёл способа, кроме как через поцелуи. Я просто хотел вложить в них всю свою нежность и ласку, которую ты хотел, — Чонгук говорит громко и уверенно, совершенно не стесняясь себя, и от этого у Тэхёна в груди разливается немыслимый ураган нахлынувших чувств. — Я не собирался с тобой спать, признаюсь честно, но тогда, когда ты ответил, я не смог себя сдержать, как и тогда на вечеринке... — Что? — вдруг перебивает его Ким, хмурясь. — Какая вечеринка? — У того типа, после которой ты наутро спёр мои трусы, — беспристрастно отвечает Чон. — А ты думал, они там чудом взялись? Ты напился и полез ко мне целоваться. Я был пьян ровно настолько же, и, ощутив вкус твоих губ, не смог остановиться. — То есть... — Тэхён наконец-то начинает понимать. И теперь эта совсем маленькая и незначительная деталь идеально подходит в огромный пазл из воспоминаний, о которых он предпочёл бы никогда и не думать. — Мы переспали тогда? — Да, — кивает Чон, отпивая вина. — Я не хотел тебя этим пугать, поэтому делал вид, что не знал о том, как ты оказался в моей комнате и почему ты в моих трусах. Я в тот момент ничего, кроме дружеских чувств к тебе не испытывал, а ты бы развёл панику. Я тебя знаю. Вот и молчал столько времени, подыгрывая. — Ты самый настоящий идиот, Чонгук, — зло шипит на него Тэхён, прожигая недовольным взглядом. — Тогда и я не был в тебя влюблён. Подумаешь, секс. Господи, ты только издевался надо мной после этого, а я, как придурок, всё гадал, что же тогда произошло. — Прости, но не буду скрывать, что видеть твоё сконфуженное лицо мне безумно нравилось. Ты был таким милым, — и улыбается как всегда, морща нос. — Я прощу тебя за что угодно, Чон, — Тэхён этого и не скрывает. — Но только не за это. — Ты опять так мило злишься, — очевидно, издевается. — Я так по этому скучал, — и шепчет, улыбаясь, потому что говорит правду. — Да пошёл ты, — уже беззлобно бурчит Ким. — Ладно, проехали. Мне, знаешь, что больше всего интересно, — вспоминает о своём главном вопросе Тэхён, бросая взгляд на левуюруку, — почему ты без кольца? Учти, с женатыми мужчинами я не встречаюсь, и в роли любовника я быть не согласен. Чонгук тихо смеётся, облизывая губы, а после ставит бокал на стол и складывает руки перед собой, уводя взгляд в сторону. — Я развёлся с Рин год назад. После смерти отца. — Нет... — неверяще мотает головой Тэхён. — Рак лёгких, — Чонгук возвращает взгляд на Кима, а в нём небывалая пустота. — После похорон я подал заявление на развод. Рин, не задумываясь, его подписала. Ей этот брак тоже был в тягость, потому что перед свадьбой я сильно поругался с ней и отцом, сказал им, что даже если мне и придётся жениться, то ей никогда не занять места в моём сердце, потому что, пусть я и не замечал, но в нём всегда был ты, Тэхён. Я впервые тогда не побоялся отца, сказал, что провёл ночь с тобой, на что получил сильную пощёчину и гневную тираду, что моего мнения никто не спрашивал и трахаться с мужиками – мерзость, которую он непременно исправит этим идиотским браком, но... У него, как видишь, так и не вышло. Все пять лет нас связывал только штамп в паспорте. Я ушёл полностью в работу и дома почти не бывал: приходил только спать и принять душ, в редкие выходные я буквально ночевал за барной стойкой в клубах, откуда меня в пять утра выталкивали охранники, — хмыкает Чонгук. — А если уж и дело доходило с кем-то до секса, то я просто закрывал глаза и делал то... что делал, в общем. С Рин за пять лет я даже ни разу не целовался. Тэхён на эти признания совершенно не знает, как реагировать. Он лишь моргает, поджимая губы и молча пьёт вино. Чонгук его замешательство от услышанного замечает, поэтому натягивает кривую улыбку и залпом допивает свой бокал, облизывая губы. — Знаешь, я ничуть не жалею, что отец умер. Так нельзя говорить, конечно, но мне так легче дышится. И матери тоже. Он в последние годы совсем помешался, терзал и меня, и её, а теперь... Как-то спокойно, что ли, стало. Сочувствие здесь уже лишнее. — Как никак он был твоим отцом же... — Он был тираном, не позволяющим мне и шага ступить без его контроля. Но я здесь, с тобой и мне... слишком хорошо сейчас, чтобы думать об этом. — Я даже не знаю, радоваться мне сейчас или... — Радоваться будешь, когда мы уйдём из ресторана, поедем ко мне и всю ночь будем болтать ни о чём и пить вино, как раньше, — абсолютно серьёзно заявляет Чонгук. Тэхён поднимает на него озадаченный взгляд, но ему не позволяют озвучить мысли, продолжая: — Я отказов не принимаю. Я столько времени искал тебя, что больше не намерен никуда тебя отпускать. — А ты не подумал, что я могу быть против? — всё-таки спрашивает Ким. — А ты против? — с вызовом смотрит Чон и тянется, чтобы вновь наполнить бокалы вином. — Нет, конечно, — усмехается Тэхён и впервые за долгое время ощущает себя по-настоящему счастливым.