***
День, когда Микки начал называть Элисон ненавистным ей словом "тетушка", был одним из самых нелюбимых в его жизни. Родители успешно смотались в Аргентину, оставив детей на попечение Рейнольдс, и Микки не мог пожаловаться на тетю даже папе Эндрю. К ним, в Сан-Франциско, Элисон приехала со своим менеджером, которая скакала вокруг нее, как козочка, и следила за тем, чтобы вокруг не было папарацци, следившими за каждым вздохом Элисон. Та взяла небольшой отпуск в модельном бизнесе: турне по разным городам ей надоели, и она решила объехать всех своих знакомых, а затем провести немного времени в своей шикарной летней резиденции, прежде чем вернуться на работу. И первым пунктом в ее списке тех, кого нужно было посетить, оказался дом четы Джостен-Миньярд или Миньярд-Джостен, кому как нравится. Алекс была на седьмом небе от счастья. Тетя всегда потакала всем ее желаниям (что делало большинство родственников Алекс и Микки, потому что старшая сестра прекрасно очаровывала людей), а Микки пытался сдержать фейспалм. Несомненно, Элисон любила обоих племянников (ага-ага, причем одинаково), но тетя сверкала словно новенький бриллиант 24/7 и иногда это утомляло. К тому же, Микки не был привязан к ней так же сильно, как сестра, потому особого повода для радости не видел. Он был так же спокоен перед ее приездом, как перед приездом Аарона (вот, кто уж точно не собирался лелеять Алекс, ведь дядя их обоих терпеть не мог, а не потому что Микки по каким-то причинам нравился ему больше сестры). Элисон, переступив порог дома, потрепала Микки по щеке. — Вам обоим будет весело. — Не сомневаюсь, — прошипел Микки. Он не был любителем таких нежностей. Ни в коем разе. Алекс, будучи старше его на какой-то год, вела себя на возраст ребенка десяти лет, хотя ей было тринадцать. Она схватила тетю за руку и потянула за собой внутрь дома, желав заполучить все ее внимание (Алекс обожала быть центром всеобщей любви, и Микки всегда потакал ей в таком мелком желании. Ведь ему самому это было ни к чему). Элисон уселась на полу в гостиной, что точно не подобало ее статусу, и занялась той работой, которую обожала делать больше всего. Учить Алекс всему, что знала сама. Микки почему-то всегда оказывался с ними. То ли не хотел расстраивать сестру, которая с щенячьими глазами просила остаться, то ли ауре тети Элисон нельзя было отказать. Она была почти такой же, как у папы Эндрю когда тот злился за шум в ночное время, устраиваемый Алекс, однако иного рода. Возможно, именно тетя Элисон виновата в том, что Микки в будущем невзлюбит хоть какую-то яркую одежду, предпочитая так идущему ему красному что-то простое черное. Алекс и Элисон с интересом рассматривали очередной привезенный из Парижа журнал моды, пока Микки считал ворсинки белого ковра, на котором они сидели. Три года спустя на этом ковре появится ужасное пятно от кофе, пролитым папой Нилом, когда он испугается подкравшуюся среди ночи Алекс (у папы была странная привычка — вставать ночью и пить кофе, чтобы не уснуть. Весьма глупое действие, если учесть, что в половину второго люди спят). Тетя Элисон неприятно ткнула его пальцем, отвлекая от ковра (Микки насчитал тысячу четыре ворсинки). — Будь добр, посмотри. Может что-то приглянется. Ожидаемо, что Микки ничего не понравилось. И тогда тетя Элисон сказала ужасную вещь: — Твои родители просто дураки в вопросе одежды, и тебя за одно ничему хорошему не могут научить. Микки не любил, когда говорили что-то плохое о папах. Они не умели правильно выражать любовь, но в каждых их действиях чувствовалась теплота, и Микки любил это семейное счастье, которое они ему дарили вместе с Алекс. И Микки не придумал ничего более умного (сарказму папы Нила он научится чуть позже), чем ответить: — Вероятно, вы правы, тетушка. Идеальное лицо тетушки Элисон дернулось. По какой-то неведомой для всех причине, Рейнольдс терпеть не могла такое обращение. Ну вот, просто потому что. Лишь один раз она обронила кое-что по этому поводу: несколько слов о том, что чувствует себя предельно старой. А это, разумеется, шло вразрез с образом жизни и внешностью тетушки. Смешок Алекс только подлил масла в огонь. — Не смей, — сказала она. Весьма очевидно, что больше она никогда не была для Микки тетей Элисон.***
— Как тебе, братец? — из-за ширмы выглянула довольная Алекс, одетая в коктейльное платье, которое вряд ли куда-то наденет. Но Микки не мог не признать: все, что выбирала тетушка Элисон его сестре невероятно шло девушке, а потому, гардеробом Алекс всегда занималась именно она. Когда-то Рейнольдс пыталась проделать то же самое с Микки, но тот быстро дал понять, что кроме черного и, возможно, серого ничего носить больше не будет. — Ты и сама знаешь ответ, — фыркнул Микки. Алекс обиженно надула губы, и в голову Микки пришла мысль, что когда Элисон не было рядом, сестра никогда не делала таких жестов. Как же все-таки ужасно она влияла на людей. Внезапно в Микки прилетел кусок ткани. — Померь, будь добр, — (ох, фразы тетушки не менялись) сказала Элисон и тут же отвернулась к Алекс, начав говорить как же ей идет это платье. Алекс только и рада послушать комплименты, которые в семье, состоящей из мужчин, не дождешься. Микки рассмотрел то, что кинула ему Элисон. Та уже смирилась, что племяннику не нравится ничего, имеющее нормальный цвет, а потому футболка оказалась обычного черного цвета с принтом какого-то марвеловского героя. Микки сморщился, но расстраивать Алекс ссорами с Рейнольдс не хотел. Встав с насиженного места, коим являлось удобное кожаное кресло, Микки спрятался в кабинке. Быстро переодевшись, парень вышел показаться Элисон. Та придирчиво осмотрела, а потом попросила Алекс оценить. Но сестре было абсолютно все равно, что напялил на себя брат — главное, что он вообще что-то надел по совету тетушки. Разумеется, футболку они купили, но это было ничто по сравнению с покупками Алекс. Элисон обожала баловать свою любимую племянницу, хоть кровной родней для нее и не являлась. От папы Эндрю Микки знал — никто из родителей не хотел, чтобы Элисон принимала участие в жизни детей, но оба сдались под напором Рейнольдс. Да и Нил ей был должен, обмолвился Эндрю, но так и не сказал, чем он был обязан тетушке. — Теперь идем... — на телефон Элисон пришло сообщение, которое она тут же поспешила прочитать. Ее красивое накрашенное лицо тут же скривилось в гримасе отвращения. — Вот мудак. Алекс поспешила заглянуть через ее плечо, посмотреть, что так могло разочаровать тетю. — Оу, — протянула сестра. — Сожалею. Элисон, с видом, будто ей все должны, убрала телефон в сумочку. — Все равно он был плох. И Микки даже не нужно было спрашивать, чтобы знать: Элисон бросил парень. Но тетя не расстраивалась, и, конечно же, Микки была известна причина. Слишком часто тетушку бросали партнеры.***
Обычно, когда Элисон забирала племянников к себе, отдавала им все свое свободное время — к сожалению, Эндрю и Нил не разрешали Алекс и Микки слишком часто ездить к ней. Но в этот раз что-то было не так, даже не любящая обращать на чужое настроение внимание Алекс заметила это. В большом особняке Элисон у них были свои комнаты, находящиеся совсем рядом друг с другом, потому что в детстве они боялись оставаться одни в таком большом месте. По сравнению с домом тети Элисон, дом Эндрю и Нила в Сан-Франциско был похож на сарай на заднем дворе особняка Рейнольдс. Сейчас, когда Элисон от чего-то была грустна и неразговорчива, Микки находился в комнате сестры, в окружении ее множества фотографий, которые Алекс очень уж любила делать. Девушка мяла в руках мячик-антистресс и с волнением смотрела из окна на ходящую по заднему дворику тетю Элисон. Рейнольдс словно вела с кем-то мысленный диалог, который невероятно расстраивал женщину. — Как думаешь, что с ней такое? — спросила Алекс, и Микки пришлось открыть глаза, чтобы поглядеть на сестру. Да, ему тоже было не очень комфортно от того, что Элисон сегодня такая странная, но она не маленькая, справится со своими проблемами без их вмешательства. Но Алекс волновалась за нее. А волнение Алекс всегда невообразимым образом передавалось и на Микки — никого он не знал лучше, чем свою сестру, и заботился о ней, как умел. — Можем приготовить ей утешительный тортик. Алекс рассмеялась. — Она же не папа Эндрю, Микки! Парень пожал плечами. — От меня многого не стоило ожидать. Алекс спрыгнула с подоконника и потянула брата, лежавшего на ее кровати, за рукав кофты. — Давай спросим, что с ней. Сестра явно не понимала, что некоторым людям не нравилось, когда вмешивались в их дела. Но отказать Алекс Микки был не в состоянии. По крайней мере, это не тот случай. Они спустились на задний двор, по дороге встретив пару горничных, трудившихся без перерыва в огромном доме Элисон. Тетя сидела на краю фонтана, а рядом с ней стояла какая-то ваза. Так показалось на первый взгляд. Приблизившись, Микки с дрожью понял, что это была гребаная урна и, скорее всего, в ней был прах. Алекс поняла это так же быстро. — Тетя Элисон? Женщина подняла глаза, и Микки впервые увидел в них слезы. Даже, когда Элисон бросали парни, с которыми она встречалась больше двух лет, тетя никогда не плакала. Алекс тут же подбежала и обняла ее. Элисон выглядела так, словно не поняла почему ее внезапно начали жалеть. Микки кивнул в сторону урны, безмолвно спросив, что за чертовщина происходит. Тетя гладит Алекс по голове, отвернувшись от Микки, чтобы дать себе отсрочку для ответа на вопрос. — Если не хочешь, можешь не отвечать, — предупредила Алекс, однако если бы этого не сделала Элисон, то они бы, конечно, пошли к родителями за ответами. Рейнольдс фыркнула и аккуратно отстранилась от племянницы. — Это все давно прошло, — гордо ответила она, заставляя Алекс и Микки переглянуться. Но ведь ты до сих пор плачешь. Элисон поправила волосы. — Когда я училась с вашими родителями, я встречалась с одним парнем. Он был тем еще говнюком, что неудивительно, ведь в Лисах других и не имелось, — Элисон хрустнула пальцами, словно собиралась кому-то сломать нос. — Кхм, так вышло, что он умер от передоза. И, возможно, я до сих пор скучаю по нему. Но, — Элисон обвела их строгим взглядом. — Не смейте говорить об этом родителям. Особенно Нилу. Может, совести у него и нет, но чувство вины до сих пор осталось. — Это папа Нил виноват в том, что твой парень умер от наркотиков? — Алекс присела рядом с тетей на фонтан. Микки заметил, как Элисон на мгновение замялась, но этого не хватило, чтобы эту заминку увидела Алекс. — Нет.