Саурон приспустил с головы капюшон серого походного плаща и осторожно осмотрелся.
Лагерь Первого Дома нолдор являл собой не вполне упорядоченное нагромождение шатров, которые кое-где уже заменялись временными строениями из дерева или камня. Кругом него сновали эльфы и никто особенно на майа внимания не обращал. У каждого было дело.
Он вновь сменил облик, прежде чем прийти шпионить, поскольку вероятность того, что эльдар в недавней битве успели его рассмотреть, не исключалась. Мягкими, золотистыми и длинными стали волосы, посветлели и запереливались золотом же глаза, стало нежным и полным доброты лицо. Кое-что его объединяло теперь с самым первым его хроа. Голову его вновь венцом окружали тонкие чёрные кристаллы.
— Эй! Подойди пожалуйста!
Шпион быстро обернулся на голос. Это был молодой эльда, даже юный скорее ещё. Красивый, с какой-то особенной печатью благородства на лице и почему-то виноватой усталостью в глубине карих глаз. Точно карих, Саурон это даже с расстояния в несколько метров рассмотрел.
— Я?
— Конечно! Тут и нет никого больше. — эльф улыбнулся. И правда: все ходившие мимо внезапно пропали. Майа вздохнул и подошёл.
— Ты ищешь кого-то? Кто ты? — требовательно, но не жёстко спросил юноша. Ростом они были почти вровень, дух лишь немного превосходил этого эльфа.
— Меня зовут… Артано. Я… Я из сонма майар. — он придал своему голосу как мог больше беспомощной печали.
— Артано? Майа? Хорошо, кому служишь ты? — спросил ещё эльф.
— Учителем моим был вала Аулэ, но он пропал и среди нас никто не знает, отчего покинул он Аман… — весьма правдоподобно соврал по заранее задуманной истории Гортхаур.
— О. Печально. Он и меня обучал до Исхода и падения Тьмы на Валинор. — юноша действительно выглядел загрустившим. — Мы тоже не знаем, но говорят, что снова он служит Морготу, потому что тот силой принудил его к этому в уплату будто бы долга за что-то. Кажется, за помощь в одушевлении гномов… Я их не видел, но интересно. — словно бы между делом добавил он. — Жаль, что я сразу попал учиться к нему лично. Может быть, мы бы были знакомы.
— Верно… Ох, как-то странно получилось. Я Артано, я сказал. А ты?
— Тьелпэринквар Куруфинвион. — говоривший чуть-чуть склонил голову. — Мой отец сейчас не в лагере, как и почти все братья его. Дядя Нельяфинвэ хотел осмотреть близлежащие земли и, конечно, они с ним. Я не поехал, чтобы чуть-чуть присмотреть за лагерем. Хотя дядя Морьо здесь, потому что он был сильнее остальных ранен в битве недавно и лекарь не позволяет ему пока находиться в седле.
— Тьелпэринквар. Я запомню. — кивнул шпион. Пока что довольный, ведь его «слияние» проходило нетрудно… Да и какая удача! Сразу нашёл племянника нового нолдорана. Полезнее встречи было бы очень смело ожидать.
— Можешь говорить «Тьелпэ». Так проще. — юноша улыбнулся, но ненадолго. — Прости, но когда они вернутся, я буду обязан отвести тебя к дяде Нельо. Он король. Я не смею умолчать о появлении майа. Ведь валар прокляли нас. То, что ты тут… Странно немного.
— Я лишь хотел найти мастера А…
— Я понимаю, прости! Но всё же придётся тебе объяснить правителю.
Саурон, больше не колеблясь, согласно кивнул. Не хватало ему протестом внушить к себе подозрения.
Нельяфинвэ, сам ещё казавшийся рано повзрослевшим юнцом, принял его уже ночью, почти едва вернувшись. Венец короля выглядел на нём странно и нелепо, хотя был красив. Майа, беседуя с этим нолдо, понял причину: принц сам не желал быть королём. Но то было его бремя и то был его долг. И он этому долгу был послушен, ибо на него надеялись, ему верили, его слушали. Все. И подданные, и младшие братья.
Впрочем, их разговор не был длинным. Гортхаур морем витиеватых обещаний и рассказов заверил, что он не шпион и не лазутчик и что в Средиземье пришёл сам, ибо его учитель, по всей видимости, в плену и ни разрешить, ни запретить не мог бы. И что теперь, видя не лучшее положение нолдор, хотел бы он им помогать. Хотя бы изредка приходить с этим. Если позволит король. Маэдрос вздохнул.
— Как пожелаешь. Я валар не верю и помощникам их тоже мало теперь. Но если действительно хочешь помогать, то приходи когда пожелаешь. Только кто-то будет за тебя в ответе. Как поручитель.
— Я могу,
aran! — мигом напомнил о себе стоявший у выхода Тьелпэ. И шпион благодарно улыбнулся ему за поддержку. — Раз уж я первым встретил его и привёл к тебе.
— Хорошо. Если хочешь,
moinanya. — скорее как родич, а не как повелитель ответил Нельяфинвэ. — Пусть будет так. Можете идти оба.
Благодаря всевидению своему Саурон успел приметить, какая невероятная усталость проявилась на лице молодого короля, когда они выходили. И каким нетерпеливым рывком он снял и сложил на походный стол корону. Странное дело — подумалось майа вскользь — все эти регалии. Кто-то жаждет их, а кто-то вот так едва ли не бросает прочь. И кто же больше прав в своём отношении?
Он почти что обжился в лагере. Не без иронических мыслей помогал править и улучшать повреждённые в недавнем бою оружие и доспехи нолдор и даже искушённые эльфийские мастера рады были смотреть на его работу или пробовать перенять что-то. Впрочем, насколько то получалось, майа много им видеть не позволял. Да и вообще изображал духа какого-то среднего порядка, не больно-то и сильного.
Тьелпэринквар сопровождал его почти постоянно. Или, что было правильнее, это дух везде сопровождал этого юношу в его делах и заботах. Племянник короля распорядился даже добавить спальное место в своём шатре для майа, потому что, в общем-то, больше девать того было и некуда. Хоть в отдыхе Артано и не нуждался, однако жест этот принял с хорошо сыгранной благодарностью. Внутренне улыбнулся: в каком же отчаянии нолдор пребывают, если верят совершенно случайному духу, едва ли проверив его и не зная, насколько он честен с ними.
Из-за Тьелпэринквара он привык тоже проводить ночное время во сне, хоть прошло едва ли полторы недели с дня его прихода. Терять столько времени ему не казалось удобным, но ночью шпионить было почти не за чем…
Разве что превращаться в мелочь вроде летучей мыши и, облетая наполовину дремлющих дозорных, устраиваться на наружной части полога королевского шатра да подслушивать. Слушать-то и смотреть, вроде, было что: Нельяфинвэ, иногда казалось, вообще не спал и даже глаз не закрывал ни на минуту. И только усиливали такое впечатление тёмные круги под ними, ярко выделявшиеся на исхудалом бледном лице. Но по ночам, видимо, важных вопросов он не решал. Едва заметной тенью, пташкой, шпион несколько раз сумел просочиться внутрь шатра. Молодой король сидел, читая какие-то письма или указы. Рядом с ним на столе стоял глиняный кувшин с уже остывшим отваром. Очевидно, Маэдрос пил его в стремлении избавиться от сонливости, ибо майа уловил резкий запах трав и другой, одного вида грибов. Он и сам, бывало, использовал такой, благо, в Дор-Даэделоте несложно было найти насекомых, на которых этот гриб любил паразитировать… Один раз нолдоран даже заметил его. Вернее, мелкую птичку, в которую Саурон обратился. Дух уже приготовился к подозрительности, но Нельяфинвэ устало вздохнул и, будто даже радуясь возможности, встал. Обошёл очень медленно стол и приблизился к шпиону.
— Потерялся? — нолдо протянул руку и аккуратно сжал пташку в ладони. Потом погладил пальцем непримечательные серовато-коричневые перья. — Вот и я… Потерян будто. Идём, я видел пустое гнездо недалеко.
Шпион, пока его несли, задался вопросом, с каких же пор нолдоран запомнил о гнезде. Он абсолютно наверняка знал, что как минимум последнюю неделю Нельяфинвэ и от шатра-то своего почти не отходил, а большую часть времени проводил внутри. Но эльф действительно подсадил его на ветку дерева на окраине лагеря и грустно улыбнулся. Майа, чтобы не выдать ничего, пошелестел сухими листьями в гнезде, потом распушился и закрыл глаза. Через пару минут король ушёл.
Или ещё раз видел он опять же Маэдроса и кого-то из его братьев, в котором опознал Морифинвэ по перевязи на ноге. Младший недовольно хмурился и отчитывал старшего.
— Довольно так себя изводить. — гневно шептал он брату, совершенно буквально с ложки заставляя его поесть. Маэдрос неохотно терпел это, но не выглядел тем, кто очень уж жаждал этой поздней трапезы. — Ты так умрёшь! Глупо, очень глупо. И жестоко. Ты нам нужен, Нельо. Ну пожалуйста, поешь ты нормально!
Тогда Артано не стал смотреть больше. Опять вернулся в походный шатёр Тьелпэринквара. И думал проспать до утра, но внезапно услышал, как его поручитель говорит во сне.
— Не надо… Пожалуйста… Нет, нет, нет…
Atar! Прошу тебя…
Майа озадаченно нахмурился. И что с этим эльда?
Он аккуратно приблизился, сел на край узкой койки и замер, не зная, в общем-то, зачем и это сделал. Тьелпэ зашарил рукой по лёгкому покрывалу, словно искал что-то, вдруг наткнулся на руку духа и крепко сжал его запястье. Артано, обескураженный и удивлённый, попытался освободиться, но юноша опять зашептал:
— Постой… Постой…
Atar, ты не можешь уйти… Погоди, я тоже…
Это было глупо и странно, но майа просидел без движения до тех пор, пока эльф во сне не выпустил его руки — почти до рассвета.
Утром, когда у него выдалось свободное время, Тьелпэ отозвал майа в сторону. Вид у него был виновато-неловкий.
— Я… Я хотел бы извиниться. Я опять говорил во сне, думаю.
— О. Ты знаешь о таком за собой? — даже с интересом спросил шпион.
— Да. Мне… Мне редко снятся сны, которые я запоминаю, но если помню наутро, то почти наверняка говорю, когда вижу их.
— И что тебе снилось? — Артано невольно не сдержал улыбки, глядя на краснеющие кончики ушей юного вроде как принца.
— Мой отец.
— Ты звал его. Сначала просил не делать чего-то, а потом подождать тебя.
— Да. Я… Он сначала желал, чтобы я остался в Валиноре. Но это было нечестно и неправильно! — Тьелпэ мигом растерял наивность и его лицо приобрело уже знакомый майа вид гордого благородства, а взгляд блеснул силой. — Да, я молод, но оставить меня, когда он с дядями и Феанаро уходил?! Я заставил его смириться с тем, что не останусь.
— Почему ты зовёшь своего… Отца отца?
— Деда?
— Да. Почему ты зовёшь своего деда просто по имени?
Тьелпэ улыбнулся. И снова поразительно легко сделался мягким и светлым. Как же ему просто давались эти смены лиц!
— Я дедушкой чаще звал Финвэ, хотя он вообще-то прадед мне. А Феанаро? Он никогда не казался мне достаточно… Старым, чтобы я так к нему обращался. Он и сам был не против. А меня звал
hala. — юноша покраснел. — Или просто Тьелпэ.
— Извини, как ты первое сказал?
—
Hala. Как это на ваниарском, он ближе к вашему, к валарину…
— Нет-нет, я понимаю квенья полностью. — майа поднял руку. — Просто… Странно?
— Ох, ничего странного. Ты не знаешь. Я же нолдо наполовину, а моя мать из города-гавани тэлери. Она любила море и… И я любил. И вообще воду. Очень рано научился плавать. Феанаро увидел это и сказал, что я как малёк на мелководье. А я тогда обиделся за это сильно и назло всем полез нырять в самом глубоком месте. Достал ему со дна какой-то камень, чтобы доказать, что могу и не в мелкой воде плавать. Он… Сделал мне фонарь из того камня. Ты мог видеть в шатре.
— Тот серый в узорах? С светящейся сердцевиной? — юноша кивнул. — Вот как… Красиво. Воистину гений его был велик. Даже мелочи из-под его рук выглядят маленькими шедеврами. Очень выверенная работа.
— Да, он был великим мастером. И великим героем. Для меня, и для отца с дядюшками, и для всех нолдор. Мрачные времена сейчас и мне жаль, что его огонь больше не осветит нам путь в темноте.
— У вас есть солнце и луна.
Тьелпэринквар посмотрел на него так, словно Артано был глупым, ничего не понимающим ребёнком.
— Ладно. Идём? Если ты можешь, я бы хотел ещё раз попросить твоей помощи в кузнице. Там снова оружие…
Возвращаться к разговору о ночи Артано не стал. И уж тем более упоминать, что юноша хватался за него, как утопающий за прутик.
Он один раз побывал и на другом берегу, там, где жили нолдор второго и третьего домов. Послушал про раскол, про предательство в Лосгаре, про великие льды. Даже поговорил с Финголфином и с двумя из его сыновей, Фингоном и Тургоном. Госпожа Арэдель была где-то вне лагеря в тот день, а из великих третьего дома удостоил его лишь Финдарато. Нэрвен и ещё двое братьев, оказывается, отправились в Дориат. Этого шпион не оценил: не хватало ещё военного союза синдар и нолдор.
Прошло полтора месяца. И майа, к которому все привыкли, пришёл к королю вместе с Тьелпэ. Последний пока о цели не знал, просто провёл его.
— Я пока должен покинуть вас. К сожалению. — Артано изобразил печаль. Нельяфинвэ остался спокоен, а вот Тьелпэ явно удивился.
— Я говорил, что ты можешь сделать как угодно. Если пожелаешь, то возвращайся… Я слышал, что ты сделал для нас. — Маэдрос улыбнулся, но ни капли радости не было в этой улыбке, только вымученная усталость. — Я очень благодарен тебе, майа Артано.
— Как и я. Хотя я мало узнал о своём учителе и его судьбе, но я хотя бы могу быть полезным вам. Это меня радует.
— Прощай тогда. — негромко сказал нолдоран.
— До встречи,
aranya. — ответил майа. И покинул шатёр.
Тьелпэринквар выскочил за ним.
— Ты уходишь?! Так скоро, Артано?
— Возможно, я вернусь. — ответил майа. Почему-то грусть и беспокойство на лице юноши задели что-то в нём и… Ему это не нравилось. Осознавая, сколь полезно его узнавание врага изнутри, он хотел вернуться. Глядя на Тьелпэ, не желал этого вовсе.
— Так жаль… — принц выглядел потерянным и стушевавшимся от его слов. — Я думал…
— Я не могу вечно быть в Средиземье, прости. Я должен всё-таки помнить, что в первую очередь служу аратар.
— Точно. — Тьелпэ печально отвёл взгляд. — И всё же я сожалею. Кажется, мы здорово с тобой подружились, правда?
— Правда. — соврал шпион. — Ну… Мне пора. Прощай.
Он картинно отпустил собственное хроа разлететься иллюзорными солнечными искрами. Ветер подхватил некоторые из них и унёс на запад. А сам майа, скрывшись от всех глаз, направился в Ангбанд.
Отчитавшись обо всём, что удалось узнать, Гортхаур приступил к повседневной своей работе. В его отсутствие всплыли некоторые проблемы, которые пришлось срочно решать. За всем этим он подзабыл и свою помощь нолдор, и шпионаж, и своего неосведомлённого о правде помощника. Однако прошло какое-то время и заскучавшая во вновь ставших невыносимо более жёсткими с появлением наместника условиях Тхури весьма непрозрачно намекнула ему на уход. Сказала:
— Слушай, а может, ещё за эльфами пошпионить? Мало ли что они там удумали!
— Смешно. Опять хотите бездельничать? — Саурон не повернулся к ней, поглощённый зрелищем реставрации одной из стен крепости. Они находились на самом верхнем ярусе второго по размеру пика Ангбанда. Было это издёвкой или нет, но после возвращения из лагеря нолдор майа обнаружил, что гору, в которой находилась крепость, валар изменили. Не как-то там, а в точности по старому-старому макету, что майа сделал в Амане. И даже сам макет он обнаружил, ужасно тому удивившись, на рабочем столе Аулэ в кузницах. Его трёхглавая гора явилась миру по-настоящему, но если Майрон по-детски радовался бы тому, то Саурон-Гортхаур остался почти равнодушен. Только чуть смущённо улыбнулся, когда Аулэ похвалил его проект, мол, хорош и маленьким, и в полном размере.
— Мне соврать? — глашатай облокотилась на перила широкого балкона.
— Уволь. Я и так знаю, что осознающих ответственность тут ничтожные единицы.
— Да уж скажи прямо, ты же такой один многомудрый. — Тхури закатила глаза.
— О да, продолжай, очень неочевидная издёвка.
— Да ну правда, сгоняй уже куда-то хоть на недельку… — надулась оборотень. — Надоело. Придирки, придирки!..
— Вероятно и уеду. Дело к началу зимы… Надо знать, каковы их шансы. Может, холод доделает то, что начали мы и что нам столь необходимо. — ответил наместник. — Если владыки позволят.
Владыки позволили. С тревожившим его чувством какой-то смутной радости по этому поводу наместник снова покинул Ангбанд.
Лагерь нолдор уже действительно утопал в снегу. Пики Ангбанда белые шапки закрывали постоянно, поэтому необычным белые покровы Артано не показались. Однако лагерь очень изменился сам по себе. На берегах озера Митрим теперь почти не осталось шатров, зато появилось много мелких зданий. Дома, мастерские и оружейные соседились более-менее ровно и удобно, наспех организованные улицы не отличались шириной и красотой, но это и не было городом. Это было военным поселением за стеной, местами отстроенной в камне, местами деревянной.
Артано не стал накалять обстановку, появляясь среди лагеря. Маленький вихрь тех же золотых искр составил его тело. Он осмотрелся и пошёл к воротам лагеря.
—
Mane aure, malonya! — майа поднял руку, приветствуя уже заметивших его стражей.
— Майа Артано? — улыбнулся один. На его ресницах намёрз ледяными иголочками пар от дыхания. — Вновь вы к нам. Почему не на северный берег?
В его словах звучала стыдливая затаённая грусть. Дух улыбнулся.
— К Нолофинвэ? Ох, среди вас я привык находиться больше. Да и он проявил меньше интереса ко мне в прошлый раз.
— Проводить вас к нолдорану?
— Не смею отвлекать,
malo. Я спрошу у кого-то, если получится. Или отыщу сам.
Они ещё перекинулись парой слов. Страж охотно объяснил на словах, куда именно майа нужно идти, чтобы увидеть короля, потом они чуть-чуть обсудили снег — нолдор он не нравился, будучи знаком власти Моргота над Средиземьем — и холод. А потом Артано ушёл.
Маэдрос принял его почти сразу. Дух едва ли успел соскучиться за ожиданием, рассматривая не то что простое, а прямо-таки аскетическое убранство комнаты, где его попросили подождать. Снаружи дом выглядел так же. Это немного заставляло задуматься о положении нолдор. В Ангбанде наместник тёмных валар здорово наслушался о красоте Тириона, города нолдор в Амане и, очевидно, изгнанники действительно терпели тяжелейшие лишения, если нынешние их жилища были похожи скорее на сараи по меркам дивного западного края.
Король выглядел если не хуже, то точно так же, как раньше. Хотя, судя по всему, уже больше свыкся с правлением и смирился с тяжестью отцовского венца.
— Мы рады видеть тебя, Артано. — Нельяфинвэ вздохнул. — Если ты не возражаешь, то, как и прежде, я попрошу быть твоим поручителем Тьелпэринквара… Прости мне недоверие, но пойми верно его. Это не желание обидеть тебя и не личное, но нолдор ныне прокляты владыками Запада и их слуги и помощники, кроме тебя, тут не появляются.
— Я согласен на сопроводителя. — кивнул майа, внутренне ругнувшись. — Но разве больше никого нет?
— Тьелпэ обидел тебя чем-то или вы разругались тогда?
— Вовсе нет, но… Разве хорошо занимать одного из высочайших лордов и беспрестанно надоедать ему? — попытался извернуться шпион. Король вздохнул.
— Он считает, что вы поладили. Но если ты желаешь иного сопровод…
— Простите,
aranya. — поклонился Артано. — Нет, я приму вашу волю. Если это не неудобно и для него, то я буду рад.
— Атаринкэ и он живут чуть дальше. У дома пристроена кузница, ты не ошибёшься, полагаю.
— Благодарю ещё раз. И бесконечно польщён, что мне дарят внимание. Это действительно приятно, ваше величество, не примите за мишурную лесть.
Ложь, ложь, ложь. Он вообще не был рад компании Тьелпэринквара! Ему не нравилось то, что он… Начинал симпатизировать этому мальчику! Это было неуместно, глупо, неправильно, да… Да нечестно, в конце концов. Ну появится майа в лагере ещё раз. Ну два. Нолдор, в конце концов, уйдут куда-то, ни к чему им торчать в убогих условиях у озера. И если они, упаси Эру, подружатся (насколько честно?), то в любом случае увидеться им не будет дано. Майа, неведомо как каждый раз находящий себе того самого эльфа, с которым, видите ли, дружбой связан? Пф. Вот уж когда точно его сочтут за шпиона! И неважно, аратар или же Дор-Даэделота. Одно другого в случае этих изгоев не лучше. Или того страшнее! Вот позволит он себе стать приятелем или другом этого мальчишки, а он возьмёт и окажется в числе убитых в ближайшем сражении. Или пленником в Ангбанде. И что же, метаться между долгом слуги и никчёмной жалостью к товарищу? Да нолдо и не примет помощи от Гортхаура Жестокого! Майа уже слышал, какими словами славят его тут. А открыться, что это он ложный гость из Амана? Да Тьелпэ проклянёт его в тот же миг вообще.
По всему выходило: лучше общаться с поручителем своим максимально нейтрально, быть холоднее, не затрагивать ничего личного и не позволять ему и себе ненужного вольнодумства. Вполне простая задача, главное не потерять бдительности. Ха! Для всевидящего духа порядка — раз плюнуть.
Дом он нашёл действительно быстро. Среди ближайших никаких пристроек ни один не имел вообще, уж тем более каменных кузниц. Артано помедлил, прежде чем подняться на невысокое крыльцо и постучать.
Ему открыл незнакомый эльда в простой тёмной одежде и с тёмными же волосами, забранными в тугую длинную косу. Смерил взглядом и отошёл, пропуская гостя.
— Артано? Я наслышан. Снова навещаете Митрим?
— Верно… Я не…
— Куруфинвэ Атаринкэ. — эльф совсем неглубоко и с достоинством поклонился. — Можете упростить себе и мне жизнь и звать меня Курво, я не против. Нельо, верно, решил, что мой сын снова будет… Приглядывать за вами?
— Да, вроде того. — гость пока не осматривался, чтобы не показаться навязчивым. Ему не казалось, что этот эльф отличается терпением, а заиметь с ним дурные отношения было бы крайне неуместно. Стоило быть аккуратным.
— Тогда добро пожаловать в наш дом. — ещё раз поклонился так же несильно Курво, потом повернулся к дверному проёму у себя за спиной. —
Harma! Lelyasimen, iquista. Тебя тут ждут.
Артано позволил себе улыбку. Кажется, отец любил своего сына. Заметивший его одобрение или радость Куруфин неожиданно улыбнулся тоже и его лицо от этого стало много приятнее. Потом, чтобы скрасить им ожидание, спросил:
— Вы ведь из учеников вала Аулэ, верно?
— Да, мастер даже пару раз поручал мне какие-то мелочи на заре времён. Но я не из лучших. — снова повторил свою ложь майа.
— Вот как. Если пожелаете, то я бы предложил поработать вместе. Я в любом случае очень интересуюсь тем, что могу узнать. И, уверен, что-то такое есть. — нолдо снова обернулся к проходу вглубь дома, несколько виновато сжал губы. — Простите Тьелпэ его медлительность, от этих холодов он сам не свой. Его мать была такой же… Не сильно любила даже ветер.
— Она…
— Нет, нет. Хвала Эру, мне удалось уговорить её не покидать Тирион, когда пришла тьма. — Атаринкэ вздрогнул. — Но она в Валиноре и это слишком далеко и гораздо больше, чем просто надолго. Ладно, хватит мне омрачать вам приход. Может, вы голодны? Не вполне знаком с этим у майар, но…
— Если вам нужна компания для беседы, не обязательно меня при этом кормить,
heru. — Артано улыбнулся и заметил, как нолдо легонько покраснел. Ага, его догадка была верна: видно, пятый сын Феанора страдал от недостатка приятных себе собеседников.
Тьелпэ, полусонный и со спутанными волосами появился ещё только минут через пятнадцать. Он очень виновато посмотрел на отца, пробормотал что-то вроде «прости, я случайно уснул снова», перевёл взгляд на гостя и тут же удивлённо и радостно улыбнулся.
— Артано? Ты вернулся?
— Да. Боюсь, мне придётся злоупотреблять вашим гостеприимством. Король Нельяфинвэ сказал, что решил так. — майа кивнул.
И произошло непредвиденное. Одеяло, в которое Тьелпэринквар кутался, скользнуло по его плечам на пол, а сам он, улыбнувшись, подошёл и заключил майа в объятья.
— Я скучал! — заявил он, когда снова отошёл. Поднял одеяло, сложил ровно и убрал на полку в открытый шкаф. — И я рад, что ты тут! На одного друга больше в этом лагере… Не то чтобы их вообще было много.
И, как бы ни старался шпион, с этим эльфом непредвиденное происходило вообще с завидной регулярностью. Тьелпэ был непредсказуем, порывист и эмоционален, никакие попытки майа держать дистанцию не удавались. Рано или поздно он случайно терял самообладание и потом, словно очнувшись, обнаруживал, что они вот уж полчаса как болтают, словно давние друзья. Немногим лучше было говорить время от времени и с Курво, который действительно находил в старательно преуменьшаемых познаниях майа что-то новое для себя и в своём стремлении постоянно творить новое был заразительным примером и интересным собеседником. Но нет, нет, его сын был худшей из бед всё равно. Артано несколько раз порывался попросить встречи с королём и сказать, что хотел бы жить с кем-то ещё, если до сих пор никак нельзя в одиночестве, но каждый раз не решался.
Он был тут уже месяц. И, если честно, он не понимал, зачем вообще так долго торчит среди нолдор. На шпионаж это почему-то походило всё меньше.
Стоял морозный и светлый день и с самого утра майа помогал местным мастерам с какими-то мелочами вроде подков и гвоздей, когда вдруг появился Тьелпэ. В руках у него было несколько странных деталей — то ли украшения, то ли элементы брони. Артано, испытав прилив любопытства, закончил с одной подковой и, вытирая руки сухой тканью, подошёл к феанорингу.
— Что это?
— А? — Тьелпэринквар отвлёкся от процесса заточки одной из деталей. — Это коньки. Я… Тут две пары. Хочешь покататься? Всё равно мне не с кем пробовать лёд.
— Что? — непонятливо переспросил дух. — Ты собрался есть лёд? А это для рубки?
— Да нет же! — Тьелпэ рассмеялся. — Коньки нужны, чтобы удобнее и… Быстрее двигаться по льду. Ты не умеешь, так? Я тебе покажу и научу. Согласись, пожалуйста!
— Хорошо… Только я доделаю всё, что сегодня обещал. — майа, условившись после найти поручителя за пределами лагеря, прямо на берегу Митрима, вернулся к делам.
Он уже более чем охотно поддерживал труды нолдор. То есть работал на врагов. Даже без подвоха. Нет, к раукар! Какой же шпион бы приносил противнику пользу?
Когда он пришёл на берег, уже начинало быть сумеречно. И Тьелпэ, одетый слишком легко для своей нетерпимости к холоду, ждал его.
— Ты пришёл! — он просиял. — Я решил, что ты забыл обо мне.
— Нет конечно. — Артано заметил на льду у берега множество странных полос. Потом посмотрел на ноги эльфа. К его обуви были прикреплены две детали из тех, что он точил утром. — О. Кажется, я чуть-чуть понял, что за коньки.
— Ага. Садись, я помогу тебе закрепить такие же.
Майа опустился на заботливо постеленный на специально, видимо, утоптанный снег плащ, чувствуя в очередной раз, что что-то пошло не так. Тьелпэринквар опустился перед ним на колени и вдруг поднял вверх подол длинной светлой одежды Артано.
— Зачем? — удивлённо спросил тот.
— Ой. Прости, надо было спросить? — Тьелпэ покраснел бы, если бы и так не был весь уже такой от мороза. — Просто у тебя длинная одежда и неудобно. Я же на обувь крепить буду.
— А… Я могу снять верхнюю накидку. Я не замёрзну. — он действительно потянулся к застёжке и через полминуты уже вытянул руки из рукавов. Тьелпэ, от старания высунув и прикусив кончик языка, возился с креплением первого конька.
— О, готово! — провозгласил он через пару минут. — Сейчас второй и всё!
— Это ты придумал такое?
— Вовсе нет. Точно никто не знает, но это из Алквалондэ. Майа Оссэ помогал тэлери с этим. Замораживал кусочек моря специально для катающихся. Это здорово! А мы с отцом и мамой часто бывали в гавани. Это её родной город, мы по сути жили то там, то в Тирионе. И на коньках кататься меня научила она. А папа так почти и не умеет, еле стоит на льду…
— Погоди. Тебе всё ещё больно из-за льда? Да что же ты…
— Чуть-чуть! Красоты и восторга он дарит больше. Не только узоры, я теперь могу создать его достаточно быстро, чтобы сковать волны в шторм… Или гладь озера. Мне кажется, что на ней можно устроить какие-то игры. Уверен, эрухини, когда придут в мир, придумают…
— Артано?
— А? — майа вздрогнул.
— Ты так застыл, напугал меня. — искренне улыбнулся Тьелпэ. — Всё хорошо?
— Да, просто случайно задумался. Извини. О, ты уже закрепил оба…
— Ага. Идём? Научу тебя самому интересному!
Опираясь на юношу, майа кое-как дошёл по снежному спуску до льда. Тьелпэринквар его поддерживал, болтал что-то, а шпион панически думал одновременно о том, что не так сейчас идёт абсолютно всё и о том, как бы не упасть.
— Итак, это просто! Хм… Так, ты можешь стоять сам? Отлично! Давай я медленно покажу, как это делать?
— Хорошо. — неуверенно кивнул майа. Хорошей ему мысль не казалась.
Тьелпэ отпустил его и, оставив серебристый росчерк на льду, проехал чуть-чуть вперёд.
— Гляди. Нужно будто шагать, но… Плавнее. Как если бы ты танцевал. Или ступал по колено в воде. Вот так. — эльф специально более медленно показал снова.
— Кажется, я понял. — Артано кивнул, решительно прикусил губу и сделал первый шаг.
Не увенчавшийся успехом. Он споткнулся, полетел вперёд и упал бы, если бы Тьелпэ не успел подхватить его. Сам он держался весьма уверенно. Помог майа подняться, потом взял за руку и, совершенно не насмешливо, но весело улыбаясь, сказал:
— Хорошо. Давай вместе попробуем? Я не дам тебе упасть, не пугайся. Или, во всяком случае, мы упадём оба!
— Надеюсь, не придётся. — Артано ответил улыбкой на улыбку и только сейчас почувствовал, что рука эльфа под его кожаной перчаткой очень тёплая. Одёрнуть себя и прекратить глупые мысли не получилось. А через пару минут он отвлёкся совсем на другое: старательно повторял движения нынешнего учителя… И цепляться за его руку стало так естественно, что майа решил не переживать. Он же делал это не по глупой прихоти, а просто чтобы не упасть! Значит, было можно…
У него ушло около часа, чтобы более-менее сносно понять, как что делать, а потом ещё некоторое время он осваивался окончательно. Обосновав больше для себя, чем для эльда, необходимость просто нежеланием упасть, Артано всё так же не отпускал чужую руку. Наконец Тьелпэ, весёлый и счастливый, предложил отдохнуть. Они вышли со льда на берег и сели на всё тот же плащ. Внезапно юноша взял в руки уже ранее замеченную майа корзину с крышкой.
— Будешь есть? Правда, напиток уже остыл… Эх, жаль. Ещё есть ягодные булочки. И сыр. Я… Я почему-то запомнил, тебе ведь он понравился.
— Точно. — Артано повернулся посмотреть на еду, но почему-то взгляд попал на лицо Тьелпэ. Уже была почти ночь, но эльф незадолго до того достал из сумки свой светильник и темно вовсе не было. Да майа и так прекрасно видел в темноте.
— Так ты… Я… — Тьелпэринквар будто бы задержал дыхание. Потом медленно убрал корзину в сторону. Оперся руками вперёд, не переставая смотреть на майа.
— Да?
— Что да? — Тьелпэ чуть-чуть наклонил голову. Потом вдруг улыбнулся и хихикнул. —
Ты такой смешной сейчас, Артано! Ты бы видел своё лицо!
Майа будто камнем по голове ударили. Опять, как наяву, вспомнился водяной… И алкоголь, и его слова, и дальнейшее. Стало так плохо, что захотелось выть, как Драуглуин.
—
Что с моим лицом?.. — потерянно спросил он, неосознанно повторяя то, что было раньше.
—
У тебя щёки от мороза покраснели и моргаешь ты редко, будто устал. — Тьелпэ внезапно протянул руку и коснулся ладонью его щеки.
— Я… Я же…
— Ты что? — эльф улыбнулся. Артано стало мутить.
— Я ведь… Могу сделать что-то плохое и…
— Что именно? — не утратил ничуть светлой радости юноша. Потом наклонился совсем близко и вдруг прижался к губам майа своими. Стало прохладно, потому что Тьелпэ, очевидно, слегка мёрз. — Знаешь, я думаю, что я тебе врал очень-очень много. Помнишь, я как-то раз сказал, что мне кажется, будто в моём сердце живёт любовь к моей тётушке Нэрвен, хоть это и глупо?
— Да. — майа окончательно запутался в том, что делал и говорил ему этот эльда.
— Её главное имя — Артанис. — Тьелпэ помедлил, а потом смущённо отвёл взгляд. — Мне кажется, я ошибся чуть-чуть в имени и не Артанис я люблю, а…
— Артано. Ты о моём имени? — дух изумлённо глубоко вдохнул холодный воздух.
— Именно. Я о тебе. — ответил внук Феанора. — Я понимаю, если ты не думаешь такого же и…
— Я очень боюсь сейчас. — сказал Артано и не соврал ни капли.
— Чего?
— Я… Я же сказал. Я действительно могу совершить что-то дурное, если ты не прекратишь так смотреть. Тьелпэ, я…
— Как смотреть? — и взгляд этого безумно, видимо, коварного и хорошо это таившего нолдо-полукровки сделался искристым и игривым. Майа дрогнул, когда он снова его поцеловал, но на этот раз прохлада быстро исчезла, потому что губы эльфа согрелись об его собственные за какие-то несколько секунд. Не отрываясь от поцелуя, Тьелпэ не вполне уверенно, но быстро перелез на колени майа.
— Пойми, я беспокоюсь, я… — Артано не знал, что сказать. Что-то вроде «извини, мой единственный опыт — попытка взять силой бывшего друга»? Пришлось изворачиваться снова. — Ты замёрзнешь тут.
— Ох, нет, глупый. — сказал эльф так, словно ему казалась действительно странной тревога майа. — Во-первых, плащ меховой. Во-вторых, тут есть ты… Ты тёплый. И третье: даже если ты не поделишься теплом и будет прохладно, то ничего. Я и так согласен. На всё, что ты… Что ты хочешь.
Дух сглотнул, глядя в бесконечно искренние синие глаза, а потом быстро изменил их общее положение так, что Тьелпэ оказался спиной на расстеленном плаще прямо под ним. Артано расправился с несколькими застёжками верхней одежды эльда, потом запутался в завязке на рубашке и, не выдержав, в секундном помутнении рванул ткань. Она послушно расползлась, а на миг замерший Тьелпэ рассмеялся.
— Артано! Ты что! Я её любил. — прямо такого, не растерявшего ещё все смешинки (такое слово пришло в голову), майа поцеловал его в первый раз сам. Это было бесконечно приятно, мягко и ласково и сладость кружила голову и заставляла кровь бежать скорее в сотню раз.
— А я люблю тебя, а не её. — сказал он, когда чуть отодвинулся, чтобы вдохнуть. На несколько секунд задумался. И до него абсолютно наверняка дошло, что он не соврал, одурманенный готовностью Тьелпэ отдаться, его поцелуями и его смехом. Не соврал. Действительно хотелось, чтобы этот весёлый юноша был рядом вовек.
— Я тебя прощаю. — эльф обвил его руками за шею, а потом вдруг вскочил. — Постой! Давай я коньки хоть сниму. И тебе помогу. А то поранимся случайно…
Он не очень торопился, отцепляя сначала свои крепления, потом те, что были на обуви Артано. И ещё меньше торопился, когда снял с себя верхние одежды вместе с разорванной рубашкой сразу. Майа смотрел на его стройное красивое тело и испытывал непередаваемое восхищение. Тьелпэринквар был действительно красив весь… Раньше он его так не видел, потому не мог знать. Да и вообще как-то чаще всего, даже проводя время в работе рядом с Тьелпэ, смотрел скорее на вещи, что создавал. Те же подковы, гвозди и прочую ерунду. Времени любоваться у него не имелось… Как и весомых причин. Теперь же причина была.
— Ты правда замёрзнешь.
— Мне тепло. Совсем. — упрямо покачал головой Тьелпэ и вздрогнул. Артано улыбнулся и тронул его плечо, прикрыв глаза. Позволил своему внутреннему огню спрятать эльфа незримой пеленой от мороза и тот благодарно и счастливо улыбнулся.
— Лучше бы нам уйти домой, разве нет?
— Нет. Нет уж! — Тьелпэ рассмеялся. Потом смутился. — Ты… Ты знаешь что-то о физической любви? Я только то, что такая есть.
— Если честно, я тоже. — почти не слукавил майа. Оссэ и свой малоприятный поступок он не считал. — Но… В общих чертах?
— Вот и я. Мы в любом случае можем попробовать, потому что мне показалось, что… Что ты хочешь… И знаешь… И мне показалось, что я тоже.
— И всё же дома…
— Нет, я сказал! — снова рассмеялся юноша. — Нет! Я… Я не хочу ждать до дома.
Он, чуть помедлив, лёг снова и потянул майа за руку к себе. Глядя вверх, помучился с его пуговицами и, наконец, смог тоже стянуть с так внезапно обретённого возлюбленного одежду. С любопытством провёл рукой от груди до пояса и обратно и Артано рвано выдохнул, чувствуя, словно гревший нолдо его огонь его же и обжигает при этом касании.
— Ты красивый. — Тьелпэ улыбнулся.
— Ты тоже. Очень.
— До айну мне далеко…
— Я слышал, Феанаро считался прекраснейшим из эрухини. — шепнул Артано в полуоткрытые губы юноши. — Я не согласен, хотя и не помню, знаю ли его лицо вообще. Прекраснейший из детей Эру — ты.
— Ха! Коварный лжец. — Тьелпэ снова обнял его и поцеловал по-новому, жадно и очень-очень горячо. И майа окончательно потерял рассудок.
Он долго и с упоением целовал лицо Тьелпэ, после шею и красивые плечи, и руки — в отдельности каждый палец, после запястья и кисти. Ему нравился этот эльф, ему нравилось и его хроа, такое нежное и приятное, и его фэа. Пожалуй, второе понравилось ему намного раньше.
Когда он понял, что спустился поцелуями очень уж низко, останавливаться показалось нежелательным. И майа, глянув на Тьелпэринквара, понял, что не хотят прекращения они оба. И, получив немое позволение, он потянул вниз чужие штаны. Снова поднял взгляд и увидел, как его возлюбленный жмурится в невероятном смущении. Это было так очаровательно, что Артано не скрывал улыбки.
Потом вспомнил какой-то дурацкий развратный рассказ Тхури о том, что некоторые любовники нередко удовлетворяют — именно такое слово майэ употребила — друг друга ртом. Вспомнил и, не особо долго раздумывая, нерешительно коснулся естества Тьелпэ губами и потом языком.
В этом всём в целом было что-то глупое и смешное, потому что они оба абсолютно никакого понятия не имели, что именно делать. Но Артано, пытавшийся сразу на практике представить, что именно значит «удовлетворять ртом» услышал, как Тьелпэ сбивчиво шепчет что-то сладко-влюблённое и решил, что ничего не делает не так.
Брать в рот вообще было как-то не слишком удобно. Как минимум рот был… Маловат, что ли? Да, определённо маловат для твёрдого и гладкого органа. Майа подумал, что с тем же точно успехом можно было бы пытаться проглотить продолговатый камень или, скажем, железный слиток. Но реакция эльфа на его действия явно давала понять, что ему приятно. Поэтому он и не останавливался, надеясь, что ничего чрезмерно странного у них не происходит.
Через какое-то время Тьелпэ, искусавший все губы, умоляюще протянул:
— Артано… Ох… Хвати-ит… — эльф, до этого опиравшийся на локти, упал на спину, словно бы у него сил не осталось. Во рту у майа стало ещё более влажно и появился непонятный привкус. Он чуть-чуть отодвинулся, раз уж его попросили, сглотнул и дурацкое ощущение вроде пропало. Тьелпэ, когда он снова навис над ним, виновато улыбнулся.
— Прости, я… Ты просто делал что-то такое… — он вздохнул. — Я… Если такое происходит, то… То бывают дети.
— Какое?
— Ну когда появляется… Погоди, ох, силы небесные, ты что, ты… В рот? — юноша опять ужасно покраснел. От согревающего воздействия морозный румянец пропал и его смущение было видно. — О-оо Эру…
— Тсс, не надо призывать Эру! — весело воскликнул Артано. — Я хочу быть наедине с тобой.
— Извини. — эльф улыбнулся.
— Погоди, так… Дети? У нас может быть ребёнок?
Он панически подумал, что ему никак нельзя иметь ребёнка, кому бы ни пришлось его вынашивать. Потому что… Потому что Куруфин, очевидно, убьёт их обоих, но первым Артано, если его сын вдруг окажется в таком положении. И… И мастер Аулэ убьёт их обоих, если в положении окажется его ученик-сын. Только первым уже Тьелпэринквара. Какой ребёнок?!
— Нет, вряд ли. Дети бывают у мужчины и женщины. А ты мужчина, как и я. Вряд ли…
— Айнур изменчивы. — встревоженно сказал Артано. — Вдруг… — сказав это, он понял, что сам обрёк их на второй вариант. Мастер убьёт их обоих. Он только что сказал, что роль того, кто может выносить дитя, ближе скорее ему, чем эльфу.
— Даже если вдруг ребёнок и будет, то я буду его обожать. — ясно улыбнулся эльда и духу стало совсем капельку, но легче. Хотя мысль о гневе Аулэ была жуткой и совсем не ободряющей.
— Я тоже. Хотя… Хотя так сложно представить…
— Не волнуйся,
melda. — Тьелпэ привлёк его к себе. Потом, опустив руку, коснулся майа… Ну, там. Артано в общем-то даже не знал, как это место называется, но ласковое поглаживание эльфом его вызывало совершенно однозначное желание. То самое, которое и приводило к физической любви. И полноценной, и как у них получилась… Ну, ртом. И он чувствовал, что его… Ну… Его эта часть, да во имя Эру, что она такое вообще была?! Эта его часть становится столь же твёрдой, как у Тьелпэ, когда он «удовлетворял его ртом».
Келебримбор немного развёл ноги по сторонам от колена майа, которым тот упирался в плащ на снегу. Артано посмотрел на лицо возлюбленного и, поймав его взгляд, шепнул:
— Ты действительно не против… Ну… Плотского? Если да, то нам не обязательно…
— С тобой я совсем не против. — тихо и уверенно ответил Тьелпэринквар. Тогда Артано отодвинулся, расстегнул ремень и снял штаны, а потом вернулся к эльфу. Беспокойно заглянул в его карие глаза, с нежностью сдвинул упавшую на глаза тоненькую прядочку волос и поцеловал Тьелпэ в висок.
— Пожалуйста, скажи, если я сделаю что-то плохое. Я действительно очень боюсь, что стану… Стану делать так.
— Может, я сам? — Тьелпэ перевёл дыхание и уточнил. — Так мне… Если ты хочешь, чтобы я мог контролировать…
— Точно. — смущённо кивнул майа.
— Тогда ложись ты. Или лучше сядь.
Они поменялись местами, эльда, поёрзав, сел к майа на колени и на некоторое время оба замерли, разглядывая друг друга.
— Ты же не мёрзнешь? — спросил на всякий случай Артано.
— Нет, ты что? Ты хорошо согреваешь. — Тьелпэринквар взволнованно прикрыл глаза, потом приник к губам майа поцелуем. И одновременно, чуть-чуть придержав чужой ставший твёрдым орган внизу, стал опускаться на него сверху. Правда глубоко не смог, даже целовать прекратил и тихонечко заскулил, тыкнувшись лбом в плечо Артано.
— Больно?
— Больно. — кивнул эльф. — Но ничего. Это пройдёт. Честно-честно, не бойся!
Он опустился ещё немного, сильно цепляясь теперь обеими руками за плечи любовника. В какой-то момент снова не выдержал, чуть-чуть отвернулся, скрывая навернувшиеся слёзы. Артано испытал невероятное чувство вины, глядя, что из-за него этот прекрасный эльф, которого даже его собственный отец сокровищем зовёт, плачет. Он мягким прикосновением заставил Тьелпэ посмотреть на себя и снова принялся покрывать поцелуями всё его лицо. Нолдо, решившись, резко опустился до конца и натурально взвыл. Слёзы, до этого стекавшие двумя ручейками, полились намного сильней из его глаз.
— Ох Эру, Тьелпэ! — Артано немедленно снял возлюбленного с себя и с ужасом увидел на своём органе кровь. — Ты… Ужас, да что же… Я тебя поранил!
— Это не страшно… — тихонечко проскулил эльда. — Это просто потому, что раньше у меня такого ни разу не было, я знаю, я слышал.
Минут пять он приходил в себя, а потом задумчиво нахмурился.
— Вот бы тут было какое-то… Постой! Точно!
Он залез рукой в корзину и вытащил пузырёк с чем-то прозрачным.
— Что это? — Артано удивлённо посмотрел на любимого.
— Розовое масло. Эллет, которая готовила по моей просьбе эту еду, обожает розы! Её даже зовут похоже. И она постоянно всем везде кладёт маленькие фиалы с таким, чтобы розами пахло.
— И… Зачем?
— Как зачем? — Тьелпэ просиял. — Мне будет не так больно, потом что будет легче… Ну… Принять тебя.
— Ты уверен? Тебе было больно, я не…
— Я же сам буду чувствовать. Не переживай.
Тьелпэ распределил по его естеству добрую половину всего масла, потом снова неловко заполз на колени майа.
— Поцелуй меня, пожалуйста. — он премило отвёл стыдливый взгляд вниз. — Я не так волнуюсь, если ты делаешь это.
Артано не мог не покориться этой просьбе. И Тьелпэ попытался принять его в себя снова. Скользнул почти до половины и, оторвавшись от губ майа, торжествующе заметил:
— Мне действительно не так больно!
— Это чудесно. — Артано снова поцеловал его. Тьелпэринквар немного помедлил и принял чужую плоть внутрь целиком.
— Больно? — не волноваться у майа не получалось.
— Намного меньше. Так действительно хорошо. — Тьелпэ попробовал двинуться у него на коленях и подавился вдохом.
— Плохо? — испугался майа. Эльф помотал головой.
— Нет. Мне наоборот показалось, что хорошо. Так… Приятно.
С минуту ещё он привыкал, а потом медленно-медленно, аккуратно стал двигаться снова. И постепенно оба растворились в этом движении, в поцелуях, в нежных объятьях. В друг друге целиком и полностью. Вот Тьелпэ прижался к нему, умоляюще простонал имя майа, потом слез с его колен вообще и попросил:
— Давай теперь наверху будешь ты? Мне не очень удобно.
— Конечно! — согласился майа. — Ты бы раньше сказал…
— Ничего.
Артано добавил ещё масла, прежде чем снова войти в эльфа. Тот поднял ноги, скрестил их у майа на талии то ли удобства ради, то ли стремясь быть ближе и их познание плотской любви продолжилось так. Дух в определённый момент почувствовал, что ему будто бы мало этого и, виновато и взволнованно глядя на эльфа, спросил:
— Ты не будешь против, если я стану… Делать это быстрее?
— Нет. — Тьелпэринквар кивнул. — Конечно, делай.
Темп, раз чуть-чуть прибавившийся, продолжил увеличиваться без обоюдных договорённостей. Нолдо, ощущавший себя на грани обморока, так сильно впивался ногтями в спину любовника, что оставлял мгновенно алевшие царапины, но Артано этого даже не замечал. Они упоённо целовались и к высшей точке пришли вместе или настолько скоро один после другого, что это почти слилось.
Майа мигом затревожился вновь. Посмотрел на ослабевшего от сладкой неги эльфа и на всякий случай уточнил:
— А у тебя могут появиться дети?
— Точно нет. У нас, квэнди, детей выносить способны лишь женщины.
— Прости.
— Ну что ты! — Тьелпэринквар улыбнулся. Потом крепко обнял его, уже просто лежавшего рядом, и устроил голову на его плече. — Если вала Аулэ теперь пленник Моргота, я пойду разыскать его хоть бы даже в сам Ангбанд.
— Зачем? — испугался Артано. — Тебе там опасно!
— Я готов к опасности, чтобы попросить у него твоей руки. Он твой учитель, значит, вправе будет мне ответить.
Артано рассмеялся светло и счастливо, целуя возлюбленного.
— Тогда мне нужно будет отправиться с тобой. Или…
В его голове заметались, как рой пчёл, мысли, беспокойные несмотря на приятную тянущую нежность, ставшую последствием плотской любви. Отпускать Тьелпэ в Ангбанд было нельзя, даже если представить, что он как-то туда пройдёт! Тогда ведь его возлюбленный узнает, что Артано вовсе не Артано и… И возненавидит его. В тот же миг, как услышит правду.
— Арта-ано! — Тьелпэ чмокнул его в кончик носа. — Опять ты думаешь!
— Ну прости,
melda. — майа фыркнул, потому что поцелуй был щекотным. — Я подумал… Зачем тебе так рисковать? А вдруг мы там разлучимся? А вдруг погибнем? Нет уж, я не могу так! Я… Я могу просить разрешения вала Манвэ! Точно!
— Разве король Арды позволит? — усомнился Тьелпэринквар. — Валар прокляли мой народ.
— Я смогу объяснить ему. Я же… Я же люблю тебя, Тьелпэ. Он поймёт.
— Ну… Хорошо. — кивнул нолдо. — Тогда сначала это, а потом мой отец.
— Точно! — майа усмехнулся. — Вот уж кто точно убьёт меня…
— Пф. Папа не такой! Он тоже знает, какого это — влюбиться и любить наперекор всем и всему.
— Лучше спрошу его самого после. — майа осторожно выпустил возлюбленного из обьятий. — Давай оденемся и пойдём домой? А то он убьёт нас обоих намного раньше и совсем не за желание совершить брак.
— Давай. — Тьелпэринквар поднялся на ноги и заметно поморщился. — Ох. Немного больно стоять и ступать.
— Я… Давай я донесу тебя? Не спорь!
— Ну… Ладно. Только скажем, что я просто сильно подвернул ногу на льду!
— Как скажешь. — майа сам собрал все вещи, потом вручил их Тьелпэ и тогда легко подхватил эльфа на руки. — Только я не представляю, как они поверят. Ты так ловко катаешься!
— Все иногда падают. — Тьелпэ прижался к нему, обнял за шею и счастливо вздохнул.
«Гений, ты гений! — думал Артано, унося возлюбленного домой. — Лучший, блять, шпион! Великолепно!»
А наутро, снова сообщившись королю, майа покинул лагерь нолдор. Озеро Митрим, скованное льдом, пропало за спиной мнимо отправившегося на Запад незримого духа. Но его ждал север, пустоши Дор-Даэделота и Ангбанд. Между ним и Тьелпэ остались краткое «я вернусь» и поцелуй украдкой, но, зло обвиняя себя в трусости и подлости, Гортхаур весьма ясно понимал: своему любимому принцу он почти наверняка соврал.
