Жребий брошен

Неприметный чёрный автомобиль подъехал через пятнадцать минут — за рулём сидел уже знакомый Томасу долговязый альфа с хвостом светлых волос. Было видно, что он чуть не присвистнул, взглянув на перепачканного в засохшей крови босса с уже начавшими проступать синяками, но благоразумно сдержался. И правильно сделал, потому что Даррен Моран, кажется, готов был убить каждого, кто скажет ему хоть слово. Нет, не кажется — Томас даже в этом не сомневался. Моран шипел как змея, в которую дети тычут палкой, пока телохранитель помогал ему сесть в машину. Чуть ли не ядом плевался, когда Томас, устав и осмелев, закинул здоровую руку босса себе на плечо, чтобы быстрее подняться с ним по больничной лестнице. И почти дал по башке, стоило широкой альфьей ладони лечь ему на талию, придерживая во время пути в кабинет травматолога. Врач оказался высоким симпатичным альфой с открытым лицом — что почему-то сильно не понравилось Томасу, всё-таки придерживающему сопящего от боли Даррена за плечи. — Я попрошу вас снять одежду, мистер Моран, — спокойно сказал врач. — Мне нужно вас осмотреть. Раздеться придётся до нижнего белья. Потом, при необходимости, сделаем рентген. Пока вы готовитесь, я выйду. — Его глаза устремились на Томаса. — Позовёте меня, когда справитесь. Когда справитесь… Травматолог вышел, Даррен с мучительным стоном обессиленно свалился на кушетку, а Томас стоял посередине кабинета как вкопанный. Раздеться. Что значит, раздеться? — Вот дерьмо, — раздался голос мафиози, выдёргивая альфу из раздумий. Морщась и тяжело дыша, Даррен пытался стянуть с себя пальто одной рукой, не потревожив при этом сломанную. — Зараза… — Он снова зашипел, бросив безуспешные старания. — Босс, не надо вам самому. — Во рту Томаса пересохло, стоило ему шагнуть ближе. — Давайте, я помогу. «Помогу? Какое помогу, Томас? — кричал голос в голове. — Кто-то, позовите медбрата. Позовите кого-нибудь, кто сможет раздеть Даррена Морана!» — Сам, — холодно отрезал Даррен и снова шумно втянул воздух сквозь зубы, задев больной локоть. — Чёрт бы вас всех побрал… Ладно, помогай! Время будто остановилось, когда он поднял на Томаса свои карамельные, до ужаса злые глаза, глядя снизу вверх. Томас идиот. Идиот, потому что это не он врезался головой в торпеду машины, и его мозги как раз таки должны соображать, как надо. Но почему-то при виде карих глаз все разумные мысли разом исчезали из головы. Альфа закусил губу. Так, сейчас он просто поможет Даррену раздеться. Главное не вспоминать о своих снах с участием этого человека. И об утреннем стояке. И о вечернем, который настиг Томаса один раз. И о желании поцеловать все родинки на теле босса. Да, всего лишь нужно не думать обо всех этих вещах… — У тебя там что, перезагрузка системы происходит? — неожиданно послышался ехидный смех, и Томас вздрогнул, понимая, что просто молча пялится перед собой. Буркнув «простите», он принялся… помогать. Именно, помогать. Помогать Даррену Морану раздеться. Чёрт, он же собирался не думать… Однако делать это было сложнее, чем Томас предполагал. Даррен дышал тяжело и часто, от боли кусая губы и хмуря лоб. И эти звуки, эти следы от зубов на розоватой нежной коже просто сводили бедного Томаса с ума. Твердя в своих мыслях, что боссу сейчас тяжело и плохо, он закончил стаскивать с него пальто. Пальто, пиджак… Следующей была рубашка и полная гибель Томаса Макларена, как адекватного члена общества. Потому что, глядя на перепачканное в крови лицо начальника, он чувствовал то, что люди обычно называют бабочками в животе. Пуговица рубашки далась более-менее легко, хоть альфа и гнал всеми силами от себя мысли о тонкой шее, что моментально открылась его взгляду. Вторая пуговица обнажила ямочку между ключицами, вынуждая Томаса сглотнуть подступившую слюну и, почти перестав дышать, скользнуть ниже. Третья, четвёртая и пятая пуговицы были расстёгнуты почти не глядя и очень быстро. Томас приложил немалые усилия, чтобы не пялиться на гладкую грудь с небольшими розовыми сосками, которые, наверняка, были очень чувствительными — чёрт, Томас готов был поклясться, что они окажутся очень чувствительными — и плоский подтянутый живот. Когда распахнутая рубашка свободно повисла на плечах Даррена, альфа медленно, чтобы не потревожить свежие травмы, начал стаскивать рукава. Молочно-белая кожа красиво контрастировала с синей тканью, и Томас наконец-то смог мельком дотронуться до чужого тела, убеждаясь, что на ощупь кожа была такой же мягкой, как и на вид. Снова сглотнув, он опустил взгляд на пряжку ремня Даррена, где блестел логотип Gucci, и неуверенно коснулся его пальцами. Секунда — ремень расстёгнут. У Томаса никогда не дрожали руки, однако сейчас, трясущимися пальцами, он нащупал пуговицу на брюках своего босса и расстегнул её. Ненароком коснулся открытого живота, прямо под аккуратным пупком, отчего Даррен непроизвольно вздрогнул. — Простите… — сразу забормотал извинения Томас, хотя не особо понимал, за что. Замок ширинки легко поддался длинным пальцам. Теперь из расстёгнутых брюк виднелась резинка от нижнего белья с надписью «Calvin Klein». — Нужно снять штаны… — почти прошептал Томас, снова не зная, зачем. Он опустился на одно колено и начал медленно стягивать брюки вниз, по сантиметру оголяя бледные стройные ноги. Через считанные секунды Томас поднялся, снова возвышаясь на целую голову и нервно сжимая в больших ладонях дорогую брючную ткань. Теперь Даррен стоял перед телохранителем почти обнажённый, только облегающее нижнее бельё оставляло небольшое место для фантазии. «А по фигуре и не скажешь, что он бета», — с какой-то странной грустью подумал Томас, невольно останавливая взгляд на изгибах чужого тела. — Зови врача, — прохрипел Моран, и альфа встрепенулся. — Да, сейчас! Томас пулей вылетел из кабинета и в коридоре тут же наткнулся на разговаривающего с медбратом доктора. Увидев Томаса, тот сразу подошёл: — Разделись? Макларен стиснул челюсти и кивнул. В кабинете он стоял у двери и, насупившись, наблюдал, как врач-альфа ощупывает лежащего на кушетке Даррена. А после того, как ему сделали рентген, доктор огласил диагноз: перелом правой руки, вывих бедра и сотрясение мозга.