Дракон и его хоббит: Все только начинается

▼ Вареная трава — гадость. Не чай, который хоббит употребляет в несовместимых с жизнью количествах — тот еще ничего. Особенно, если капнуть туда немного молока и добавить сахара. А вот трава — редкостная гадость. Почему туда нельзя добавить молоко и сахар? Как будто небольшое улучшение вкуса сведет на нет все сомнительные полезные свойства этого пойла. Под суровым взглядом хоббита дракон стоически влил в себя две кружки чего-то, что пахло нагретым болотом, да и выглядело, если честно, примерно так же. - Ты вернулся. - Да. - Почему? - А почему не должен был? Это мой дом. - Что я вчера сделал? - Что? — хоббит озадаченно уставился на дракона. - Входная дверь была открыта. За два месяца это впервые, обычно ты ее закрываешь, даже если ты дома. Ты ночевал где-то в другом месте. Что я сделал? - Ты… — хоббит моргнул и отвел взгляд. Ну и что, скажите на милость, он должен ответить? Темно-оранжевые глаза смотрели выжидательно. Он снова вздохнул. — Ты помог девочке, потом потерял сознание, а когда очнулся... Ты стал драконом. То есть ты не... Ты узнал меня, но не помнил, где ты и... На одну короткую секунду дракона охватил ужас. Он лучше, чем кто бы то ни было, знал, на что способен. И меньше всего на свете хотел бы продемонстрировать свои способности здесь, в этой крохотной норе, так неожиданно приютившей его. Вопрос сорвался с губ, прежде, чем он успел осознать, что собирается сказать: - Я не ранил тебя? - Нет, ты... — хоббит запнулся, чувствуя странную благодарность за эту неожиданную тревогу о нем. А еще Бильбо окончательно понял, что не хочет рассказывать, что именно вчера произошло, и неуклюже закончил: — ты меня не ранил. Поразительно. Смауг, которого он встретил в пещере, даже не задался бы подобным вопросом, не говоря уж о чувстве вины, просвечивающем в торопливом взгляде дракона, которым тот его окинул, очевидно, в поисках мнимых повреждений. Нет, физического вреда он ему не причинил, даже синяков на запястьях не оставил. А вот зародить в душе смуту ему удалось. Был ли это гипноз, природное очарование драконов, пресловутая тяга к приключениям или излишне долгое одиночество, в котором хоббиту пришлось жить после возвращения — Бильбо не знал. Только что бы это ни было, оно не давало ему покоя. Голос — зовущий, обещающий что-то, о чем даже подумать страшно и глупо, и... И глаза, и руки, сжимающие запястья, не причиняя боль, а лишь удерживая на месте, когти, срывающие с него пуговицу за пуговицей… Это пугало до дрожи, до подгибающихся коленей, до шума в ушах, это заставляло сердце биться чаще, но было во всем этом что-то... неуловимо привлекательное. Запретное, опасное, немыслимое! Но такое… манящее. Хоббит помотал головой, отгоняя наваждение. Мало того, что он всю ночь уснуть не мог, и вот опять… Дракон наблюдал за сменой выражений на лице хоббита: удивление, смятение, страх, снова смятение, вина… Вина? С чего бы хоббиту испытывать чувство вины? Или это все же была не она? И о чем он так старательно не хочет думать? С самой первой встречи с этим хоббитом все шло не так, как привык дракон. Бильбо явно — как и положено — был напуган, но все равно играл с огнем, говорил загадками, тянул время, вместо того, чтобы бежать в ужасе. Если поначалу это можно было бы списать на жажду сокровищ, то сейчас, прожив с ним под одной крышей какое-то время, Смауг мог с уверенностью сказать, что жадность чужда этому полурослику — уж что-что, а это он чувствовал, как никто другой. Тогда в чем дело? В гномах? Хоббит настолько самоотвержен? Или глуп? Он приютил дракона в своем доме. Дракона! И, вопреки ожиданиям, ни серый волшебник, ни отряд гномов, ни кто-то еще не пришел убить «зверя», пока он настолько уязвим. Хоббит же не может не понимать всей опасности? Или как раз слишком хорошо представляет, чем может грозить отказ? Страх? Что-то он не выглядит испуганным, когда почти в приказном порядке заставляет поесть или выпить гадкий отвар, когда отчитывает за подпаленные вещи (всего-то пару раз было, и то случайно) или когда позволяет себе шутить над ним — над ним, Смаугом, величайшим из бедствий! Нет, конечно, полурослик его опасался, он все еще старался держать дистанцию, ему все еще иногда снились кошмары, и догадаться, о чем они и чем вызваны, было нетрудно. Но хоббит не убегал. Хоббит о нем... заботился. И это оказалось удивительно приятным. Дракон вздохнул. Как ни сложно это признавать, ему нравился этот полурослик. Его ненавязчивая забота и уют в норе, его терпение, оптимизм и храбрость, его чувство юмора и стремление помочь, чем бы оно ни было вызвано. Голос хоббита вырвал его из раздумий: - Ты помнишь, как… — Бильбо сглотнул, вдруг осознав, что за все почти два месяца это первый вопрос, который касается прошедших событий, — как вытаскивал стрелу? Брови дракона удивленно поползли вверх, хоббит занервничал еще сильнее, даже не особо отдавая себе отчета в том, почему именно он так волнуется. - Нет… — Смауг честно попытался вызвать в памяти этот момент, но единственным сохранившимся воспоминанием был обжигающий холод воды в озере. — Нет, не помню. Наверно, вытащил до того, как выбрался на берег. О, каких же усилий хоббиту стоило сдержать свое любопытство! Голова буквально разрывалась от вопросов. От личных и неуместных вопросов, которые он не вправе задавать. Он сделал глубокий вдох. А дракона, похоже, происходящее даже немного забавляло, он слегка наклонил голову набок, глядя, как обычно, прямо в глаза. Никто никогда так не смотрит. Это, по меньшей мере, неприлично, так сверлить собеседника глазами! Но, видимо, у драконов свои правила приличий. Бильбо научился выдерживать этот взгляд, не сразу, со временем, все еще иногда моргая, но научился, и это, признаться, тоже пришлось дракону по нраву — мало кто мог играть с ним в «гляделки». - Мне кажется, ты вытащил не все. То есть, я имею в виду, там мог остаться обломок стрелы. Твоя рана срастается буквально на глазах, она должна была бы давно уже полностью зажить, — от волнения хоббит начал сбиваться. — Но она... Если предположить, что там остался осколок, то это объяснило бы… Она же снова открывается не только, когда ты используешь… Не только, когда ты… - Не только. - Вот! — хоббит всплеснул руками, вызвав у дракона еще большее недоумение. - Почему ты мне помогаешь? — выдержав небольшую паузу, спросил дракон. - Я никогда не хотел твоей смерти... — хоббит пожал плечами. - Ты глуп. - А ты неблагодарен. - Я дракон! - Я знаю, — хоббит решительно встал и понес остатки отвара и чашку на кухню. Насколько же проще иметь с ним дело, когда он без сознания! По возвращении он обнаружил снятую повязку и дракона, который аккуратно ощупывал свое ребро: - Я думаю, ты прав. Смотри, — он бесцеремонно взял руку хоббита и аккуратно прижал его пальцы к ребру рядом с раной. — Чувствуешь?

▼ ▼ ▼

Бильбо ругался на всех известных ему языках. Про себя. Внешне он был почти спокоен, отчитывать дракона, который уже расковырял себе грудь, пытаясь достать застрявший там осколок, смысла не было. Стоило уйти всего на каких-то полчаса... Дома не нашлось ничего подходящего по размеру, чем можно было бы подцепить стрелу, и хоббит отправился к мистеру Чоббу, в надежде, что у него есть нужный инструмент или он хотя бы сможет его изготовить. Кузнеца не оказалось дома, он уехал в Бри и будет только к вечеру или даже утром. Жена мистера Чобба наотрез отказалась трогать инструменты мужа, и, учитывая его характер, ее нельзя было в этом упрекнуть. Хоббит ни с чем вернулся домой, где и обнаружил окровавленного дракона, который при помощи небольшого оловянного зеркальца (где он только его нашел?) и собственных когтей пытался достать стрелу. - Ты злишься, — проговорил дракон, глядя, как хоббит смачивает полотенце, чтобы стереть запекшуюся кровь. - Да, — сказал тот, не поднимая глаз. Отрицать очевидное смысла тоже не было. - Потому что тебе приходится снова... — дракон так и не смог подобрать слова и обвел рукой рану и мягко обтирающего влажным полотенцем кожу вокруг нее хоббита, — этим заниматься? Бильбо даже остановился. - Нет. Потому что ты не стал меня дожидаться, хотя я тебя просил. А к утру, когда я смогу взять у мистера Чобба щипцы, она снова немного затянется, придется резать, и... Что? - Почему ты это делаешь? — это прозвучало почти жалобно. Дался же ему этот вопрос! - Не знаю я! — хоббит вспылил и бросил полотенце на пол. Закрыл глаза. Сделал три глубоких вздоха. И только потом смочил новое полотенце и вернулся к своему занятию. Дракон отметил тот факт, что, несмотря на взвинченное состояние, действовал хоббит аккуратно, почти нежно, стараясь не причинить лишней боли. Еще одна вещь, которую ему никогда не понять. Спустя пару мгновений Бильбо продолжил: — Я действительно не знаю. Мне просто кажется, что так будет правильно. Ты попросил о помощи, помнишь? Как я могу отказать? Какое-то время дракон пытался осмыслить услышанное. - Ты можешь вытащить его сейчас? - Я не смогу, мне просто нечем... - Пожалуйста? — со стороны золотисто-оранжевые глаза могли показаться холодными и привычно бесстрастными. Хоббит видел пылающий в них огонь, слышал мольбу в голосе. Насколько же ему невыносимо больно?.. Неожиданно даже для себя хоббит положил руку дракону на плечо и легонько сжал в знак поддержки. - Я попробую.