***
Головная боль. Запах гари. Свежий воздух через открытое окно. Бильбо смотрел в сводчатый потолок и пытался понять, как так получилось, что он оказался на полу. Постепенно память возвращалась. Дракон. Рана. Осколок... А дальше темнота. Смауг! Бильбо поднял мгновенно отозвавшуюся вспышкой боли голову и тут же нашел лежащего рядом дракона. Как он оказался тут, в другом конце комнаты, хоббит так и не понял. Дышит. Уже хорошо. Рана... Ох... Все еще хуже, чем было, когда он пришел. Края разошлись, обнажая ребро. От одного взгляда становилось больно, хоббит незаметно для себя взвыл. Пользуясь тем, что дракон так и лежал без сознания, Бильбо осторожно зашил края раны, наскоро вскипятив иголку и нитки. Сделал перевязку. Почему-то с каждым разом ему становилось все легче и легче управляться с драконом. В первый раз он даже не смог его приподнять, чтобы перевязать рану, а сейчас на весь процесс ушло всего несколько минут. Хоббиту невесело подумалось, что скоро можно будет наниматься в помощники к мистеру Фрамбельфуту. Перетащить Смауга обратно на матрас не представлялось возможным, поэтому хоббит почти привычным жестом подложил ему под голову подушку. И только тут спохватился. Запах гари. Откуда? Что вообще произошло? Он смутно помнил, как искал, чем подцепить и вытащить осколок, принес все, что можно было хоть как-то использовать. В итоге они решили попробовать вытянуть его клещами. Слишком большими и неудобными для этого, но дракон настаивал, а хоббит просто не смог ему отказать. Он помнил робкое прикосновение к своей руке, большие пальцы с темными когтями в его ладони — второй раз за все время пребывания здесь дракон сам взял его руку. Только в первый раз это имело конкретную цель, Смауг хотел продемонстрировать, что осколок действительно есть, а тут он, возможно, и сам не знал, зачем это сделал, просто сжал на мгновение руку хоббита и отвел взгляд, когда тот удивленно на него посмотрел. Он помнил, как долго не мог ухватиться за торчащий острый край обломка, как злился, потому что каждая попытка делала только больнее, а потом... Потом темнота. Осколок, на этот раз, кажется, весь, лежал тут же рядом, на полу. Черный, шершавый, весь в крови. Самый наконечник стрелы, обломанный у острия. Может, стоит оставить его на память? Кто их, драконов, знает, вдруг они хранят такие вещи? Прошло два дня. Дракон все так же не приходил в себя. На этот раз он не метался в лихорадке, никого не звал и ничего не говорил, он даже не шевелился, оставаясь в той же позе, в которой нашел его хоббит. И это ужасно тревожило. Все валилось из рук, хоббит не мог ни на чем сконцентрироваться, вздрагивая от любого звука и каждые полчаса проверяя, не очнулся ли дракон. Хоббит настолько привык к нему, к его ворчанию, к нелепым выходкам, к требовательности и к какой-то бытовой наивности, что дом казался пустым, безжизненным и тихим. И хуже всего было то, что он не знал, как помочь. Рана стягивалась. Медленно, куда медленнее, чем раньше, но все же это было единственной хорошей новостью и не могло не вселять надежду. И Бильбо отчаянно цеплялся за эту надежду. На третий вечер, устав злиться на свою беспомощность, хоббит остался ночевать в гостевой. - Тебе бы лучше поскорее поправиться, — тихо обратился он к дракону, делая вечернюю перевязку. Конечно, он знал, что не будет услышан, но Бильбо чувствовал себя виноватым, не стоило им так торопиться... Или ему следовало быть осторожнее. Он не помнил, что произошло, и это не давало ему покоя, выводило из себя. А еще ему очень не хватало их разговоров. — Ты меня здорово пугаешь этим своим состоянием. И... я скучаю. Он провел ладошкой по лбу и щеке дракона, проверяя температуру, и, обнаружив, что она лишь ненамного выше обычного, а значит, мокрое полотенце не понадобится, пожелал ему спокойной ночи и лег спать. На следующее утро к ним прибежала Рози, кажется, в принципе неспособная медленно передвигаться. Подлетев к пытающемуся починить забор Бильбо и протараторив «доброе-утро-мистер-Беггинс-как-ваши-дела-я-проведать-мистера-Смауга», она уже было рванула в дом, но хоббит успел (и как это ему только удалось?) ее остановить. - Мистер Смауг сейчас очень плохо себя чувствует. Думаю, лучше бы тебе зайти в другой раз, милая, — и, пытаясь смягчить немного слова, добавил: - Думаю, он будет тебе рад. Малышка уже набрала в легкие воздуха, чтобы завалить хоббита вопросами, но, видимо, было что-то в его лице или голосе, что она только кивнула и побрела обратно. Только у калитки обернулась и с ободряющей улыбкой помахала на прощание ручкой. Так забор и остался с прорехой — сразу после ее ухода хоббит отправился проверить, вдруг дракон все же пришел в себя? Когда вечером в дверь раздался настойчивый стук, хоббит даже немного разозлился. В другой раз — не значит сегодня! Но открыв дверь, Бильбо обомлел. Случилось то, чего он поначалу так ждал, а теперь уже немного побаивался: на пороге, приветливо улыбаясь и оправляя серый плащ, стоял Гэндальф.Часть 08
4 июня 2014 г. в 22:41
▼
Пламя. Яркое, обжигающее, всепоглощающее. За один короткий судорожный вдох сгорают легкие, все органы чувств буквально захлебываются нестерпимой болью, рот искривлен в беззвучном крике, агонизирующее тело сводит судорогой. Не существует больше ничего, только огонь и боль. Не останется ничего, кроме пепла.
...
- Ты меня не убил.
- Ты попросил о помощи.
...
- Что это?
- Уха.
- А нормальной еды нет?
...
- Тс-с-сш-ш-ш... Немного туго, но мне надо остановить кровь. Потерпи.
...
- Зачем камин?
- Чтобы ты не мерз.
- Драконы не мерзнут.
- Могу открыть окно, чтобы ты не перегрелся. Спи, тебе надо отдохнуть.
...
- Кажется, это синдарин. И я его почти не знаю, она осталась мне от матушки.
- Есть еще такие книги?
...
- Что-то случилось?
- Нет, просто... Решил проверить, все ли в порядке. Спи. Доброй ночи.
...
- Почему ты мне помогаешь?
- Я никогда не хотел твоей смерти...