вторая-третья-десятая

— погнали ко мне посидим, — ярик сует бутылку в рюкзак, подрагивая от вечернего холода. куртка не спасает, а влад в своей футболке наверняка пиздит, что не замёрз. — домой? — ему нравится, нравится до ухмылки, что вопрос поставлен даже с неким радостно-довольным предвкушением — не, в подъезд, — влад смеётся, — я не шучу. он не шутил. влад понимает это по взгляду. мирится быстро. — тогда купи мне сигареты. — малолетка, — ярик весело усмехается. — кто б говорил, — влад может опереться на его голову, как на барную стойку. — тебе б без паспорта не поверили. — ты когда рот открываешь, тебе тоже не верят, — ярик не злопамятный и не обидчивый (уверяет всех, пихая влада острым локтём в бок). ~ — предлагали с импотенцией, но я купил с раком мозга, — парень кидает в него только купленной пачкой. — это безопаснее, когда мозга нет. — ща втащу. — снова? — да блин, — влад закуривает и закатывает глаза. — а че не домой? — а ты хочешь ко мне домой? — ярик не любит гостей. у него дома бабушка, бабушке лишнее волнение о посторонних людях дома не нужно. бабушке и о владе знать не обязательно, а то вопросы «о том патлатом» будут преследовать ярика до смерти, как некогда преследовали о юре, давя на больное. — а че нет? — я с бабушкой живу, ты там нахуй не упал. — а где предки? — а где твой навык языком меньше чесать? — ярику не нравятся такие вопросы, ярик хочет быть ближе, но не хочет подпускать к себе. накрывает жажда одностороннего — чтобы он всё и весь, а о нём — сухие факты. ярик не боится, ярик просто помнит, что близость — это уязвимость и боль в первую очередь, а любовь и поддержка — во вторую-третью-десятую. приходится убеждать себя, что сейчас-то другое время и другие люди вокруг, влад вообще не вкупает его тараканов, так что… — они в командировках. типа, очень часто. работа такая. вот я с детства на бабушкиных плечах. мне нормас, если че. — и че, она не разрешает гостей пускать? — влад тоже умён, лишнего не задаёт. он вообще не уверен, что хочет знать ответы на многие вопросы касательно ярика. — разрешает. но не в одиннадцать вечера, блять, влад, включи мозги, от тебя воняет сигаретами, от меня несёт пивасом, чо я ей скажу? давай шуруй между четвертым и пятым, — он толкает его вперёд, открывая дверь своего подъезда. влад поднимается наверх. — ярик шлюха? — брови вздымаются вверх. стены по традиции расписаны неприличными надписями, мелькают номера телефонов и непонятные символы. влад ржёт на весь подъезд — надпись эта выделяется среди остальных. — это кто тебя? — он садится на бетон и закуривает ещё одну. — бывший, — комментирует ярик, пожимая плечами. — считал, что я ебусь со всеми подряд. — ты всех по подъездам водишь? — всех — это кого? — ну. всех своих. — ярик любит ловить на таких словах и щас, с бутылкой в руках, снова сидит лыбится. — а ты тоже мой? — не переиначивай, а. я не твой, фу, мы это уяснили. — а че ты тогда щас тут делаешь? — ярик поднимает бровь, чуть подаваясь вперёд. — мы ж договорились, что мы просто друзья. — я подписей нигде не ставил. — блять, — влад вздыхает. между ними висит секундной молчание, пока он роется в рюкзаке, — какая ты шлюха, ярик, — он достает красный маркер и зачеркивает надпись. вместо этого оставляет новую: — ты пидор. — в следующий раз, — ярик делает большой глоток с бутылки, — познакомлю с бабушкой.