Луноликая: В Эпоху Войны

Я не знала места заключения Норико, поэтому могла только предполагать что взбрело в голову напыщенному мусору. Заметка: буквально повёрнутому на свадьбе с химэ мусору. У него, в теории, могло что-то исказиться в дряблой черепной коробке, соответственно он пришёл к единственному способу, после которого он достигнет желаемого. Итак, ёбнутый, повёрнутый на некой цели мусор захватил желаемое. Вопрос: куда прежде всего он пойдёт, если любой шаг на архипелаге, особенно спустя некое количество времени, станет как на минном поле. Ответ: уверенно безопасное сооружение. Так как других мест, кроме резиденции советника я не знаю, то первым делом направилась туда. Пешим ходом я бы добиралась хрен знает сколько, но вот при помощи хирайшина совершенно другое дело. Луна достигла пика, а звёзды, казалось, разгорелись вечным огнём, когда я остановилась на дереве перед знакомым домом, окантованным скромным садиком с парой беседок и прудиком. Несколько минут потратила на отдышку, ожидая конца комом накатившей слабости, затем в дополнении минут семь-десять сканировала помещения в поисках знакомой тушки мусора. Резиденция в трёхмерном виде в моих глазах, хранила мёртвое, буквально, молчание десяток убитых слуг. По скуле скатилась капля, дыхание участилось, а к горлу в который раз за последние часы подобралась тошнота — в этот момент искомая химэ с ублюдочным мусором были найдены. Этот идиот организовал свадьбу по всем законам Узумаки, несколько смешанными с Японскими традициями. Помарочка: гости мёртвыми мешками разлагающегося дерьма аккуратно заполнили пустые ряды. Вот чудик, хн. У мусора, видимо, действительно какой-то клапан в голове лопнул. Странно. При нашей первой встрече он не создавал впечатление примерного джентльмена, но и на кровожадного безумца не походил. До чего доводит зависимая любовь, хн…Я язвлю, конечно. Наш случай логичнее прикрепить к «ничтожное достоинство макнули в чан с неполноценностью». Ублюдок он и в Узушио ублюдок. Готова поспорить, он думает, что оправдает ожидания советника. Хотя могу и ошибаться. Я неслась по коридорам относительно небольшого здания прямиком в подвал, не обращая должного внимания на достаточно симпатичную отделку и декорирование дома. Лишь мельком отметила: заполоняющие каждый метр, фигурально, трупы с вытекающими внутренностями придают изюминку в солнечный день изящной резиденции. Удивительно, но даже с моим шаринганом не удалось найти вход в подвал. Прелестно. То есть к окружному барьеру от способностей бьякугана вы решили проявить халатность, а здесь каким-то раком умудрились включить неуместную паранойю. Идиоты. Мусор. Как есть — мусор. «И этот мусор, Изуна, заметил твоё прибытие, между прочим» — прошептал внутренний голос. Закатила глаза. Естественно заметил — я же пересекла барьер без допуска. Читай: нагло вторглась. Тем временем Горо, широко улыбаясь, чуть ли не облизывался рассматривая дефилирующую под ручку с его верным подданным Норико. Его не волновал незваный гость в моём лице или будущая кара в моём, опять же, лице. К слову говоря, про каноны и традиции я замахнулась. Ощущение, словно «свадьба» показная. Будто искусственно созданный антураж для чего-то. Ну, не важно. Я дыхнула на кулак, крепче сжала пару ножен и, вспоминая Цунаде с её вездесущим ударом, разнесла к херам собачьим пол подо мной, создав громадную дыру. Надеюсь стены не рухнут с потолком в придачу. Не рухнули. Единственная, кто пустился в полёт — я. Хн, а Цунаде или Сакура по любому разнесли бы одним хлопком весь дом и прилегающие территории. Горо не ожидал нападения с воздуха и на мгновение растерялся, как и его пособник. Норико испуганным сусликом замерла статуей самой себе. Нарядная, в традиционном белом платье и колпаком на голове, накрашенная она производила впечатление натуральной невесты. Что ж, для созданного Горо тортика не хватает вишенки. Её-то мы и обеспечим похищением невесты. Хотя скорее перепохищением? Ха-ха-ха, хн. Или нет. Я мягко приземлилась на носочки, вразвалочку, медленно, будто красуясь, пошла к «молодожёнам», одновременно с этим внимательно рассматривая чётким периферийным зрением декор в виде посиневших гостей, развешанных и окровавленных полотен, да старинных картин с фонариками. У прислужника Горо шустро перехватил пискнувшую невесту, приставил к её шее кунай. Дрожащий кунай. О~ Неужели кое-кто испытывает стра-ах? Как неожиданно и приятно~ Вот же, дурацкий Восточный Король с перенятой его манерой поведения и разговора. Общались же всего ничего. — Зря пришла, смерд. Норико-химэ не уйдёт отсюда свободной девушкой — паскудно ухмыльнулся Горо. — Р-р-рина…— жалобно проскулила-пропищала она, дрожа как осиновый лист на ветру. Справа чего-то булькнул прислужливый мусор. Бледный мусор. — Хо~ — протяжно запела, дерзко усмехаясь — И что, убьёшь её? А как? Кунаем глотку перережешь? Скука~ — Чего? — Р-рина? Я, что называется, летящей походкой приблизилась к сидящему в парадном кимоно трупу, смахнула и приземлилась на его место. — Сколько же вы возились — практически восхищённо протянула, рассмеявшись от вытянутых лиц — Уважаю~ В голове ублюдочного мусора активно завертелись тараканы, а хватка на рукояти усилилась. — Хн, зал украсили приемлемо — показательно огляделась — Невесту профессионально вырядили. Кто старался хоть? Мой ленивый прищур остановился на икнувшей прислуге. Хлопки эхом разошлись по всему залу. — Мо-лод-цы, хн. — Не издевайся надо мной! — наконец вспыхнул Горо — Зря растягиваешь время своим никудышным спектаклем. Всё решено: Норико-химэ моя! Безразличным взглядом проводила стекающую по шее Норико красную каплю. От отсутствии какой-либо реакции Горо не по детски бесился, краснел, бледнел и зеленел одновременно. Затем резко успокоился, словно все эмоции волной смыло. — Я ошибся: твоя игра на удивление натуральна. Делаешь вид непричастной и равнодушной слуги, но внутри-то умираешь от беспомощности! Знаю я таких! Хорошо знаю! Внешне скучающие и незаинтересованные оказываетесь, как собаки, верными до собственной смерти. Вот и ты сдохнешь за Норико-химэ, как последняя сука в ногах хозяина. — Нет! — спохватилась Норико, трясущимися пальцами сжимая предплечье похитителя — Рина, беги! Уходи отсюда пока можешь! — Ха, верно. Беги, поджав хвост, чужеземное отродье. Ради любимой невесты оставлю тебя в живых. — Будь благодарна за милосердие господина, сопливая сучка — запищал с мерзкой улыбочкой слуга — Жди в комнате моего прихода. Я покажу как правильно нужно обращаться с хозяевами. Хн, вот это трио: ублюдочный мусор, жалкий мусор и мудачий мусор. Комплект. Я с сомнениями рассматривала плачущую Норико, как в кинотеатре, видя каждый проведённый вместе момент, каждую секунду веселья, шуток, взаимных подколов её и Тобирамы, игр, в конце концов, походов к чаще всего противным дочерям важных клановых шишек, где мы часто находимся в ореоле небывалого взаимопонимания. Прошёл не один месяц с нашего знакомства. За это немалое количество времени я привязалась, привыкла к этой взбалмошной особы. Хн, я даже испытываю благодарность за талмуды фуиндзюцу и открытый допуск к её библиотеке. Вот как можно позволить ей сдохнуть? Тем более Мито живьем съест, а Ашина добавит металлического песка на могилку. Тоскливо вздохнула, краем уха слушая разглагольствования Горо, напополам с угрозами. Где-то в стороне попискивал слуга, молила о пощаде Норико, рана на шее которой становилась всё глубже, и глубже, и глубже. Дошло до того, что она стала стонать от боли, задыхаясь в рыданиях. Она не хотела умирать. Наоборот: она жаждала жить. нет, не так: ЖИТЬ. Это ощущение хиганбана передавала будто специально усиливая в сто крат. Словно специально показывая разницу между нами. А я всё думала, думала и думала. Прошло по ощущениям несколько часов, а на деле всего несколько минут, за которые мудачий мусор осмелился по приказу ублюдочного мусора приблизиться, стремясь задушить. Видимо я прослушала часть, где мне выносят приговор. Хн… А! Вспомнила: Горо что-то визжал про «впавшую в ступор и шок меня» и про «упущенный шанс». «Хн, плохо, Изуна, совершенно ужасно. Если ты не воспринимаешь их как серьёзных противников это не значит, что можно расслабляться» — отчитывала себя, не сводя взгляда с паникующей Норико. С отчаявшейся Норико. Первый раз вижу столь сильную гамму эмоций на её лице. Забавно. Даже при нападении Исобу она не плакала навзрыд, а тут устраивает слёзоотлив не из-за страха смерти, а…из-за меня. Внутри что-то дрогнуло, будто сломанную струну гитары дёрнули. Так знакомо. Ностальгически. Как с Утакатой и братьями. То же чувство. Вдох. Выдох. Вдох… Зал оглашает птичий стрёкот совместно с противным скользким звуком. Не даю времени опомниться, отбрасываю от себя продырявленное тело слуги и несусь на Горо, чувствуя горение лба из-за хиганбаны. В груди замирает сердце, горло взяли в тиски невидимые руки. Эти эмоции чувствовались словно в отдалении. Будто не настоящие. Горо в испуге отскакивает, пытается сбежать, но его настигает сфера и обездвиживает. Дёрнется хоть пальцем — умрёт. Норико оседает на ледяной пол. Бледная, с обильно вытекающей из тонкого пореза на шее кровью, несуразным пятном в форме знакомого цветка растекающимся по груди платья. Её тёмные глаза смотрят с нежной жалостью, сожалением и молчаливой просьбой. Из глупой позы, в которой я замерла, пришлось шустро перетекать ближе, наклоняясь, прислушиваясь к шёпоту, всматриваясь в дрожащее шевеление пухлых губ. По спине табуном разбежались мурашки. Горло сжало спазмом. Я забыла как дышать. — Прости…кх… Я-я-кх…не успе…ла…помочь…другу…тво…ха — красные глаза наполнились искренними слезами раскаяния. Не забыла. Где-то вдали оглушали спешащие шаги, шуршание одежд и поторапливающие выкрики. Судорожно сглотнула, широкими глазами смотря на неё. — Норико. — П-прос-сти…кх… Я…Я прав.да…хотела…помочь…кх… П-прости… Я торопливо зажала рану тем самым платком, что она купила на фестивале. Рисунок орла, как в насмешку, первым набух красным. Где-то на периферии слышался срывающийся голос Тобирамы и истеричный Мито. Долго. Как же они долго. — Это всё, что хочет сказать напоследок младшая химэ? — нервно усмехнулась, чувствуя как дрожь распространяется по всему телу, как в груди сдавливает от знакомой, хорошо знакомой боли и леденящего холода, как появляется жгучее желание разорвать грудную клетку, лишь бы не испытывать это. Закончить мучение. — М-мы ведь…кха — изо рта текла кровь, мешая говорить, выдавая режущие слух бульканье — Втро…кха…ём ст-тали…друзьями? Зал накрыло пологом мёртвой тишины. Норико ждала ответа пока дражайшие секунды жизни утекали, забирали шанс выжить. Последний шанс. А я… В голове образовалась глухая пустота. Ничего не могла в тот момент придумать, сказать. Язык будто заморозился. Судорожно выдохнула, медленно поднялась на ноги. Просящие глаза, столь надоевшие за последние месяцы, остекленели. Яркий огонь, что горел в них живым пламенем потух. Душа, чистая, оранжевого, переходящий в жёлтый оттенок, цвета растворилась из сосуда в лапы смерти. Этот мёртвый холод обнял меня со спины, прохладный ветер обозначил присутствие лёгким дуновением на шее и исчез. Замершее сердце стучало в горле бубном, а язык обретал чувствительность. Я рассеянно оглядела зал, пестрившей атмосферой разложения, уныния, смерти, отдающей горечью на языке. Почему это случилось? Почему Норико…умерла? — билась в голове сумасшедшая мысль. «Ты виновата» — будто молотом судьи вынес приговор внутренний, ядовитый голос, тот самый, что подбивал на убийство беременной женщины, тот, который беседовал после встречи с Луноликой. Могла ли я успеть? Да. Могла ли не разводить это шоу? Да. Могла ли с самого начала убить Горо с его слугой? Да. Могла ли отнести к пришедшей Мито её? Да, да, да! В таком случае… Почему? Сомнения. Любопытство. И страх. Все три эмоции твердили проверить испытаю ли эту боль, стану ли жалеть о бездействии. Норико, девушка-солнце, чрезмерно энергичная, дерзкая, жаждущая дружить и не выполняющая обещаний. Та, кто смел приказывать, считать меня вечной слугой. Нагло. Смело. И тупо. Ненавижу. В тоже время она искренне боялась за меня, хотела уберечь от смерти, правда сожалела о невыполненном обещании. Провела ладонью по лицу, сбрасывая эту маску, эти чувства. «Хватит соплежуйствовать. Ну умерла, подумаешь, потеря» — пренебрежительно высказался тот голос. Не могу с ним не согласиться. Норико не та, о ком нужно плакать. Не та, кого я считаю близким человеком. Она раздражала. Бесила. И чертовски надоедала. Однако нам было весело. Мне было весело. Особенно смотреть на их с Тобирамой игры и разговоры. «Что ж, — оглянулась на холодеющий труп Норико, на массивные двери — Вот и конец играм. Мне здесь осталось недолго» Желала ли я с самого начала спасать Норико? Прислушавшись к себе поняла. Осознала в полной мере — Нет. Эта боль настоящая? Не знаю. Я уже столько раз испытывала её, столько раз привязывалась, теряла, что после нескольких месяцев «дружбы» с Норико не могу с уверенностью твердить о безразличии. Однако нет и прочной привязанности. Даже в данный момент внутри гудит равнодушие, хотя на периферии продолжает пульсировать та самая боль. Может быть она напускная? Не кем-то из вне, а самой собой? Я просто спроецировала на себя реакцию, чувства, которые по логике обязана была испытывать, ведь Норико смогла как-то засесть в памяти, отпечататься на эмоциональном фоне. Подобных проблем с тем же Наруто, когда я его отторгала от себя, не было. Но он и не умирал. И не приказывал мне, не считал кем-то вроде вечной прислуги. Последнее является решающим фактором в отношении с моей стороны. Хн, значит нечего волноваться. Защитная ли реакция психики — равнодушие из-за прошлого или та привязанность с болью всего лишь иллюзия — это не важно. После тяжёлых умозаключений стало как-то нехорошо. В глазах заробели точки, по ушам будто тарелками треснули. Чувствуется приближающийся обморок. «Кто не признаёт ошибок заранее находится в проигрышном положении» — так ведь твердил Ямара? Что ж, я признала ошибку. Но всё равно проиграла. Норико мертва. Если бы осознала силу любопытства и надетую маску участливости раньше, то что бы случилось? Наверное… Признала бы долг телохранителя, пусть и фальшивого, выше? Я села, рассеянно опустила голову. Вовремя — за спиной скрипнула дверь, в зал влетела группа Узумаки вместе с мрачной Мито и…волнующимся Тобирамой. Я деактивировала шаринган, постепенно погружаясь в темноту. — Ри…на? Чт…обой? — шумели вдали голоса. Среди них перед отключкой выделился единственный, вопящий гневным, отчаянным, полным скорби рёвом: — НОРИКО!!! НЕТ! «Хн, похоже, до безупречного хирайшина мне совершенствоваться и совершенствоваться» — с насмешкой подумала прежде чем утонуть во тьме обморока. *** Сознание возвращалось неохотно. Хотелось зависнуть в бессознательном состоянии на остаток вечности, но нельзя. Очередная смерть по вине моей недальновидности. Сама на себя насылаю проблемы, а позже страдаю. Плюс в сложившейся ситуации единственный — я до сих пор безразлична. Ни отчаяния, ни злости, ни привычного холода потери нет. Может и правда иллюзия? Первый шаг к самогендзюцу? Хн, попробовать что ли воздействовать на себя, изменить эмоциональный вектор. Любопытно, конечно, но явно не сейчас. Кривясь от трещащей головы привстала. Первое, что попалось на глаза был кунай. Острый такой, с блестящим кончиком. Как-то не удивлена. В голову пришла идея упасть в обморок, но я её отмела. Мито не выглядела глупой, да и самочувствие не располагает к этому. Поэтому пришлось приподнять руки и состроить непонимающую рожицу. От головной боли она была непонимающе-искривлённая. — Я…понимаю вашу боль утраты, Мито-химэ, но это не значит, что нужно угрожать мне кунаем. Чёрные глаза блеснули незамутненной ненавистью и злобой. Ладони дрожали от желания вонзить остриё мне прямо в горло, наверняка отзеркалить смерть Норико. В противовес своему жгучему желанию Мито опустила оружие, с какой-то обидой смотря на меня. К чему представление? Напугать решила? Как глупо. — Ты не защитила её — ледяным тоном упрекнула она — Я приказала следить за Но… Норико. Мне казалось ты в полной мере вняла, но почему!...Почему на твоём месте оказался иллюзорный клон? Это же он был? Не важно какую технику ты использовала, важно где пропадала! Ответь, Рина, попробуй оправдаться. Спокойно встречая полный отрицательных эмоций в отношении меня взгляд я прекрасно видела как всё то снисхождение, что сыскала после случая в библиотеке как не бывало. Стёрлось после смерти младшей химэ. Ну да ладно. Врагом больше — врагом меньше. Правда убить Мито не могу из-за Хаширамы. Этот идиот не должен лишиться разумной половинки, которая обладает достаточной ответственностью, чтобы после его смерти поддерживать клан Сенджу. До его же исчезновения. Не было ли это отчасти её виной? Не берусь утверждать. Слишком мало информации, да и не нужна она мне. — Я услышала шум за окном. Стояла глубокая ночь, поэтому мне это показалось подозрительным из-за назревающий тогда с Горо-сама конфликта. Мне пришлось вместо себя оставить теневого клона и выйти — опустила в мнимом смирении взгляд, радуясь, что по поводу техник она прикапываться не станет — Не успела осознать: удар и темнота. Очнулась в каком-то мешке, запихнутом в ящик, в резиденции Горо-сама. Побродила по коридорам, случайно увидела его слугу со вторым нарядом невесты. Поняла что происходит, проследила за ним и напала в подходящий момент. Неудачно. Слуга смог ненадолго задержать меня, не более, чем на пару секунд, но и этого хватило, чтобы Горо-сама… Горо-сама…— громко сглотнула, прикрыла лицо распущенными прядями — Простите, Мито-химэ. Я не успела. Из-за моей халатности… Дальнейший поток извинений прервал рваный вздох. Покосилась на дрожащую Мито, без труда или шарингана отмечая тщательно маскируемую надломленность: красные глаза жирно подведены, искусанные губы эффектно накрашены для отвлечения внимания от ранок, а бледность перекрыта розовато-белой пудрой; погрызенные, уродливые ногти неумело подпилены, кое-кто не хотел доверять руки служанке; седая прядь, которой ранее не виднелось, неискусно закрыта алыми локонами. Пускай Мито внешне всё так же горда и изображает величественную, несгибаемую иву, но внутри она сломлена смертью дорогого человека. Ей ведь четырнадцать. Как и мне на момент потери младшей сестры. От последней ассоциации стало дурно. Клочок сочувствия и понимания затопил сознание на несколько секунд, за которые Мито молча, наверняка чтобы скрыть эмоциональную слабость при разговоре о произошедшем, ушла, тихо прикрыв двери. Вот я и одна. «Жаль, ненадолго» — поняла после нескольких минут бездумного отдыха на футоне, стоило какому-то шиноби мелькнуть на периферии. На рефлексах попыталась вскочить, хотя бы увернуться от фуин-печати, практически неуловимо летящее в меня, но тело пронзило невыносимой болью, как после активации Сусаноо, когда кости будто перемалываются, а органы заживо извлекают трубочкой. Фуин подействовало незамедлительно, погружая в вынужденный сон. Я не смогла противиться слабости и сонливости, содрогаемая нешуточно острой болью в мышцах. И ведь даже не смогла подняться! Какой позор. «Всё эти последствия хийрашина виноваты» — лениво проскочило понимание до отключки. Последнее, что почувствовала был грубый захват чьих-то лапищ и закидывание моей тушки на, вероятно, плечо. Далее — незабитие. *** Первое ощущение — слякоть. Второе — тяжёлый запах разлагающегося тела. Слух уловил журчание на пополам с намеренно громкими шагами. Пальцы дёрнулись, в намерении схватить какое-никакое оружие. Бессмысленно. Не ощущаю на теле родной тяжести ножен, кунаев, сюрикенов, сенбонов и прочей полезной утвари. Лишь шершавый камень, да песок с пылью. Негромкие разговоры развеяли тишину. Я не спешила подавать признаков жизни. Лежала, притворяясь трупом с кристальным осознанием пиздеца. Даже с закрытыми глазами я понимаю где нахожусь, причем в соседях имею чей-то труп. — Ты очнулась — утвердительно заявил старческий, знакомый голос — Почти нас своим сознательным присутствием, Рина. Или мне лучше называть тебя Курои Цуки? Дабы, наверное, придать словам больше значимости мне в лоб прилетает чем-то твёрдым. Приоткрываю глаза, неизбежно щуря их и отнюдь не от резкости света. Осторожно приподнимаюсь, не обращая внимания на средство пробуждения и виновника новой шишки, вглядываюсь в расплывчатый силуэт главы клана Узумаки. Он хмурится, испытывая лёгкое недоумение от факта моего могильного спокойствия. Оглядываю собственные руки, отмечая на кистях верёвки до этого не замеченные, связанные ноги и ностальгически вздыхаю витающий повсюду смрад. Навевает воспоминания о месячных пытках в прошлой жизни. Эта камера подозрительно напоминает карцер: узкая, с длинной лавкой не первой свежести с гнилыми досками, да труп неудачника, придавшегося в углу. — Допустим. И что вам нужно, Ашина-сама, от одиночки-Учиха вроде меня? — Хм…— ядовитый взгляд обязывался напугать, но не в этот раз. Восточный Король, несмотря на свой возраст, внушает гораздо сильнее. Он обвёл мою наверняка помятую тушку оценивающим взглядом, словно примеривался пока внутри бушевал неподдельный ураган далеко не положительных эмоций: злость, ненависть, обвинение, печаль, предвкушение с подозрением — все эмоции ударяли мне в голову невыносимой мигренью. По крайней мере тело после второго пробуждения меньше болит. — Зачем ты проникла в Узушио? — разродился глава клана. «Зачем?» — глупый вопрос. В конец села, опираясь спиной стену и лениво, с прищуром смотря в пятно Ашины. — Земли закрытого клана как никогда кстати, когда тебя разыскивает могущественный клан, вы не думаете? — по птичьи наклонила голову — Я планировала некоторое время скрываться здесь, подальше от центра и вас, но встретила Норико. Дальше всё развивалось без моего контроля — растерянно пожала плечами. Ашина мрачно свёл брови к переносице, поджал губы. Ответ не понравился. Показательно, протяжно так, со вкусом, зевнула. Он чуть ли не скрипел зубами. Неужели каждое моё действие и слово приносит смуту в его настроение? А, точно. Я же косвенно виновата в смерти Норико. Как-то и забыла уже. Значит те эмоции точно были ложными. Слава Шинигами, хн! — Зачем я вам, Ашина-сама? Хотите отдать Учиха? Маловероятный вариант. — Придёт время и узнаешь — буркнул старый мусор, сложил руки на пояснице и скрылся мягкой поступью. Вот козёл. Откинула голову на грязную каменную кладку, активируя шаринган. Пускай верёвки самые обычные, стандартные, а вот решётка украшена десятками фуин. «Против чакры», «Против физического воздействия», «Против вскрытия», «Разряд», «Сигнализация», «Дистилляция» …Хн? Прищурилась. Подалась вперёд, неверяще обследовала взглядом чуть ли не каждый миллиметр нанесённых фуин. У меня глюки? Или неправильно истолковала иероглиф? …Да нет… Что, блять? Дистилляция?! Все жидкости в моём организме хотят поделить на «до» и «после»?! Испарить? Совсем очихуели? Мусор, ёбаный в рот, моргалы выколю и в зад запихну. Нет, пробиркой все жидкости и смеси высосу, гады аловолосые. Вдох. Выдох. Во избежание второй волны праведного возмущения постаралась задействовать способности бьякугана. Картинка перед глазами стала туманной, но достаточно отчётливой, чтобы осмотреться без проблем. Вот Ашина. Он поднимается на пару с каким-то старичком, попутно разговаривая на тему эксперимента, где фигурировало моё имя. — Вы уверены? — спрашивает неизвестный мусор — Я понимаю, смерть Норико-химэ подкосила всех членов клана, но изменением плана, мало того, запуская его на год раньше, если не на пару лет, мы подвергаем риску всё население архипелага. Не лучше ли действовать по изначальной задумке? — Не изменением, а корректировке — поправил Ашина, недовольно косясь на собеседника — Она оправдана, если вы это имеете ввиду. Для запечатывания подходила бесклановая девчонка с отклонением в психике, но никак не Учиха, способная грамотно распорядиться силой, да ещё и провалившая возложенную на неё миссию. -В таком случае зачем она нужна? — раздражённо всплеснул руками — Перспективней и надежней взять младенца-сироту. — Хм — нехорошая улыбка скользнула на потрескавшиеся губы — Эта девчонка послужит первым инициируемым объектом. Выведенная фуин может содержать ошибки, которые безопасней выявить, не лишаясь главного сосуда. Трёхмерная картинка схлопнулась после потери достаточной концентрации. Удивлённо уставилась в заплесневелую стену, медленно обрабатывая информацию, как старенький компьютер. А-ху-еть. Запустила в жирные локоны пальцы, едва подавляя дрожь. Страх? Нет, ярость. Этот мусор смеет использовать меня в роли подопытной крыски? Что ж, стоило ожидать подобного выверта от главы клана Узумаки. Вздохнула, чуть не закашлявшись от стоящего запаха гнили. Неужели в «прошлом» действительно пытались запечатать Кураму? Насколько я знаю первым особо ненавистным его врагом был Мадара, да и встретились они за пределами чьей-то тушки. Значит и без моего присутствия он смог освободиться. Возможно ранее Ашина запечатал Кураму в ребёнка, но фуин оказалась неисправной и тогда-то лис, очухавшись, смог сбежать. От главы клана и нескольких старейшин, ага. Впрочем, может так и было. Не это важно. Как выбраться — назревающая проблема. Умирать категорически не хочется. Не в условиях подопытной крысы. Не при запечатывании девятихвостого. Не по вине аловолосого мусора. Скрестила ноги, по второму разу обследуя решётку. Очень уж смущает каждая фуин. Попытаюсь провести малейшую манипуляцию как мгновенно окажусь прижата кем-то вроде Ашины или другого мусора. Без сторонней помощи никак, выходит. Едва ли мне хватит чакры и умений взломать фуин. Резерв полон на половину или чуть больше. У меня, конечно, он неплохо раскачен, но этого количества недостаточно чтобы разбить фуин грубой мощностью. Дерьмо? — Дерьмо — пролепетала одними губами. Есть ещё вариант переместиться по метке, что я «на всякий случай» оставила недалеко от барьера, в том странном поселении. Это сожрёт прилично чакры, но хотя бы выберусь. Найду Ямару…тоесть наставника и… Что «и»? А Курама? Его бросать нельзя. Запрещено. Скривилось от собственных мыслей, будто съела несколько долек горького шоколада. Дерьмо~ Есть варианты? Вариантов нет. Что делать? Безвыходная ситуация, хн. Неужели здесь моё путешествие в прошлое окончится? А как же проклятие? Я не до конца расшифровала записи Луноликой. Шмыгнула, рвано выдохнув и заёрзала на неудобном, промерзающем до костей камне. На потолке мерно, поскрипывая, качалось некое подобие лампы с фуин печатью; в углу на лавочке придавал убийственную атмосферу скелет, обмотанный паутиной, как шалью (от одного вида меня передёрнуло. Здесь же нет пауков?); запах отравлял лёгкие лучше всякого газообразного яда; в довесок ко всему перечисленному одиночество скрашивала мерзко попискивающая крыса. Если меня не умертвлят Узумаки это сделаю я от безысходности и брезгливости. Как же отсюда выбраться, да с Курамой и Исобу, потенциально, подмышку?