***
К вечеру я вспомнила, как меня назвала моя будущая опекунша. Куколка. Только в этот момент пришла мысль, что я за все дни не рассматривал себя в зеркале. Совсем. Вначале я не мог встать, потом были лекарства и полная заторможенность, потом принятие, как факт, что я не в своём теле. Ну что я, Гарри Поттера не видел? Ага, не видел. Шрам только нащупал и успокоился. Пришлось подняться и идти в ближайший туалет. Пока шла, перездоровался со всем персоналом и ходячими больными. Вполне дружелюбная атмосфера. Даже с жалостью перестали смотреть. Скорее всего, это из-за того, что я каждый раз делал такое лицо, будто меня пытаются накормить чем-то неудобоваримым. Но даже с этой дружелюбной атмосферой, я не перестану недолюбливать больницы. Один раз лежала в больнице около недели. И что? Я уговорила маму и тогда ещё живого папу выкрасть меня хотя бы одну ночь переночевать дома. Зеркало было над раковинами, и чтобы увидеть себя мне пришлось подтянуть стоящую тут же маленькую табуретку и встать на неё с ногами. К сожалению, хоть этому телу и почти десять, но рост у меня, как у шестилетки. Что я могу сказать про внешность? Если я должен быть похож на Джеймса, то папаше я не завидую, при такой внешности девушки его скорее считали подружкой, чем потенциальным будущим мужем. Внешность больше девчачья, конечно, я ещё маленький и все ещё может изменится. Вот только я почти уверен, что не будет большого всплеска гормонов. Моя внешность, скорее всего, будет андрогинной с уклоном в женственность. Совсем не похож на актёра Дэниэла Рэдклиффа или рисунок, сделанный со слов мамы Ро. Больше похож на фан-арт. С Гарри пусси-боем. Большие глазки, густые ресницы, милый носик, пухлые губки. Последнее, правда, было и у моего родного тельца. Ко мне ещё в детском садике приставали с вопросами: «Что, губы накачала?». Глаза по канону зелёные. Шрам на месте. Волосы в беспорядке, скорее чёрные с рыжим отблеском. Ох, надеюсь, здесь отец у меня всё же Джеймс, а не кто-то ещё. Не хочу ещё и с этим разбираться. Надо будет съездить к гоблинам. И если у них нет проверки крови, попросту вытрясти из них всю доступную информацию. Кстати говоря, а что там с магией? Смогу ли я колдовать без палочки уже сейчас? Или это опасно для меня? Может, там запрет есть какой. Хотя от одного маленького Люмоса ничего же не будет?***
Попытки вызвать Люмос продолжались до самого утра. Потом я попросту отрубился. Нет, у меня кое-что вышло. Но кроме мелких искр на пальцах и разбитого «случайно» волной сырой силы горшка с цветком на подоконнике ничего не вышло. Я даже понял смысл слов «сырая сила». Неконцентрированная, не противная, но вязкая, как патока, бесформенная. Её даже можно было назвать живой. После всех этих экспериментов я засыпал с запахом потухшей спички, вишни и мокрого асфальта.***
За день до того, как меня забрали, я, наконец, узнал их имена. Спросить было не у кого. Мистер Хенсли не мог прийти из-за нового дела, но прислал книги, чтобы не скучал тут один. А у доктора Парсонса я больше не лечился, и он ушёл, наконец, в отпуск. Меня в целом последние несколько недель держали тут только для общего оздоровления. Давали витамины, сломали пару костей, чтобы срастить их нормально, — даже вспоминать не хочу, хорошо хоть срасталось все быстро — даже волосы и ногти успели начать лечить. Женщину звали Маргарет Джуэл Фаулер по мужу. Она была второй женой Ричарда Брендана Фаулера. Женился он на ней после смерти своей первой жены Мэрилин Сюзанн Фаулер, умершей при родах его сына Энтони Кристофера Фаулера. Ричард был не из богатой семьи, Мэрилин же, наоборот, была дочерью богатого человека, но их всё равно притянуло друг к другу. Отец Мэрилин умер за несколько дней до того, как Мэрилин хотела представить ему Ричарда. В завещании отец Мэрилин поставил условие, которое должен был выполнить будущий супруг его дочери, — взять фамилию жены Фаулер. Так и появились Ричард и Мэрилин Фаулер. Вместе они продолжали дело отца Мэрилин. Всё было хорошо, если не упоминать о том, что они долгое время мечтали о ребёнке, но не могли завести. Когда Мэрилин забеременела им обоим было уже под сорок. Беременность протекала тяжело, и была высокая вероятность, что роды Мэрилин не переживёт, но она отказывалась от аборта, как бы её ни уговаривал муж. 7 февраля 1980 года родился Энтони Кристофер Фаулер и умерла Мэрилин Сюзанн Фаулер. Ричард долго горевал. Но с перерывами на спасательные операции своего сына. Кто-то решил, что украсть сына и потребовать вознаграждение — это хорошая идея! В итоге: семь судов, три успешных похищения и психологическая травма у мальчика, из-за которой он отказывается говорить. И общается только через свой блокнот. С Маргарет Ричард поженился год назад. Тут и любовь, и забота и т.д., и т.п. Главное, мальчику она нравится. Личность она, конечно, своеобразная, но всё это объясняют, по словам медсестры, тем, что она творческий человек. Дизайнер. Дома оба бывают не часто и, скорее всего, меня взяли в первую очередь для того, чтобы мальчику было не одиноко. Практично. Вот только смогу ли я ему помочь?***
Забирали меня всей семьёй с журналистами, выскакивающими из каждого угла. Маргарет счастливо улыбалась и была беззаботна. Ричард был напряжён и успевал зорко следить за журналистами и за мной. В чем он меня там подозревал, я не знаю, но волнуясь за сына, начнёшь и на святого бросаться. И Энтони… божий одуванчик, честное слово. Такой маленький, миленький со светлыми волосами и яркими голубыми глазами отца. Маленький зашуганный котенок. Чудо. Хотелось его обнять и не отпускать никуда. Все молчали и продолжали всё так же стоять. Видимо, первым начинать говорить придётся мне. — Здравствуйте. Все тут же повернулись ко мне. В том числе и журналисты. Их внимание напрягало, если так и дальше будет продолжаться, то у меня начнёт дёргаться глаз. Тони, видимо, что-то понял и мелко дрожащими пальцами достал из кармана небольшой блокнот с прикреплённой к нему ручкой. Посмотрел на меня, видимо ожидая насмешки или ещё чего-то такого. Руки Ричарда на плечах Тони сжались, выдавая его с головой. Журналисты тоже замерли в ожидании продолжения. Одна Маргарет была всё так же беззаботна. Осторожный кивок и маленькая улыбка подбодрили мальчика, чтобы он резко протянул мне блокнот. Но когда я его взял, он сразу опустил глаза в пол, руками перебирая края хлопковой футболки. Поколебавшись, я открыл блокнот на первой странице.***
Жизнь в замке — по-другому я не могу назвать это строение — проходила довольно однообразно. Завтрак, где каждый сидит на расстоянии четверти огромного стола друг от друга, и за тобой ухаживает прислуга. Занятия с репетиторами: Тони не ходил в школу, обучаясь на дому, и я с ним вместе. Такие же, как завтрак, обед и ужин. Иногда приходил психолог к Энтони. В такие дни он всегда был подавлен и вял. В свободное время нас двоих либо хватала и увозила из дома Маргарет, чтобы купить нам одежды — в основном мне — либо мы гуляли по замку, исследуя его. Мне казалось, что Тони, как он просил его называть, должен знать его, как свои пять пальцев, но оказалось, что он даже не ходил никуда, кроме столовой, ванной, библиотеки и своей комнаты. Комнаты у нас обоих были богато обставленные: большие, светлые, с кроватями посередине комнаты, столом со стулом у стены и полками над ним, широкий шкаф с вещами, две высокие вазы на полу у окна. Каждый спал в своей комнате, не мешая друг другу. Но несмотря на это, примерно на пятую ночь после приезда меня разбудил скрип двери и чьи-то шаги. В первый момент, со сна, я подумала на свою кошку Мусю, ещё из той жизни, и даже не обратила внимания. А потом постель рядом прогнулась под тяжестью тела, никак не принадлежащего кошке. Сон как рукой сняло, резко сев на кровати, я сначала увидела тревожные голубые глаза, отражающие свет из окна. Потом уже поняла, что передо мной сидит мелко дрожащий Тони, готовый убежать к себе обратно. — Кошмар? — гаркнул я, хриплым со сна голосом. Тони вздрогнул, но кивнул. Молча откинул край одеяла, лёг обратно и слегка кивнул на свободное место. Тони колебался недолго, юркнул ко мне, уткнувшись носом мне в грудь. И чем я только заслужил его доверие? Макушка Тони пахла штормом, свежими ягодами и зимним вечером.***
Закончились спокойные дни после отъезда четы Фаулер по рабочим делам. Нет, в первые дни ничего не происходило. Всего лишь пара мелочей. Я пересел за столом ближе к Тони, проскрипев ножками стула по полу до его стула. Прислуга корчили рожи, но молчали. А Тони только скромно улыбался, сидя рядом со мной. Да, Тони теперь больше не уходил спать к себе в комнату. Спокойствие нарушилось двадцать первого апреля, когда в дом ворвались недопохитители, пришедшие за мальчиком. Нас разбудил грохот в соседней — его — комнате. По ругательствам и незнакомым голосам стало ясно, что это не кто-то из домашних. Почему мы полезли в шкаф, я не могу сказать. Но уже через пару секунд мы были там. Дверь в мою комнату со скрипом открылась. Тишина наполнилась непривычными звуками. Медленные шаги тяжелых ботинок. Хриплое дыхание. И голос одиго из них: — Они где-то здесь. Постель не заправленная и теплая, только что встали. Ему вторил второй мужской голос: — Под кроватью их нет. — Посмотри в шкафу. Зеленоглазого можешь убить, он нам не нужен. Хотя… симпатичный, подойдёт для работы проститутки. В животе образовался липкий ком страха и отвращения. Сам же начинаю прикрывать собой Тони. Лучше пусть убьют. Возможно, я даже смогу выиграть время. Очень надеюсь на это. В доме есть и охрана, и прислуга, кто-нибудь из них прибежит на выстрелы. Как они только не услышали звон разбитого стекла? Дверцы открываются медленно, не спеша, как своеобразная прелюдия перед главным действием. Их лица скрыты черными балаклавами, но глаза блестят жадным предвкушением. Тони, что до их прихода дрожал, весь напрягся, услышав слова. И неожиданно для меня резко вытягивает руки вперёд. Две высокие вазы разбиваются вдребезги об головы неудавшихся похитителей, сопровождая все это громкими звуками разбитого фарфора и плеска воды. После падение двух тел и осколков, наступает полная тишина. Воздух пахнет штормом, свежими ягодами и зимним вечером. Тони переплетает свои пальцы с моими и тихим надломленным голосом шепчет мне в ухо: — Тайна. Я киваю, всё ещё смотря на ближайшего оглушенного мужчину, а Тони доверчиво и устало прислоняется ко мне. Я молчу. Молчу, когда прибегает прислуга вместе с охраной. Молчу, когда нас пытаются разговорить. Я молчу. И думаю, одну и ту же мысль. Энтони Кристофер Фаулер — чёртов волшебник…