***
Спокойно поговорить у нас получилось только через два дня. Все два дня Тони использовал для обнимашек и хождения за мной, как утёнок за мамой-уткой. — Твой папа знает, что ты умеешь колдовать? «Нет», — вывел он на бумаге. — А давно ты умеешь двигать предметы? «Научился в шесть. Во время второго похищения». Он даже как-то погрустнел, когда написал это. Не удержавшись, погладил его по голове, ласково улыбаясь. — Ты молодец. Многие такого даже в более взрослом возрасте не умеют. «Ты много знаешь о магии?» — Нет, мне кое-что рассказывала тётя, но она не волшебница, а вот её сестра, моя мама, была ей. Если кто-то и спросит: «Ты же жил с маглами, откуда ты столько знаешь?», у меня уже будет алиби. Мало кто пойдёт узнавать правду у «сумасшедшей родственницы невинного мальчика», как окрестили её журналисты. — Я могу научить тебя кое-чему, но я знаю только совсем немного теории, на практике не пробовал. Учиться будем вместе. Только надо нам с тобой сходить в магический банк. И желательно без телохранителей. «Магический банк?» Следующие несколько часов были заполнены лекциями о Косой Аллее, Гринготтсе и Хогвартсе.***
В банк я хотел сходить, чтобы узнать, есть ли у них проверка крови и пройти её в случае положительного ответа, да и насчёт денег намекнуть. Вот только вопрос, как туда попасть, оставался открытым. За Тони после попытки похищения следили, как за ценным сокровищем на ножках. Была бы у них возможность, они бы его спеленали, закинули в его комнату и кормили три раза в день с ложечки. Вопрос: как выйти из поместья и добраться до бара Тома незамеченными? Ответ отсутствует. Расстроившись, я даже позвонил Хенсли и пожаловался ему на ситуацию. Заменив бар на зоопарк, куда ходили Дурсли без меня. А мне ведь тоже интересно. Тони вообще нигде не был, что было грустной правдой. Его практически не выпускали из поместья. Чего я не ожидал, так это того, что Хенсли попросит подождать. А потом перезвонит с прекрасной новостью. — Я договорился. Завтра, когда уедут Фаулеры, охрана останется на территории поместья, а я заберу вас и отвезу в Лондон. Потом уеду и заберу часов в семь вечера. Нагуляетесь? — Хенсли, скажи мне, пожалуйста, ты какую должность занимаешь на своей работе? — Маленькую и скромную. — Так я тебе и поверил. И почему ты так просто соглашаешься нас оставить одних? — Я доверяю тебе. И повесил трубку, не прощаясь. А я так и стоял, держа трубку у уха и слушая гудки.***
Оставшуюся часть дня охрана поглядывала на меня с уважением. Я даже смутился. Сам я ничего такого не сделал. Я даже не знаю, за что получил расположение Хенсли. Завтрак дня X проходил как обычно. Мой стул стоял на своём месте. При взрослой половине семьи я не решался двигать его к Тони. Ричард улетал на пару дней в Штаты. Маргарет летела с ним по делам своей фирмы. Нас оставили в замке для общего спокойствия. На прощание Ричард осторожно потрепал сына по волосам и кивнул мне. Маргарет громко поцеловала в щёки меня и Тони. Красный отпечаток помады, казалось, отпечатался на коже на долгие годы. Как только за ними закрылась дверь, мы побежали переодеваться в свои комнаты. Хенсли должен подъехать через пару минут. Кепка на голову, чтобы закрыть почти невидимый шрам. И простая рубашка со штанами. Выходили через главный вход, но должны были пройти лес и выйти к трассе, где нас заберёт Хенсли. Все же какой бы ни была понимающей прислуга, кто-нибудь мог рассказать про наше отсутствие. А так по легенде, дети с охраной и припасами пошли на пикник в лес и вернутся под вечер. Хенсли встретил нас максимально приветливо по его мнению. Тони был взволнован и немного напуган, держа меня крепко за руку. Вся поездка заняла жалкие минут сорок. Пока ехали, я с Хенсли успел обсудить одну прочитанную книгу, пока Тони осматривал окрестности. После того как Хенсли высадил нас и провел краткую лекцию по безопасности, он, улыбнувшись уголками губ, уехал. Только теперь я начал нервничать по-настоящему. У меня топографический кретинизм, даже если в руках карта. К счастью, нам повезло: бар Тома оказался близко. На то, что это то, что мы ищем указывала потертая вывеска со следами пыли и грязи. Оглядываясь вокруг и поправив кепку, я, сжав руку Тони, открыл дверь бара. Внутри все было сделано из темного дерева. Деревянный пол, потолок, стены, лестница на второй этаж, стойка, стулья, столы. Внутри стоял спертый запах с пивным душком и еле заметным запахом карамели и осени. Последнее не вязалось с тем, что было перед нашими глазами. Магия? В этом мире так можно объяснить буквально всё. Посетителей было всего четыре человека. Двое сидели в неосвещённом левом углу. Один спал на стойке. Один завтракал за столиком, находящимся около лестницы на второй этаж. За стойкой протирал замусоленной тряпкой пивной стакан мужчина с бакенбардами. Предполагаю, это и есть Том. С колотящимся сердцем я подошёл к нему, Тони шёл за мной. Волнительно узнать, насколько правдива информация про вход через бар в магический мир. Ответ про вход будет и ответом о существовании магического мира. В конце концов я с Тони можем оказаться единственными волшебниками в мире, и вот это будет страшно. Ещё и разговаривать с неизвестным мужиком в два раза больше тебя, что, конечно, логично в детском теле, но панике все равно на такие мелочи. Он больше, я не знаю ни его, ни место, где я нахожусь, значит, он опасен. Вот и вся логика. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Начали! — Здравствуйте, нас мама отправила купить ингредиенты, сказала подойти к вам и попросить открыть проход на Косую Аллею. Поможете? Как можно более невинный взгляд и не краснеть. Том посмотрел на нас скользящим взглядом, тяжело вздохнул, но все же вышел из-за стойки. — И чего таких мелких отправили одних на Косую Аллею? — говорил он вроде бы и по-доброму, но всё равно меня напрягал. По одной информации он независимый торговец, по другой — человек Дамблдора, а по одному фанфику и вовсе носит фамилию Лестрейндж. За последнее не сужу, но мурашки так ползут по спине. Особенно при учёте того, как он выглядел в третьем фильме. Милашка, конечно, но ведь всего два года разница по сравнением с его появлением в первом фильме! Бармен подвел нас к стене. Обычной стене. Стене, которая пахла карамелью и осенью. Странное сочетание для входа на магическую улицу. Когда Том достал палочку, я не заметил. Быстро постучав по нескольким кирпичам, бармен отошёл на пару шагов. Сначала ничего не происходило, и я уже думал об огромной шутке судьбы над нами, но затем кирпичи затряслись и начали разъезжаться, давая проход в скрытое пространство. Для меня в этот момент вид улицы был самым прекрасным из увиденных раньше. Понимаю теперь Гарри. Косая Аллея и её обитатели были до того необычны, что нельзя было даже подумать, что перед тобой обычная улица. Не так многолюдно, как при посещении Гарри Поттера Косой Аллеи в первый раз. Все эти немногочисленные люди одеты в мантиях. Мне даже показалась одна платиновая грива волос. Надеюсь, мы не пересечёмся с её обладателем. Мне хочется относительно спокойно посетить банк. А перед его вейловским величеством я точно ляпну что-нибудь, из-за чего мне будет стыдно. Стена вновь образовалась за нами, как только мы прошли через проем. Том даже, кажется, что-то сказал на прощание, но я не услышал. Сама Аллея состояла из нестройного ряда магазинчиков на любой вкус. Невдалеке виднелся величественный банк. Запахи мешались между собой, а в некоторых местах запах был будто скрыт. Он присутствует в тех местах, но его нельзя учуять. Домены? Была такая одна фанатская теория. Тони был тих и просто шёл за мной следом, но глаза его блестели восхищением и предвкушением, щёки раскраснелись, губы были все нервно обкусаны. Гринготтс. Белоснежное здание, отполированные бронзовые двери, белые каменные ступени, золотые буквы над входом. Тони сжал мою руку сильнее, не прекращая улыбаться. Хорошо быть ребёнком — все вокруг выглядит, как прекрасная сказка. Пока не открываешь последнюю книгу. Но даже сейчас мы оба были настороже. Он потому, что не верил, что с нами ничего не случится. И его вместе со мной не похитят снова. Во мне он не сомневался, наверное, потому, что надо было кому-то верить. И он выбрал меня. А я потому, что начиталась фанфиков. Меня не могут похитить на глазах у всех? Пффф, ещё как могут! Мне ничего не угрожает в банке? Гоблинские войны помните? Да-да, о которых Бинс все бормотал, пока ученики мирно спали. Что делали гоблины с телами людей, знаете? Они их ели. В прямом смысле. Не удивлюсь, если они и трупы людей, поступающие из Мунго, едят. А что? Кладбище не резиновое. Да и победа волшебников не особо их обрадовала. Но долго стоять нам бы не дали, пришлось, наконец, зайти вместе с ещё несколькими посетителями. Внутри был вытянутый зал со множеством стоек, где сидели гоблины. Выглядели они как сморщенные карлики, вытянутые в ширину, с заостренными ушами, крючковатыми носами и широкими ртами. Такой цапнет — и полноги уже нет. Так. Мы пришли. А куда теперь? Точнее, к какому гоблину нам подходить? К любому? Чего я не ожидал — это того, что один из гоблинов, только посмотрев на нас, сразу же попросит следовать за ним. Тони на мой взгляд только пожал плечами, и теперь уже он шел впереди, ведя меня за гоблином. Гоблин вёл нас недолго, минут десять, но из-за неменяющейся обстановки, казалось, что он водит нас кругами. Сусанин, блин. Новый. Усовершенствованный. Гоблинской выборки. Наконец привёл к точно таким же дверям, как и все остальные, постучал и открыл дверь, пропуская нас вперёд. — Только вы, — прокаркало это чудо, указывая на Тони. — Но… Меня остановил Тони. Покачал головой. Вытащил блокнот. Написал: «Должен сам». Он, конечно, прав, но я всё равно беспокоюсь. — Уверен? Кивок. — Ладно. Но вы отвечаете за него головой! Гоблины умеют закатывать глаза? Забавное зрелище. Обняв Тони, я отпустил его в кабинет. Сопровождающий нас гоблин тут же поскорее захлопнул дверь перед моим носом. Не доверяют. Оно и правильно. Я сам себе не доверяю. — Прошу за мной. Дальше меня водили ещё минут пять. Интересно, если я чую магию, то я могу унюхать и гоблинов? От моего сопровождающего пахло металлом. А все гоблины будут пахнуть для меня металлом? Или по-разному? — Прошу сюда. Пока я думал, мы уже дошли до точно таких же дверей. Внутри сидел за столом ещё один гоблин. Перед ним был стул для посетителей. Пах гоблин металлом. Похоже, что одинаково. — Мы ждали вас раньше. Прошу присаживаться. Меня зовут Крюкохват. Я поверенный рода Поттер. У меня даже брови на лоб полезли от его слов. Я не совсем понял претензию. Куда раньше-то? В три года? Ну, простите, если бы я не попал в это тело, вы бы меня только в мои одиннадцать увидели. Обычно такие слова я читал в фанфиках, когда Гарри приходил хотя бы в шестнадцать. Один. Без сопровождения и слежки. Чует жопа, ждут меня приключения. — Не могли бы вы, уважаемый, сказать, когда же я должен был, по-вашему, прийти в банк? — улыбаемся и машем. Улыбаемся и машем. Сердце, успокойся, ещё ничего не случилось. Гоблин почему-то на мои слова нахмурился. — Вы должны были прийти в день своего семилетия на первую проверку крови, как и любой наследник рода. Это является одним из обязательных правил для наследников. Здрасьте, приехали. Впервые о таком слышу. В некоторых фанфиках вообще не было этой проверки. А тут обязательно в семь лет. Неожиданно. Но всё сводится к классике. Плохой дядя Дамби ничего не рассказал сиротке Гарри и выкинул его к нелюбящим родственникам, на всякий подправив их отношение к худшей стороне. Классика фанфиков. — Простите, но мои опекуны… — У вас нет опекунов, — недовольно перебил меня гоблин. — Что? — смотрю на него и только глазами хлопаю. — В вашем случае, вы должны были в семь лет пройти проверку крови и начать выходить в свет, а также заводить знакомства в обществе магов. Все это должен был сообщить вам ваш личный эльф. Если же вы собирались так и проживать в своём поместье и не выходить в свет, то должны были сообщить об этом заранее. — Каком положении? Какой ещё эльф? Какое поместье? Должно быть, мой совершенно растерянный вид сказал ему больше, чем мои вопросы. — Наследник Поттер, где вы жили всё это время? Рассказывать было недолго, если особо не вдаваться в подробности. «Плохое место, плохие люди…» И уже через некоторое время на меня опять смотрели с ещё большим удивлением и недовольством то ли на меня, то ли на мой короткий рассказ. — Вы должны были жить в своём поместье до семи лет. К вам был привязан ваш личный домовик, в поместье также за вами и вашим бытом должны были присматривать домашние эльфы поместья. В семь лет вы должны были пройти проверку крови и надеть комплект наследника, что позволило бы вам выйти в свет и начать заводить знакомства среди волшебников, — пока гоблин говорил, он не переставал перебирать бумаги. Как-то я не ожидала такого поворота событий. Жить с эльфами до семи лет. Это, безусловно, лучше, чем Дурсли, но они все же не люди. Чему от них научится маленький мальчик? Говорить о себе в третьем роде и любить выполнять приказы? Да даже если и так, то что ещё за положение такое? Кому вообще пришла идея сделать такой финт ушами? — Так, так, так, нашёл. Первое, что мы с вами проверим, — отзывается ли ваш эльф на ваш призыв. Прошу вас произнести: «Кили». — Кили. И… ничего не произошло. Я ещё раза три произнесла имя эльфа, но ничего не происходило. Гоблин только ещё больше хмурился. — Это не совсем то, чего мы ожидали. Прежде, чем я смогу передать предназначенную вам информацию, проведём проверку крови. Ещё необходимо будет пригласить ещё одного моего коллегу, но только после проверки крови. Что тут было ответить? Я пока не понимал ситуацию. Ни что происходит, ни по какой причине оно происходит. Проверка крови была, по крайней мере, чем-то знакомым и понятным. Надеюсь только, что на меня не упадут куча родов, с которыми не знаешь, что делать. Крюкохват достал кинжал, чашу и пергамент из ящика стола. Порядок действий прост: кинжалом порезать ладонь, кровь капает в чашу, обратной стороной кинжала залечить порез. Гоблин даже заинтересованно посмотрел на меня, когда я провернул всё это без подсказок. А мне попросту поскорее хотелось разобраться со всем, поэтому я сделал самые логичные действия для меня на тот момент. Странно, конечно, что это сработало, но это уже мелочи. Гоблин пролил на развёрнутый пергамент кровь и провёл над ним когтистой ладонью. Кровь потемнела и начала формировать текст. Просмотрев текст и кивнув, с чем-то соглашаясь, он протянул его мне. Проверка крови от 06.07.1990. Имя: Харальд Флимонт Поттер. Дата рождения: 31.07.1980 (9 лет/магически совершеннолетний). Род по крови: Поттер (1 очередь). Род по крови/магии: Блэк (2 очередь). Отец: Джеймс Чарльз Поттер, лорд Поттер. Дата рождения: 27.03.1960. Дата смерти: 31.10.1981. Статус: мёртв. Мать: Лилиан Маргарет Поттер, Новая кровь. Дата рождения: 30.09.1960. Дата смерти: 31.10.1981. Статус: мёртв. Крестный отец: Сириус Орион Блэк, наследник рода Блэк (1 очередь). Дата рождения: 03.11.1959. Статус: жив, недееспособен. Муж: Том Марволо Мракс, лорд Мракс, лорд Слизерин. Дата рождения: 31.12.1926. Дата смерти: 30.10.1981. Статус: мёртв. Связи: Связь с личным эльфом Кили: оборвана (31.10.1981) из-за смерти последнего. Связь с магическим партнёром: оборвана (30.10.1981) из-за смерти последнего. Связь с супругом/супругой: оборвана (30.10.1981) из-за смерти последнего. Связь с магическим паразитом «Перекачка сил другому»: существует, рассеяны скрывающие чары. Первой реакцией был мат. Второй облегчение, что хотя бы семья — канон. Мне ещё с этим проблем не хватало. С именем тоже всё более-менее — это ещё обычное дело в фанфиках менять имя. Второе, кажется, в честь деда по линии Поттеров. А у Джеймса в честь дяди. Родители и крёстный по канону. Существующая связь — это, скорее всего, крестраж. Но муж?! Реддл мой муж, да ещё и магический партнёр? Что вообще происходит? Мне его что, теперь воскрешать ещё? — Не подскажите, каким образом вы собираетесь это сделать? — выдернул меня из мыслей голос гоблина. — Что? — Воскрешать своего мужа. Он это так спокойно сказал, как будто я сказал, что собираюсь пойти суп варить. А я почему-то решаюсь рассказать о ритуале воскрешения и крестражах. Глупо? Определённо. Рискованно? Безусловно. Но необходимость рассказать хоть кому-нибудь дёргает меня, как мальчишка понравившуюся девчонку за косички. Я просто чувствую, что так надо. Может, он меня заколдовал или в воздухе что-то распылил. Сейчас это неважно. — Я не спрашиваю вас, откуда вы узнали эту информацию. Но попросил бы дать нам знать места возможного расположения того, что вы назвали крестражами. По поводу самих крестражей. То, что вы назвали, не крестражи. — У осколков души другое название? — Нет. Душа едина и её нельзя разделить. То, о чём вы говорите, больше похоже на искусственно созданную связь, которая высасывает из жертвы — живой или неживой — и из окружающего пространства энергию для дальнейшей её передачи создателю связи. Такая связь обычно надёжно скрывается чарами и её невозможно обнаружить. Вы тоже связаны таким образом с создателем этой связи, но у вас были нарушены чары сокрытия. Вы говорили, что получили недавно травму, — кивок. — Есть вероятность, что из-за этого связь стало возможным обнаружить. Если судить по свитку, то сейчас связь питается вашими разорванными связями, из-за чего вы их не чувствуете, и одновременно не даёт им залечиться. Лучше всего провести ритуал по уничтожению этой связи как можно скорее. Что же насчёт крестражей, то их не существует в природе, — голос спокойный, как будто он лекцию читает, а не рассказывает, что я ношу в себе дрянь похлеще крестража. — Тёмная магия… — Даже при помощи самой тёмной магии нельзя создать крестраж. Предметы, о которых вы говорили, точно так же имеют связь с другим человеком. Такие вещи очень опасны и постепенно уничтожают всё, что находится рядом. Комнату, дом, землю. Главная их опасность — невозможность восстановления после разрушения. Описанный же вами обряд создаст Лича, подчиняющегося чужой воле. А вот чьей — это уже вопрос. — Откуда у вас вся эта информация? — В случае смерти вашего супруга мне было предписано рассказать вам о таких предметах и ещё некоторую информацию, которую я надеюсь успеть рассказать вам сегодня. Также ваш муж подозревал, что вы сами можете оказаться носителем подобной связи. — Мой супруг. Что насчёт него? Как мои родители согласились на брак с ним? Он же … — тут я запнулся, кое-что не складывалось. Том Мракс умер за день до смерти моих родителей и не мог убить их. Да, даже если он их не убивал, брак был всё равно заключён раньше. Как они вообще могли согласиться на этот брак? Но также меня волновал ещё один вопрос. — Для брака разве не нужна консумация? — Нужна, но не для вашего случая. Да что за случай такой уникальный?! — Ваш супруг принял наследие нагов. При этом его срок жизни увеличился до одной тысячи лет, и появился магический партнёр — вы, — продолжал так же спокойно объяснять он. — Я родился намного позже. И разве я наг? — глаз дёргается все сильнее. — Ваше наследие вы сможете узнать только после пятнадцати. Но даже без наследия ваш супруг, подпитывая вас магией, увеличил бы ваш срок жизни до самой его смерти. Магические партнёры являются священным понятием мира волшебников. Если при рождении оказывается, что у новорождённого уже есть партнёр, то родители могут настоять на заключении брака уже в этом возрасте. Жуть какая… Я, конечно, всё понимаю. Истинные, романтика и т.д. и т.п. Но это же дикость какая-то — заключать брак, не спросив меня, ещё в младенчестве. Видимо, все мысли у меня были на лице, гоблин скривил лицо, видимо, на моё невежество. — Шла война, и ваши родители, узнав о вашем партнёре, решили поговорить с вашим супругом в надежде защитить вас. Примерно через месяц был проведен ритуал бракосочетания для партнёров без консумации, дававший вам дополнительную защиту от родов Мракс и Слизерин. А уже из-за самого факта наличия супруга вы стали магически совершеннолетним. Вы должны были быть с ним. — Они просто поговорили и всё? Это… Это странно. А как же убийство маглорождённых и маглов? — Ваш супруг никогда не делал ничего подобного. Слухи распускались и нападения были, но не от его лица. Тем более, нападали, скорее, на нейтралов и приверженцев его стороны. — Слуг? — Вассалов, — с презрением ко мне. Голова уже кружилась от информации. Я даже не понимал, верю ли я в это. Слишком много всего. — Почему я должен был жить с эльфами? — Для вашей же безопасности. Но такое должно было случиться только при условии смерти или недееспособности ваших родителей, вашего супруга, вашего крёстного, четы Лонгботтом и четы Лестрейндж. — Лестрейндж?! Я почему-то думал, что сильнее меня уже не удивить сегодня. — Да. — Давайте в следующий раз насчёт них. Гоблин только согласно кивнул и с нетерпением посмотрел на дверь. Видимо, после проверки крови меня ждали ещё сюрпризы. — Рода? — Проверка крови показывает первые два живых рода, к которым вы относитесь. Поттер по рождению. Блэк в случае отказа или смерти наследника первой очереди. — Живые? — удивлённо выгнул я бровь. — Те рода, где жив хотя бы один представитель носящий фамилию рода. Если же нужна более глубокая проверка, то есть два варианта: дать кольцу Главы Рода попробовать вас, что может привести даже к летальному исходу, ещё один вариант — провести сначала, за отдельную плату, расследования родословной, и уже потом проба кольцом. — Угу, — хотелось распластаться лужицей под стулом и ничего не делать. Проверил, блин, кровь. Хотя бы род один, а не пять. Дверь позади меня скрипнула, и вошёл ещё один гоблин. Он отличался от увиденных мной ранее. У него были более длинные острые ногти, зубы острее, рот шире, он был даже чуть выше и уродливее других гоблинов. От него пахло кровью. Под его взглядом я чувствовал себя добычей перед диким зверем. Оцепенев, я не мог даже пошевелиться, боясь спровоцировать его. — Здравствуйте, меня зовут Ругнур, я поверенный рода Мракс и Слизерин, — говоря это, он стремительно подходил ко мне. В руке у него были два кольца. Одно со змеёй на печатке, другое с черепом. — Ругнур! — ещё успел крикнуть Крюкохват, когда Ругнур схватил мою руку, от чего я очнулся и попытался выдернуть её из его хватки. Но он уже надел на мои пальцы оба кольца. — Сейчас нам будет вкусно. Я даже поделюсь с тобой, Крюкохват… А потом я взорвался на множество кусочков. Я был везде, и меня не было нигде. Чьи-то глаза смотрели на меня, а я… Я прячусь в образе крысы под кроватью. Я безумно неконтролируемо смеюсь в сырой камере. Я льстиво улыбаюсь Министру. Я боюсь за брата и жену, сидящих в соседних камерах. Я ругаю учеников, одетых в серые рубашки, чёрные куртки, широкие штаны и ботинки на высоком каблуке. Я варю зелье в холодных подземельях. Я мечтаю о возвращении в Россию. Я чувствую, как спадает контроль сознания, наложенный отцом, и горит левое предплечье. Я… Я снова сижу в кресле в почти полностью разрушенном кабинете Крюкохвата. Ругнур лежит рядом мёртвый. В воздухе сильный запах потухшей спички, вишни и мокрого асфальта. Крюкохват вылезает из-под стола в помятом виде. — Вы живы? — удивлён, гадина. — Жив. А вы объясните мне, какого чёрта здесь происходит?! Немедленно! Черти вас дери! Последнюю фразу я кричу на русском. От моего крика и испытываемой ярости магия снова выходит наружу. Я чувствую её волны. А ещё я чувствую боль. Это не физическая боль, хотя она тоже есть. Это скорее что-то вне тела, но принадлежит эта боль мне. Как отрубленная конечность. Это… оборванная связь? — Так нужно было… — голос у него уже гораздо более спокойный. — Нужно?! — от осознания, что боль может быть оборванной связью, ярость и иррациональная обида предательства отступают почти полностью. Мне чертовски больно. — Пожалуйста, выслушайте меня. — Вы! — Пожалуйста! — как непослушному ребёнку повторяет он уже громче. И я сдаюсь. Слишком больно. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Успокойся. Ты всё равно ему ничего не сможешь сделать. Спокойно. Стихийный выброс — это одно, а вот направленное колдовство — другое. Люмос у тебя только пару дней назад вышел. Я не смогу сделать чего-то большего. — Говорите, — на очередном слове выпаливаю я. — Ваш муж завещал вам род Слизерин, в который перешёл род Мракс. Также он завещал передать вам главенство над его вассалами, контролируемых через метку. Заключил он эту силу в кольцо, которое передало бы всё надевшему его только при условии его смерти. Но передать это всё мы должны были вам позже, иначе была угроза вашей жизни, — голос у него, как в начале нашего общения, спокоен. И это вновь раздражает. — Тогда почему? — Потому, что я увидел, что вы выдержите это. И… кхм, это был единственный способ убить одного из последних гоблинов рода Лекрей, — он весь как-то сжался, как будто говорил не по своей воле. — Вы… — «решили втянуть меня в ваши чёртовы интриги», — хотел сказать я, но не успел. — Не могу вам лгать из-за заключённого контракта с вашим супругом. — Бывшим, — боль на эти слова полыхнула сильнее. Словно в наказание за слова. А потом заныла, как натянутая струна, — на другом конце не было отклика. Чёрт возьми, я так без всяких интриг гоблинов помру сейчас. — Гоблины рода Лекрей были теми, кто был против прекращения войн с волшебниками из-за того, что не смогли побороть жажду человеческого мяса. Особенно волшебников. В дальнейшем они способствовали вымиранию многих родов, — серьёзный тон и многозначительное молчание в конце. — А значит, золото простаивало и не шло в оборот. Сейфы закрывали без возможности ими воспользоваться. Тем более, это власть в вашем банке. Не так ли? — голос у меня хриплый и уставший, а на губах полубезумная улыбка. Мне чертовски больно и глубоко плевать, кто там что решил. Крюкохват недовольно поджимает губы, но не спорит. — Думаю, на сегодня мне уже достаточно. В качестве компенсации сделайте мне портключ в ваш кабинет. Сейфами рода Слизерин займитесь сами, либо выберите кого-нибудь надёжного. Проводите меня к выходу, господин Крюкохват, — решения я принимаю спонтанно и не уверен, что потом не буду жалеть. У меня ещё даже нет понимания, что я сегодня не по своей воле убил живое существо. Жуткое и опасное, но живое. Может быть, Крюкохват говорил правду, но я слишком устал за сегодня, чтобы разбираться с этим всем. В коридоре я встретил выходящего из дверей Тони и даже попытался ему улыбнуться, но получилось криво, как и его улыбка. Выходили мы из банка в молчании, как и шли по Аллее до выхода в магловский мир. Мир без родов, спустившихся с небес в дар/проклятье вассалов, гоблинских интриг, мёртвого мужа и чувства оборванной связи. Хенсли уже ждал нас на том же месте, видя наши лица, он не задал ни одного вопроса. Только быстро осмотрел на наличие травм. Тони тоже не пытался общаться. Только крепко держал за руку. Меня периодически трясло, но боль притупилась ещё на выходе из банка. Уже сидя в машине, я разрыдался, уткнувшись в грудь Тони, а он ласково гладил меня по спине.