***
На обед шли молча. Говорить не хотелось. И Тони, видимо, чувствовал мое состояние и тоже молчал. В Большом Зале царило привычное оживление. В какой-то мере даже успокаивающее. За нашим столом уже сидели Гермиона и Невилл, резко выделяясь среди обладателей синих галстуков. Невилл уже что-то восторженно рассказывал Гермионе, периодически взмахивая руками. Как только мы подошли, он порывисто помахал нам, сразу возвращаясь к Гермионе. — … Так вот. Если полить этой смесью зубастую герань в четыре часа, а потом повторить через час, то… Сама же ведьмочка приветливо нам кивнула, задерживая свой взгляд на Тони. Все же есть возможность того, что из них выйдет пара. Надо только мнение самого Тони узнать. Сейчас он и вовсе не обратил на неё никого внимания, внимательно следя за моими движениями. Все же я умудрился напугать его своим поведением. Плюс ещё возраст. Как говорится, девочки взрослеют раньше мальчиков. Тони пока не интересна романтика и тому подобное, а вот гриффиндорка могла в своей голове выгрузить на его голову корону её личного принца. Хотя это ведь Гермиона, она по фильмам и книгам не так рьяно на первом курсе выражала свою симпатию к кому-либо в романтическом плане. В отличие от первого курса Джинни. Недовольно сморщив лицо, я продолжил жевать запеченный картофель. Это же надо каким-то образом отвязаться от этой гриффиндорки. Мерлин, Моргана и Мордред пусть она будет по характеру не как в фильме, а как в книге и совершенно не заинтересована во мне. Последнее особенно важно. Я скорее организую тут Драрри, чем буду встречаться с ней. Вспомнишь, и он … Каждый может продолжить по-своему. Результат один: почувствовав на себе взгляд, я поднял глаза на сероглазого слизеринца, стоявшего около нас. Вселенная, я пошутил. Я пока ни с кем не готов встречаться. Оказывается, Невилл тоже уже закончил свой рассказ, кажется, о зубастой герани и вместе с Гермионой и Тони, удивленно смотрел на подошедшего Малфоя. Сам младший Малфой старался смотреть серьезно, но было видно, что он нервничает. Ощущались даже слабые отголоски магии, окружающей его. Если не ошибаюсь, роса, молотый перец и орхидея. Неожиданное сочетание. На нас даже начали оглядываться другие. И если когтевранцы старательно делали вид, что не смотрят, слизеринцы передавали друг другу какие-то бумажки, кажется, делая ставки, хаффлпаффцы лишь одобрительно улыбались, либо и без всякого притворства не обращали на нас внимания, то гриффиндорцы старательно вытягивали шеи, чтобы ничего не пропустить. Рыжик за своим столом даже активно жевать перестал. — Драко Люциус Малфой, наследник Малфой. Предлагаю свое покровительство, наследник Поттер, — поборов смущение, протянул он мне свою руку. А я так и сидел с не до конца пережеванной картошкой во рту. Неожиданно. Нет, на самом деле ожидаемо, но … Но я все равно не ожидал. Хотя бы не тогда, когда я сижу со ртом полным картошки. Заминка была чревата появлением дрожи в протянутой ко мне руке и усилением запаха молотого перца, отчего даже захотелось чихать. Вытянув вперед руки, я всем своим существом попросил подождать, быстро проглатывая еду в своем рту и запивая все до коликов опротивевшим мне за эти два месяца тыквенным соком, отчего наморщил нос. Со стороны все мое незапланированное представление должно быть выглядело забавно. С нескольких сторон послышались смешки, что, видимо, только больше начало нервировать Малфоя. Кончики его ушей и скулы слегка покраснели, а губы поджались. У меня самого были уже красные уши, но за отросшими волосами не было видно. — Так. Для начала от покровительства я отказываюсь, согласен только на дружбу, — наконец, заговорил я, стараясь успокоить его и себя своей улыбкой. — Согласитесь ли вы, наследник Малфой, на дружбу с наследником Поттеров? — продолжил я уже более официально, продолжая улыбаться. Удивительно, что не начал заикаться, пока все произносил. Но это того стоило. Кожа на руке у Малфоя была приятная на ощупь. Мягкая. Нежная. Я даже залип на пару минут, держа его руку. Сам Драко стоял с ярким румянцем. А за другими столами началась какая-то вакханалия, которую пыталась успокоить профессор Макгонагалл, остальные профессора только посмеивались с выходок учеников. Слизеринцы о чем-то негромко переговаривались, посматривая на нас. Кто-то передавал выигрыш победителю спора. Гриффиндорцы, о чем-то спорили, кто-то передавал мешочки с монетами довольно улыбающимся близнецам. Рон смотрел с решимостью, видимо, собираясь и сам попробовать влиться в нашу компанию. И даже хаффлпаффцы с когтевранцами передавали друг другу выигрыши. На стол преподавателей я старался не смотреть, хотя и успел словить недовольный взгляд голубых глаз за очками половинками и неожиданно для меня чем-то довольный взгляд абсолютно черных глаз. От картины передачи друг другу денег и сладостей, я даже руку Малфоя, наконец, отпустил. Невилл подвинулся ближе к Грейнджер, освобождая место, куда и сел Малфой, делая вид, что это не ему помогли, а он сделал одолжение своим присутствием. Я же сверлил взглядом нашего старосту. Тут хоть кто-нибудь на меня не ставил? И что за ставки, вообще, были? — Ты собрал всех представителей факультетов за одним столом, — немного смущенно пояснил мне наш староста. Мой немного шокированный мозг выдал только одно: — А где тогда моя доля? Со стороны Хаффлпаффа послышался смех и крик: — Лови! В руки прилетел бумажный пакет с шестью шоколадными лягушками и ещё какими-то мелкими сладостями, которые я особо не рассматривал. Во всяком случая, если к нам ещё и Рон присоединится, каждый получит по одной лягушке. Отправителем оказалась смеющаяся хаффлпаффка с розовыми волосами. Если не ошибаюсь, моя дальняя родственница и будущий член Ордена Феникса. Возможно, когда-нибудь мы с ней и познакомимся. Обед закончился уже практически никем не замеченным присоединением к нам младшего из Уизли, получившего последнюю шоколадную лягушку.***
Не сказать, что после этого что-то особо изменилось. Гермиона во время приемов пищи пыталась научить Рона правильно обращаться со столовыми приборами. Драко вносил в наши дни долю ехидных замечаний и присоединялся к нам в библиотеке. Но происходили такие посиделки не особо часто. Рон часто предпочитал проводить время с другими гриффиндорцами, обсуждая квиддич. Тони не особо увлекался знаменитыми квиддичными спортсменами, предпочитая играть только ради удовольствия от самой игры. Я и вовсе знал правила только для того, чтобы, когда Тони начнет играть в команде, в случае опасности для него со стороны других игроков орать: «Судью на мыло!». Да и в целом следить за игрой, все равно буду же на них ходить. Просто, потому что волнуюсь за Тони. Драко тоже предпочитал больше общество своих змеек. Казалось, что ему иногда становится некомфортно рядом с нами. Особенно, когда Тони прижимался ко мне или я к нему. Если не знать, что он мне фактически брат и нам просто так комфортно, то можно принять это вполне за симпатию. Хотя нам всего по одиннадцать. Но все же надеюсь, у нас тут не растет юный гомофоб. Не встречался с ними напрямую в прошлой жизни, а в этой и подавно не хочу. Невилл и так по большей части проводил время со своими друзьями с Хаффлпаффа. Я только радовался, что в этой версии событий он не был одинок. До сих пор помню, как однажды задумался — каково было Невиллу в первых книгах. Потом он, кажется, привык и даже изменился, особенно в книгах до войны. Предпочитал больше общество растений или одиночество. И вырос вполне себе смелым и уверенным в себе человеком. Но все же пусть он подольше остается таким же веселым и улыбчивым мальчишкой с несколькими хорошими друзьями. И только Гермиона чаще всего была рядом с нами двумя. Окружая нас запахом своей магии. Карамель, жасмин и бадьян. И удивительным образом бывшая чаще всего молчаливой.***
В один из обычных дней ноября впервые за наше с Тони обучение нам пришло письмо не от гоблинов через шкатулку, а через обычную сову. Письмо от Ричарда Фаулера. Я так удивился этому письму, что только под конец завтрака вспомнил, что сам просил гоблинов неделю назад передать Ричарду через волшебника или сквиба сову с пояснениями, каким образом можно отправлять письма нам. Смотря на счастливого Тони, я только сожалел, что не подумал об этом раньше. Все же, как бы не вел себя Тони, но он почти всю свою жизнь провел в компании своего отца и мачехи. Окруженный их заботой и любовью. Конечно же, он скучал вдали от них. Меня удивило, что письмо предназначалось нам обоим и было довольно эмоциональным. Начиналось оно удивлением Ричарда по поводу системы связи между волшебниками. Дальше говорилось о новых нарядах, сшитыми Маргарет. Тех самых, что были вдохновлены образом Хагрида. Оказывается, он произвел фурор на показе мод, внеся «глоток свежего воздуха». Модный Хагрид — это что-то новенькое. Напомнил о нашем обучении в обычной школе, в которую мы хоть и не ходили, но были записаны, чтобы получить ещё и магловское образование. После нашего возвращения летом нас ждала парочка экзаменов в начале августа. Начать подготовку желательно было сейчас. Книги Ричард обещал прислать со следующим письмом. Ему обещал помочь мистер Грин, с которым они успели познакомиться этим летом во время нашего обучения. В конце был ненавязчивый вопрос приедем ли на зимние каникулы. С Грином, наверное, мы его все же зря познакомили. Хотя это и пойдет нам только на пользу, но хотелось проводить свое свободное время не за подготовкой к экзаменам в магловской школе, а хотя бы за подготовкой к экзаменам здесь. Первого мне и в прошлой жизни хватило. Насчет каникул я еще не думал. С одной стороны, мантия-невидимка и ночной Хогвартс. С другой, семейное празднование и счастье Тони. Конечно же, я выберу второе. Но я все равно волнуюсь насчет мантии. Больно она мне нужна сейчас и в будущем. — Гарри, как мы проведем зимние каникулы? — тихонько спросил Тони, чтобы не привлекать внимания других, занятых своим завтраком. — Поедем домой, — как только я так сказал, все вокруг, казалось, озарилось от его счастливой улыбки. И как бы я мог отказать своему солнцу?***
Вскоре мне пришла ещё парочка писем, только теперь я по традиции достал их из шкатулки. Одно от колдомедика, где он рассказывал о некоторых улучшениях в лечении своих двух пациентов, но так и не было сказано, встретились ли эти двое или нет. Также в нем говорилось, что у колдомедика появилась идея по поиску старшего Блэка, но возможность проверить её будет только летом. Что-то на лето все больше и больше дел. Отдых, видимо, отменяется. Да и, вообще, сон для слабаков, решили за нас. Второе письмо было от гоблинов. Прочтя письмо, я не знал смеяться мне или плакать. Оказалось, вчера к гоблинам попытался пробиться Дамблдор с доверенностью, подписанной мной. Видимо, он в момент моего тогдашнего психоза — нетрезвого состояние — подсунул мне эту бумагу, на которой я и расписался. Вот только в этой жизни у меня не было подписи. Все сделки с гоблинами заключались либо устно, либо с помощью магии. Прикладывал палец к бумаге и пускал немного магии. Как разблокировка экрана телефона с помощью отпечатка пальца. И все. Чья же там была подпись? Моя. Из прошлой жизни. На копии доверенности в строчке подписи были выведены три неровные буковки, обведенные в кружочек. Смотря на это безобразие сейчас, мне даже не было стыдно, что я так и не придумал себе красивую подпись ни в той жизни, ни в этой. Я только старался не ржать слишком громко с такого грандиозного и при этом непреднамеренного облома планов директора.***
Так мы и дотянули до экзаменов. Вообще, я с одной стороны понимаю смысл экзаменов каждые полгода, а с другой нам всего по одиннадцать. И, помня об экзаменах в университете России, мне становится немного немало страшно. Я перед некоторыми из тех экзаменов, натурально рыдал. В подушку. Под которой были мои конспекты с лекциями. Но все проходит довольно спокойно. Если, конечно, знать, с чем сравнивать. Судя по Рону, он пребывал в постоянной панике. Гермиона тоже, но у неё была паника отличницы, стремящиеся сдать все на высший балл. Рон стремился просто сдать. Тони, как и я волновались перед чем-то новым, но узнали у старосты, что эти экзамены скорее подготовка перед сдачей экзаменов на пятом и седьмом курсе, и никто особо давить не будет. Кроме Снейпа и Макгонагалл, конечно. Единственный, кто был не запуган старшими братьями и уверен в своих знаниях, был Малфой. Наш язвительный памятник спокойствия. Ричард так и не прислал книги после того, как мы пообещали приехать домой, отправив школьную сову. Ответ был краткий:Тогда заберите их с собой, когда будете уезжать. С нетерпением ждём вашего приезда.
Последнюю строчку я отнёс ближе по отношению к Тони, да и продиктована она была, почти наверняка, Маргарет, но мне все равно стало тепло от неё. Сами экзамены мы все, конечно, сдали. Особенно тот, где профессор Флитвик решил пошутить и раздал всем листы с вопросом об имени и фамилии профессора Чар. Хотя и пообещал в конце года более серьёзный экзамен. Директор все это время ко мне не подходил. Поглядывал только как-то странно. Возможно, обдумывал какие — такие в моей голове водятся тараканы, что я такие подписи ставлю. Но больше складывалось впечатление, что ему сейчас не до меня. И, слава Мерлину и его панталонам!***
Дорога до вокзала прошла незаметно. Просто потому, что я спал. При этом в купе сидела вся наша компания. Невилл, Рон, Гермиона, Тони, даже Драко. Пару раз забегали близнецы. Хотя это только моя догадка из-за стойкого запаха цитрусов в купе. Проснулся я только, когда мы остановились. Оказалось, что все это время я так и проспал на плече Тони, из-за чего вновь получил странный взгляд Хоречка. Надо будет, кстати, уговорить его на это прозвище. Если не забуду. Как только мы попрощались с нашими друзьями из магических семей и пересекли границу магловского и магического вокзала, буквально сразу были захвачены вихрем светлых волос и веселого смеха Маргарет. Ричард стоял рядом и ласково улыбался нам. — Как же вы выросли! — с улыбкой щебетала над нами Маргарет. Уже направляясь к машине и не забыв махнуть рукой удивленной Гермионе, я тихонько вытер выступившие пару слезинок. Из - за погоды. Только из-за погоды. Появившееся в груди тепло от таких уютных объятий тут не при чем.***
Удивительно, но единственным гостем, не входящим в круг семьи, был сам мистер Грин. По легенде наш учитель французского. Но и то он заглянул буквально на пару часов. — Я здесь дабы наставить вас лентяев на путь истинный, — сказал этот лис, хитро сверкая глазами. — Почему сразу лентяи? — резонно задал вопрос Тони.- Потому что не продвинулись в изучении великих наук в области разума, — с самым серьезным видом продолжил он. Признаюсь грешен, я даже медитировать перестал в последние два месяца. Не выходило. Слишком много мыслей в голове, не мог сосредоточиться на медитации. — Ладно, обалдуи, — шутливо добавил он, становясь в следующий миг серьезным. — Но вы и сами должны понимать, что никакие ваши артефакты не смогут вас спасти, если их с вас попросту снимут. Да и, сами артефакты… Гарри, ты давно смотрелся в зеркало? Ничего не понимая, я потянулся к своим серьгам, на которые так внимательно смотрел Грин, тут же шокировано дергаясь. Они были с трещинами, фактически разваливаясь под моими пальцами. С виду я ни разу не заметил, когда смотрел на себя в зеркале, но под пальцами четко ощущались глубокие трещины в таких маленьких камушках. — Вижу, что понял. Замени их. Максимум, что они тебе ещё прослужат так один — два раза тех атак на сознание, что ты, видимо, не замечал все это время. Пока, это все, что мы можем сделать. Медитируйте. Постарайтесь прочесть хотя бы одну из книг, что я вам принес. Мне и самому сейчас неудобно вас учить на расстоянии. Попробуем летом. Ну, а пока, — тут же опять меняя свою интонацию с серьезной на веселую. — Счастливого Рождества! И пока! И также быстро, как проговорил это, он исчез за входными дверями. Вот так вот. Пришел немного, пожурил, не на шутку взволновал и убежал. Я уже говорил, что он мне нравится?***
После тихого и уютного обмена подарками и такого же ужина, наполненного некоторыми адаптированными историями на не магический лад с нашей стороны, мы с Тони отправились спать. У дверей я обернулся наблюдая, за влюбленными взглядами Ричарда и Маргарет, обращенными друг на друга. Не перестаю удивляться и восхищаться их парой. А ночью ко мне опять пришел тот сон. Мой неизменный знакомый незнакомец смотрел на меня точно таким же взглядом, что я видел у четы Фаулер. В волосах были его ласковые пальцы, а на ухо шептались обещания выполнить любое мое пожелание. Даже самое невозможное. И раздавался добрый смех на просьбу о домашнем питомце. Утро я встречал с улыбкой. Оставшаяся часть каникул протекла в поездках на различные детские шоу и играх на улице. Я как будто окунулся в свое детство. Уезжать совершенно не хотелось, но пришлось. Поездка обратно прошла в пересказах о проведенных каникулах с той же компанией. Невилл и Драко рассказывали о рождественских ритуалах, в которых им разрешили принять участие. Некоторые из ритуалов не были доступны им в силу возраста. Рон, смущаясь, протянул нам по свитеру от его матери. Даже Драко досталось, что, видимого, его даже шокировало. Но после парочки незлобных комментариев в сторону Рона и его семьи, он его все же принял. Свитер и вправду был неплох, не то, что описывалось в некоторых фанфиках. Стежки лежали ровно, сам материал был качественным. Зашедшие близнецы вначале даже слегка смутились, увидев у каждого из нас свитер, связанный их матерью. Но тут во мне проснулся мой маленький еврей. — А почему ваша мама не продает свои работы? — Понимаешь, Гарри, у волшебников … -…особенно чистокровных… -… совершенно не хватает вкуса оценить… — … работу нашей любимой мамули. — Так продавайте маглам. Вы хоть представляете, сколько она может этим заработать. А маггловские деньги вполне можно менять в банке на магические. Близнецы задумчиво переглянулись, кивнули и вышли из купе. Что означало, что они обдумают мое предложение. А в долю за идею возьмут? Поездка продолжилась.***
По приезде в школу на своей кровати я все же обнаружил один незатейливый сверток, точно также, как в фильме, сложенный в форме квадрата. Та же записка, повторяющая слова великого светлого. К сожалению, в этот же день я не смог её испробовать, отправив её в приступе паранойи на проверку к гоблинам. Как и приписку с просьбой о новых сережках. Тони я даже врать не стал насчет мантии, рассказав все как есть, не упомянув только про мое знание отправителя. Все же стоит иногда притворяться дурачком, а то больно я много знаю, хотя и пытаюсь скрываться от окружающих. Но скрытность и я — не совместимы. Уроки проходили все в том же темпе, изменился только усилившийся запах разложения от Квирелла, что вызывало только нехорошее предчувствие, да переход от нарезания к варке зелий на уроках у Снейпа. Тут уже начались и взрывы котлов, и крики Снейпа, и резкое убывание баллов. Удивительно, но я пока держался на твердой четыре, если перейти в русскую систему оценок. На пять знал только Снейп, Мерлин и слизеринцы. Остальные не достойны подобных оценок. Спустя неделю учебы практически ночью мне вернули мантию и прислали новые сережки. С мантии были сняты чары слежения и перекинуты на маленький камушек, который мне посоветовали, оставить в своей комнате. Я тут же выскочил в мантии в ночной Хогвартс, пока Тони спал. Вокруг было абсолютно тихо, только вдали были слышны шаги патрулирующих профессоров. Меня в буквальном смысле тянуло в определенную сторону. Почувствовал эту тягу я ещё по приезде, но не придавал ей значения. Сейчас я был уверен, что кто-то старый и хитрый стремится привести меня в одно место. И я был почти уверен, что это было зеркало Еиналеж. Герой должен узнать, с чем он столкнется в конце года. Бежав по коридорам, я обдумывал не зря ли пошел один, даже не предупредив Тони? Обычно именно так и погибают герои ужастиков. Но я был уверен, что потом у нас не будет времени и сил на ночные прогулки. Все силы уйдут на уроки, изучение магловских наук и попытки освоения защиты разума. На романтику ночного Хогвартса в такие дни я не променяю сон. Обычный крепкий сон. Ещё и гоблины пытаются постепенно познакомить меня с моими производствами со стороны Поттеров. А я в прошлой жизни не был знаком ни то, что с управлением компаний, но даже с элементарными первыми шагами в игре «Что делать, если на вас свалилось наследство?». Я был простым инженером. Даже не знатоком бухгалтерского дела или хитростей в управлении хотя бы мелкого магазина. Самый обычный инженер, сидящий весь день за компьютером и считающий режимы электрической сети. Бег постепенно замедлялся, а заветная дверь уже маячила перед носом. Сделав пару вдохов и выдохов, я толкнул незапертую дверь. В помещении не было ничего кроме старинного зеркала с витиеватыми украшениями по краям. Надпись на раме зеркала гласила — «Erised stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi». Если я правильно помню в зеркальном прочтении: «I show not your face but your hearts desire» — «Я показываю не твоё лицо, но желание твоего сердца». Рассматривая само зеркало, я старался не обращать внимание на появляющиеся изображения из тумана на поверхности зеркала. Хотя и заметил более взрослую копию себя и двух мужчин рядом. Один со светлыми волосами смотрел на меня, стоя чуть боком впереди меня отраженного и спиной ко мне настоящему. Его лица совершенно не было видно за спадающими волосами. Второй с темными волосами стоял спиной ко мне настоящему, чуть позади меня отраженного, но крепко держал руку моего отражения за запястье. Моя более старшая копия, смотрела только на меня самого, не выражая ни единым мускулом своих эмоций. Затем изображение кивнуло мне и вновь изменилось, отражая меня самого, с единственным отличием. Мое отражение хлопало себя по выпирающему карману пижамных штанов, легко улыбаясь. В кармане явно что-то лежало. Внимательно следя за любым изменением, я повторил жест отражения, хлопая себя по карману, в котором и в реальности что-то лежало. Отражение кивнуло и вновь сменилось туманом. Не дожидаясь больше никаких новых неожиданных поворотов судьбы, я с подступающим страхом рванул назад к себе в комнату. Тяга к этому месту сразу же пропала, стоило мне выбежать в коридор. Если перед зеркалом я находился в некотором оцепенении, то теперь начинал бояться. Еиналеж сам по себе предмет малоизученный и опасный, так меня в любой момент мог схватить Дамблдор с Философским камнем в кармане. Если это, конечно, не подделка. Да, мало ли, что могло случиться. До самых дверей я не был уверен в своей безопасности. Только, когда я уже сидел на своей кровати, пытаясь успокоить сбившееся дыхание, меня отпустило гнетущее чувство опасности. Этой ночью гоблинам Гринготтса был передан на хранение Философский камень, подлинность, которого они признали сами, для хранения в сейфе рода Слизерин.***
С той ночи ничего так и не изменилось. Директор вел себя, как обычно, будто и не заметил пропажу. Один только Квирелл вызывал все больше подозрений в своей адекватности, часто делая бессмысленные, хаотичные движения. А мы продолжили свое обучение, прибавив несложные, но отнимающие время магловские предметы. Медитировали мы теперь вместе с Тони, сидя напротив друг друга на полу между нашими кроватями, давалось тяжело. Рон делал попытки утянуть нас к поклонникам квиддича. Драко, когда не язвил и не корчил рожи, помогал с Зельями и объяснял некоторые ритуалы, что уже можно и очень желательно проводить в нашем возрасте. Невилл иногда поправлял Драко в правилах ритуалов, ссылаясь на свою бабушку. Драко не спорил. Я бы тоже не стал спорить с его бабушкой. Мельком увидел её на вокзале, впечатлился. Гермиона оставалась среди нас самой начитанной и удивительно молчаливой. До самого мая дни так и проходили, разбавленные лишь двумя событиями: день рождения Тони и один разговор со старшекурсницей. Дамблдор не лез, все время где-то пропадая, будто ему и вовсе никогда не нужен был я. Это напрягало и напоминало штиль перед бурей в море. Но пока я мог только иногда проходиться пальцами по серёжкам, проверяя их целостность, да смотреть на кольцо, когда пил ненавистный мне тыквенный сок. Удивительно, но серьги были целы, а в соке не было никаких добавок. И это не успокаивало, а только ещё больше нервировало. В день рождения Тони к нему прилетела уже знакомая нам сова от Фаулеров с толстым конвертом письма и коробочкой со сладостями. В письме Ричард и Маргарет поздравляли Тони и обещали отдать его подарки после нашего возвращения домой. Все строчки были по большей части написаны для Тони, и я не стал подглядывать в письмо. Только в конце была приписка для меня от Маргарет: «Ничего уже нельзя изменить». Что она имела в виду я мог только догадываться. На какой период эта фраза? До конца года? Нельзя изменить приключения в конце года? Вот только мы так и не ходили на третий этаж. Как-то особо желания ни у кого не возникло. Разве, что Рон пару раз пытался нас воодушевить на этот великий и бессмысленный подвиг, но впустую. Лестницы сами тоже нас не приводили на третий этаж. Возможно, у кого-то изменились планы? Тони я посоветовал не думать об этой приписке, как пытался и я сам. Мое солнце, правда, было легче отвлечь дарением нескольких маленьких подарочков, как, например, найденное заклинание от Гермионы или меняющие цвет чернила в зависимости от настроения от меня. Разговор же со старшекурсницей произошёл в разгар весны и буйства гормонов. Мальчики со старших курсов все больше крутились около девочек или других мальчиков. Но последнее особо не выставлялось, парочки прятались от маглорожденных, многие из которых уверены в неправильности подобных отношений. Объяснять, что все волшебники по сути бисексуальны было бессмысленной тратой времени. Но прятались они плохо, я пару раз застал такие парочки, уходя от них с красными ушами и полностью довольным увиденным. Рай шиппера. Девочки начали чаще краситься и делать различные причёски, привлекая к себе внимание мальчиков. Если кто из них и стремился привлечь внимание прекрасных представительниц своего пола, то я на таких не натыкался. Прятались они в отличие от мальчиков в разы лучше. Но больше всего меня привлекли накрашенные ногти. Различных цветов, форм, с рисунком или без. В своей прошлой жизни я почти всю жизнь не красил ногти, пока мне в голову что-то не стукнуло и я проходил с чёрными ногтями почти год. Не реже раза в неделю смывая уже старый лак и нанося вновь тот же чёрный. Я так залип в один день на ногти одной слизеринки со старших курсов, что буквально остановился и пялился на её ногти, пока она и её подруги отдыхали у озера. Меня они, конечно, заметили сразу и даже окликнули спустя пару минут. — Что так привлекло великого Гарри Поттера, что он даже остановился на пути к своим подвигам? — смеясь произнесла она. Наверное, нужно обвести этот день в календаре, потому что я нисколько не смущаясь, сразу объяснил, что я хочу такие же себе ногти и хотел бы узнать, как они такие сделали. Возможно, это заклинание? Было бы просто прекрасно. Не думаю, что я найду место в Хогвартсе, где смогу как минимум раз в неделю или чаще обрабатывать ногти, а потом ещё снимать и наносить лак. Как минимум будет вонять лаком, как максимум отнимает кучу времени. — Ногти? Серьёзно? А не боишься, что хитрые слизеринцы тебя обманут? — с лёгким удивлением, но по-доброму ухмыляясь, произнесла она. На что я только пожал плечами. Откуда мне знать? Я в этом мире новичок во всех смыслах. Год в волшебном мире. Два в этом теле. — Ну, иди сюда, храбрец. Достав из сумки книгу, она в начале показала её мне, а уже затем пролистала на нужную страницу. «Секреты быстрой красоты» — гласила обложка. Название, конечно, так себе, но подобную книгу желательно и себе приобрести. В книге были различные заклинания, с помощью которых можно было изменить цвет волос, укоротить или удлинить волосы, были рецепты зелий для ухода за кожей и все в таком роде. Найдя, нужный раздел она попросила у одной из своих подруг листок, чтобы записать заклинания по обработке ногтей и их покраске, а также рецепт зелья по уходу за ними. И почему я ещё раньше не узнал об этих возможностях у тех же гоблинов? Или у Гермионы? Зная её, она мне бы все уже через пару часов нашла. — Сам-то справишься с заклинаниями? — с хитрым прищуром спросила она. Я лишь кивал, как болванчик и благодарил. На следующее утро я пришёл на завтрак с чёрными ногтями. Три кольца на пальцах, чёрные ногти — все как в последний год моей прошлой жизни. Возможно, это даже поможет мне привыкнуть к этому миру и поверить в него. Особого внимания на мои ногти никто не обратил. Только Тони слегка удивился, но ничего не сказал, да та слизеринка одобрительно кивнула. В тот момент я думал, что, возможно, год так и закончится без особых приключений. Спокойный, безопасный год.***
Я ошибся. Не сказать, что, когда я ложился спать, то ожидал очнуться в тёмном помещении без окон с еле тлеющими факелами по стенам, одетый в свою школьную форму, которая была покрыта тонким слоем почти незаметной слизи. Дыхание сбилось. Звук моего тяжёлого дыхания отражался от стен помещения. Единственное, что успокаивало, что вокруг все ещё пахло магией Хогвартса. — Ты не должен был так рано очнуться, — произнес усталый мужской голос. Обернувшись, я увидел профессора Квирелла, стоявшего перед зеркалом желаний. — А вы вроде бы должны заикаться, — в оцепенении произнес я. И подумав, добавил. — Сэр. Квирелл как-то грустно и устало улыбнулся. — Мистер Поттер, пожалуйста, подайте руку. И заранее прошу прощения за то, что будет происходить дальше, — тихо почти умоляюще произнес он, протягивая мне свою руку. — Нет, — резко ответил я, убрав свои руки за спину. — Зачем вам это? Разве я не должен взглянуть в зеркало? Его брови удивлённо поднялись вверх. В любой другой день это выглядело бы комично, но не в этой ситуации. Не с этими уставшими пустыми глазами.- Мистер Поттер, — мимолетное удивление сменилось бесконечной усталостью. — Я плохой исполнитель, мистер Поттер. И я слишком устал, чтобы продолжить играть под чужой указке. Позвольте мне уйти. — Я вас не держу, — нервно облизал я губы, чувствуя неприятный привкус на них. — Но ответьте на мой вопрос. При чем тут я? — Только вы можете помочь мне уйти. Всего одно прикосновение. — Это уже смахивает на домогательство, — нервно улыбнулся я. — Что будет, если я прикоснусь к вам? Ответьте честно. Квирелл замялся. Его тряпки на голове зашевелились. Из-под них послышался приглушенный звук. Профессор даже не обратил на это внимания. — Я рассыплюсь в пепел. И стану, наконец, свободен. — А сами вы себя убить не можете? — Не могу. Я дал обет, — тихо произнёс он. — А попросить другого? — Только вы. Я уже не жилец, мистер Поттер. Единственный мой выход — смерть. И помочь мне можете только вы. - Удобно вы устроились, конечно. И выбора у меня особо нет, как я понимаю. И чья указка руководила вами вы мне не скажете? — Не могу сказать.- Обет. Я понял. И как я попал сюда вы мне тоже не скажете, — он кивнул. — И что же будет потом? После моего прикосновения. — Вы уснёте, а завтра проснётесь героем, — все также безжизненно говорил он. — А если я откажусь? — Тогда я продолжу свое существование в этом теле. В этом гниющем теле, — обвел он себя рукой. От его движения я дернулся. Слишком безразлично и безжизненно он говорил с совершенно пустыми глазами мертвеца. — Как живая марионетка. Но, мистер Поттер, ничего уже нельзя изменить. Ничего уже нельзя изменить, черт возьми. Безвыходной ситуации не существует. Также ситуация. — Кто вы, *черт возьми*? — тихо произнес я. Он дернулся всем телом, глаза впервые за наш разговор отразили эмоцию. Лёгкое удивление и даже что-то вроде радости? — Хороший вопрос. И я даже могу на него ответить, — с сумасшедшей улыбкой произнес он. — Я тот, кем должны были стать вы, но вы соскочили с крючка. Я — эксперимент одного любителя играть. И я до безумия устал, находиться в этом теле. А единственное мое спасение из этого бесконечного кошмара — вы, — на последних словах его глаза вновь потухли, а улыбка пропала. — Каково ваше решение, мистер Поттер? Ничего уже нельзя изменить. Голову будто сжали тисками, не давая нормально думать. И в каждой ситуации есть хотя бы один выход. Сейчас он и был один. Отсюда не было выхода. Здесь были только мы, зеркало и усиливающийся страх. Бежать было некуда. Два шага вперёд и рука в чужой руке. — Спасибо, — прошептали его губы, пока тело начало заживо сгорать. — И простите за недомолвку. Пепел, значит. А ведь не соврал. Не сказал только, что перед этим он начнёт гореть., источая запах гнили и жареного мяса. Сознание быстро погружалось в темноту. Глаза уже давно не видели ничего перед собой. Спасибо, что я не увижу всего.