***
На утро Тони ушёл так и незамеченный никем. А через два дня меня выписали. Все эти дни мне снились недокошмары. Скорее даже психоделические сны. Наподобие чаепитий с Квирреллом, сидя на гладкой поверхности зеркала Еиналеж, пока Дамблдор ходил около нас, снимая с нас мерки для будущих гробов. При этом на голове Дамблдора красовались козьи рога. Это было бы страшно, если бы то Дамблдор, то Квиррелл, то и вовсе голос из пустоты не травили шутки с черным юмором, из-за которых я просыпался от собственного смеха наяву. На прощание Мадам Помфри вручила список доз и парочку зелий на всякий случай. Вдруг станет хуже. По времени, как раз был обед. И я поспешил в Большой Зал. Пока шел и рассматривал каменную кладку стен с часто встречаемыми спящими портретами, успел поздороваться с чуть ли не половиной Хогвартса. Ученики, шедшие по своим делам, завидев меня, резко останавливались и здоровались со мной, неестественно широко улыбаясь. Понятно. Слухи и сплетни с подначки директора вознесли меня на новый невиданный ранее пьедестал. Печально. Но мне хотя бы учиться в этом году осталось недолго. А на следующий год все вновь забудут обо мне. Или хотя бы снизят градус заинтересованности. Тем более на следующий год прибудет великолепный Локхарт. Плаксу Миртл мне в жены! Ещё этого чудика как-то терпеть. На привычных местах уже сидели все пятеро. Драко с Невиллом о чем-то спорили, Рон активно работал челюстями. Гермиона что-то тихо и смущенно говорила Тони, который в ответ только кивал, имея при этом совершенно отрешенный вид. Эти два дня мы с ним не виделись. Мадам Помфри никого ко мне не пускала. Даже знаменитого разговора между героем и его мудрым наставником не состоялось. Дамблдора попросту не пустили в больничное крыло. Как бы не увещевал директор, стоя за дверьми больничного крыла, медиведьма его все равно не пускала. Причем говорила так грозно, будто малое дитя отчитывала. Директор все же ушёл. Возможно, посчитав, что и без всяких разговоров уже имеет надо мной какую-никакую власть. А этого было сейчас достаточно. Также я узнал, что пострадали кроме меня только парочка огромных шахматных фигур. Золотого Трио не получилось. Когда я — точнее только моё тело, сознание находилось в выключенном состоянии — полез на третий этаж, Гермиона была в библиотеке, а Рон в гостиной играл в плюй — камни с соседями. Остальные тоже оказались вдали от меня на тот момент. Тони решил подождать меня в нашей спальне, чтобы поговорить о моем странном поведение в тот день. Должен же я был вернуться ночевать. Драко и Невилл были в своих гостиных. Фактически я, как суперниндзя, никем незамеченный, смог проникнуть на третий этаж, обойти «милого» песика, выжить на всех этапах испытаниях, добраться до Квиррелла и только тогда очнуться. — И почему так вышло никто не знает? — пробормотал я себе под нос. Не думаю, что я должен был очнуться вообще до следующего утра, когда бы лежал в больничном крыле. А там уже мне бы сделали «правильное» внушение о моих приключениях, да и дело с концом. Но вместо этого мне придется справляться с ночными недокошмарами ближайший месяц. Есть ещё надежда, что внушение все же было, но по какой-то причине не сработало. — … за проявленную смелость… — где-то на фоне моих мыслей вещал уже некоторое время Дамблдор. — Скорее за трепку нервов своим друзьям, — недовольно смотря на меня, цедил Малфой. Я лишь дернул уголок губ в подобии улыбки. Драко только устало вздохнул, вернув все свое внимание еде. По нему было видно, что нормально он спал скорее всего только сегодня ночью. Волновался похоже. — … поскольку экзамены у всех курсов кроме пятых и седьмых отменены… — на этих словах я, до этого сидевший со спокойным лицом, впервые за утро пережил сильные эмоции, удивленно смотря на своих … друзей? Не уверен на какой мы стадии. — Вчера отменил, говорил что-то про твой велий подвиг и так далее, — прошептал Невилл. — Но ведь это так и есть! Гарри… — начал было возражать Рон. — Брехня это. Его просто проверки замучили. Отец вместе с попечительским комитетом организовал многочисленные проверки. И если бы не вчерашняя их находка, они прекратили любые проверки, но теперь будет массовая проверка всего замка. Отец, правда, говорит, что она только на словах массовая, а в реальности проверят только самые элементарные места, на большее они и не рассчитывают получить доступ, — все также смотря к себе в еду, монотонно проговорил Драко. — Какую находку? — я совершенно не представлял, что именно они смогли обнаружить. Список довольно большой. И если тропу испытаний можно было бы приписать к защите от похищения камушка, то вот трехголовый Пушок, сидящий за хлипенькой незакрытой дверкой, больше смахивал на угрозу жизни ученикам. — Они нашли Норберта! — прокричал Рон. Кого? Кто такой Норберт? Святые булочки мадам Розмерты, я совершенно не помню такого ученика! На помощь моему разыгравшемуся воображению пришла Гермиона: — В хижине Хагрида нашли малыша дракона, которого он назвал Норберт. Хагрид говорит, что хотел его вырастить, вот только дракончик должен был расти рядом со своими родителями, при минимальном вмешательстве человека до трех лет. Теперь Хагрид вместе с Норбертом должен будет, как минимум, год прожить в заповеднике Румынии … — Там работает мой брат! — восторженно прокричал Рон, перебивая Гермиону. — … где они будут! — громче продолжила гриффиндорка. — Кхм. Так вот. Они хотят попробовать адаптировать Норберта в заповеднике. Сбоку от меня Тони передал мне записку: «Ходят слухи, что Хагрида хотят, несмотря на нарушения, оставить работать в заповеднике. Дракончик пробыл вместе с ним почти год, и никто об этом не знал. При этом сам дракончик находится в прекрасном состоянии. Правда, его действия все равно считаются противозаконными и ему, скорее всего, предстоит суд». Такого я, пожалуй, не ожидал. В этом мире так быстро слилась одна из фигур, что в целом олицетворяла собой волшебный мир и приход в него. Это … странно? Конечно, было множество фанфиков, где Хагрид либо не играл важной роли, либо и вовсе не упоминался практически, но в каноне он был одним из самых запоминающихся персонажей. — Больше Отец не сможет ничего сделать. Скорее всего это даже в газеты не попадет, — тихо заговорил Малфой. — Да, я понимаю. Спасибо, Драко, — попытался я улыбнуться. — А ты даже не хочешь рассказать, что случилось там! — громким шепотом продолжил он, смотря мне в глаза. — Драко, я … — не знаю, что мне можно сказать. Не знаю, считает ли директор, что смог внушить мне свою версию событий. Или внушит позже. Не думаю, что он оставит все, как есть. И рассказать все Драко — это безрассудно. Если я что-то ему расскажу, существует вероятность, что он все расскажет своему отцу. А я пока даже приблизительно не понимаю, могу ли доверять Малфоям. Будет глупо, закончить эту жизнь, даже ничего не сделав ещё. Хотя про «закончить эту жизнь» — сказано чересчур, но потерять шанс на свободу точно. В любом случае даже если я могу доверять Драко, то вот Малфой — старший не внушает доверия. Скорее наоборот. Даже если учесть развернутую им на данный момент компанию проверок, Люциус ищет выгоду для себя, а не для бедного знаменитого сиротки. Глупо даже надеяться на обратное. Плюс ко всему этому мне совершенно не нравится, как на меня смотрит Снейп. Не могу описать этот взгляд, но ничего хорошего он не сулит. И если ему что-то пришло в голову, он поделится этим со своим другом Люциусом. А может и не просто другом. Ходят слухи о «дружбе организмами» этих двух. Драко так и не дождавшись моего ответа встал и направился быстрым шагом на выход, оставляя после себя запах молотого перца. Наши окрики его не остановили. Другие не обратили особого внимания. Все внимание было обращено на преподавательский стол, где Дамблдор передавал кубок школы Флитвику. Впервые за последние десятки лет. Обычно кубок забирали либо Слизерин, либо Гриффиндор. Несмотря на значительные потери баллов за поведение или из-за Макгонагалл со Снейпом. В последние годы кубок и вовсе доставался Слизерину. А тут неожиданно кубок получили Когтевранцы. Конечно же, все поражены. Дамблдор отдаёт кубок с незаметной заминкой, будто бы не хочет этого делать. Скорее всего, он рассчитывал в этом году отдать кубок своему любимому факультету — Гриффиндор. Но вот незадача, Герой не пошёл на Гриффиндор, а в конце года Героя обязательно нужно наградить. Показать, что он сделал все правильно, что так и нужно продолжать. Этакий пряник, после кнута. Заодно и привычку, как у собаки Павлова развить. Правда, Герой даже речь прослушал, не то, чтобы заметил протянутый ему пряник.***
В этот же день мы с Тони сидели у нас в комнате, пока в гостиной все кроме пятых и седьмых курсов праздновали завершение года. Уже завтра все они отправятся домой, как и было сообщено во время обеда. Веселье постепенно сходило на нет. Первокурсники и второкурсники ушли примерно часа два назад. Третий и четвёртые курсы через час после них. В гостиной остались только шестые курсы, да парочка ребят с пятых и седьмых, что закончили все подготовки к завтрашним экзаменам. Их голоса почти не слышны, скорее всего на комнаты наложены чары глушащие громкие звуки, но не убирающие их совсем. От стен Хогвартса шло уютное тепло, несмотря на прохладный вечер. Мне не спалось. Тони похоже тоже. Он сидел рядом, читая книгу с легендами из библиотеки и одновременно следил за каждым моим движением, распространяя вокруг себя запах шторма. Ему казалось, что я могу исчезнуть в любой момент стоит ему только отвернуться. В какой-то мере я его понимал, но такое пристальное внимание все равно напрягало. А отвлечься было не на что. В такие моменты я жалел об отсутствии телефона или хотя бы какого-нибудь захудалого плеера. Летом нужно будет найти мастера, способного зачаровать плеер, чтобы он даже с таким большим источником магии, как Хогвартс, смог работать. С Драко я так и не смог поговорить. Он избегал меня весь день. И по логике нужно дать ему время. Только мне его обида, кажется, глупой и … и соответствующей его характеру и возрасту. Я шумно вздохнул, привлекая внимание Тони. Но только покачал ему головой. Легче было бы если бы я этого не понимал. Но я взрослый в теле ребенка, с гормональным фоном ребенка, из-за чего мои действия иногда продиктованы не разумом, а «хочу». И мое «хочу» желает, чтобы на него не обижался Хоречек. И ведь я пока ещё только ребенок, а что будет когда в организме взбунтуются подростковые гормоны? Тем более в теле парня. Волосы на лице и груди, мокрые сны и утренние стояки. Я в туалет то хожу с некоторой долей шока, а тут надо будет учиться разбираться с бушующими гормонами и их последствиями. На эти мысли я только скривился, слыша тихий смешок со стороны Тони. К запаху зимнего вечера прибавился яркий аромат клубники. Ну хоть кому-то весело. Мысли перескочили на другое. Что-то я так и не побегал по-ночному Хогвартсу в юбке. Тут же опять морщусь на саму формулировку собственных мыслей. Но идея о прогулке в последний вечер или точнее ночь кажется мне привлекательной. В конце концов мантия все ещё при мне. И даже если на ней есть следилки, особо это ни на что не повлияет. Дамблдор будем надеяться либо спит, либо считает, что на этот год он выполнил свою долю вмешательства в судьбу его пешек. Меня на вряд ли остановят мысли о встрече с ним. — Тони, как насчет прогулки? Тони приподнимает одну бровь, не отрываясь от книги. — Прямо сейчас. Книга оказывается забыта в ту же секунду.***
В эту ночь Хогвартс полон множеством тихих звуков, далеких шагов и приглушенных шепотков. Кажется, не мы одни решились на прогулку. Даже выходя из гостиной под мантией, мы не вышли одни, а проскользнули за парочкой старшеклассников без мантий. Шепотом они обсуждали выпавшее задание на этот вечер, тихо хихикая и оглядываясь по сторонам. Проскочив мимо них, мы пробежались по восьмому этажу . Спустились на седьмой, который точно также быстро покинули. Казалось, сам Хогвартс радуется нашей прогулке, обдувая наши спины теплым воздухом. На пятом этаже мелькнул кусочек развевающейся мантии. На четвертом двое старшекурсников с Гриффиндора пытались снять шлем с доспехов. На этом же этаже двое с разных факультетов целовались в нише, плотно прижавшись друг к другу. На третьем возмущенная мадам Стебель, тихо ругая ученика со своего факультета, вела его обратно в гостиную, за углом трое тихо хихикали, наблюдая за представлением. На втором Кровавый Барон с видом великого мученика выслушивал жалобы Почти Безголового Ника на то, что его заявку на членство в клубе призраков с отрубленными головами вновь отклонили. И везде были картины. Некоторые спали, другие наблюдали за действиями людей, что вышли в эту ночь в коридор и тихо шептались, не замечая нас. Наше маленькое путешествие продолжилось вплоть до картины с фруктами, за которой скрывалась кухня. Чуть отдышавшись, я стянул мантию с нас и вопросительно посмотрел на Тони. Есть не хотелось, но было любопытно посмотреть на кухню с эльфами Хогвартса. Этих самых эльфов я за весь год так ни разу и не увидел. И видимо так и не увижу. Когда я уже потянулся пощекотать грушу, на мое плечо опустилась рука. Испугавшись, я резко обернулся назад. Позади стоял Филч, с погашенным фонарем в свободной руке. — Дети, — с раздражением произнес он, копируя интонацию пойманных злодеев, что переодевались в монстров в мультфильме Скуби — Ду. Хоть вспоминай, что на это отвечала команда Скуби. Но Филч больше ничего не сказав, велел идти с ним до нашей гостиной. И даже не стал кричать на нас. Только включил свет на своём фонаре. Магия. Не споря, мы направились за ним. Выхода особо у нас и не было. Зато пока мы медленно доберёмся до нашей гостиной, нашей усталости окажется достаточно, чтобы лечь спать. Когда мы шли обратно, то не встретили никого из тех, кто вышел этой ночью на прогулку. Только доспехи без шлема свидетельствовали о ночных приключениях. Да, некоторые картины не спали, с любопытством смотря на нас, совершенно не помня, чтобы мы здесь проходили этой ночью. Миссис Норрис то шла рядом с Филчем, то крутилась рядом с нами, будто напрашивается на ласку. Умные глаза следили за каждым нашим движением. Могла ли эта кошка быть проклятым человеком, запертым в теле кошки? Притянуто за уши, но это было бы хоть каким-то объяснением присутствию в замке этих двоих. Наблюдая за Филчем, я сравнивал его разве что с собственным дедушкой. Тот не умел общаться с людьми, не до критичного, но ему было тяжело с ними общаться. Во многом в общении с людьми, когда это не было дискуссией о той или иной области физики, ему помогала его жена, моя бабушка. Его полная противоположность. Были моменты, когда она поздравляла или утешала людей за него, просто потому что он не мог выразить своих чувств. Филч, конечно, не похож на того человека, что был дедушка, но есть некоторое сходство. В том, что у него тоже есть тот, ради кого он живёт. Хоть это и простая кошка. Подходя к двери в нашу спальню, я уже понимал, что все мои мысли сейчас, скорее всего попросту результат уставшего тела и возбужденного мозга после бега. Вот он и выдаёт мне все подряд. Про дедушку я не вспоминал уже много лет. Он умер, когда мне было девять. Мы особо не общались, ему, да и мне, было скучно друг с другом. В общем, воспоминаний я никак не ожидал. Разгадав загадку, заданную дверью, я обернулся, чтобы сказать элементарное: «Спасибо, что проводили и принесли в больничное крыло». Но Филч вместе с Миссис Норрис уже медленно брели назад, не оборачиваясь. Уже в кровати я вспомнил про то, что он на нас так и не накричал, даже баллы не снял и не отвёл к тому же Снейпу. А Миссис Норрис и вовсе пару раз обтерлась об наши ноги. «Странно все это», — думал я, укладывать рядом с Тони, пока тот оплетал меня всеми своими конечностями. И, правда, странно.***
На утро я уже и не вспоминал вчерашние странности. Сонно щурясь на тарелку с кашей, я подумывал забрать из нашей спальни одеяло и подушки и проспать до самого Лондона. Вчерашняя беготня отняла много сил, принося ощутимую боль в мышцах. Всё же за один раз почти все этажи Хогвартса. Хорошо хоть ходить можем сегодня. Драко так и не подошёл к нам. Его даже не было видно. Невилл мимоходом передал, что Малфой младший ушёл этим утром камином. Видимо Дамблдора все же где-то прижали, раз он не стал сопротивляться и позволил ученику Слизерина и сыну человека, что пытался схватить его за горло, эту привилегию. Жаль мы все же не поговорили. Этим летом я даже могу не получить от него письма, если все пойдёт по канону и Добби заберёт все письма. Надо ещё будет разобраться точно ли он эльф Малфоев. В этой вселенной может быть все что угодно. Но на любые дела у меня сейчас только один ответ: «Я подумаю об этом завтра». Первое испытание сегодняшнего дня — не уснуть. Второе испытание сегодняшнего дня — спустить чемоданы вниз. Если бы не наложенные на них чары облегчения веса, навряд ли что-либо вышло. Но даже с чарами, я очень сильно позавидовал в этот момент слизеринцам. К сожалению, из-за отсутствия Хагрида, я не получил альбом с фотографиями родителей Гарри. В фильме это был один из моих любимых моментов. Но тут я уже ничего не мог сделать. Может быть когда-нибудь позже я смогу сам собрать такой альбом. В купе нас оказалось четверо. Предупредив, что скорее всего Тони и я будем спать, мы сразу же лишились общества Рона. В нем энергия так и бурлила, требуя выхода. Видимо вчера ему не дали возможности её истратить, сразу отправив первокурсников спать, возможно, даже сонные чары наложили. Вообще, Рон единственный из нас, кто вел себя на свой возраст постоянно. В нем не сидела душа взрослой девушки, его не похищали ради выкупа, угрожая убить отца в случае неповиновения, не было комплекса отличницы, возможно, взращенного собственными родителями, не нависал долг перед Родом с постоянным надзором и не видели в нем погибшего сына, стараясь сломать под свое виденье, забывая о личности внука. Не сказать, что ему легко живется. Большая семья с маленьким заработком, где что-то новое достанется не тебе, а твоим старшим братьям и маленькой сестре, принцессе их семьи. Но даже так он остается ребенком. В любящей семье. То, что я уснул, понял только тогда, когда за час до приезда меня разбудил Тони, под внимательными взглядами Невилла и Гермионы. «Ты отправил письмо о нашем приезде домой? Потому что я нет», — гласила записка Тони. Черт, конечно же, нет.***
Как оказалось мы не были такими одни, но если с детьми волшебников все было достаточно просто — им было достаточно пройти каминами, расположенными на станции — то для магловоспитанных ситуация однозначно оказалась в разы сложнее. Кто-то не помнил свой домашний номер телефона, у кого-то не было денег, чтобы позвонить, используя телефонную будку, нашлись и те, кто не помнил собственный адрес. У детей начиналась паника. Мало кто из них мог с вокзала самостоятельно добраться до дома без денег. Обменять магические деньги на магловские тоже было негде. Тони и я относились к категории «не помнят номер телефона». Тони не запомнил просто потому, что большую часть его жизни он ему был бесполезен. Говорить он не мог, только дышать в трубку, что было достаточно пугающе, как и не давало понять, кто звонит. Да, и он все равно никуда не выходил за пределы поместья. А я… а я не посчитал нужным. Какой смысл учить номер телефона, если ты отправляешься к волшебникам, которые общаются друг с другом, засунув голову в горящий камин, стоя на четвереньках? Гермиона и Невилл хотели остаться до решения этой проблемы. Но их уже ждали и под наши уговоры они ушли, хотя оба и оглянулись пару раз. Рона вместе с его братьями встретил спешащий вернуться на работу мистер Уизли, который по рассеянности не заметил атмосферы, царящей на платформе. Быстро схватив детей, он буквально потащил их к каминам. Смотрелось это достаточно комично, особенно чопорный Перси, которого отец тащил за руку. Прямо картина папа с сыном. Вскоре на платформе осталось всего дюжина учеников, считая нас. Только двое из них были второкурсниками, остальные первокурсники. У меня уже появилась одна идея, как нам попасть домой, но вот оставлять детей не хотелось. К счастью, проблема все же решилась, когда из поезда вышел Флитвик вместе с машинистом. — Ученики, прошу вас подойти ко мне. Мы с вами поступим следующим образом. Сейчас мы выходим на магловскую сторону и те, кто помнит номер телефона своих родителей звонит им, предупредить, что их сейчас подвезут к их домам. Деньги даст вам мистер Текет. Те, кто не помнит своих адресов, прошу не волноваться, данные с вашими адресами у нас имеются. А теперь прошу вас пройти за мистером Текетом. Машинист или мистер Текет пошел вперед, ведя за собой учеников, что вздохнули с облегчением. А у меня появилось пара вопросов к мистеру Флитвику. — Мистер Поттер? — видя мою заминку обратился ко мне профессор. — У меня есть пара вопросов. — Конечно, мистер Поттер, — с довольной улыбкой произнес он. — Вы каждый раз сопровождаете поезд? И насчет ситуации, что только что произошла. Вы предусмотрели, что такое возможно из-за отмены экзаменов? — Да, поезд в обе стороны всегда сопровождает хотя бы один учитель. В этот раз я оказался самым свободным так, как мой экзамен, как у пятых, так и у седьмых курсов последний. Соответственно и консультации перед экзаменами перенесены. Насчет второго, то такая ситуация повторяется почти каждый год. Хотя бы один ученик забывает сообщить дату своего возвращения. Вот учителя и придумали такую систему. Правда, у нас недостаточно средств, чтобы приобрести магловский транспорт и выучить всех учителей им управлять, поэтому мы пользуемся Ночным рыцарем. — Все это придумали учителя? — Конечно! — прозвучало как: «Ну, не директор же!». — И все же, мистер Поттер, вы с вашим спутником едете с нами или у вас есть, кому вас подвезти до дома? — Есть, — говоря, я совершенно проигнорировал взгляд Тони. Я не знал телефон Фаулеров, но я помнил телефон Хэнсли.***
После моего звонка Хэнсли понадобилось пятнадцать минут, чтобы приехать к вокзалу. Все остальные ждали пока за нами приедут. Хэнсли появился на той же машине, что отвозил нас когда-то до входа на Косую Аллею. В наш первый поход на Косую Аллею. Стиль его одежды вовсе не изменился, разве что щетина выглядела более ухоженной. Закинув наши чемоданы в багажник, он обернулся к нам, рассматривая. Мы особо не переодевались, только мантии убрали в чемоданы, оставаясь в брюках, рубашках и полосатых галстуках. Такое сочетание без каких-либо значков можно было даже назвать классическим для закрытых школ. Вот и он на наш вид только хмыкнул и потрепал по волосам, создавая ещё больший беспорядок. — Ну, поехали, забывчивые, расскажите свои приключения в школе. Понравилось хотя бы? Мы активно закивали, одновременно поправляя свои причёски а-ля «я не знаю, что такое расческа» на что-то более-менее приличное. — Садитесь в машину. Ваши родители уже предупреждены о вашем приезде. А мы с вами едем поесть в какой-нибудь забегаловке с сомнительной репутацией. Когда же ещё вы попадёте в такое место? Я даже не стал спрашивать, каким образом Хенсли все это провернул. Хенсли лучше не спрашивать, как, вы все равно не получите ответа.***
Заведение с сомнительной репутацией оказалось обычной закусочной, где было вполне себе вкусно, если бы не нервный продавец, что косился в нашу сторону. Хотя тут скорее дело было в Хенсли. После закусочной Хенсли довёз нас до дома за какие-то полчаса, нарушив парочку правил дорожного движения. За всю поездку я рассказал отредактированную версию нашей жизни в школе, не упоминая последние дни. Во время рассказа даже Тони расслабился, что не заметил, как заговорил. Всего пару слов. Да, и потом он вновь замолчал. Но это уже были первые шаги. Что говорить о пропаже голоса Фаулерам, я придумал, но не был уверен поверят ли они. Маргарет я собирался сказать, что Тони потерял голос из-за волнений на экзаменах, которые мы сдавали в мае. Могло сработать. А вот Ричард мог и не поверить. Сказать, что Тони разволновался, когда я не пришёл в нашу с ним комнату. А в это же время был в больничном крыле со сломанной ногой. А гипса нет, потому что волшебники могут все залечить за ночь. Даже не обманул почти. Всего лишь по мелочи. Высадив нас у ворот поместья, Хенсли со своим привычным безэмоциональным лицом просил звонить, если понадобится помощь. А потом уехал, махнув рукой на прощанье. Маргарет встретила нас крепкими объятиями, поцелуями в щеки и новым запахом шампуня для волос, что лезли в рот и глаза при объятьях. Ричард одобрительно кивнул с призраком улыбки на губах. К счастью, чета Фаулер остались довольны и первой версией о потери голоса. Тем более Тони вновь смог сказать пару слов. Надеюсь, дома он заговорит быстрее. — Вы не думали о переносе ваших экзаменов? — спросил нас Ричард этим же вечером, когда Маргарет ушла к себе в мастерскую. — Мне и Маргарет скоро придётся уехать. Максимум до конца июля. Первоначально мы планировали уехать только на июнь и вернуться к вашему приезду. Но раз вы приехали сейчас, то мы уедем на июль. К сожалению, перенести поездку после начала вашей учёбы невозможно. Тони расстроено кивнул. Всё же он надеялся провести время с семьёй, а оказалось, что у них самих есть неотложные дела на целый месяц. Для меня это было только в плюс. Нужно было заглянуть в летнее поместье, узнать, как дела у моих двух меченных. Совершить попытку поиска Сириуса. Но для начала нужно посетить гоблинов. Без защиты я чувствую себя голым. С экзаменами все было решено быстро. Сами экзамены… Я не уверен, что в одиннадцать лет такие лёгкие экзамены. Но самое главное, мы их сдали и были теперь полностью свободны. Весь последующий месяц прошёл под девизом: «Мы подумаем об этом завтра!». Мы не пошли к гоблинам. Не получали писем от друзей, но не волновались из-за этого. Все волнения отошли на самый далёкий задний план. Да, это было безответственно и опасно. Но, честно говоря, я устал от года в постоянном напряжении. По сюжету дальше будет только хуже, но у меня такие напряжённые годы были только в универе. И то только первые два, потом волнение было только в сессию. В свое оправдание скажу, что мы сидели все это время на территории поместья. Под сильнейшим куполом, установленным гоблинами. Нам вряд ли смог бы кто-нибудь навредить. Мы читали книги, не относящиеся к магии. Позволяли Маргарет делать все что угодно с волосами. — Тони вы подстригли, мадам, а меня отказываетесь? Это дискриминация! — наигранно возмущался я. Маргарет только хихикала, повторяя, что мне пойдёт небольшой хвостик. Волосы уже можно было собрать в небольшой высокий хвост, даже не перетягивая кожу на голове. Мы бегали по саду. Объедались фруктами. Устраивали вечера у камина вместе с Ричардом, рассказывая ему о волшебном мире, пока тот умиротворенно улыбался. И в целом отдыхали, как могли. Странные сны с участием Квиррелла все также преследовали меня. Абсурд в них доходил до того, что Квиррелл, стоя на тумбе почти голым, не считая тюрбана и в цвет к нему ткани, закрепленной на бёдрах, читал стихи собственного сочинения, пока Дамблдор поливал его чаем. Дамблдор все также был рогат. Квиррелл все также несчастен. Тони постепенно становилось лучше. Смеясь, он бегал за мной или иногда присоединяющейся к нам Маргарет по двору, тряся своими короткими волосами. Голос тоже возвращался к нему. Только спал он все также, оплетя меня всеми конечностями. За такие перемены мне было не жаль потерянного месяца бездействия. Но подходило время возвращаться к миру мелких и не очень интриг. К концу месяца пришлось отправить три письма. Одно — Грину. В надежде, что он уговорит Ричарда отпустить нас, пожить с Грином на месяц их отсутствия. И это было не так уж и просто, но возможно. Жить мы, конечно, будем в летнем поместье. Не то, чтобы мы были бы против пожить и у Грина. Против будет скорее он сам. Второе — гоблинам. Назначить день для обсуждения, что займёт у нас довольно много времени. Начиная с вопросов о Квиррелле, заканчивая вопросами о способе поиска моего крестного. Реального крестного, а не его брата, что отсидел за него. Прямо сюжет русского сериала с первого канала. Третье — мистеру Найту, колдомедику. Предупредить о нашем временном переезде к ним под одну крышу.***
Ответ от гоблинов был краток. С датой и временем нашей встречи. 1 июля 1992 13:00 От Найта ответ тоже не отличался обилием информации. Согласие, можно даже сказать, разрешение поселиться в моем собственном доме. Но с другой стороны, в доме были два нестабильных взрослых сильных мага. Так что хотя бы не отправил куда подальше и на том спасибо. А вот Грин… Грин приехал сам. И смотрел на меня, как будто я какая-то аномалия, который жив только из-за того, что в моей грудной клетке оказалось не одно сердце, а два. И сейчас я жив только благодаря второму сердцу. — И когда же вы, молодой глубоконеуважаемый господин мой наниматель, был в последний раз у гоблинов? Или у вашего колдомедика? — Эм… месяца три назад? — неуверенно протянул я. — Врёте? — Вру, но только для того, чтобы вы, глубокоуважаемый тиран-учитель, не переживали. Грин тяжело вздохнул и пошёл в кабинет к Ричарду, бормоча под нос, что он ещё тиранить и не начинал. Ага, не начинал, прошлым летом что было? Переговоры с Ричардом дали свой результат. Маргарет и Ричард уезжают вечером 30 июня. Грин заберёт нас на следующий день. По договорённости к себе домой, на деле мы поедем к гоблинам на ковёр. На прощанье Грин только махнул рукой со словами: «Могло быть и хуже». И ушёл.***
Попрощавшись с четой Фаулер, мы отправились всем составом к гоблинам на следующий день. У ворот нас встретил Грин с улыбкой Веселого Роджера. -Ну, что мои юные кровососы. Готовы к познанию последствий своего бездействия? — Ага, — ничуть не смущаясь, произнес Тони. — А где ужас и волнение? Скучно. Ладно, идёмте. Ужас и волнение были. Даже вспомнился наш первый поход к гоблинам. После такого длительного отпуска желания возвращаться не было. Как и желания разбираться с проблемами. Но первые шаги были уже сделаны, дальше идти будет легче.***
Крюкохват в отличие от Грина встретил нас вполне спокойно. Но от него другого и не стоило ожидать. — Мистер Поттер, не могли бы вы объяснить мне, что у вас такого случилось, что вы связались с нами только сейчас? Насколько я знаю, из-за отмененных экзаменов, вы уже месяц находились у себя дома. — Вам кратко или подробно? — Как вам будет угодно. Рассказ о событиях последних дней учебы не занял много времени даже с учетом комментариев Тони. Когда мы закончили, Крюкохват продолжил все также молча смотреть на нас. Только когда молчание стало неуютным, он заговорил. — Надеюсь, вы понимаете, что я не могу сразу сказать, что с вами случилось. Нужно провести обследование и желательно в Мунго. Хотя и это не подходящий для нас вариант. — А у вас? — удивленно произнес Тони. — Мы в первую очередь остаемся банком, мистер Фаулер. Мы можем определить, если на человека было произведено воздействие сильного характера, либо человек был отравлен большим количеством зелья, влияющего на характер человека. Малые воздействия возможно определить только в тот же день, когда произошло воздействие, в течении пары часов. Даже если бы вы пришли к нам сразу по приезде из школы, я сказал бы вам то же самое, — спокойным голосом пояснил Крюкохват. — Мы можем провести проверку на остаточное влияние, но судя по вашему рассказу, его нет. — Подобное считается малым воздействием? — пораженно прошептал я. — Именно, мистер Поттер. Я могу предположить, но скорее всего на вас воздействовали одной разновидностью Империуса. У него нет названия, только номер — семь. Многие называют его, Седьмой Империус. При подобном воздействии сознание не следит отстраненно за действиями, выполняемыми под указкой, а засыпает. Каким-то образом, несмотря на запрет применения Империуса, оно является трудно определимым как при произнесении заклинания, так и после прекращения его воздействия. К счастью, о нем мало кто знает. Что говорить о его правильном произношении и движении палочкой. Это мое первое предположение. — А второе? — Обычный Империус. Несмотря на ваши особенности, мистер Поттер, заклинания продолжают на вас действовать по прямому их назначению, в отличие от зелий, — маленькие глазки внимательно посмотрели на меня. — А после было применено элементарное Обливейт, но закладка воспоминаний похоже не прижилась. Судя, по вашим серьгам, о них скорее забыли, чем не знали. Остальное вы могли сказать ему сами под воздействием Империуса. Про серьги вы не смогли сказать из-за защитного механизма, что воздействовал на вас на ментальном уровне, заставляя молчать о них. -Ого… — только и смог выдать я. Мелкие сережки, что противятся Империусу, но сломались через полгода после воздействия на мой разум? Как-то нелогично, честно говоря. Потрясающе, но не логично. — Мистер Грин может проверить есть ли у вас закладки на разум. Мы лишь можем предложить провести очистку организма от зелий. Остальное в Мунго, — последнее было произнесено с каким-то намёком. — Но? — Но если вы обратитесь в Мунго, Дамблдор узнает об этом. — Понятно. Что насчёт нанятого мной колдомедика, мистера Найта? — Эти заклинания накладывал Дамблдор, один из сильнейших магов разума. Мистер Смит компетентный колдомедик, но вам нужна более профессиональная проверка. Возможно, хоть я и упомянул Мунго несколько раз, даже там не смогли бы понять до конца, что с вами случилось. Кроме двух моих предположений, это могло быть все что угодно, вплоть до зелья Марионетки, — его морщинистое лицо чуть скривилось при произнесении названия зелья. — Зелье Марионетки — полное уничтожение личности и создание новой, подконтрольной другому человеку. Так? — медленно начал Тони. — Но разве мы не заметили бы этого? Мне только зелья Марионетки не хватало… — Это лишь предположение. Проверку мы проведем, но в наших силах сделать немногое. — А вы уверены, что все это сделал Дамблдор? — выбил нас из колеи вопрос Тони. — Это же мог быть кто угодно. Даже если Дамблдор и замешан, он мог приказать любому сделать это за него. — Логично, — пробормотал я. Как бы не хотелось, но подобный вариант нельзя было исключать. — Если это был не Империус, то да. В противном случае на территории школы подобное мог совершить только Дамблдор. Как у директора, у него было полное право на подобное действие. С шестнадцатого века директорам школы Хогвартс разрешено применение Империуса на территории школы для воспитательных целей. Произошло это из-за одного случая с учеником. О разрешении знают немногие. И даже не все директора, занимавшие пост, знали о такой вольности. — Хорошо. Тут у нас почти ничего нет. Но что насчет той слизи? Мог ли Квиррелл загореться из-за неё. — Скорее всего, слизь была активирующим компонентом. Но таким компонентом могли послужить и любые ваши… так сказать вещества. Кожа на руках, пот, кровь, если у вас была царапина на руке. Все что угодно. Что же касаемо самой слизи, скорее всего она была от сока дьявольских силков. Растение могло быть повреждено, из-за чего вы частично были покрыты их соком. Но проверить это мы с вами не можем. Мы погрузились в короткое молчание. Информации мало, да и не то, чтобы я хотел знать, как Дамблдор это сделал, если все не повторится вновь, но повториться оно могло. К сожалению. — Сколько времени займет проверка? — Результаты проверки крови могут быть готовы уже завтра. Насчет ментальной проверки вам нужно будет узнать у мистера Грина. А теперь давайте обсудим некоторые финансовые детали и подберем замену вашим утерянным амулетам. И нам придется забрать у вас на пару дней мантию-невидимку на проверку.***
— Все? — устало прошептал я, смотря в стену, пока Грин крутился вокруг, размахивая палочкой. В летнем поместье мы оказались только под вечер. И единственное, что я успел увидеть до того, как Грин утащил меня на ментальную проверку, были Регулус и Барти, что мирно сидели в саду. Не знаю, что у них за отношения, но сидели они довольно близко, хотя Регулус и пытался отодвинуться в сторону. Правда, слабо он как-то пытался. Ещё был Смит, что, сообщив о стабильном состоянии своих подопечных, заперся в лаборатории, дабы восполнить запас некоторых зелий. Только вот эти самые зелья регулярно поступают к нему. Видимо он попросту устал и сбежал, чтобы побыть вдали от своих сожителей. Не могу осудить его за такие действия. Я бы точно также сделал. Сейчас было уже далеко за полночь. Тони, одетый в пижаму, посапывал в мягком кресле. Я тоже в пижаме сидел на высоком табурете. Грин бегал вокруг меня. А Регулус с Барти давно уже спали в своих комнатах. Только Смит был непонятно где. Я не заметил, чтобы он выходил из лаборатории. — Да. Все чисто. Никаких сюрпризов и никаких следов воздействия. Насколько я могу судить. — *Слава Богу*, — потянувшись всем телом, я размял плечи. И уже собирался будить Тони, чтобы пройти в наши комнаты, когда Грин с легкостью взял его на руки. — Ваши комнаты на третьем этаже. На втором комнаты для гостей. Комнаты оказались довольно сильно похожи на наши комнаты в поместье Фаулеров. Разве, что оттенки отличались, да сама мебель казалась, вытащенной из семнадцатого века. Но по качеству она выглядела совершенно новой. Ещё одним отличием был размер кровати. Она была больше в полтора раза, если не в два, чем в поместье семьи Фаулер. Уложив Тони, Грин повернулся ко мне, смотря испытующе, что-то выискивая на моем лице. — Мы нашли место, где находится ваш крестный. Сонливость вмиг ушла. Надо как-то предупреждать о подобном. — И? — Есть вариант завтра туда отправиться. Но предупреждаю вам это не понравится. Но и выбора у меня нет. — Хорошо. — Тогда сбор внизу в восемь утра, — Грин устало потер свое лицо и направился к двери. — Мой вам совет не ешьте перед этим. Дверь со скрипом закрылась. Умеет же он отбить всякое желание ко сну.***
Ночью мне все же удалось уснуть. Но проснулся я только за десять минут до восьми. Завтрак отменяется. Все, как Грин прописал. Растолкав Тони, я вкратце описал ему ситуацию. Быстро умывшись и одевшись, мы спустились на первый этаж, встретив на лестнице сонного Смита, что поднимался наверх. Внизу нас уже ждал Грин, подбрасывая в руке монетку. — Доброе утро, спиногрызы, — его губы скривились в кривой усмешке. — Доброе. Вы, кстати, не сказали, как нашли крестного. — Гоблины помогли. Сначала мы собирались провести поисковый ритуал, задействуя тебя, как ты помнишь, — Я кивнул. — Но потом мы решили проверить ещё один ритуал, и он сработал. Ну, а сейчас, хватаемся за меня и держимся рядом до самого возвращения сюда. Готовы? Портус. Как только Грин сжал монетку в руке, нас переместило за пару мгновений в другое место. Пару мгновений ушло на то, чтобы все перестало кружиться перед глазами. Когда я их все же открыл, перед нами стоял заброшенный дом, в котором, судя по всему, уже давно никто не жил. Краска как на рамах выбитых окон, так и на стенах слезла и встречалась только редкими пятнами в редких местах. Через проемы окон были видны голые стены и грязный пол с кучей мусора. Высокая трава окружала пространство около дома. — И куда нам нужно идти теперь? — осторожно спросил Тони, не веря в саму возможность, нахождения Сириуса в этом доме. — В дом, — ровным голосом произнес Грин. — Вы серьезно? Сам вид дома меня вовсе не пугал, в каждом городе России можно увидеть подобные дома. Ещё чаще в деревне. Но поверить, что здесь живет Сириус уже сложнее. Только если ему полностью стерли память и убедили в том, что он бомж. — Сириус Блэк находится в этом доме уже несколько лет. И ни разу не выходил наружу. В доме стоял тухлый запах тухлого мяса, пыли и выделений жизнедеятельности. А также собачьей шерсти. Старой мокрой собачьей шерсти. По указанию Грина мы осторожно начали подниматься на второй этаж по полуразрушенной лестнице. В горле пересохло от перспектив, что уже выдумывал мой мозг. Но даже мое бурное воображение не было готово к увиденному. — За черту не заходить. Пока вы по другую сторону, он вас не видит, — Грин сделал паузу прежде, чем продолжить. — Перед вами Сириус Блэк. В своем полуобороте анимага. Имеет место ментальное воздействие, из-за чего он не может вернуться в свой человеческий вид, как и полностью превратится в собаку. Человеческую речь он не понимает. Действует агрессивно при попытке приблизиться. Скорее всего, он выполняет приказ — охранять то, что в той шкатулке, что стоит на камине, — последовала новая пауза. — Вероятность вернуть ему человеческий вид мала. Почти ничтожна. То, что было названо Сириусом Блэком сидело на длинной цепи, что скрипела на ветру. Цепь не выглядит прочной и тяжелой, но что-то подсказывает, что это только мираж. Совершенно пустые глаза без радужки и зрачка смотрели в никуда, из кожи местами росла шерсть, вытянутая морда с острыми зубами, лапы со спрятанными когтями. Его можно было бы спутать с неухоженной бродячей собакой, если бы строение тела не напоминало человеческое. Существо было более жуткой пародией на химеру из «Стального алхимика», воплощенную в реальной жизни. Вокруг существа грязный пол усеян комками гниющего мяса и выдранной шерсти, в углу видна парочка обглоданных костей. Грин тихо шепчет: «нечеловеческие». Кто-то приходит и кормит существо. Цепь обвита вокруг трубы камина. На самом камине стоит шкатулка, что совершенно не вписывается в обстановку. Шкатулка, украшена множеством драгоценных камней, местами позолочена и без малейшего признака грязи или пыли. Ей не место здесь. Смотря на все это, я не понимаю, что чувствую. Страх? Жалость? Ужас? Сочувствие? Этот человек… это существо, я его не знаю. Он не мой крестный, он крестный того Гарри, что умер три года назад. Мне он совершенно чужой человек. Но это не отменяет того, что сейчас передо мной человек, просидевший на цепи одиннадцать лет. Не помня себя и своих близких. Не помня об их существовании. Где-то на задворках сознания слышу слова Грина о том, что нужно придумать, как забрать отсюда Сириуса, но и самим не пострадать. Возможно, нужно прийти позже. А дальше все происходит слишком быстро. Пробегающая около моих ног мышь пугает своим резким появлением, из-за чего я делаю резкий шаг вперёд. За черту дозволенного. Срабатывает установка охранять. Собака рычит. Цепь дребезжит. Собака рвётся вперёд. Разорвать нарушителя. Сломать его кости. Убить. Позади Грин и Тони срываются со своих мест, чтобы успеть спасти. Успеть защитить. Собака все ближе. Я не двигаюсь. Не могу. Тело сковано. Голова сжата тисками страха. А на уме только воспоминание о тонкой нити, что я чувствую, связывает меня с этим существом. Моим крестным. Крестным Гарри. Я не могу кричать, могу только тихо хрипеть, зовя крестного Гарри и мысленно хватаясь за связь: — Сириус… Пёс тормозит. По инерции пробегает медленным шагом и останавливается около меня. За моей спиной Тони сжимает моё плечо, готовый в любую секунду притянуть меня к себе. Но не делает этого, улавливая перемену. Грин держит палочку, нацеленную в лоб собаки. Ждёт. Собака начинает скулить, словно раненый зверь. Прижимает голову к полу. Открывает свою огромную пасть со множеством зубов. — Г… Гаррри… — вырывается неразборчивый звук отдаленно похожий на мое имя. Собака резко вскидывается. Вытягивается всем своим существом и воет. Воет громко. Со сквозящей в вое болью. Луч заклинания срывается с палочки Грина, попадая в грудь собаки. Вой обрывается. Тело собаки падает на пол.