***
Стол ломился от количества еды. Две полностью запечёные курицы в разных концах стола, отдельно приготовленные на гриле крылышки и бёдра, куриный и свиной шашлыки, салаты оливье, крабовые палочки, селёдка под шубой и ещё несколько других, которые Бамблби никогда не видела. Тушёная картошка с грибами, просто варёная, в мундире. Би всегда поражалась, как Матушка умудрялась брать во внимание предпочтения всех членов семьи. На красивых тарелках лежали аккуратно уложенные нарезки: нескольких видов колбасы, вяленое мясо, сало собственного приготовления по рецепту Триона, бутерброды с икрой и рыбой, рыба в кляре, помидоры с сыром, яйца с печенью трески. Между всеми блюдами стояли бутылки соков, компота, водки, настойки всё того же Триона, шампанского и вина. Бамблби могла бы попробовать всё и по чуть-чуть, но аппетита не было, потому что шибко умные Элита и Арси постарались сделать так, чтобы она сидела рядом с Оптимусом. Плечом к плечу. Ну и где же обещанное Солус спокойное времяпровождение? Нескончаемые разговоры, смех, бормотание телевизора и запах еды дезориентировали. Или же присутствие Оптимуса не давало голове ясно мыслить. Даже сидящий напротив Мегатрон не так нервировал, как Оптимус. Би была готова провалиться сквозь землю. Или грохнуться в обморок. Сидя как на иголках, и держа спину так прямо, что позвоночник был готов вот-вот треснуть, Би всё порывалась встать помочь Солус и Элите, но те силком усаживали её обратно. Мегатрон и Оптимус просто разговаривали, иногда переключались на родителей и братьев, но не это было важно для Бамблби. Её раздражал тот факт, что Оптимус не видел здесь ничего такого. Вечная отрешённость и холодность. Бесит. И подумав, что лучше сменить страх и неловкость на раздражение, Би так и сделала. Стало даже лучше. Она тут вся из себя распереживалась, час выбирала, что надеть, — и на тебе. Даже взгляда не бросил. — Придурок, — буркнула Бамблби, остервенело накладывая в тарелку оливье. И не заметила, как по дурной привычке бахнула и Оптимусу три ложки салата. И только тогда, когда она поставила салатник на место, Би осознала, что сделала. — Благодарю, — сдержано кивнул Оптимус и продолжил разговор. Это просто забота о ближнем. Ничего более. Она просто проявила вежливость. Только вот насмешливый взгляд тёмно-карих глаз напротив говорил об обратном. Бамблби тут же захотелось ударить Мегатрона по наглой физиономии. Тем самым салатником. — Нокаут, — нашлась Би, повернувшись к другу, — будешь салат? — И не дожидаясь ответа, девушка снова взяла салатник и наложила целую гору оливье. — Ха-ха, спасибо, Би, — слегка растерянно наблюдая за тем, что творит бывшая девушка двоюродного деверя, Нокаут решил, что так нужно и лучше не лезть. Ближе к вечеру Бамблби пообвыкла. Даже облокотилась на спинку стула и начала следить за ходом разговоров, не влезая в них. Так было всегда: девушка больше любила наблюдать за разговорами семьи Прайм, чем принимать в них участие. Отцы, сыновья и друзья Оптимуса разговаривали о военной и государственной политике, так как касалось это почти их всех, только Саундвейв подавал голос только тогда, когда его спрашивали; младшие в лице Тейлгейта и Брейкдауна со своим мужем разговаривали обо всём, чем интересовались, перескакивая с темы на тему. Арси, Элита и Солус болтали о женских мелочах. Иногда разговоры прерывались тостами и выпивкой. Кстати говоря, Оптимус сам обслуживал Бамблби. Подливал шампанского, когда то заканчивалось, накладывал мяса, салатов и горячего, когда её тарелка пустовала. Би готова была лопнуть уже к одиннадцати вечера, а Оптимус снова положил ей целый кусок куриного шашлыка. Добротно сдобрил соусом, достал хлеба и чуть слышно проговорил: — Ешь, ты опять похудела. — И Бамблби готова была разрыдаться прямо тут. Она запихивала в себя мясо и не могла не есть: оно было вкусным и сочным. Но куда более важной причиной было то, что её попросил Оптимус. Именно попросил, а не как обычно — требовал в приказном тоне. — Ну, дети мои, — прервал всех Трион, — наливайте бокалы. Бамблби, — он обратил на неё внимание, как и все остальные, — твоя очередь. Когда Альфа Трион произнёс её имя, Би молилась, чтобы молния ударила по ней прямо сейчас, лишь бы изо рта не выпал кусок мяса от неожиданности. Сердце забилось в горле, ладони вспотели. Больше всего Бамблби боялась такого пристального внимания. Она быстро прожевала мясо и проглотила его, а затем вытерла рот салфеткой. Когда тебя не видно — безопаснее. Пересилив себя, она поднялась и взяла бокал с искрящимся шампанским. Пятнадцать пар глаз были устремлены на Бамблби. Она же смотрела на бокал и пыталась собрать мысли в кучку. Чтобы она хотела пожелать этой большой семье? Поджав губы и вздохнув, она чуть приподняла бокал, не сводя с него взгляд. — Я очень благодарна всем вам. — Бамблби почувствовала, как непрошенные слёзы стали собираться в уголках её глаз. — Я поднимаю этот бокал за всех вас. Вы показали мне, как должна выглядеть настоящая семья. — И тут Бамблби вдруг успокоилась. В груди росла чёрная дыра, поглощающая все чувства. — Не думала, что мне выпадет шанс снова собраться с вами. Вы все разные, кто-то добрее, кто-то — нет, но всех вас объединяет любовь. Пусть я не понимаю этого слова, но ваша семья — это точно его синоним. Бокал давно был опущен вниз, а взгляд Бамблби был направлен в никуда. Монотонное тиканье часов привело её в чувства. — С Новым вас годом! — и под бой курантов, Би опустошила бокал.***
Мороз щипал щёки и нос. Тихий заснеженный лес, который виднелся за кованным забором, притягивал взгляд своей красотой. Звёзды мерцали в ночи, и лунного света хватало, чтобы Оптимус отчётливо видел всё происходящее на веранде. Они вышли покурить после боя курантов. Он стоял у перил, а отец и дядя с братьями и друзьями расположились у деревянного стола. — Вот зачем заставил девчонку говорить? — устало произнёс дядя. — Ей и так неуютно среди нас, а ещё внимание такое привлёк. — Бамблби нужно было хоть как-то выговориться, — пожал плечами отец, — Стрессовая ситуация, всё такое. Теперь я могу понять, что она чувствует. — Да, если бы некоторые каждый раз не упоминали, что она сирота, может быть она и не чувствовала себя так, — резко возразил Оптимус, выбрасывая сигарету в снег и возвращаясь обратно в дом. — Если бы некоторые не привели жалких сироток, здесь и не было бы кого жалеть, — зло выплюнул Мегатрон в спину Оптимусу. — Мегатрон! — рявкнул Сентинел. — Тебя это никак не касается! Трион взглядом проводил спину старшего сына и тяжело вздохнул. Бамблби привнесла в их жизнь разлад, но сын так её любил, что Трион ничего не мог поделать. Даже их разговор полтора года назад не дал никаких результатов: она стояла на своём и не отступала. Только обида и помогла их разлучить. Да, связи Триона всё ещё имели хоть какую-то власть.***
— Зачем ты её позвала? Чтобы она весь вечер была на грани обморока?! — ругался Прайм на маму. Он метался по своей комнате, а Солус сидела на кровати. Она понимала, что сейчас всё идёт совсем не так, как она планировала, но откуда она знала, что муженёк попросит Би произнести тост, а девушка так отреагирует? — А что было делать? — почти что плача спросила она. — Дать ей провести Новый год в одиночестве? Она всю свою жизнь была одна! Тебе, конечно, не понять, все вы, Праймы, такие! — уже почти зло говорила Солус, чувствуя обиду за Би. — Что ты имеешь в виду? — резко развернулся Прайм, встречаясь с виноватыми глазами матери. — Что ты скрываешь? — Послушай, — мягко начала Солус, — Он хотел как лучше… — Не заговаривай мне зубы. Я решу, было это к лучшему или нет, — и навис над ней грозовой тучей. — Твой отец… — начала Солус, но запнулась. — Что мой отец? — процедил Прайм, чуя неладное. — Полтора года назад он, — тяжело вздохнула Солус и совсем тихо проговорила: — разговаривал с Бамблби по поводу того, что её место не в нашей семье. — Блять, — зло выругался Прайм и вылетел из комнаты. — Что же я наделала? — закрыла руками лицо Солус, пытаясь сдержать слёзы. Оптимус перепрыгивал по три ступеньки и, в считанные секунды оказавшись в зале, взглядом нашёл отца. Тот сидел во главе стола и не подозревал, каких сил стоило Оптимусу сдерживать гнев. Вот с чего начались её мысли по поводу того, что она недостойна его. Вот почему, когда они собирались в гости к его родителям, Бамблби так резко реагировала. Она боялась его отца, но Оптимус думал, что это всегда было так. Девушки боятся, что их не одобрят, но Оптимус не заметил, что страх был вполне обоснован. Или просто не хотел видеть. — Какого дьявола ты наговорил Бамблби? — разъярённой фурией набросился на Триона Оптимус, прерывая все разговоры. — Что случилось, Оптимус? — приподнялся Айронхайд, а за ним и Джаз с Рэтчетом, готовые стоять за Прайма горой. — О чём ты, сын? — настороженно спросил отец, поднимаясь с места. Тут он увидел позади Оптимуса виновато смотрящую на него жену и понял. — Оптимус, это недоразумение. — Недоразумение? — выплюнул Прайм. — Ты хоть представляешь, что ты наделал? — Ха, ты ещё не знаешь главного, — ухмыльнулся Мегатрон, сложив руки на груди. — Заткнись, идиот! — рявкнул Трион и тяжело опустился на стул. — Замолчи, Мегатрон, — угрожающе протянул Прайм. — Рассказывай, отец. Все гости опасливо переглянулись. Оптимус был самым хладнокровным из всех братьев, но если его довели до ручки, то всем лучше бежать. Особенно та угроза, что звучала в его голосе, поразила Рэтчета, Джаза и Айронхайда. Они видели своего боевого товарища в таких местах, где хладнокровным оставаться было очень тяжело, но тот справлялся, а сейчас как с цепи сорвался, да ещё и на родного отца. — Бамблби не оповестили, что ты жив, из-за меня, — виновато произнёс он и тут же продолжил: — но я и понятия не имел, что она так для тебя важна! Я сомневался в ней, потому что она сирота, а оттого могла нуждаться только в наших в деньгах. — Так ты и в этом виноват, — разочаровано проговорил Оптимус. — Послушай, я поменял своё мнение и я действительно виноват! Это я… — запнулся на мгновение Трион, — я посоветовал твоей матери её позвать. — Ты наговорил Бамблби чуши про её место подле нас, обманул меня, сказав, что это была ошибка, когда её не оповестили о моём прикрытии! А теперь извиняешься? — едко процедил Прайм. — Извиняться будешь перед Бамблби, мне твоё раскаяние не нужно, — и, развернувшись, Оптимус ушёл из дома, напоследок хлопнув дверью. — Пу-пу-пу-пу-пу-пу-у, — выдохнул Тейлгейт, думая, что Новый год выдался весёленьким.